Обычный человек во всей своей красе
Когда Андрей проснулся, Казарской рядом уже не было. Комната была пуста. За окнами только начинало темнеть. Рублёв сладко потянулся, зевнул. Торопиться было некуда… если, разумеется, Ареопаг не изобретёт для него какое-то новое испытание.
А оно подкралось незаметно. В коридоре послышался топот, в дверь застучали. Андрей не стал открывать её – агрессивность стука не предвещала ничего хорошего. Столько проверок за несколько коротких дней – это слишком даже для нашего Ареопага… Рублёв быстро оделся и молча встал около двери, которую неизвестные гости уже начинали выламывать.
Минут через пять дверь соскочила с петель. В комнату ворвались люди в чёрных масках и с резиновыми дубинками в руках – человек пятеро. Один из них приземистой фигурой и круглой головой-ядрышком явственно напоминал Ферзя… Люди кричали:
– У него был гость!
– Лазутчик!
– Он нарушил правила!
– Он общался с большим миром!
– Он знает слишком много!
– Убрать его!
Маски закрывали лица людей с дубинками целиком, даже щели для глаз на них не было. Тем не менее гости быстро – по звуку или по запаху, чёрт знает, – обнаружили Андрея за дверью и набросились на него. На тело Рублёва, на руки, голову, туловище посыпались удары. «За что? Зачем?» - мелькнули мысли в его голове… А под ударами дубинок уже трещали стулья, тумбочки, столы…
В суматохе со стола упала лампа – та самая, прозрачная. Невероятной силы всплеск живой энергии осветил комнату, после чего на стенах, полу, потолке начали плясать язычки живого пламени. Говорок огня был рассредоточенным, хаотичным, как будто обеспокоенным чем-то.
Проскользнув между ног одного из слепых палачей, Андрей вырвался из камеры и быстро запер дверь снаружи. За ледяной стеной раздался взрыв; по стене побежала рябь, как по поверхности моря. Изнутри доносились крики «Горим! Спасите! А-а-а!»; вскоре они затихли. Во дворце воцарилась мёртвая тишина.
Осторожно приоткрыв дверь, Рублев вошел в камеру.
На полупрозрачном полу тихо дымился серый пепел. В воздухе над пепелищем плясали целые ногти и волосы – то, что осталось от погибших.
Пепел пел какие-то дикие песни, но Андрей не мог понять их смысла.
Пока наследник созерцал эту странную картину, за его спиной откуда-то возникли два робота, металлическими пальцами впившихся в его плечи. Раньше, чем Андрей смог дёрнуться, в его бедро вонзился шприц с сывороткой послушания, парализующей волю. Это вещество было изобретено относительно недавно и ценилось на вес золота. Использовать его позволялось только в экстренных случаях. Значит, произошло что-то чрезвычайное…
Тело Андрея размякло и ослабело, желание сопротивляться и как-то бороться за свою жизнь исчезло, хотя интеллект ещё продолжал фиксировать происходящее вокруг. Роботы взяли наследника под руки и повели его куда-то по коридорам Хрустального дворца – бесконечно длинным, сменяющим друг друга, с множеством дверей.
В одну из дверей Андрей случайно заметил Вадима и Майю, сидевших перед большим синеватым экраном. Они о чём-то ожесточённо спорили. Чуткое ухо Рублёва услышало отрывки их диалога:
– Ну, Майка, решай сама, что делать. Наш Григорий скончался, страна без царя, вот-вот война начнётся. И охота тебе было программу выбора наследника настраивать! Выбрали бы кого другого, более готового…
– Не бойся, Вадька, всё под контролем. За мной большие люди стоят, без их ведома волос с головы ни у кого не упадёт. Надо только понять, что делать с наследником? Они тебе говорили? Он ведь не отвечает требованиям...
– Говорил я с ними, говорил. Тут случай тяжёлый. С наследником придётся разобраться особо…
Больше Рублёв не успел запомнить ничего. Сыворотка послушания окончательно парализовала его волю, и мозг подопытного погрузился в сон.
ВТОРОЙ ДИАЛОГ ВО ТЬМЕ
– Ну, и что нам теперь делать, Александр Люцианович? Прежний император в могиле, новый абсолютно не готов к власти, а атлантическая империя, как сообщает разведка, готовит вторжение… Далеко завёл нас ваш эксперимент, ой, как далеко!
– Не бойтесь, Сарториус, всё под контролем. Запасов живого золота хватит, чтобы предотвратить войну. Она даже на пользу пойдёт – новый государь начнёт правление с боевых действий, получит боевое крещение. Это повысит авторитет власти в глазах народа.
– А как вам тот факт, что господин Рублёв всё ещё ничего во власти не понимает? НИ-ЧЕ-ГО. Он слишком человек, чтобы стать правителем… Он всё ещё способен на любовь. Он боится одиночества. Он неравнодушен к людям. Правда, он не поддался на провокацию побегом, что уже хорошо… Но настоящий правитель должен быть другим. Он обязан отречься от всего земного. И от любви, и от людей, и от себя. Он должен стать роботом власти… как мы. Только тогда он овладеет Землёй. А Андрей – не робот. Его раздражаю даже я или наш милый Эмпедокл... Ему много ещё надо расти, чтобы всё понять…
– Он поймёт, Сарториус, не бойтесь. Поймёт. Но для этого ему надо умереть и воскреснуть. И желательно – не один раз. Мы его убьём… но не сильно. Потом – его родных. Потом – его страну. Всё, что он любит… А потом воскресим. И он научится смотреть на это сквозь пальцы. И думать только о главном – о Деле. О власти. О Живом Золоте.
– Ох, чувствую я, Александр Люцианович, – заведёте вы империю в тупик со своими планами… Но повинуюсь. Что мне остаётся делать. Я один решения принимать не могу. Вы первый архонт, что скажете – то и будет. Слушаю и повинуюсь.
ЧАСТЬ 2.
ВОЛЯ И ВЛАСТЬ
Человек – это надежда и нетерпение.