Говард Уолдроп Тридцать минут над Бродвеем! 4 страница
Эта летающая громадина слегка опустилась вниз, ненамного, самую малость. Потом лейтенант забрал у меня бинокль, и тогда я приставил ко лбу ладонь и попытался высмотреть, что мог.
Потом сверкнула эта вспышка. Я сперва решил, что все взорвалось, и нырнул под машину. Но когда я выглянул оттуда, шары все еще были в небе.
– Берегись! Все в укрытие! – закричал лейтенант.
Все опять запаниковали, кинулись под машины, попрятались за что могли или попрыгали в окна. Все это было очень похоже на «Три бездельника»[8].
Через несколько минут обломки красного самолета засыпали улицы и причал...
* * *
Повсюду были дым и пламя. Кабина треснула, как яйцо, крылья свернулись винтом. Скафандр начал надуваться, и Джетбой вздрогнул от неожиданности. Его скрючило в дугу, и вид у него, наверное, был как у перепуганного кота.
Борта гондолы разошлись, как занавес, в тех местах, где в них врезались крылья истребителя. Оттуда вырвалась струя кислорода, и в расколотую кабину дохнуло морозом.
Пришлось отцепить шланги. В аварийном баллоне воздуха оставалось на пять минут. Он пытался справиться с носом самолета, но его руки и ноги словно были закованы в кандалы. Единственное, что представлялось возможным сделать в этом скафандре, – выпрыгнуть из самолета и дернуть за вытяжное кольцо парашюта.
Самолет накренился, словно грузовой лифт, у которого лопнул канат. Молодой человек рукой в перчатке кое-как ухватился за антенну радара и почувствовал, как она оторвалась от разбитого носа самолета. Он ухватился за другую.
Город был в двенадцати милях внизу, похожий на ощетинившегося иглами зданий дикобраза. Левый мотор, смятый и плюющийся горючим, оторвался и начал падать. Джетбой долго провожал его взглядом.
Воздух был лиловым, как слива, оболочки шаров пламенели в лучах солнца, а борта гондолы гнулись и рвались, точно сделанные из картона. Все сооружение содрогалось, как раненый кит.
Кто-то вывалился из дыры в металле и пролетел над головой Джетбоя, волоча за собой шланги, похожие на щупальца спрута. Следом за ним, вытолкнутые давлением в разреженный воздух, во все стороны разлетелись обломки.
Джетбой просунул руку в развороченный борт гондолы, нащупал стойку.
Лямка парашюта зацепилась за антенную решетку радара. Самолет повернулся. Джетбой ощущал его тяжесть. Он рванул лямку. Парашютный ранец оторвался: треснули ремни на спине и в паху. Самолет согнулся пополам, как змея с перебитым хребтом, потом провалился вниз; крылья его задрались и сомкнулись над разбитой кабиной – теперь он напоминал голубя и из последних сил пытался бить крыльями. Потом он перекрутился и начал разваливаться.
Какой-то человек вывалился из гондолы и теперь летел вниз, к сверкающему городу, бешено вращаясь, как поливальная установка.
Самолет начал оседать у него под ногами. Роберт повис на одной руке на высоте в двенадцать миль. Он обхватил правое запястье пальцами левой руки, подтянулся, протиснулся сквозь пробоину в борту гондолы и оказался внутри.
Там еще оставались двое. Один стоял за рычагами управления, другой – в центре, рядом со здоровым круглым контейнером и пытался вставить в отверстие в контейнере длинный узкий цилиндр. На обоих были водолазные костюмы, уже успевшие раздуться, поэтому парочка казалась сделанной из надувных мячей, которые затолкали в чересчур длинное нижнее белье. Передвигались они так же медленно, как и он.
Пальцы Джетбоя нашли рукоятку револьвера. Он рванул его из кобуры. Пистолет вылетел у него из руки, отскочил от пола и отправился в пробоину.
Тот, что стоял у рычагов, выстрелил в него. Джетбой бросился ко второму, который держал запал. Его пальцы сомкнулись на раздутом резиновом запястье в тот миг, когда его обладатель втолкнул цилиндрический запал в отверстие в круглом контейнере. Краем глаза молодой человек заметил, что все устройство стоит на открывающемся наружу люке.
У его противника была только половина лица: сквозь щиток водолазного шлема можно было разглядеть блестящую металлическую пластину.
