Пределы власти и пространство свободы

Борьба за власть

Была ли власть царей в действительности столь безгранична, как это следует из самого определения деспотии? Конечно, реальное положение дел было на­много сложнее. В древних обществах были силы, которые претендовали на власть и пытались оказывать влияние на политику царей, даже определять ее. Сте­пень централизации тоже была далеко не всегда оди­наково высокой: во всех цивилизациях были периоды, когда огромные империи распадались и на местах по­являлись вполне самостоятельные правители.

Такая ситуация не раз возникала в Египте, где власть фараонов, казалось бы, была наиболее незыбле­мой. Это произошло во второй половине III тысячеле­тия до н. э., а затем повторялось неоднократно в I тысячелетии до н. э., в эпоху ослабления цивилизации Египта, находящегося в преддверии завоевания Алек­сандром Македонским.

В периоды раздробленности страна распадалась на области (номы), где правила родовая знать, не желав­шая считаться с волей фараонов, создававшая деспо­тии в миниатюре. Отсутствие централизации, впро­чем, тут же сказывалось на экономическом состоянии страны: не регулируемая сильной едино начальной властью, приходила в запустение сложная ирригаци­онная система, начинался голод и беспорядки. А это соответственно снова вызывало острую необходимость в централизации. Именно времена централизованного управления страной совпадали в Египте с периодами его наивысшего расцвета и благополучия.

В эти периоды возвращался прежний порядок ве­щей: укрощенные правители номов уже не могли счи­тать вверенные им области своими маленькими царст­вами. В XVI—XII вв. до н. э., когда централизация в Египте была особенно сильна, понятие «личный дом»» т. е. личное земельное владение вельмож, вообще не употреблялось.

Была и другая сила, оспаривавшая власть у фарао­нов, — жречество. Положение жрецов особенно усили­лось во II тысячелетии до н. э.: в то время жрецы раз­личных храмов представляли собой довольно сплочен­ную силу. Во главе их стоял верховный жрец храма бога Амона в Фивах — столице Египта.

Жрецы активно участвовали в дворцовых интри­гах и политической борьбе, все больше укрепляя своя позиции. Фараоны, опасаясь силы и влияния светской аристократии — родовой знати, задабривали жрецов щедрыми дарами, отдавали в собственность земли и даже города, В результате влияние и могущество жре­чества возрастали еще больше.

Ситуация, которая сложилась в Египте, была до­статочно типична для всех восточных цивилизаций.

В Китае сильное централизованное государство (оно называлось Западное Чжоу), образовавшееся в 1122 г. до н. э., стало распадаться уже в IX—VIII вв. до н. э.: правители различных областей, своего рода администраторы-наместники, окрепли и набрали та­кую силу, что уже не желали считаться с волей импе­ратора. Однако тенденция к единству страны не угаса­ла, как и в Египте. К III в. до н. э. раздробленность на­чала преодолеваться.

В Индии ситуация сложилась несколько иначе. В отличие от Египта или Китая периоды полной цент­рализации были здесь очень непродолжительны. На­пример, в середине I тысячелетия до н. э. в долине Ганга и поблизости от нее сформировалось около шест­надцати довольно крупных государств.

Империя, которая объединила почти весь Индос­тан, существовала не более двух веков: с IV по II в. до н. э. Ее называют империей Маурьев, по имени правя­щей династии, представители которой сумели создать обширное централизованное государство. Но даже в этот период власть царя распространялась по всей стране весьма неравномерно: были области, непосред­ственно ему подчиненные, и области, в которых впол­не самостоятельно правила местная знать, сохраня­лись даже города республики.

Власть царя, разумеется, была ограничена, как и в Египте, жречеством (брахманами) и родовой знатью, которые входили в высший орган управления — паришад. Царю надлежало особенно почитать брахманов как людей наиболее совершенных в религиозном отно­шении: «Царь, встав утром, пусть почтит брахманов... мудрых в управлении, и поступает по их [советам]». Власть царя, таким образом, была достаточно сильно ограничена религиозными предписаниями; с ними, в частности, должны были согласовываться законы, ко­торые он издавал.

