Судебного конституционализма: основные измерения 1 страница
3.1. Конституционные ценности -
предметно-гносеологический эквивалент
судебного конституционализма
Проблема конституционных ценностей, реализуемых в том числе в практике конституционного правосудия, может рассматриваться в различных аспектах: с общетеоретических позиций конституционной аксиологии, что связано с выявлением существа, содержания и системы конституционных ценностей, характера их влияния на судебно-правовую практику; в прагматически-прикладном плане - как элемент не только аксиологии, но и конституционной праксиологии, имея в виду необходимость разработки инструментария применения органами конституционного правосудия конституционных ценностей при решении конкретных дел.
К оценке проверяемых на соответствие Конституции правовых норм всегда необходимо подходить конкретно, в том числе когда приходится оценивать их с позиций абстрактных конституционных принципов и ценностей. Для этого необходима разработка практической конституционно-судебной аксиологии.
Очевидно, что практическая аксиология конституционного правосудия должна строиться на непротиворечивых научно-теоретических представлениях о конституционных параметрах ценностной модели общества и государства, которая, в свою очередь, функционирует и развивается при активном участии судебно-правовых субъектов конституционного контроля. Соответственно, анализ юридически значимых свойств конституционных ценностей как судебно-правового фактора конституционного контроля предполагает проведение конституционного измерения самого по себе феномена ценностей.
3.1.1. Феномен ценностей в современном конституционализме:
основные проявления
"Ценность" - понятие универсальное и многомерное, оно охватывает все области и уровни социальной жизнедеятельности, в том числе находящиеся в сфере конституционно-правового воздействия. Формирование ценностных подходов к тому или иному явлению (объекту) требует генерирования оценки, т.е. субъективно-волевой фиксации объекта в соответствии с избранным масштабом и критериями определенной полезности, объективной и (или) субъективной необходимости, политической и (или) экономической целесообразности и т.п. Это позволяет обнаружить в сфере конституционного регулирования некий идеализированный слепок (модель) аксиологических конституционных начал и отношений, которые имеют непосредственное нормативное оформление в конституционном законодательстве.
В рамках этих отношений обнаруживается прежде всего ценность самой Конституции как акта, устанавливающего свод основополагающих ценностных императивов государственно организованного общества, а также более конкретных конституционных установок, утверждающих ценностные основы и ориентиры правопорядка в отдельных сферах общественной и государственной жизни <1>.
--------------------------------
<1> См.: Витрук Н.В. Верность Конституции. М., 2008. С. 113 - 118.
Ценностное значение Конституции как юридического монодокумента наиболее полно воплощается в ее учредительных свойствах, верховенстве, высшей юридической силе, прямом действии, особом порядке ее принятия и изменения. Как следует из практики Конституционного Суда РФ, это означает, в частности, что Конституция РФ является конституирующим актом в отношении всей правовой системы государства, включая конституции (уставы) субъектов РФ - их учредительный характер обусловлен учредительным характером Конституции РФ <1>; верховенство, высшую юридическую силу и прямое действие имеют все и каждое положение Конституции РФ, при том что их приоритет в правовой системе Российской Федерации распространяется на все действующие в ней нормативные правовые акты, включая и те, которые сама Конституция упоминает в качестве используемых наряду с ней регуляторов общественных отношений (Федеративный договор) <2>. Из этого вытекает и другой вывод, сделанный Конституционным Судом РФ: обладая возможностями "оживлять" Конституцию, развивать ее без изменения текста, Конституционный Суд в то же время не вправе проверять конституционность самой Конституции, ее отдельных положений ни по каким параметрам, в том числе на соответствие основам конституционного строя России несмотря на повышенную юридическую силу норм гл. 1 Конституции РФ (ч. 2 ст. 16) <3>.
--------------------------------
<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 18 июля 2003 г. N 13-П.
<2> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 9 января 1998 г. N 1-П.
<3> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 1 апреля 1996 г. N 13-О.
