Что случилось между двумя выстрелами?

Представляется, что единственным человеком (кроме Кирова и Николаева), который находился в примыкающем коридоре, был электрик Платоч. По его словам, он стоял спиной к Кирову примерно в восьми шагах. По данным Молочникова, который допрашивал Платоча 1 декабря, тот сказал ему, что не увидел никого перед собой, когда обогнал Кирова[383]. В своих показаниях в день убийства Платоч заявил, что он услышал выстрел, повернулся и после этого услышал еще один выстрел. Однако что же случилось между двумя этими выстрелами? Платоч об этом ничего не говорит; таким образом, здесь в его показаниях имеется пробел, который вызывает ряд вопросов. Первый вопрос: сколько времени прошло между первым и вторым выстрелами. Второй вопрос: что увидел Платоч и что он делал между двумя выстрелами. Третий же вопрос можно сформулировать так: почему Платоч ничего не сказал, что он видел и что делал в это время?

В том, что касается времени, которое прошло между выстрелами, то показания существенно разнятся. Если одни свидетели оценивают этот промежуток «не более чем полминуты», другие — 40-60 сек., а третьи — «не более минуты». В четвертом показании, которое в отличие от остальных было снято в день убийства, утверждается, что между первым и вторым выстрелом прошло от пяти до семи секунд[384]. В процитированных выше показаниях Борисова сказано: «Не доходя двух шагов до поворота в левый коридор, я услыхал выстрел. Пока я вытащил револьвер из кабуры и взвел курок, я услышал второй выстрел». Если понимать эти слова буквально, то получается, что между двумя выстрелами прошло всего несколько секунд. В реальности, видимо, револьвер вообще не был заряжен[385]. Это позволяет предположить, что прошло еще несколько секунд. Васильев, который просил Платоча закрыть стеклянную дверь в конце бокового коридора, говорил, что после этого он продолжил путь в свою комнату. Однако прежде, чем он до нее дошел, раздался первый выстрел, после чего Васильев повернулся и побежал назад. Когда он добежал до угла бокового коридора, прозвучал второй выстрел[386]. Здесь нет точных указаний на расстояние, которое он успел пройти после того, как разминулся с Платочем и услышал первый выстрел. Во время допроса в день убийства он утверждал, что успел сделать до этого момента всего «пару шагов». Однако не следует воспринимать это буквально. Время с момента прохода мимо Платоча и до первого выстрела было таким же, какое потребовалось Платочу для того, чтобы догнать и обойти Кирова; таким образом, Васильеву потребовалось больше времени, чем нужно для «пары шагов». На основании всего этого можно сделать очень приблизительные выводы. Показания Борисова и Васильева предполагают, что между двумя выстрелами прошло какое-то время; но нет никаких данных о том, что оно составляло полминуты или больше. Это не соответствует также и тому факту, что участники совещания в кабинете Чудова выскочили из него только после второго выстрела. Кроме того, «пробел» в показаниях Платоча вряд ли длился столько времени. Таким образом, нам приходится игнорировать те показания, из которых следует, что между двумя выстрелами прошло не менее 30 секунд. Это время легко переоценить, особенно задним числом. Представляется, однако, что наиболее разумно было бы оценить его продолжительность в 5-7 сек.

Чем же можно объяснить пробел в показаниях Платоча? Как мы уже знаем, первоначальные допросы свидетелей в день убийства были очень краткими и плохо подготовленными. Дело в том, что следователи иногда не записывали того, что им говорили. Так, в своем заявлении, сделанном в течение недели после убийства, следователь Молочников, который допрашивал Платоча 1 декабря, утверждал, что тот был напуган первым выстрелом и «отскочил в сторону»[387]. Согласно же показаниям Платоча, до второго выстрела он не оборачивался.

Наиболее вероятным объяснением этого является то, что Платоч был в большей или меньшей степени напуган первым выстрелом, о чем говорится и в протоколе Молочникова. Платочу потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что же происходит. Так, во время допроса 2 декабря Платоч сказал, что его очень расстроило то, что произошло. Когда его спросили, кто еще находился в коридоре, он повторил, что из-за своего шокового состояния он не может вспомнить никого, кроме Чудова и коменданта Смольного Михайльченко. Однако и здесь память его подводит. Хотя Чудов и появился в коридоре достаточно быстро, Михайльченко, вероятно, находился в своем кабинете двумя этажами ниже и мог даже не слышать выстрелов. Его вызвали, и он прибыл на место преступления только через полторы-две минуты[388].

Однако как насчет показаний Николаева на допросе 3 декабря, и что же произошло после его смертельного выстрела?

Я повернулся назад, чтобы предотвратить нападение на себя сзади, взвел курок и сделал выстрел, имея намерение попасть себе в висок. В момент взвода курка из кабинета напротив выскочил человек в форме ГПУ[389] и я поторопился выстрелить в себя. Я почувствовал удар в голову и свалился[390].

Сделанное через почти тридцать лет после событий заявление Платоча о том, что это он бросил молоток в голову Николаева, расходится с тем, что он и другие свидетели говорили в день убийства. Итак, давайте поищем другие объяснения удара, полученного Николаевым. Как насчет человека в форме НКВД, которого Николаев увидел выходящим из комнаты напротив? Следует отметить, что Платоч, Борисов и Васильев никогда не упоминали об этом человеке. Это не означает, однако, что он не существовал. Кирилина, полагает, что им мог быть Борисов или Дурейко, охранник, отвечавший за третий этаж Смольного[391]. Как мы знаем из его слов, когда раздался второй выстрел, Борисов еще не успел завернуть за угол. Когда он завернул, Николаев уже лежал без сознания на полу. Это подтверждают и другие свидетели[392].