И такой порядок существовал не только в гигант­ской империи Маурьев, но и в более мелких государ­ствах, появлявшихся в эпохи раздробленности.

Итак, в восточных деспотиях борьба за власть и участие в управлении государством велась прежде все­го привилегированными слоями, в то время как основ­ная масса населения не имела доступа к власти. На Востоке в отличие от Греции и Рима не было создано специальных политических органов, через которые общество могло бы оказывать воздействие на государ­ство и включаться в его деятельность в законном по­рядке. Самоуправление существовало лишь на уровне общины, в ее узких пределах. Правда, в некоторых цивилизациях сохранились органы первобытной де­мократии (народные собрания и советы старейшин в Индии, советы общин в Вавилоне). Однако они не иг­рали определяющей роли в политической жизни. В Вавилоне, например, глава общинного совета назна­чался царем; к ведению этого совета относилось толь­ко решение споров о земле и пользовании водой в об­щинах, сбор налогов, поддержание порядка.

Безгласное большинство

Что же выпадало на долю основной части населе­ния восточных деспотий, лишенного доступа к влас­ти? Какой простор для личной инициативы открывал­ся перед «средним» человеком, который жил в иерар­хическом обществе?

Конечно, у такого человека были возможности по­высить свое социальное положение. В Египте во II ты­сячелетии до н. э. в средних слоях населения появи­лось много зажиточных людей, с которыми подчас не брезговали родниться и знатные люди. Простолюдин мог превратиться в вельможу и благодаря удачному стечению обстоятельств: проявив храбрость на войне, благодаря милости царя и т. д. Зажиточный крестья­нин или ремесленник мог отдать сына на обучение, после чего тот, как правило, становился чиновником.

Если писец находится при дворе, он не будет в нем нищим, но насытится... поэтому внушаю тебе лю­бить книги, как родную мать.

Из поучения египтянина Ахтоя своему сыну Пиопи, конец III тысячелетия — 1600 г. до н. 9.

Конечно, принцип продвижения вверх по социаль­ной лестнице не был нормой. Основная масса населе­ния была обречена всю жизнь оставаться в одном и тон же социальном положении. Такая ситуация была осо­бенно характерна для Индии, где общество было раз­делено на касты. Основные касты в принципе соответ­ствовали тем социальным слоям, которые выделялись и в других цивилизациях: жрецы (брахманы), воины (кшатрии), свободные общинники и торговцы (вай­шьи), а также низшая каста слуг (шудры), к которым относились крестьяне, лишенные земли, и рабы. Со­гласно легенде касты были созданы богами из тела ве­ликана Пуруши, их неравенство было предопределено свыше: «Брахманом стали его уста, руки — кшатри­ем, его бедра стали вайшьей, из ног возник шудра».

Границы между кастами были практически непре­одолимы. Каждый человек от рождения принадлежал к определенной касте, и это предопределяло его даль­нейшую жизнь: браки заключались только внутри каст, род занятий зависел от происхождения. Образ жизни человека, его деятельность, даже любовь — все это строго регламентировалось.

Социальное неравенство подкреплялось религиоз­но-нравственным: только три первые касты были при­общены к религии и имели право читать священные книги древних индусов — Веды. Шудры были непол­ноправны и в религиозной, и в социальной жизни; об­щение с ними считалось позорным для представителей других каст; дети, рожденные от смешанных браков, объявлялись неприкасаемыми.

Чистота каст сохранялась во многом и за счет сло­жившейся еще в глубокой древности веры в перевоп­лощение душ. Согласно религиозным представлениям древних индийцев человек, который свято выполняет все обязанности своей касты, в следующей жизни име­ет шанс оказаться на более высокой ступени общества.

