Типы и уровни методов изучения политики

Мы убедились в том, что методы, применяемые в политической науке, прошли эволюцию не менее длительную, чем сам предмет по­литологии, пережившей волны дифференциации и интеграции с други­ми общественными науками не только в проблематике, но и в методо­логии. Существует на этот счет даже особая точка зрения, согласно которой политическая наука вовсе «не имеет своих методов и техники и использует методы и технику других общественных наук, выбирая то, что в данном случае больше подходит к объекту исследования...»^[10]. Мож­но было бы в ответ заметить, что в настоящее время вообще достаточно мало наук, обладающих и применяющих только «свои» собственные методы, поскольку даже математики сегодня активно используют инс­трументы формальной логики и принципы философии, элементы об­щей теории систем и средства кибернетики. И в тоже время, приведен­ное выше замечание в определенной степени справедливо с позиции генезиса и функций различных методов, применяющихся в политоло­гических исследованиях.

Каждое «новое» применение «старого» метода по своему уникаль­но, поскольку каждый раз познающий объект (ученый-обществовед) сталкивается с познаваемым объектом (социальной или политической реальностью) через призму своего понимания исследовательской зада­чи и средств ее решения. В этом плане он волен выбрать любой метод или любую комбинацию каких угодно инструментов для своего иссле­дования политической действительности, которые в рафинированных формах, или в «чистом виде», применяются может быть лишь в полити­ческой философии и этике.

Одновременно можно было бы в самой общей форме попытаться выделить основные разновидности методов, применяющихся в полито­логических исследованиях, а также некоторые критерии для их класси­фикации. Первым основанием для подобного деления может служить степень общности анализа объекта или диапазона реальности, изуча­емого наукой. В соответствии с этим критерием необходимо выделить три группы методов, используемых в политическом познании: 1) обще­научные; 2) социально-гуманитарные; и 3) специально-научные.

Первая общенаучная группа методов, в свою очередь, состоит из двух основных компонентов или подгрупп познавательных средств: ло­гико-эвристических приемов и философско-аксиологических прин­ципов изучения политической жизни. В первом случае речь идет о таких хорошо известных всякой науке логических методах, как индук­ция и дедукция, анализ и синтез, диагноз и прогноз, определение и классификация, сравнение и аналогия, дескриптивно-конкретное опи­сание и абстрактно-объяснительная интерпретация, наблюдение и экс­перимент, статистический анализ и логико-математическое моделиро­вание, верификация и фальсификация и т.д.

Второй компонент общенаучных способов познания связан с философско-мировоззренческими принципами и оценочно-аксиологически­ми критериями, из которых явно или неявно исходит каждый ученый в любой области научного зрения. Например, политолог может быть ори­ентирован на методологическую базу принципов диалектики или сис­темного подхода, структурного функционализма или информационно-энтропийного анализа, которые служат для него определенной систе­мой координат в виде оценочных критериев и общеметодологических принципов. Скажем, то, что для сторонника системного подхода явля­ется верным ориентиром в политическом анализе, может вызвать огонь критики со стороны приверженца диалектического метода, который обвинит последнего в метафизическом конструктивизме.

Особенность второй группы методов состоит в том, что инструмен­ты этого рода используются в основном в социально-гуманитарных дисциплинах, в отличие от естественных и технических наук. К ним относятся методы историко-сравнительного и синхронно-компаратив­ного исследования, анализа документов и источников, а в последнее время в большинство общественных наук проникли принадлежавшие первоначально лишь психологии тесты и шкалирование, тогда как из социологии пришли интервью, анкетные опросы и зондажи обще­ственного мнения, культурологии — методы изучения стереотипов и традиций, лингвистики и семантики — приемы анализа знаков и символов и т.д.

Что же касается последней, в рамках данного деления, третьей группы специально-научных методов, то к ним можно отнести те при­емы, которые уже наработаны в самой политике — модификацию или комбинирование нескольких изложенных выше компонентов в особый инструментарий, пригодный лишь к специфике политических объек­тов. В качестве примеров можно привести имитационное моделирова­ние политических ситуаций с использованием элементов теории игр или рейтинговые экспертные оценки политических лидеров со шкали­рованием, или же, наконец, многомерно-статистический, сравнитель­ный анализ государств и партий, который осуществим лишь с исполь­зованием компьютерной техники. В итоге из подобного разделения можно далее заключить, что данные группы методов составляют не только разновидности, но и определенные уровни методологии поли­тической науки. Против этой мысли можно было бы и возразить: в чем же тогда собственно сам смысл выделения трех этих условий, если всех их можно редуцировать и свести к элементарным логическим процеду­рам? Если же идти последовательно по этому пути, то тогда вообще нет других научных приемов, кроме правил силлогистики, поскольку еще Г.В.Ф. Гегель писал о том, что всякая наука есть «прикладная логика». Тем не менее известно, что экспериментальные, естественные и техни­ческие науки используют в основном лабораторные и прочие опыты, тогда как в социальных науках место эксперимента нередко приходится замещать теоретическими моделями и «силой научной абстракции» (К.Маркс).