Сквозь зияющую дыру в потолке рубки Джетбой увидел, что начал сдуваться еще один шар. Гондола накренилась, и они с лязгом ударились шлемами. Тот, что стоял за рычагами, натянул ранец парашюта и попятился к дыре в борту гондолы.
Новый толчок снова бросил Джетбоя на его врага. Они сцепились друг с другом, спотыкаясь о контейнер, каждый пытаясь ухватиться за скафандр противника и за запал. Железнолицый попытался дотянуться до ручки люка, но молодой человек отпихнул его. Гондола накренилась, и контейнер покатился, как великанский надувной мяч.
Джетбой смотрел прямо в единственный глаз железнолицего, а тот ногой отпихнул контейнер обратно на люк. Рука его снова поползла к ручке. Юноша крутанул запал в противоположную сторону. Его противник пошарил у себя за спиной и вытащил автоматический пистолет сорок пятого калибра. Рука в неуклюжей перчатке отпустила запал и передернула затвор. Джетбой увидел направленное ему между глаз дуло.
* * *
ПОКАЗАНИЯ ПОЛИЦЕЙСКОГО
ФРЭНСИСА В. О'ХЬЮИ
15 сентября 1946 года, 18.45
(Продолжение)
В общем, когда железяки закончили падать, мы все выбежали из своих укрытий и стали смотреть вверх.
Я увидел под этой летающей штуковиной какую-то белую точку. И тогда я отобрал у лейтенанта бинокль.
Это точно был парашют. Я надеялся, что это Джетбой – может, ему удалось выпрыгнуть из самолета, когда он врезался в дирижабль?
Вообще-то я не очень разбираюсь в таких вещах, но точно знаю, что открывать парашют на такой высоте нельзя, а не то огребешь кучу проблем.
Потом, прямо у меня на глазах, эти огромные шары взорвались, все сразу. Только что они были, а потом – бабах! – взрыв, и в воздухе только дым.
Люди повсюду вокруг радостно закричали. Джетбою удалось взорвать этих придурков до того, как они сбросили атомную бомбу на Манхэттен.
Потом лейтенант велел нам забираться в машину. Сказал, что мы попробуем найти паренька.
Мы запрыгнули на машину и попытались прикинуть, где он приземлится. Повсюду, где мы проезжали, люди стояли посреди горящих обломков, смотрели в небо и приветствовали парашютиста.
Я заметил в воздухе темное пятно, когда мы уже минут десять были в дороге. Те, другие самолеты, которые были вместе с Джетбоем, уже вернулись и летали повсюду, и «мустанги», и «сандерболты». Можно было подумать, что это обычное авиа-шоу.
Нам как-то удалось выбраться к мосту раньше других. Это было хорошо, потому что когда мы подъехали к воде, то увидели, что парнишка в скафандре бултыхнулся в воду футах в двадцати от берега и камнем пошел ко дну. Мы прыгнули в воду, подплыли к нему, я схватился за парашют, а один пожарный – за какие-то шланги, и мы вытащили его на берег.
В общем, это оказался не Джетбой. Потом его опознали по нашей картотеке как Эдварда Шило по прозвищу Скользкий Эдди. Так, мелкий жулик.
Надо сказать, ему изрядно досталось. Мы притащили из машины гаечный ключ и вскрыли его шлем, так вот, он был весь фиолетовый, что твоя свекла. Там, наверху, было недостаточно воздуха, и он, конечно же, отключился и обморозился так, что, я слышал, ему пришлось отнять одну ногу и все пальцы, кроме большого, с левой руки.
Но он выскочил из этой штуковины до того, как она рванула. Мы снова подняли головы, надеялись увидеть парашют Джетбоя или что-нибудь еще, но там ничего не было, только это большое мутное пятно плавало да самолеты носились в воздухе.
Мы повезли Шило в больницу.
Вот и все.
* * *
ИЗ ПОКАЗАНИЙ ЭДВАРДА ШИЛО
ПО ПРОЗВИЩУ СКОЛЬЗКИЙ ЭДДИ
16 сентября 1946 года
...Потом он врезался на своем самолете прямо в нас. Стенки порвались. Фреда и Филмора унесло без парашютов.
Когда давление резко упало, мне показалось, что я не могу пошевельнуть ни пальцем, таким тугим стал мой костюм. Я попытался добраться до парашюта и увидел, что в руках у доктора Тода запал – он собирался прикрепить его к бомбе.