Изолированность и замкнутость каст, их социаль­ное и религиозно-нравственное неравноправие снижа­ли активность общества, делали его статичным, созда­вали большие препятствия для его развития, причем не только в эпоху древности, но и в дальнейшем.

В Китае проблема отношений между государством и обществом была решена самым необычным для ци­вилизаций Востока способом. Начиная с IX—VII вв. до н. э. здесь идет активная борьба между сильной ро­довой знатью, которая претендует на власть в своих областях, и правительством, стремящимся к центра­лизации. Ситуация вполне типическая, возникавшая и в других цивилизациях. Но при этом правящие кру­ги использовали весьма нетрадиционные меры: они призывали на помощь людей незнатных (го жэнь — люди страны) и выдавали им за эту поддержку жало­ванье натурой, в виде зерна. Правда, этот период длил­ся недолго, но сам по себе он дает интересный пример того, как власть пытается опереться на общество, до­биться поддержки людей независимо от их положе­ния. И, главное, сделать это не привычным путем при­нуждения, а на взаимовыгодных условиях.

Когда в стране завершился переход к централизо­ванному государству, влияние го жэнь стало сходить на нет. Но возможность сотрудничества государства и общества использовалась и дальше.

В середине IV в. до н. э. министр Шан Ян провел реформы, направленные на укрепление единовластия и подрыв позиций аристократии. Помимо других мер, он отменил существовавшие ранее наследственные ти­тулы. Теперь новые ранги знатности жаловались за личные заслуги, в первую очередь военные. Только это давало право занимать административные посты, вла­деть землей и рабами. Правда, ранги вскоре начали продаваться, и это, естественно, давало большие пре­имущества зажиточным слоям. Кроме того, в Китае существовала система государственных экзаменов на ученые степени: из людей, успешно сдавших эти экза­мены, набирались чиновники.

Возможности изменить свое социальное положе­ние, конечно, оставались очень скромными: в Китае господствовала вера в святость и незыблемость сло­жившейся социальной иерархии. Но сам принцип вы­сокой оценки личных заслуг направил развитие этой цивилизации по совершенно особому руслу: в ней сло­жился тип государства, в котором сильная эксплуата­ция и иерархичность сочетались с установкой на отно­сительную активность низов.

Мы видим, что при всех различиях между древни­ми цивилизациями пространство свободы в них весь­ма ограничено для основной массы людей; между го­сударством и обществом лежит огромная пропасть: об­щество немо, оно не имеет (или почти не имеет) возможности участвовать в управлении, влиять на ре­шения государства. Недовольство выражается в вос­станиях и бунтах, ибо другого средства «оценить» го­сударство и проявить свое собственное отношение к то­му, каким оно должно быть, не было придумано. Государство же еще не нуждается в активности обще­ства — ему требуется в основном только подчинение. И в тех редких случаях, когда государству нужен «от­вет», поддержка общества, инициатива идет сверху.

Но мы видим также, что государство и общество, при всех противоречиях и разобщенности между ни­ми, неразделимы. Без государства невозможно было бы существование самой цивилизации. Любой разлад в государстве немедленно отрицательно сказывался на жизни общества.

Вопросы и задания

3. Назовите основные пути, с помощью которых средний человек мог повысить свое социальное положение. Почему такое большое значение придавалось обучению грамоте?

4. В какой из древних цивилизаций границы между разными социальными слоями были наиболее непреодолимы? Объясни­те почему.

5. Объясните, в чем заключается своеобразие отношения власти к средним слоям общества в Китае. Приведите примеры.

От мифа к религиям спасения

В духовной жизни восточных цивилизаций ре­лигия играла огромную роль. Религиозные представ­ления развивались и видоизменялись вместе с разви­тием самого человека, но и древнейшие, восходящие к первобытности верования долгое время сохраняли свою власть. На протяжении почти всей жизни древ­них восточных цивилизаций религиозные представ­ления и сам окружающий мир воплощались в виде мифов.