По данным Кирилиной, после этого Борисов якобы вбежал в секретный отдел (т. е. в комнату напротив кабинета Чудова, где Николаев предположительно видел человека в форме НКВД) для того, чтобы позвонить коменданту Смольного Михайльченко[393]. Кирилина не приводит по этому факту источников сведений; также ни Борисов, ни Михайльченко ничего не говорят об этом в своих показаниях. Но если Николаев действительно видел, как Борисов выходил из секретного отдела, то это могло быть только после того, как он пришел в сознание, а не между первым и вторым выстрелом. И если заявление Дурейко соответствует истине, то Николаев не мог его видеть. Как показал Дурейко, он появился на месте преступления только после обоих выстрелов и увидел лежащего на полу Николаева[394].

Имеется также и сделанное в то же время свидетельство М. Д. Лионикина, инструктора Ленинградского горкома партии. В своих показаниях от 1 декабря он заявил следующее:

Я в момент выстрелов находился в прихожей Секретного Отдела Обкома. Раздался первый выстрел, я бросил бумаги, приоткрыл дверь, ведущую в коридор, увидел человека с наганом в руке, который кричал размахивая револьвером над головой. Я призакрыл дверь. Он произвел второй выстрел и упал. После этого я и работники Секретного Отдела вышли из прихожей в коридор[395].

Человеком, которого Николаев увидел выходящим из двери на другой стороне коридора перед тем, как произвести второй выстрел, возможно, был Лионикин. Неясно, однако, был ли он в форме НКВД. Так как он вышел из помещения секретного отдела, вероятно, что он действительно носил форму НКВД: комендатура Смольного являлась подразделением Ленинградского управления НКВД[396]. Даже если Лионикин и не носил форму НКВД, то Николаев в приступе истерики мог все перепутать. Так или иначе, но Лионикин никак не мог напасть на Николаева. Лионикин тоже ничего не говорит об этом в своих показаниях.

Насколько нам известно, свидетелями событий между первым и вторым выстрелами были только два человека — Платоч и Лионикин. Никто из них не говорил о нападении на Николаева, и если такой человек действительно существовал, то они бы его увидели. Одно возможное объяснение этим противоречиям — этого человека просто не было. После первого выстрела Николаев впал в истерику, что подтверждается показаниями Лионикина. Это также соответствует тому, что мы знаем о состоянии Николаева позднее в этот день и вечер (далее мы вернемся к этому вопросу). Приступ истерии может привести к потере сознания и без каких-либо внешних воздействий. Вполне можно представить, что Николаев размахивал револьвером у своей головы и мог ударить себя при выстреле или в результате отдачи.

Другое возможное объяснение: удар, о котором упоминает Николаев, был нанесен ему Платочем. В отчете, представленном членами Верховного Суда СССР Петуховым и Хомчиком по делу так называемого «Ленинградского центра», говорится, что при допросе Платоч заявил, что он нанес Николаеву удар по голове и «сбил его с ног»[397]. То есть Платоч ударил Николаева. В то же время из его показаний следует, что это произошло уже после того, как Николаев сполз на пол. Платоч не употреблял выражения «сбил с ног»: оно появилось в показаниях другого свидетеля. Один работник Ленсовета, Г. А. Ялозо, который находился в Смольном в день убийства по делам, говорил, что Лионикин пересказывал эту историю ему и другим людям. Как Лионикин в своих показаниях, так и Ялозо заявляли, что Николаев размахивал револьвером и пронзительно кричал. Однако далее произошло то, что не было отражено в протоколе допроса. «Стрелявший произвел еще один выстрел вверх (в потолок), после был сбит с ног монтером»[398]. Таким образом, Лионикин якобы видел, как Платоч сбил с ног Николаева сразу после второго выстрела.

Это только одна из возможных интерпретаций данного свидетельства. Но существует, и возможность того, что Лионикин рассказал Ялозо, что Платоч ударил Николаева (это следует и из показаний самого Платоча), однако позднее его слова превратились во фразу «сбил с ног Николаева».

Почему история о том, что Платоч ударил (или сбил с ног) Николаева, не была включена в показания Лионикина, объяснить невозможно. Может быть, по каким-либо причинам Лионикин не упомянул об этом во время допроса так же, как удар Платоча не был отражен в протоколе следователем Молочниковым. Так или иначе, но протоколы допросов от 1 декабря составлены очень неряшливо. Они слишком краткие, следователи явно не готовы, их вопросы плохо сформулированы. Большая часть ответов, полученных во время допросов, не были, очевидно, отражены в протоколах. По словам Молочникова, он полагал, что у него еще будет возможность более подробно допросить свидетелей, но от него больше не требовали взять показания у некоторых свидетелей. Что же касается допроса Борисова, то он никак не мог предположить, что его первый допрос окажется и последним[399].

Все вместе эти показания показывают такую последовательность событий: после первого выстрела Николаева Платоч шарахнулся в сторону; Лионикин открыл дверь секретного отдела и увидел Николаева, размахивающего револьвером; Платоч пришел в себя и напал на Николаева, который повернулся, чтобы отразить его нападение, и попытался застрелиться, но не попал, отдачей револьвера его ударило в голову, он упал, после чего Платоч дважды ударил его в лицо. В альтернативном варианте Николаев снова пытался выстрелить и Платоч сбил его с ног.

Мы так подробно восстанавливали события между двумя выстрелами, т. к. есть версия, что Николаеву в Смольном кто-то помогал. Есть и такое мнение, что на самом деле убийцей был не Николаев. Мы вернемся к этому позднее.