Я почувствовал, что самолет отвалился от гондолы. Следующее, что я помню: Джетбой стоит прямо перед дырой, которую сделал его самолет.
Когда я увидел, что у него с собой оружие, то вытащил свою пушку. Но он бросил свой пистолет и двинулся к Тоду.
«Останови его, останови его!» – заорал Тод в переговорник. Я выстрелил, но промахнулся, потом он совсем приблизился к Тоду и бомбе, и тогда я решил, что моя работа уже пять минут как должна была закончиться, а за сверхурочную мне никто не заплатил.
В общем, я стал готовиться выпрыгнуть и слышал в своих наушниках весь этот скрежет и вопли и как они трепали друг друга. Потом Тод заорал и вытащил свой револьвер, и, клянусь, он всадил в Джетбоя четыре нули, а ведь они были друг к другу ближе, чем я к вам. Потом они оба упали, а я выскочил из пробоины в борту.
Вот только я сдуру слишком рано дернул за кольцо, и парашют открылся не так, как надо, весь перекрутился, и я стал терять сознание. Но в самый последний момент он все-таки раскрылся.
Следующее, что я помню, – как очнулся здесь и узнал, что мне теперь нужно покупать на один ботинок меньше, понимаете, о чем я?
...Что они говорили? Ну, я почти ничего не разобрал. Попробую вспомнить. Тод сказал: «Останови его, останови его!» – и я выстрелил. Потом я рванул к пробоине. Они что-то орали. Джетбоя я слышал только тогда, когда их шлемы соприкасались – по переговорнику Тода. Должно быть, они то и дело брякались друг о друга, потому что я слышал, как они оба тяжело дышат.
Потом Тод достал пушку, четырежды выстрелил в Джетбоя и рявкнул: «Умри, Джетбой! Умри!», а потом я прыгнул, а они, наверное, дрались еще секунду, и потом я услышал, как Джетбой сказал: "Я не могу умереть: я еще не посмотрел «Историю Джолсона» "!
* * *
Прошло восемь лет с того дня, как умер Томас Вулф[9], но день был совершенно в его стиле. По всей Америке стоял один из тех дней, когда лето сдает свои позиции и на погоду влияют скорее полюса и Канада, а не Мексиканский залив с Тихим океаном.
В конце концов памятник Джетбою все-таки поставили – памятник мальчишке, который не хотел умирать, закаленному в боях девятнадцатилетнему ветерану, который помешал безумцу взорвать Манхэттен. Когда страсти улеглись, люди поняли это.
Но произошло это далеко не сразу. Прошло много времени, прежде чем люди смогли вспомнить, какой была жизнь до 15 сентября 1946 года, и отправились в колледж или покупать новый холодильник.
Когда ньюйоркцы подняли головы и увидели, что Джетбой взорвал нападавший летательный аппарат, они решили, что все их беды закончились.
Они ошибались.
* * *
Дэниел Дек
"МОЙ ВТОРОЙ ПИЛОТ – НИКТО:
Жизнь Джетбоя"
Липпинкот, 1963
С неба опускалась густая дымка. Она медленно вползла в струйное воздушное течение, и часть ее ветром понесло на восток. Под этими потоками облако вновь собралось и повисло плотной пеленой, а затем начало медленно оседать на раскинувшийся внизу город, то выкидывая длинные узкие языки тумана, то вновь втягивая их. Там, где они опускались на землю, слышался слабый звук, похожий на шорох капель легкого осеннего дождя.
Роджер Желязны Спящий
«The Sleeper»
I. Долгая дорога домой
Ему было четырнадцать лет, когда сон стал врагом, превратился в нечто темное и ужасное, и мальчик начал бояться его, как другие боятся смерти. Однако это не было неврозом или одним из его таинственных проявлений. Неврозу обычно присущи элементы иррациональности, а этот страх был вызван специфической причиной и развивался так же логично, как геометрическая теорема.
Нельзя сказать, что в жизни Кройда Кренсона отсутствовала иррациональность, – совсем наоборот. Но она являлась следствием, а не причиной его состояния, по крайней мере так он себе потом говорил. Выражаясь проще, сон был тяжким крестом, судьбой, адом в рассрочку.