Мир в зеркале мифов

Человек, шагнувший в эпоху цивилизации, тем не менее продолжал, как и в первобытные времена, чув­ствовать себя частью природы. Это подтверждают ми­фы многих народов, в которых рассказывается о том, что человек произошел от разных частей природы: плоть его — от земли, кровь — от воды, кости — от камней, дыхание — от ветра, а глаза — от солнца.

1, Какие силы в древних восточных обществах представляли угрозу для централизованной власти? Как сказывалась раздробленность на жизни восточных цивилизаций? Почему?

2. В каких цивилизациях сохранились органы первобытной демократии? В чем состояли их функции? Достаточны ли они были для того, чтобы выразить волю большинства?

Миф — в буквальном, переводе с греческого «слово». Сказание, в образной форме передающее представление о мире, его происхождении, о богах и героях. Магия — в переводе с греческого означает «чародейст­во», «волшебство».

^! С другой стороны, и природа наделялась человече­скими чертами. Звери и птицы, небесные светила, камни, деревья, источники — все это считалось оду­шевленным и сходным с человеком.

В природе древний человек, еще довольно беспо­мощный, видел некие незримые и таинственные могу­чие силы. Но их не пытались, да и не могли исследо­вать, анализировать с помощью разума. Природу обо­жествляли и стремились воздействовать на нее с помощью многочисленных сложных обрядов, т. е. прибегали к магии, возникшей еще в эпоху первобыт­ности. Считалось, что для этого нужно имитировать то, что происходит в окружающем мире.

В индийских религиозных текстах (Ведах), напри­мер, описывается древний обряд, необходимый для то­го, чтобы пошел дождь. Нужно было принести в жерт­ву какое-нибудь животное черного цвета. В другом об­ряде роль дождя выполнял жрец: одетый во все черное, он произносил заклинания, чтобы поменять направление ветра. Человек воспринимал окружа­ющий мир с внешней стороны, еще не ощущая разни­цы между формой и содержанием, причиной и следст­вием. Отсюда и странная для современного человека логика, на которой основан обряд: дождь идет потому, что тучи черные.

Боги также были тесно связаны с природой и воп­лощали ее силы, добрые или злые. Наиболее древние верования лежали в основе культа животных-богов, который процветал в Египте. Каждая область имела своих богов-покровителей, которые вели свое проис­хождение от первобытных тотемов.

Египтяне верили в бога Анубиса, хозяина подзем­ного царства, у которого была голова собаки. Богиня неба Хатор изображалась в виде коровы, а бог Собек, связанный с культом солнца, имел голову крокодила. Геродот, величайший Древнегреческий историк, опи­сывал странный для греков обычай египтян покло­няться животным. В «Ривах, где почитается бог Собек, жители «кормят отборного крокодила, сделавши его ручным, вешают ему 0 уп™ серьги из стекла и золота, на передние лапы надевают кольца». Однако уже в со­седних областях, где были приняты другие культы, крокодилов употребляй в пищу, не считая их свя­щенными ЖИВОТНЫМИ'

Силы природы обожествлялись и в Вавилоне, где поклонялись богу воды изображавшемуся в виде полу рыбы – получеловека. Но главное место занимали обожествленные небесные светила. Возможно, пото­му, что в жизни этой цивилизации огромную роль играли разливы рек и наводнения, начало которых жре­цы вычисляли по звездам

Древние индийцы первоначально тоже поклоня­лись силам природы: богу огня — Агни, богу грома — Индре, солнцу — Сурь

Важнейшее значение, а системе мифологических представлений имел, конечно, образ потусторонней жизни. Смерть воспринималась как переход в ивой мир, мало чем отличающийся от земного. Египтяне, например, верили, что где-то на западе лежит таинст­венный мир мертвых; люди в аду примерно ту же жизнь, что и на земле. Умерший человек, чтобы доб­раться туда, должен преодолеть препятствия и убе­речься от злых демонов