Одновременно ценностная значимость присуща не только Конституции в целом, но и конкретным нормам Основного Закона, которые являются в этом случае отражением фактически сложившихся и юридически признанных представлений о социальных приоритетах и наиболее оптимальных моделях обустройства общественной и государственной жизни, о соотношении ценностей власти и свободы, равенства и справедливости, рыночной экономики и социальной государственности и т.д. В концентрированной форме соответствующие ценности Конституции РФ изложены в ее гл. 1. Ценностный характер соответствующих конституционных положений, как, впрочем, и иных установлений Конституции, получает подтверждение в практике Конституционного Суда РФ, который активно задействует аксиологический потенциал конституционных норм для формирования правовых позиций по конкретным делам и конституционно-правовым спорам.
Еще одна разновидность аксиологических начал современного конституционализма связана с генерированием конституционных ценностей, прежде всего как результата конституционно-оценочной деятельности судебных органов конституционного контроля.
В этом случае конституционные ценности - в отличие от ценностей Конституции - не имеют прямого текстуального конституционного оформления, не являются формальными, эксплицитными установлениями Основного Закона; их конституционное признание и значение коренится в глубинном содержании и системно-семантических взаимосвязях нормативных положений Конституции. Соответственно, их конституционная значимость требует герменевтического выявления и позитивного оформления в процессе конституционно-контрольной деятельности судебных органов (по крайней мере, на уровне актов официального толкования или истолкования Основного Закона).
В практике Конституционного Суда РФ получил свое обоснование целый ряд формально не зафиксированных в Конституции РФ ценностей, оказывающих организующее воздействие на соответствующие общественные отношения, включая такие как: справедливость и правовая определенность <1>, стабильность и определенность публичных правоотношений, стабильность условий хозяйствования, поддержание баланса публичных интересов государства и частных интересов субъектов гражданско-правовых отношений <2> и др.
--------------------------------
<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 мая 2007 г. N 6-П.
<2> См., например, Постановление Конституционного Суда РФ от 27 апреля 2001 г. N 7-П // СЗ РФ. 2001. N 23. Ст. 2409; Постановление Конституционного Суда РФ от 10 апреля 2003 г. N 5-П // СЗ РФ. 2003. N 17. Ст. 1656; Постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2005 г. N 9-П // СЗ РФ. 2005. N 30. Ч. II. Ст. 3200; Определение Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2005 г. N 191-О // ВКС РФ. 2005. N 6; Определение Конституционного Суда РФ от 8 февраля 2007 г. N 381-О-П // ВКС РФ. 2007. N 5.
Таким образом, в современном конституционализме феномен ценностей проявляется в трех основополагающих измерениях: 1) сама по себе Конституция как ценность; 2) получающие прямое закрепление в нормах и институтах Конституции ценности; 3) имплицитно выраженные конституционные ценности как результат практической конституционно-судебной аксиологии. В этом плане конституционные ценности не только инструментальное средство нормоконтрольной деятельности органов конституционного контроля, но и в определенной мере результат такой деятельности. Это становится возможным в силу особых характеристик решений Конституционного Суда как источников права.
3.1.2. Об особенностях юридической природы
конституционных ценностей как категории действующего права
Конституционные ценности не только общетеоретическая, доктринально-гносеологическая категория, но и категория действующего права. Особенности нормативно-правовых характеристик данной категории предопределяются как ее собственными (конституционно-правовыми) свойствами, вытекающими из природы Конституции как акта особого рода, так и особенностями деятельности Конституционного Суда как квазиправотворческого органа, нормативно-доктринальной спецификой его решений.
Специфика юридической природы конституционных ценностей такова, что они имеют предметом (сферой) своего влияния и одновременно формой политико-правового бытия нормативные величины наиболее высокого, абстрактного уровня - общие принципы права, конституционные принципы, декларации, конституционные презумпции, статусно-категориальные характеристики субъектов конституционного права и конституционных явлений и т.п.