Кройду Кренсону не удалось окончить девятый класс, но его вины в том не было. Не первый и не последний ученик в классе, обыкновенный мальчишка среднего роста, веснушчатый, голубоглазый, с прямыми каштановыми волосами. Любил играть с друзьями в войну, пока не кончилась настоящая война; потом они все чаще играли в полицейских и грабителей. Пока шли военные действия, он ждал, причем с нетерпением, своего шанса стать летчиком-истребителем, асом, как Джетбой. После войны, играя в полицейских и грабителей, его обычно назначали грабителем.
Кройду, как и многим другим, не суждено было доучиться и до конца сентября 1946 года...
* * *
– Куда ты смотришь?
Он слышал вопрос мисс Марстон, но не видел выражения ее лица, потому что не оторвал тогда взгляда от неба. Ребята из его класса имели привычку все чаще поглядывать в окна по мере того, как приближались заветные три часа пополудни, в этом не было ничего необычного. Как правило, они быстро оборачивались на окрик, изо всех сил притворяясь, что слушают очень внимательно, а сами ждали спасительного звонка.
Однако Кройд не оглянулся, только ответил:
– Аэростаты.
Еще трое мальчишек и две девчонки посмотрели в том же направлении. Мисс Марстон стало любопытно, и она подошла к одному из окон.
Аэростаты – их было пять – находились довольно высоко. Крохотные черточки в конце аллеи из облаков двигались так, словно были связаны друг с другом. К ним приближался самолет, похоже, он шел в атаку на тех серебристых рыбешек. Все очень напоминало черно-белые кадры из кинохроники.
Мисс Марстон несколько секунд наблюдала, потом отвернулась от окна.
– Ладно, ребята, – начала она. – Это всего лишь...
И тут взвыла сирена. Учительница почувствовала, как плечи помимо ее воли поднялись и застыли в напряжении.
– Воздушный налет! – крикнула девочка по имени Шарлотта, сидевшая в первом ряду.
– Ничего подобного, – возразил Джимми Уокер, сверкнув скобами на зубах. – Их теперь не бывает. Война кончилась.
– Я знаю, как ревут сирены, – настаивала Шарлотта. – Всякий раз, когда было затемнение...
– Но войны больше нет! – заявил Бобби Тренсон.
– Хватит, ребята. – Мисс Марстон решила навести порядок. – Наверное, просто проверяют сирены.
Но, взглянув снова в окно, учительница успела заметить маленькую вспышку огня в небе, перед тем как край облака закрыл от нее сцену воздушного боя.
– Оставайтесь на своих местах, – приказала она, потому что несколько учеников встали и двинулись к окну. – Пойду узнаю в учительской – возможно, это учебная тревога, не объявленная заранее. Сейчас вернусь. Разрешаю разговаривать, только тихо.
Мисс Марстон вышла, хлопнув за собой дверью.
Кройд продолжал смотреть на завесу облаков, ожидая, когда они снова разойдутся.
– Это Джетбой, – сообщил он Бобби Тренсону, сидевшему через проход.
– Да брось, – ответил Бобби. – Что ему там делать? Война кончилась.
– Это реактивный самолет – я видел в кинохронике, он летает именно так. А у Джетбоя самый лучший реактивный самолет.
– Ты это просто выдумал! – без Лизы, как всегда, не обошлось.
Мальчик пожал плечами:
– Там, наверху, кто-то из плохих парней, и он с ними сражается. Я видел огонь. Там стреляют.
Сирены продолжали завывать. С улицы донесся визг тормозов, следом раздался короткий гудок автомобиля и глухой удар столкнувшихся машин.
– Авария! – крикнул Бобби.
Все поспешили к окнам. Кройд тоже встал, чтобы от него не закрыли вид из окна, только он не смотрел на аварию, а продолжал вглядываться в небо.
Теперь вдалеке слышались гулкие удары. Самолет исчез.
– Что это за шум? – спросил Джо Сарцанно.
– Заградительный огонь, – пояснил Кройд.
– Ты псих!
– Они пытаются сбить эти штуки.
– Да уж, конечно. Прямо как в кино.
Облака снова начали сходиться, но Кройду показалось, что он еще раз заметил промелькнувший реактивный самолет, который стремительно летел прямо на аэростаты. Потом облака закрыли сцену боя.
– Бей их, Джетбой!
Бобби рассмеялся, и Кройд двинул его локтем изо всех сил.
– Эй! Смотри, кого толкаешь!