Пытаясь разгадать неразрешимую тайну смерти, человек снова отождествлял себя с природой. Так ро­дился миф о боге Осирисе — проросшем зерне, и его брате Сэте, который олицетворял для египтян зло и смерть. Рассеченное на куски тело Осириса, убитого своим братом, собрала Осириса — Изида. Она ро­дила Осирису сына Гор, который расправился с Сэтом и воскресил своего отца Осирис, который сначала был богом земледелия, растительности, постепенно превратился в бога мерт­вых. Обряд погребения в Египте воспроизводил сюжет мифа для того, чтобы умерший, уподобившись Осири­су, воскрес в ином мире. С этой же целью произноси­лись магические формулы и заклинания, облегчав­шие, как верили египтяне, переход человека в загроб­ный мир. Ведь на пути к нему нужно было преодолеть препятствия, добиться, чтобы демоны и боги тьмы пропустили душу к богам света.

Конечно, на протяжении всей истории древнего мира человек воспринимал окружающую действи­тельность не только через мифы. Постепенно стали по­являться зачатки нового, рационального отношения к миру.

Большую роль здесь сыграло изобретение письмен­ности, так как само по себе владение письмом развива­ло логическое мышление. Кроме того, письменность помогала удержать и передать следующим поколени­ям большой объем информации, и это создавало базу для прогресса знаний. Не случайно в Египте библиоте­ки, находившиеся при храмах, называли «домами жизни». По мере развития трудовой деятельности, на­копления опыта стали появляться первые естествен­нонаучные знания.

В эпоху древности уже были заложены основы аст­рономии, медицины, математики, и многие открытия, сделанные в те времена, до сих пор удивляют ученых. Однако ростки рационального сознания, робкие по­пытки научного осмысления мира не были противо­поставлены мифологии, а причудливым образом переплетались с ней. Поэтому, например, в рецептах вра­чей предписания чисто медицинского характера мирно уживались с магическими формулами, кото­рые, по мнению лекарей, были столь же необходимы для здоровья больного.

Центрами знаний, очагами просвещения были го­рода и храмы, так как именно в них концентрирова­лись образованные, владеющие грамотой люди, кото­рые создавали письменную культуру. Жрецы в то вре­мя были и учеными, державшими в своих руках самые сокровенные знания. Распространение пись­менной культуры происходило и потому, что государ­ству для пополнения административного аппарата требовался постоянный приток грамотных людей. Обычно они набирались из числа тех, кто учился в школах и храмах. Разумеется, в эти школы часто по­ступали, руководствуясь практическими интересами, стремясь, например, занять выгодное положение чи­новника. Но независимо от этого в древних цивилиза­циях медленно расширялся круг людей, владеющих знаниями и способных эти знания развивать.

Новый образ мира

Итак, первые естественнонаучные знания не разру­шили мифологической картины мира, хотя постепен­но подтачивали ее. Наиболее решительный удар по мифологическому сознанию был нанесен в I тысячеле­тии до н. э., примерно с VIII по II в. произошел важ­нейший переворот в духовной жизни человечества. Некоторые историки называют его революционным. В эту эпоху независимо друг от друга, почти одновре­менно многие цивилизации древности (однако не все) стали строить новую систему представлений о мире. Разрушение мифологического восприятия мира, с его спокойной устойчивостью и ощущением извечной по­вторяемости в жизни природы и людей, заставило че­ловека решать новые сложные вопросы. Перестав чув­ствовать себя частью природы, он стал иначе смотреть на себя, ощутил себя как личность, но одновременно осознал и свое одиночество, ужас окружающего мира в свою беспомощность. Перед ним открылась дисгар­мония жизни, и человек пытался понять ее законы, выработать новое к ней отношение. И главное, начал создаваться образ идеального мира, в котором челове­чество стремилось осознать, какими должны быть мир, люди и отношения между ними.