Нормативно-правообразующее значение конституционных ценностей проявляется и в том, что с их помощью Конституционный Суд выявляет и оценивает правовые модели организации тех или иных сфер общественных отношений, преодолевает пробелы и дефекты в правовом регулировании и, одновременно, определяет тенденции развития конституционных отношений, обосновывает конституционную стратегию совершенствования законодательства по направлениям, попавшим в сферу конституционного нормоконтроля. Весьма характерным в этом отношении является Постановление Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2007 г. N 2-П <1>, предметом рассмотрения по которому стал институт надзорного производства в гражданском процессе в том виде, в каком он был урегулирован на тот момент ГПК РФ. Установив наличие нарушения оспариваемыми законоположениями конституционных принципов правосудия и ценностей судебной защиты прав граждан, Конституционный Суд указал, что признание соответствующих положений противоречащими Конституции РФ и утратившими силу создаст такой пробел в правовом регулировании, который в данном случае не может быть устранен непосредственным применением Конституции РФ и требует внесения системных изменений в действующее законодательство о судоустройстве и о гражданском судопроизводстве. Поэтому, опираясь на вытекающие из преамбулы и ч. 1 ст. 1, ст. 2, ч. ч. 1 и 4 ст. 15, ст. ст. 17, 18, 19, 46 и 118 Конституции РФ ценности правовой справедливости и основанный на них принцип справедливости судебных актов, Конституционный Суд принял решение - в целях защиты основ конституционного строя Российской Федерации, прав и свобод человека и гражданина, поддержания баланса конституционно защищаемых ценностей и с учетом объективно сложившихся реалий - воздержаться в указанном деле от признания оспариваемых законоположений не соответствующими Конституции РФ в той части, в какой ими предопределяется множественность надзорных инстанций, возможность неоднократного пересмотра судебных постановлений, принятых в порядке надзора, неопределенность сроков надзорного обжалования и производства. При этом в названном постановлении была сформулирована развернутая программа реформирования института надзорного производства в целях приведения его в соответствие с Конституцией РФ и европейскими стандартами правосудия.
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2007. N 7. Ст. 932.
Отражаемые в Конституции социальные ценности представляют собой качественные характеристики государственно-правовых явлений высшего порядка, связанные с осознанием обществом - через призму общедемократического опыта и национально-исторической практики - идей человеческого достоинства, добра и справедливости, фундаментальных целей и норм развития, наиболее целесообразных форм общественного и государственного устройства. Посредством конституционного закрепления они трансформируются в конституционные идеи-принципы и обретают формально-юридическую нормативность, а в результате их восприятия отдельными индивидами, социальными группами, обществом в целом становятся элементом их конституционного правосознания, демократической культуры.
Конституционализируясь, соответствующие социальные ценности упорядочиваются, встраиваются в определенную иерархическую систему многоуровневых связей и корреляций, основанную на объективно существующем в государственно организованном обществе социальном порядке в его социокультурном контексте, поскольку правовой социальный порядок, будучи системой связей прав и обязанностей, свободы и ответственности, выступает одновременно и действительным масштабом социальных ценностей.
Следовательно, конституционные ценности находятся в тесной (имплицитной и эксплицитной) связи с нормативной энергией Основного Закона. С одной стороны, они выступают социально-правовым генератором этой энергии, обеспечивая перевод фактически (консенсуально) признаваемых обществом в качестве общезначимых и общеполезных правил жизнедеятельности в нормативное содержание общеобязательных конституционных положений. Тем самым сложившиеся в общественной практике конституционные ценности посредством адекватной конституционализации (возведения в ранг норм Основного Закона) не только упрочивают легитимность Конституции, но и обретают формально-юридическую нормативность и обязывают всех субъектов права, включая государство в целом.
С другой стороны, с момента конституционной формализации определенной системы социально-правовых ценностей фактические аксиологические конституционные отношения оказываются под воздействием принудительной силы норм Основного Закона и уже не могут развиваться иначе как посредством коррелирующего взаимодействия с формально закрепленными правилами и нормами. Стало быть, соответствие фактических социально-правовых ценностей формальным удваивает их нормативный потенциал, а противоречие не только снижает доверие к Конституции и затрудняет реализацию ее положений, но и подрывает эффективность всего правового регулирования, поскольку оно проистекает из норм Основного Закона. Гармонизация же фактических и формальных социально-правовых ценностей в нормативном содержании положений действующей Конституции, пожалуй, генеральная задача Конституционного Суда РФ в рамках возложенных на него функций и полномочий.