Кройд обернулся к нему, но Бобби, похоже, не хотел выяснять отношения. Он снова смотрел в окно и указывал пальцем.
– Почему все эти люди бегут?
– Не знаю.
– Из-за аварии?
– Не-е.
– Смотрите! Вон еще одна!
Синий «студебеккер» вывернул из-за угла, вильнул в сторону, чтобы объехать две застрявшие машины, и врезался во встречный «форд». Обе машины развернуло, они остановились под углом друг к другу. Другие автомобили тормозили и останавливались, чтобы не столкнуться с ними. Приглушенные звуки заградительного огня продолжали доноситься сквозь завывание сирен. Теперь по улицам бежали люди и даже не останавливались, чтобы взглянуть на столкнувшиеся машины.
– Вы думаете, снова началась война? – спросила Шарлотта.
– Не знаю, – пожал плечами Лео.
К шуму неожиданно прибавился вой полицейской сирены.
– Ого! – восхищенно покрутил головой Бобби. – Вот еще одна!
Не успел он договорить, как «понтиак» врезался в багажник одного из стоящих автомобилей. Водители вылезли из машин и присоединились к остальным пострадавшим: двое из них сердито ругались между собой, но остальные просто разговаривали, время от времени указывая на небо.
– Никакая это не учебная тревога, – заявил Джо.
– Знаю. – Кройд не мог отвести взгляда от участка неба, где облака стали розовыми от яркой вспышки света за ними. – Думаю, это что-то очень плохое. – Он отошел от окна. – Я иду домой.
– Нарвешься на неприятности, – предупредила Шарлотта.
Кройд взглянул на часы.
– Держу пари, звонок прозвенит раньше, чем она вернется. Если не уйти сейчас, то потом нас не отпустят, раз что-то случилось, а я хочу домой.
Он повернулся и двинулся к выходу.
– Я тоже пойду, – сказал Джо.
– Вы оба нарветесь на неприятности.
* * *
Мальчики пересекли вестибюль. Когда они уже подходили к большой зеленой двери, из противоположного конца раздался взрослый мужской голос:
– Вы, двое! А ну вернитесь!
Кренсон сорвался с места, плечом распахнул зеленую дверь и побежал дальше. Джо отставал от него всего на шаг.
На улице было полно остановившихся машин, она была забита транспортом в обоих направлениях. На крышах домов стояли люди, из каждого окна тоже выглядывали зеваки, большинство смотрело вверх.
Кройд бросился в переулок и свернул направо. Его дом находился в шести кварталах к югу. Путь Джо лежал в том же направлении, только посредине пути ему надо было свернуть на восток.
Не успели друзья добраться до угла, как их остановил поток людей, вытекающий из боковой улицы; некоторые сворачивали на север и пытались пробиться сквозь толпу, другие направлялись на юг. Впереди мальчики услышали ругань и шум драки.
Сарцанно дернул за рукав какого-то мужчину, тот вырвал руку, потом взглянул вниз.
– Что происходит? – закричал мальчик.
– Какая-то бомба. Джетбой пытался остановить тех парней, которые хотели ее бросить. Думаю, они все взорвались. Эта штука может в любую минуту сработать. Вдруг она атомная?
– Где она должна упасть? – Кройд испуганно смотрел на него.
Мужчина махнул рукой на север:
– Где-то там.
Затем он заметил просвет в толпе и потерялся среди людей.
– Мы можем пробраться туда, если перелезем через капот той машины, – сказал Джо.
Кренсон кивнул и следом за приятелем полез на еще теплый капот серого «доджа». Водитель заорал на них, но его дверца была зажата людскими телами, а дверь со стороны пассажира приоткрывалась всего на несколько дюймов, упираясь в бампер такси. Мальчики обогнули это такси и прошли перекресток по центру, перебравшись по дороге еще через две машины.
Ближе к середине следующего квартала поток пешеходов поредел; друзья прибавили шагу, затем резко остановились.
На мостовой лежал человек, по телу которого то и дело пробегала судорога. Его голова и руки чудовищно распухли и приобрели темно-красный, почти багровый цвет. В тот момент, как они его заметили, у несчастного из носа и рта хлынула кровь; она также текла из ушей, сочилась из глаз и из-под ногтей.
Пресвятая дева! Перекрестившись, Сарцанно попятился. – Что с ним?
– Не знаю, – пожал плечами Кройд. – Давай не будем подходить слишком близко. Перелезем еще через несколько машин.