Теперь уже смерть не воспринимается как простое продолжение земного существования. В потусторон­ний мир переносится идеал справедливой и гармонич­но устроенной жизни. Создается четкая нравственная система координат: греховность земного мира проти­вопоставляется чистоте небесного. В эту эпоху форми­руются религии спасения, основанные на детально разработанной этике, с помощью которой можно осво­бодиться от грехов, перестроить себя и жизнь таким образом, чтобы она отвечала высоким требованиям бо­жественной справедливости.

Бог теперь олицетворяет не таинственные силы природы, а справедливость, высший идеал добра. Для того чтобы получить его благоволение, нужно не при­бегать к магии, а совершенствовать себя или окружа­ющий мир.

В Индии религиями спасения были буддизм, и ин­дуизм; в Китае зарождается конфуцианство; в Иране Заратустра проповедовал учение о мире как об арене борьбы добра и зла; в Палестине пророки Илия, Исайя и Иеремия обличали народ и царей Израиля и откры­вали путь к нравственному очищению. Различные фи­лософские школы зарождаются в Греции.

Даже в цивилизациях, не затронутых этим гло­бальным переворотом, также происходили некоторые изменения.

В литературе Вавилона рано появляются мотивы, в которых отразилось более сложное, отличное от ми­фологического восприятие жизни. Безымянный ав­тор, размышляя о противоречивости устройства мира и человека, противопоставляет земным законам небесные: «Почтение к царю я ставил высоко и учил народ уважению пред дворцом. О, если бы я был уверен, что это угодно Богу! Ибо что самому человеку кажется бла­гоприятным, перед Богом бывает мерзостью, а что для его сердца незначительно, находит у Бога милость». Добродетели «официальные», связанные с необходи­мостью подчиняться государству, кажутся автору яв­но недостаточными. Он уже смутно чувствует, что не­обходимо нечто иное — знание каких-то нравственных высших законов.

В Египте еще во II тысячелетии до н. э. появляется тема загробного суда, на котором оцениваются грехи и праведные поступки человека. В заупокойных текстах вместе с магическими формулами дается нравственное своеобразное оправдание умершего: «Я не творил не­праведного относительно людей, я не убивал своих ближних, я не делал мерзости вместо правды. Не пре­высило имя мое своего сана, не заставлял я рабов моих голодать, не был виновником бедности нищих, не осуждал никого пред начальством, не причинял стра­дания, не заставлял плакать, не убивал и не заставлял убивать». Такой перечень возможных грехов говорит о том, что в Египте начала складываться система нрав­ственных представлений, отвечающая обще гуманистическим требованиям, «вечным» нормам морали.

Однако и в Египте, и в Вавилоне все эти порывы к новому не создали мощной тенденции, которая могла бы существенно изменить духовную жизнь этих циви­лизаций.

Религии спасения (буддизм, конфуцианство, иуда­изм, зороастризм) обновили, «омолодили» те цивили­зации, которые дали им рождение, и произошло это как раз накануне завершения истории древнего мира и приближения новой эпохи — средневековья.

Религии спасения значительно отличаются друг от друга; вопросы о соотношении земного и небесно­го, о возможности или невозможности преобразовать окружающий мир решаются в них по-разному (как именно — вы узнаете в следующих главах). И во многом именно от варианта решения этих вопросов зависело дальнейшее существование цивилизаций* так как религиозная этика имела большое значение в процессе складывания цивилизационных тради­ций — наиболее устойчивых элементов в историче­ском развитии цивилизаций.

Вопросы и задания

1. Что такое миф? Попытайтесь объяснить, каким образом мир отражался в сознании древнего человека — творца мифов. Чем такое восприятие мира отличается от современного?

2. Какими в мифах предстают боги? Почему? Как в древности человек представлял загробный мир? Почему, прося о чем-либо у богов, люди использовали магию?

3. Какие изменения в сознании человека произошли в эпоху появления религий спасения? Что нового появилось в отношении человека к богу? Влияло ли это на поведение человека? Если да, то объясните, каким образом.