Не путайте опыт и мастерство

Близился вечер. Я страшно торопился. Текст для шестичасовых новостей нужно было сдавать через десять минут. Понятное дело, я не знал, что на улице начался ливень. За редакционным шумом я даже не слышал раскатов грома. Но разве я мог не заметить, что двое наших ведущих устремились к дверям? Наплевав на работу, я выскочил из-за стола и помчался выяснять, что случилось. К своему изумлению, я увидел дикторов, которые размахивали руками и улыбались, стоя под проливным дождем на фоне молний, прорезающих небо. Два фотографа, совершенно безразличных к происходящему, курили в дверях. «Что, черт побери, они делают?» _ спросил я, заинтригованный. «А на что это похоже? — ответил равнодушный фотограф. — Они надеются, что мы их снимаем». Простите, я не удержался. Ведущие телепрограмм идеальные мишени для злых шуток. Не относитесь к ним плохо. Такую цену им приходится платить за известность.

Медиабизнес держится на людях с огромным самолюбием. Бесполезно это отрицать. Если бы существовал прибор эгометр, на журналистах он бы зашкаливал. Их эго развито практически так же, как у шоуменов, политиков, врачей и юристов. Индустрия новостей притягивает самоуверенных личностей, словно магнит. О, как приятно видеть в прессе свое имя и мысли! Как сладостно обращаться к тысячам и миллионам людей при помощи высоких технологий! Как приятно произносить: «Я — журналист»! И это только малая часть удовольствий. Огромное удовлетворение приносит сознание того, что ты рассказал красивую историю, победил зло, сделал мир лучше. Очень здорово иметь доступ к сильным мира сего — политикам и деятелям культуры. Замечательно работать на месте событий, появляясь там в числе первых. Если вы не обладаете всепоглощающим эго, вам нечего делать в медиабизнесе.

Ближайшие страницы будут посвящены эго сотрудников СМИ. Я делюсь с вами этой информацией, чтобы вы смогли лучше понять журналистов. Однако мы сосредоточимся не на личных качествах репортеров. Принцип эго подразумевает ваши амбиции. Нас ждет работа над собой, позволяющая избегать опасных поступков.

ЗВЕРЬ КОВАРЕН

Попросите репортера рассказать о самовлюбленных коллегах, и вы получите ответ: «А сколько у вас времени?» Каждый, кто проработал в СМИ несколько лет, знает кучу таких историй. Я не исключение.

Однажды я чуть не подрался с ведущим новостей из-за жалких 30 секунд. Я провел в дороге целый день, потому что освещал футбольный матч в соседнем штате. Это была не просто игра. Это был отборочный матч первого дивизиона, причем одна из команд выступала довольно редко. Это был звездный матч для ее соперников. Моему спортивному обзору не хватало всего полминуты, чтобы игра получила достойное освещение. Поэтому я спросил ведущего, не уступит ли он мне тридцать секунд своего времени. Тот, не задумываясь, отказал.

Я ушам не поверил. Как можно лишить болельщиков тридцати драгоценных секунд в такой день? В конце концов, по выходным все равно преобладают спортивные новости. Я и мой оператор посвятили репортажу 16 часов жизни, и телеканал оплатил нам бензин и сверхурочные. Больше того, текст ведущего был убийственно скучен.

Мы обменялись любезностями. Атмосфера накалилась. Мы снова обменялись любезностями. Ведущий выпустил дым мне в лицо. «Выйдем», — предложил я и направился к двери. Он зашагал следом. К счастью, на парковку вырулил наш босс и предотвратил кровопролитие.

Получил ли я свои 30 секунд? О, да.

В начале 1990-х я потратил два года на расследование скандала с католической церковью и репортажи о нем. В течение нескольких десятилетий церковь направляла священников-педофилов на лечение в Нью-Мексико. После реабилитации священники возвращались в свои приходы и снова принимались домогаться детей, как правило, подростков-мальчиков.