Возможны и другие основания для типологизации политологиче­ских методов, к примеру, их деление на качественные и количествен­ные, которое стало особо актуальным во второй половине XX века. Качественные методы возникли, как было уже выше сказано, гораздо раньше количественных инструментов. Если первые опираются на изу­чение и определение качественных признаков и свойств политических объектов, то вторые — на прямое или косвенное измерение, предпола­гающее использование символико-математической формализации и квантификации этих параметров. Следует заметить, что в современных методиках политологических исследований весьма сложно обозначить водораздел между качественными и количественными подходами. Ха­рактерным случаем подобного затруднения являются современные компаративные политические исследования^[11], охватывающие десятки, а то и сотни сравниваемых объектов, которые проводятся с использова­нием как качественных подходов, так и новейших математических и кибернетических средств сбора и обработки информации. Подавляю­щее число подобных исследований связано с микрообъектами политики (партиями, участием, лидерством и т.д.), но на сегодня уже существует немало проектов, в которых объектами для сравнения выступают мак­росистемы — государства или страны, которые практически невозмож­но анализировать вручную, без привлечения математического аппара­та и обобщения десятков национальных статистик при помощи ЭВМ.

В числе ярких примеров переплетения качественных и количест­венных методов в политологических исследованиях, где они использу­ются и последовательно, и параллельно, можно было бы привести два едва ли не самых известных сравнительных проекта последних лет: К.Джанды «Политические партии: Транснациональное исследование» (1980 г.), охватившее 158 партий из 53 стран за 25-летний период 50-х — 70-х гг., и Т.Ванханена «Процесс демократизации: Сравнительное исс­ледование 147 государств» (1990 г.), описывающее период с 1980 по 1988 год. И К.Джанда, и Т.Ванханен начинают с концептуализации качест­венной модели соответственно политической партии и демократическо­го государства, заканчивающейся их краткими рабочими дефиниция­ми^[12], которые, в свою очередь, открывают возможность для дальнейшей операционализации, а также квантификации.

Далее на основе исходных дефиниций, лимитирующих границы политических объектов, разрабатываются базовые концепции для оп­ределения основных блоков признаков, описывающих партии или госу­дарства. В проекте К.Джанды выделяются 111 переменных, которые сгруппированы в 12 кластеров, соответствующих основным характери­стикам организации и деятельности политических партий (институционализация и государственный статус, социальный состав и база, ха­рактер и степень организованности, цели и ориентация и т.д.), так же как Т.Ванханен берет в соответствии с его определением два качествен­ных индикатора демократического характера государств — «состяза­тельность» и «участие», на базе которых им разрабатываются различ­ные количественные индексы (например, ИВР —индекс властных ре­сурсов) и кластеры измеряемых переменных, создающие возможность для анализа мировой социальной и политической статистики.

И, наконец, последним из наиболее важных критериев классифи­кации методов политологии является их функциональное предназна­чение, на основе которого можно выделить, с одной стороны, инстру­менты (с преобладанием индукции) для описания и сбора политических данных, а с другой — преимущественно дедуктивные способы анализа и интерпретации собранных фактов^[13], нередко связываемые соответст­венно с двумя уровнями и аспектами исследовательской деятельности: конкретно-эмпирическим и абстрактно-теоретическим. К первым от­носят такие методы сбора первичной социально-политической инфор­мации, как контент- и ивент-анализы, опрос, интервью, прямое наблю­дение, шкалирование и прочие приемы, тогда как вторые связывают с формулировкой теоретических гипотез и построением абстрактно-ло­гических и математических моделей, со средствами концептуализации и интерпретации, объяснения и конструирования. В действительности же эти две группы познавательных средств теснейшим образом пере­плетаются в фундаментальных и прикладных исследованиях политиче­ской жизни.