Нормативные начала конституционных ценностей, обобщенно говоря, проистекают из их объективной социальной значимости для народа, волей которого они утверждаются в качестве первичного и безусловного основания как для правовой системы государства в целом, так и для каждой ее юридической нормы. В свою очередь, социальная значимость конституционных ценностей состоит в том, что выраженные в них социальные начала (цели, интересы, отношения, институты и т.п.) обеспечивают наиболее оптимальное (эффективное, прогрессивное) развитие общества на основе согласования интересов не только внутри государства, но и на международной арене.
Соответственно, конституционные ценности обусловлены внутренней и внешней социальной средой, а потому при их анализе следует учитывать в том числе складывающиеся закономерности международных отношений и тенденции общепланетарного развития, которые воздействуют и на становление конституционных ценностей, и на порядок их реализации. В то же время необходимо принимать во внимание, что сам по себе международный социально-правовой порядок, будучи производным от взаимодействия между суверенными волями равноправных народов мира, выступает своего рода результирующей от соотношения и сбалансирования фактических национальных конституционных ценностей государств мирового сообщества.
Одной из фундаментальных закономерностей и тенденций современного этапа развития человечества следует признать все более активную и глубокую плюрализацию ценностно-социальных систем, утверждение принципов культурно-идеологического многообразия и равноправия, что естественным образом отражается и на содержательных характеристиках современного конституционализма.
3.2. Философско-мировоззренческий плюрализм
современного российского конституционализма:
соотношение позитивизма и естественного права
в практике конституционного правосудия
Конституционным Судом РФ последовательно обосновывается философско-мировоззренческий плюрализм современного конституционного права, в частности, на основе взаимодействия в нем юридического позитивизма и естественно-правовых начал.
3.2.1. Философские основы сочетания естественно-правового
и позитивистского подходов к оценке
нормативно-правовой действительности
Опираясь на конституционно-правовую доктрину правового закона, Конституционный Суд РФ стремится к сбалансированному сочетанию естественно-правовых и позитивистских начал в национальной конституционно-правовой системе. Полагая, что право по своему содержанию и генезису имеет "вне-законотворческий" и "до-законотворческий" характер, он в то же время исходит из необходимости как можно более полного выражения права именно в законе (в широком смысле этого слова), имея в виду, что закон призван обеспечить формальную определенность права, его единообразное понимание и применение, т.е. в конечном счете - равноправие граждан. Соответственно, Конституционный Суд РФ признает существование так называемых неформальных источников права и, в частности, активно оперирует при осуществлении конституционного контроля общими принципами права и правовыми принципами, а также конституционными ценностями, вытекающими в том числе из духа Конституции. Конституционный Суд РФ не раз указывал на то, что в соответствии с этими принципами права должны находиться (регулироваться, применяться, истолковываться), в частности: права и свободы человека и гражданина, включая гарантии права собственности; законодательные механизмы, действующие в сфере публичной ответственности; правила компенсации процессуальных расходов, в том числе связанных с производством по уголовным делам и т.д.
Вместе с тем Конституционный Суд РФ исходит из необходимости использования всех возможных конституционно-правовых средств для обеспечения правового содержания действующего закона, что свидетельствует о достаточно бережном отношении Конституционного Суда РФ к закону. Именно с этим связан такой прием конституционно-судебного контроля, как конституционно-правовое истолкование.
В основе концептуальных подходов к анализу философских основ современного конституционализма и выработки самого понятия "философия конституционализма" в конечном счете лежат научные идеи в области философии права. При этом важно, однако, учитывать, что соотношение понятий "философия права" и "философия конституционализма" должно определяться не объемными характеристиками (имея в виду естественным образом напрашивающееся представление о философии права как понятии более общем, широком в соотношении с философией конституционализма - как некоем на первый взгляд частном, конкретном проявлении первого). Главное заключается в выявлении качественных особенностей этих сопряженных, но относительно самостоятельных философско-правовых категорий.
При всем многообразии научно-теоретических, концептуальных подходов к проблемам философии права <1> квинтэссенцией философско-мировоззренческого осмысления современного конституционализма является реализация в конституционном пространстве современных государственных систем (взятых в единстве нормативной аксиологии и правовой онтологии) двух типов правопонимания - позитивизма и естественного права. Внешним же, формально-юридическим выражением этих философско-мировоззренческих начал современного конституционализма является соотношение Конституции как Основного Закона общества и государства с правом, с одной стороны, и с законом - с другой.