Скандал стал еще громче и серьезнее, когда программа «60 минут» заговорила о возможной связи между снисходительным отношением к насильникам, облеченным саном, и главой епископата Санта-Фе. Информированные источники сообщили продюсерам «60 минут», что архиепископ вступил в сексуальную связь с женщиной. Отсюда вытекало предположение, что нарушивший целибат архиепископ чувствовал собственную вину и поэтому оставлял без внимания десятки жалоб на растлителей.

Этот же источник выдал информацию мне за несколько недель до того, как она прозвучала в программе. Я немедленно назначил интервью со священнослужителем, согласившимся рассказать перед камерой о грехах церкви. Вот это сенсация!

Я поджидал собеседника и просматривал заготовки вопросов, когда мне позвонил редактор и велел возвращаться в офис. Босс подарил кульминацию скандала специалисту по журналистским расследованиям. С какой стати? Репортер якобы обладал эксклюзивной информацией и не желал передавать ее мне. Мило, правда? Я, между прочим, работал над этой историей целых два года.

Эксклюзивная информация оказалась бессовестным преувеличением. На самом деле дорогому коллеге просто захотелось встряхнуться, а адреналина в моем репортаже было с избытком. Я проделал работу, а он присвоил награды. Здорово!

Историй о журналистском эго можно рассказать сколько угодно. Было время, когда я вел выпуски новостей и представлял зрителям отснятые днем интервью. Я работал с партнершей, и мы вели передачи по очереди. Аудитория не уставала от нас, а мы от программы. Так продолжалось до тех пор, пока партнерша не решила, что эфирное время должно принадлежать ей безраздельно. Окольными путями она умудрилась добиться своего. Прямо скажем, это не пошло на пользу шоу. Как-то раз главный менеджер решил упразднить спортивные новости по выходным. Соответственно, меня было решено уволить и ваять другого журналиста, которому поручили работать в будни. Видимо, репортеры собирали мало новостей и на неделе нечего было показывать. Я без обиняков заявил шефу, что некоторые его подчиненные халтурят и небольшая взбучка исправит положение. Шеф, увы, не оценил моего замечания, и мне пришлось уйти.

Как только я подал повод для недовольства, мне указали на дверь. Контракт позволяет менеджерам увольнять журналистов без объективных причин. Если бы я был бюджетником или сотрудником коммерческой фирмы, я подал бы в суд и выиграл дело. Однако я был репортером — и остался без работы.

Я рассказываю вам свою биографию по трем причинам. Во-первых, приятно вспомнить старое доброе время. Я тоже не лишен эго и люблю похвастаться. Во-вторых, я хочу показать, как остра эта проблема. Мне не пришлось долго искать примеры, я взял их из собственной жизни. Мои друзья и коллеги могут порассказать таких же историй, причем у некоторых выбор богаче. В-третьих, и это самое важное, я познакомил вас с повадками Зверя. Противостояние эго внутри редакций достаточно ожесточенное, чтобы без крайней необходимости журналисты не отвлекались на борьбу с вами.

Вероятность того, что эго журналиста потребует вашей крови, относительно мала, и все же вы должны знать законы странного мира, населенного репортерами. Знание искривленной реальности СМИ поможет вам держать в узде собственную гордыню и соответственно избежать многих проблем. Вы сможете подойти к Зверю и погладить его. Только осторожно! Не наступите ему на хвост.

СТАТУС ВЗАЙМЫ

Работать в СМИ — все равно, что быть богатым, только денег у вас нет. С той секунды, как вы становитесь сотрудником масс-медиа, люди начинают относиться к вам по-другому. Теперь вы входите в привилегированное сословие, но ваши привилегии мнимые. Вы как бедный родственник, которому дали ключи от роскошного особняка. Вы, конечно, не полноправный член тамошнего общества, но все трепещут перед вашим богатым и вспыльчивым дядюшкой. В глазах элиты вы разом переходите в другой разряд, но этот переход довольно сомнителен. Понятно, что чем крупнее информационное агентство, тем богаче и горячее ваш «дядюшка».