Путь до следующего угла занял у них еще десять минут.
– Пахнет дымом, – заметил Кренсон.
– Я тоже чувствую. Но если что-то и горит, то никаким пожарным машинам туда не добраться.
– Весь этот чертов город может сгореть дотла. Мальчики пробирались вперед; потом вновь собравшаяся толпа зажала их в тиски и потащила за угол.
– Нам туда не надо! – заявил Кройд.
Впрочем, движение людской массы вокруг них через несколько секунд остановилось.
– Как ты думаешь, мы сумеем проползти до улицы и опять перелезть через машины? – спросил Джо.
– Можем попробовать.
Обратный путь до угла отнял больше времени, потому что к ним присоединилось еще несколько человек. Затем Кройд увидел за ветровым стеклом автомобиля морду рептилии, ее чешуйчатые лапы сжимали вырванный из панели руль, а сама она медленно валилась на бок на переднее сиденье. Быстро отвернувшись, он увидел столб дыма, поднимающийся из-за домов на северо-востоке.
Когда они добрались по автомобилям до угла, оказалось, что им некуда спускаться. Люди стояли, плотно прижатые друг к другу, и раскачивались. То и дело раздавались вопли, Кройд а потянуло заплакать, но он понимал, что толку от этого не будет. Он стиснул зубы и задрожал.
– Что нам делать? – крикнул он Сарцанно.
– Если застрянем тут на всю ночь, разобьем стекло в одной из пустых машин и ляжем в ней спать.
– Я хочу домой!
– Я тоже. Давай попытаемся пробраться вперед, сколько сможем.
Почти целый час они прокладывали себе путь вдоль улицы, но им удалось продвинуться всего на квартал. Водители орали и стучали в стекла изнутри, когда они карабкались на крыши автомобилей. Некоторые машины были пусты. В нескольких находилось такое, на что смотреть не хотелось.
Толпа на тротуаре выглядела опасной: время от времени в ней возникали короткие стычки, часто раздавались вопли, а затем бездыханное тело выбрасывали к подъездам домов и на обочину дороги.
Когда замолчали сирены, возникло секундное замешательство и воцарилась тишина. Затем донесся чей-то голос, усиленный громкоговорителем. Но он был слишком далеко – разобрать удавалось только слово «мосты». Паника началась снова.
Кройд заметил, как впереди из окна дома на противоположной стороне улицы выпала женщина, и отвел взгляд в сторону раньше, чем она ударилась о землю.
В воздухе все еще стоял запах дыма, но никаких признаков пожара поблизости видно не было. Внезапно впереди люди остановились и отпрянули в стороны, потому что какой-то человек – Кренсон не смог разобрать, мужчина или женщина, – вдруг запылал, как факел.
Мальчик проскользнул между двумя автомобилями и на мостовой подождал, пока его догонит приятель.
– Джо, у меня уже полные штаны от страха, – сказал он. – Может, нам лучше просто заползти под одну из машин и подождать, пока все это кончится?
– Я об этом уже думал, – ответил тот. – Но вдруг кусок того горящего дома упадет на машину и она загорится?
– И что тогда?
– Если огонь доберется до бензобака, все машины взлетят на воздух, как шутихи во время фейерверка, так близко они стоят друг от друга.
– Господи!
– Нам надо идти дальше. Давай доберемся хотя бы до моего дома, ты сможешь остаться у нас.
Кройд увидел какого-то человека, выделывавщего танцевальные па и рвущего на себе одежду. Затем его тело начало менять очертания. Донесся звук бьющегося стекла.
В течение следующего получаса толпа на тротуаре поредела настолько, что ее при нормальных обстоятельствах можно было бы назвать обычной. То ли люди добрались до своих домов, то ли основная масса переместилась в другую часть города. Оставшимся прохожим приходилось теперь пробираться среди трупов. Лица в окнах домов исчезли. На крышах тоже никого не было видно. Автомобильные сигналы раздавались уже довольно редко.
Мальчики остановились на углу: от школы их отделяло три квартала.
– Здесь мне сворачивать, – сообщил Джо. – Хочешь со мной или идешь дальше?
Кренсон посмотрел вперед.
– Теперь вроде поспокойнее. Думаю, я доберусь, – ответил он.
– Увидимся позже.
– Ладно.