--------------------------------
<1> См., например, Чичерин Б.Н. Философия права. М., 1900; Нерсесянц В.С. Философия права: Учебник для вузов. М., 1997; Тихонравов Ю.В. Основы философии права. М., 1997; Жуков В.Н. Философия права (теоретико-методологический аспект) // Государство и право. 2009. N 3.
Эти два типа правопонимания - позитивизм и естественное право - по-своему важны в системе философско-мировоззренческого восприятия правовой действительности, и для конституционно-правовой науки они означают приблизительно то же, что для философии "линия Платона" и "линия Аристотеля" <1>. Речь идет о реализации по этим двум философско-правовым линиям различных гносеологических установок, имеющих принципиально важное, методологическое значение для всей системы современного конституционализма.
--------------------------------
<1> См.: Рудковский В.А. Позитивизм и естественное право (философия права) в контексте современного правопонимания // Философия права. 2008. N 5.
В художественной форме "линия Платона" и "линия Аристотеля" гениально запечатлены Рафаэлем в его фреске "Афинская школа". В центре картины Платон (в его облике узнаются черты Леонардо да Винчи) указывает перстом вверх, призывая к созерцанию высот, что вполне соотносится с естественно-правовой пассивной созерцательностью и спекулятивной юриспруденцией. Аристотель, напротив, указывает на землю, что является в контексте нашего восприятия символом отрицания идеализированного представления о праве, философской основы позитивистско-правовой юриспруденции, ориентированной на законодательную базу нормативно-правовых императивов общества и государства. Этот жест Аристотеля призывает "ходить по земле" и полагаться на действующую позитивную систему законодательства, которая создана государством. Но нельзя при этом не заметить, что Платон и Аристотель, воплощая в своих жестах, казалось бы, непримиримо противоположные начала, держатся тем не менее вместе и идут в одном направлении (!), а Аристотель, будучи учеником Платона, продолжает взирать на своего Учителя, несмотря на то, что их убеждения расходятся. И это глубоко символично: различное философско-мировоззренческое восприятие действительности (в том числе правовой) вполне может не препятствовать движению в одном направлении и даже способствовать достижению единой цели.
В этих знаковых образах отражается идея сочетания гносеологических установок естественно-правового и позитивистского подходов к оценке концептуальных идей и нормативно-правовой действительности современного мира. Опираясь на соответствующие положения и установки общеметодологического характера, важно ответить на вопрос о том, "куда смотрел" законодатель, когда разрабатывал и принимал Конституцию РФ 1993 г., - в небеса или на землю? Каковы философско-мировоззренческие начала Основного Закона России?
3.2.2. Конституционно-судебные характеристики
современного российского конституционализма
с позиций философско-мировоззренческого плюрализма
Представляется, что Конституция 1993 г. как нормативно-правовая основа современного российского конституционализма вполне может быть охарактеризована с позиций философско-мировоззренческого плюрализма. Он основан как раз на сочетании естественно-правового и позитивистского подходов, что находит подтверждение в том числе в практике конституционного правосудия.
Соответственно, если следовать формальной логике философских догм, можно прийти к выводу об отсутствии в конституционном пространстве философско-мировоззренческого монизма, некой философско-мировоззренческой эклектики, в рамках которой естественно-правовой тип правопонимания конкурирует с позитивистским. И такие оценки имеют место в научной литературе. Так, по мнению В.А. Четвернина, "конституционная концепция прав человека (и концепция должного закона) эклектически соединяет непозитивистские представления о правовой свободе с позитивистскими представлениями о правах как законодательно санкционированных притязаниях" <1>. Непоследовательность конституционного правопонимания, с его точки зрения, особенно отчетливо проявляется в положениях ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, которая вопреки юридической логике (непозитивизма), допускающей ограничение прав человека по единственному мотиву - защиты прав других лиц, причем лишь в той мере, в какой ограничение необходимо для обеспечения такой защиты, вводит иные основания и цели ограничения прав, включая защиту основ конституционного строя, нравственности, а также законных интересов других лиц. Тем самым соответствующие ценности, и в частности законом порожденный интерес, ставятся в один ряд по уровню своей значимости с правами человека <2>.