Я помню, как сам вошел в странный мир журналистики. Еще вчера я был всего лишь нищим студентом, с которым не хотел разговаривать даже завхоз. Через сутки я брал интервью у уважаемого сенатора США. Он называл меня по имени. Вы только представьте! Со скоростью света мне передался авторитет нанимателя. Ушли недели на то, что-бы привыкнуть к новому ощущению: меня уважают.

Это один из самых приятных моментов в работе журналиста. Вы встречаетесь со многими влиятельными и интересными людьми: политиками, артистами, спортсменами и прочими деятелями, которых знает вся страна и даже весь мир. Назову несколько человек, у которых мы с женой брали интервью и с которыми оказывались в одной компании. Это Опра Уинфри, Андре Агасси, Эдди Мани, Сэм Дональдсон, Боб Доул, Джимми Картер, Норман Шварцкопф. Колин Пауэлл, Билл Клинтон, и бог знает скольких еще я позабыл. Впечатляет? Не надо оваций. Каждый, кто покрутится в медиабизнесе, скоро составит такой же список знаменитостей, с которыми общался, пользуясь «ключом от чужого особняка».

Будучи журналистом, вы оказываетесь в первых рядах, когда разыгрывается трагедия. Я одним из первых увидел последствия авиакатастрофы, в которой погибли все 47 пассажиров. Я мгновенно прибыл к месту убийства офицера полиции, находившегося при исполнении. Меня отправляли к местам крушения поездов и в районы, разоренные стихией — ураганами, пожарами, наводнениями (жаль, не застал землетрясения). ДТП, убийства и вердикты суда — все это я видел и описывал столько раз, что не могу сосчитать. Ну, прочувствовали, в каком искаженном, чудовищном мире живет Зверь? Волнующее, но отравляющее психику созерцание человеческих драм не лучшая часть работы корреспондентов. Зато журналисты посещают престижные мероприятия и участвуют в интересных и увлекательных делах. На свете есть концерты, спортивные соревнования, фестивали, родео, запуски ракет и масса других событий. На большинстве мероприятий вас ждут бесплатное угощение и УГР-парковка.

Поживите в этом мире немного, и вам станет трудно смотреть на жизнь иначе, чем в свете исключительных, событий. Чем чаще вы заходите в прекрасный особняк, тем больше привыкаете к лестному обращению. Обыватели, запомнив ваше лицо и ваше имя, причисляют вас к знаменитостям. У вас просят автограф, вас умоляют выступить на церемонии. Вам предлагают бесплатные десерты, бесплатные билеты и кучу других бесплатных вещей. Пользуясь таким вниманием, начинаешь думать, что доступ в особняк открыт тебе и без богатого деспота-дядюшки.

Однако у медали есть обратная сторона, и она делает перекосы в медиа-реальности еще заметнее. Во внешнем мире с журналистами обращаются как с небожителями, а в редакциях и агентствах им постоянно напоминают, что они лишь бедные родственники.

ЧТО ТВОРИТСЯ В РЕДАКЦИИ

Вспомните (см. «Природа Зверя»), что я рассказывал о нечеловеческих условиях работы корреспондентов. Напомню, это нищенская зарплата, ненормированный день, жесткие графики, сварливые коллеги, бардак на рабочем месте, вечно недовольный босс, отсутствие корпоративной культуры, нерегулярное питание, жуткие стрессы и бесконечные разъезды. Достаточно?

Страшно подумать, сколько психотерапевтов выучили детей на доходы от работы с журналистами, которые чувствуют себя несчастными и обиженными. За пределами редакций их уважают, боятся и даже балуют. В редакциях ими помыкают, над ними смеются и заставляют делать больше работы за меньший срок. Это все равно, что быть женой гнусного деспота. На публике любящий супруг дарит тебе кольцо с огромным бриллиантом. Дома ты драишь кафель зубной щеткой, а глава семьи стоит над тобой с ремнем в руке. Кстати, вы не знаете, шизофрения — это шутки генов или следствие тяжелой жизни?