Сарцанно поспешно прошел вправо. Кройд секунду провожал его взглядом, затем зашагал дальше.
Из подъезда ближайшего дома с воплями выскочил какой-то человек. Казалось, он все увеличивался в размерах, а его движения становились все более хаотичными, пока он бежал к середине улицы, где взорвался.
Кройд прижался спиной к кирпичной стене слева и замер, широко раскрыв глаза; сердце его бешено стучало, но больше ничего не происходило. Снова раздался голос из громкоговорителя, и на этот раз слова доносились более отчетливо:
–...Мосты перекрыты для движения транспорта и пешеходов. Не пытайтесь пользоваться мостами. Возвращайтесь в свои дома. Мосты перекрыты...
Мальчик опять двинулся вперед. Где-то на востоке выла одинокая сирена. Над головой низко пролетел самолет. В подъезде слева лежало скрюченное тело; Кренсон отвел глаза и ускорил шаги. Напротив через дорогу он заметил дым и стал искать пламя, но увидел, что дым идет из тела женщины, которая сидит на ступеньках крыльца, обхватив голову руками. На его глазах она съежилась и повалилась на бок со звуком, похожим на треск.
Стиснув кулаки, мальчик продолжал двигаться дальше.
Из боковой улицы впереди выехал армейский грузовик. Кройд побежал к нему. Человек на пассажирском сиденье повернул голову в каске.
– Почему ты на улице, сынок? – спросил он.
– Я иду домой, – ответил Кройд.
– Где это?
Он показал рукой вперед.
– Два квартала.
– Постарайся добраться туда поскорее, – велел ему военный.
– Что происходит?
– Объявлено военное положение. Всем приказано оставаться дома и не выходить на улицу. Хорошо бы еще и окна держать закрытыми.
– Почему?
– Кажется, та бомба, что взорвалась, была начинена какими-то микробами. Никто точно не знает.
– Это был Джетбой, там?
– Джетбой погиб. Он пытался их остановить.
Глаза Кройда внезапно налились слезами.
– Иди домой!
Грузовик пересек улицу и направился дальше на запад. Кренсон перебежал через дорогу и замедлил шаги: его начало трясти и неожиданно стала ощущаться боль в коленках, ободранных во время ползания по крышам автомашин. Мальчик вытер слезы. Как холодно! Ужасно холодно!
Добравшись почти до середины квартала, Кройд почувствовал невероятную усталость. Он не помнил, чтобы когда-нибудь прежде с таким трудом переставлял ноги. Сделав несколько неверных шагов, мальчик остановился под деревом. Внезапно над его головой раздался стон.
Когда Кройд посмотрел вверх, то понял, что это не дерево, несмотря на бурые корни и такого же цвета сужающийся ствол. У его вершины виднелось ненормально удлиненное человеческое лицо, и именно оттуда доносились стоны. Мальчик рванулся прочь, но одна из ветвей вцепилась ему в плечо. Хватка оказалась очень слабой, и, сделав несколько шагов, он оказался вне пределов его досягаемости.
Паренек всхлипнул. Казалось, что до угла еще много миль, а ведь потом надо пройти целый квартал...
Теперь его одолевали длинные приступы зевоты, а изменившийся мир потерял способность его удивлять. Какой-то человек летит по небу сам по себе – ну и что? Или справа, в канаве, лужа с лицом человека? Еще трупы... Перевернутая машина... Кучки пепла... Оборванные телефонные провода...
Он дотащился до угла, прислонился к фонарному столбу, затем медленно сполз на землю.
Так хотелось закрыть глаза. Но это же глупо. Вон там его дом. Еще совсем чуть-чуть – и можно будет лечь спать в собственной постели.
Кройд обхватил столб и с трудом поднялся. Еще перекресток...
Наконец ему удалось добраться до своего квартала. Перед глазами все плыло. Чуть-чуть дальше. Уже видна их дверь...
Он услышал скрип открывающегося окна, услышал, как кто-то сверху позвал его по имени. Поднял взгляд. Эллен, маленькая соседская девочка, смотрела на него сверху.
– Мне очень жаль, что твой папа умер.
Кренсон хотел заплакать, но не смог, все силы отнимала зевота. Он прислонился к двери и нажал на кнопку звонка. Карман с лежащим в нем ключом казался таким далеким...
Когда его брат Карл открыл дверь, мальчик упал на пороге и не смог подняться.
– Я так устал.