--------------------------------
<1> Четвернин В.А. Указ. соч. С. 32.
<2> См.: Четвернин В.А. Указ. соч. С. 32.
Такой подход, очевидно, имеет в своей основе противопоставление естественно-правовых и позитивистских начал, исключает возможность их сосуществования - при признании за этими началами самостоятельной и соотносимой юридической ценности - без ущерба для права как воплощения свободы, равенства и справедливости. Вместе с тем, как это было показано выше, уже опыт античной философии позволяет предположить, что противоположные философские начала могут находиться или быть сведены к такому отношению, когда имеющееся между ними напряжение порождает возникновение нового положительного качества и достижение положительного результата. С этой точки зрения внимательный и непредвзятый анализ Конституции дает основания полагать, что Основной Закон России, различая в своем идейном базисе доктрины естественного права и позитивизма, не противопоставляет их, не приводит к состоянию антагонистического противоречия, а, напротив, стремится к выработке их синтетического, взаимосогласованного понимания в целях эффективного правоприменения.
Действительно, действующая Конституция РФ реализует во многом идеи естественно-правовой теории. Так, согласно Конституции человек, его права и свободы являются высшей ценностью (ст. 2), они признаются и гарантируются в Российской Федерации согласно общепризнанным принципам международного права, неотчуждаемы, принадлежат каждому от рождения (ст. 17). В то же время из самой Конституции вытекает недопустимость противопоставления естественно-правовых начал (вытекающих непосредственно из Основного Закона) последующему законодательному регулированию прав и свобод человека и гражданина. Напротив, полномочие по государственно-правовой регламентации прав человека прямо закрепляется за федеральным законодателем (п. "в" ст. 71), а в ст. 18 закрепляется требование, согласно которому права и свободы определяют смысл, содержание и применение законов, т.е. содержащиеся в правах и свободах естественно-правовые начала должны объективироваться в позитивных (принимаемых государством) законах, получать реализацию в правоприменительной деятельности.
В системе философско-мировоззренческих основ современного российского конституционализма естественно-правовое и позитивистское начала интегрируются в идее правового закона. Основным же организационно-правовым механизмом согласования, достижения гармонии между этими двумя философско-мировоззренческими началами российского конституционализма выступает Конституционный Суд РФ.
Для конституционного правосудия эта задача имеет не только практико-прикладное, утилитарное значение (учитывая возможности и объективную необходимость использования соответствующих философских доктрин для формирования юридической логики конституционно-судебного нормоконтроля и выработки надлежащих конституционно-правовых подходов, мотивированных и обоснованных, при разрешении конкретных дел). Философия конституционализма проявляет себя - применительно к сфере конституционного контроля - не только на инструментально-методологическом уровне, но неизмеримо более широко: как своего рода институтообразующая основа, которая определяет сущность самого института конституционного контроля, влияет на его функциональные характеристики и во многом направляет практическую деятельность органа конституционного правосудия. Ведь именно концептуальное различение права и закона, в том числе в их соотношении с Конституцией, и стремление на этой основе сформировать правовой закон являются решающей предпосылкой для постановки вопроса о правовом содержании законодательных актов, об их соответствии Конституции, а стало быть, речь идет об институционализации данной контрольно-судебной функции.
И напротив, концептуальное отождествление права и закона, придание закону имманентного правового начала, связанного исключительно с волей законодателя, - что свойственно юридическому позитивизму - в принципе исключает возможности для конституционного контроля, поскольку в рамках этой доктрины ключевой является максима "законодатель всегда прав", и оценка правомерности действий законодателя в этом случае бессмысленна.
Широкий взгляд на право прослеживается и в решениях Конституционного Суда РФ, в выработанной им правовой позиции, согласно которой действия законодателя, правоприменителя и иных субъектов права не должны вступать в противоречие не только с буквой, но с духом Конституции РФ и содержащихся в ней принципов, включая принципы правового государства, справедливости, баланса частных и публичных интересов и т.д. <1>.