Ладно, может быть, я зашел слишком далеко в своих сравнениях. Я просто хотел, чтобы вы меня хорошо поняли. Даже в лучших редакциях разрыв между жизнью корреспондентов и общества огромен. Два мира различаются особенно резко для телерепортеров и ведущих; для прессы и тех, кто работает за сценой, контраст не столь разительный. Как репортеры умудряются работать в условиях постоянного столкновения и ущемления эго? Способы традиционные протест против мира, визиты к психологу и самолечение. В отличие от настоящей элиты, журналисты не могут себя побаловать. Все, что им позволено — молчаливое отчаяние, алкоголь, сигареты и прочие помогающие забыться средства. Некоторые выбирают другой путь к спасению — уход из профессии, что и сделал ваш покорный слуга.

Если дела так плохи, почему на свете не перевелись журналисты? А почему наркоман, сидящий на героине, продолжает колоться? Вы видите свои репортажи на телеканалах, слышите свой голос по радио, читаете свои статьи в прессе, и вас охватывает эйфория, но она продолжается недолго. Журналист, заметивший у себя такие чувства, должен последить за собой. Так, Альберт Брукс, персонаж фильма «Выпуск новостей», возвращается в офис, чтобы еще раз посмотреть свой сюжет о ветеране вьетнамской войны. Он приходит в восторг, когда ведущий новостей (его играет Джек Николсон) улыбается, глядя на экран. Как любой наркоман, Брукс хочет продлить наслаждение, насколько это возможно.

Известно, что со временем удовольствие становится слабее, а зависимость сильнее. Скоро наркотик из наслаждения превращается в необходимость. Его жертва увеличивает дозы, ищет сильнодействующие препараты. Для журналистов это означает переход в более крупное информационное агентство или повышение по службе. Но в динамичном медиамире эго нечасто получает такие подарки. Впрочем, не беспокойтесь. Зверь, поставщик нашего наркомана, держит в запасе для журналиста желанную вещь. Заветный препарат гордо именуется признанием.

Отметить, что журналист удостоен профессиональной премии, — то же самое, что похвалить телохранителя за чудесный загар. Премий нет только у новичков и бездарностей, которым следует менять занятие. Получить одну из учрежденных Зверем наград все равно что проткнуть шарик на городском празднике. Пятилетний ребенок запросто это сделает и получит приз — пластмассовую игрушку производства Китая. Простите мой сарказм, но каждый, кто хоть раз бывал на ежегодном вручении премий, знает, о чем я говорю.

Мало того, что своя награда есть для каждой категории телерепортажей (а их, поверьте, множество). Награждаются авторы сюжетов, занявших первое, второе и третье места; остальным выдаются почетные грамоты. У небольших, средних и крупных информационных агентств, свои награды и премии — для прессы, радио и ТВ.

Хвала и раздача призов себе любимым стали журналистским хобби, и теперь медиабизнес присуждает своим сотрудникам даже больше титулов, чем пиаровские и рекламные фирмы. Проще говоря, журналисты награждают себя чаще, чем все остальные профессионалы планеты! Даже престиж Пулитцеровской премии падает. В 1917 году, когда ее вручали впервые, премия за журналистские достижения присуждалась в трех номинациях. Сегодня их четырнадцать.

Я не ошибусь, если скажу, что журналисты отличаются тщеславием и самолюбием (другие люди просто не идут в этот бизнес). Это не всегда дурные качества. Для профессионального выполнения работы журналист должен быть абсолютно уверен в себе. Мягкотелый человек не станет хорошим репортером.

Какое дело до этого вам, охотнику за паблисити? Чтобы добиться внимания СМИ и удовлетворить запросы собственного эго, нужно знать, на какие кнопки нажимать и какие лучше не трогать.