I.4.4) Магистратское право.

ТЕМА 1.

ИСТОЧНИКИ РИМСКОГО ЧАСТНОГО ПРАВА.

I.4.1) Обычное право.

Обычное право представляет объектив­но исходный исторически источник любого правового регламентирова­ния в самостоятельно развивающемся обществе, если не становиться на позицию признания боговдохновенности государственных и политичес­ких установлений. Для обычного права не характерна выраженность его требований в скрупулезно точных постановлениях. Поэтому нормы, вы­текающие из обычного права — особые по содержанию и по характеру; главным образом это принципиальные предписания границ или типа доз­воленного правового поведения. Закономерно вставал вопрос о критери­ях допустимости и применимости такой регуляции при помощи обычно­го права, и римская юридическая традиция выработала определенные указания по этому поводу.

Обычаи (mores) могут играть двоякую роль: во-первых, они за­меняют указания других более определенных источников права, прежде всего законов; во-вторых, обычаи свидетельствуют о способе примене­ния законов и других источников права в юридической практике — и это второе значение обычаев не исчезает даже при полном переходе к чисто государственному нормированию права.

Обычаи признавались источником права в том случае если от­сутствуют конкретные требования, выраженные в других формах: «В тех делах, в которых мы не пользуемся писаными законами, нужно соблю­дать то, что указано нравами и обычаями». В этой ситуации требование обычая безусловно обязательно и равнозначно другому определенному указанию на содержание правового требования: «Укоренившийся обычай заслуженно применяется как закон и это есть право, о котором говорится что оно установлено нравами». Однако не всякий обычай мог признаваться имеющим правовую силу Обычай не должен был противоречить закону подразумевая, что он его дополняет и своего рода «оживляет»; безусловным считалось, что обычай не в силах отменять указание закона. Для сво­его признания в качестве правового требования, т.е. дающего основание для защиты судом, обычай должен отвечать некоторым дополнительным критериям: (1) он должен выражать продолжительную правовую практи­ку, во всяком случае в пределах жизни более одного поколения; (2) он должен выражать однообразную практику — причем безразлично дей­ствия или бездействия; (3) он должен воплощать неотложную и разум­ную потребность в правовом именно регулировании ситуации, те дале­ко не все обыкновения даже коммерческого оборота могут составить правовое требование обычая (например, не создают такового обыкнове­ние «давать на чай», разные принятые формы отчетности, обычаи делать подарки и т.п.). Наконец, специфику правового применения обычая со­ставляло то, что ссылающийся на обычай должен сам доказывать факт его наличия, обычай не презюмировался в суде, а доказывался.

Важную особенность римского правового обычая составила осо­бенно в классическом праве, неразрывность понимания обычая с нравами (что выражалось даже в терминологии). Предписания обычая — это «мол­чаливое согласие народа, подтвержденное древними нравами». В силу этого обычаи носил черты религиозного правила, опирающегося на авторитет жреческого толкования; в языческую пору глашатаем обычая нередко ста­новилось обращение к оракулу, что само по себе подчиняло вытекающие из него правовые требования религиозной традиции. В христианскую эпо­ху аналогичный характер стали носить ссылки на Священное писание и евангелический канон.

I.4.2) Законы.

Главным воплощением писаного права римская правовая культура считала законы — leges. Для признания правового предписания в качестве закона необходимо было, чтобы он исходил от име­ющего соответствующие полномочия органа, т.е. так или иначе воплощал весь римский народ, и чтобы он был надлежащим образом обнародован: тайный правовой акт не мог иметь верховной юридической силы.*

* Детальнее о публично-правовой конструкции закона см. 11.3.

Сохранились полулегендарные сведения о законах, издававших­ся от имени римского народа первыми царями — Нумой Помпилием, Сервием Туллием и др. Однако самым принципиальным моментом в станов­лении римского законодательства стало издание в середине V в. до н.э. (в итоге длительного социально политического и религиозного кризиса рим­ской общины, сопровождавшегося борьбой плебейских масс с жречес­кой и патрицианской аристократией) Законов XII Таблиц — свода, по словам римского историка Тита Ливия, даже спустя несколько веков при­знаваемого за «источник всего публичного и частного права».

Отсутствие подробного писаного права приводило к тому, что источником знания права были жрецы-понтифики, должности которых занимались традиционно патрицианством. В 462 г. до н.э. плебейский трибун Терентилий Арса в целях защиты социальных интересов не­привилегированной части римской общины внес предложение о назна­чении комиссии для опубликования законов. После нескольких лет проволочек и, по-видимому, саботажа жреческой верхушки было реше­но прибегнуть в деле законодательства к чрезвычайным мерам: прекра­щалась деятельность всех должностных лиц и органов власти, были избраны десять специально уполномоченных лиц для обнародования законов. Сохранилось также предание, что комиссия (или децемвиры) совершила поездку в Грецию для общего знакомства с тамошними законами. В 451/450 г. до н.э. были опубликованы первые десять таб­лиц — записей права и юридических обычаев. После нового возмуще­ния, вызванного обвинениями децемвиров в утайке ряда правоположении, в 450/449 гг. были опубликованы еще две таблицы законов, глав­ным образом касавшихся разграничения прав граждан внутри римской общины. Законы были выставлены для обсуждения народом (по обы­чаю — на деревянных выбеленных досках), утверждены народным собранием и приняты в качестве главнейшего свода права. Несколько позднее законы были запечатлены в виде своеобразного памятника — двух (трех?) медных многогранных колонн, выставленных на римском форуме, но погибших, по-видимому, около века спустя во время галльского вторжения.

Подлинный и полный текст Законов XII Таблиц неизвестен, в тра­диции римского права существует несколько более или менее убедитель­ных попыток их реконструкции и систематизации на основании цитат из других римских юридических источников классической эпохи. Значение подлинных признано за примерно 140 правоположениями, системати­зируемыми по разделам: О вызове в суд (Табл. I), О вершении исков (Табл. II), О долговом рабстве (Табл. III), О порядке манципации при сдел­ках (Табл. IV), О завещании и семейных делах (Табл. V), О пользовании земельным участком (Табл. VI), О воровстве (Табл. VII), О личном оскор­блении-обиде (Табл. VIII), Об уголовных наказаниях (Табл. IX), О порядке похорон и церемоний (Табл. X), О публичных делах в городе (Табл. XI), О неиспрашивании привилегий (Табл. XII).* Многие правоположения древних законов были малопонятны уже в век Цицерона, но во всяком случае они охватили все важнейшие сферы юридической практики. По словам того же Цицерона, «для всякого, кто ищет основ и источников права, одна небольшая книжица законов Двенадцати таблиц весом свое­го авторитета и объемом пользы воистину превосходит все библиотеки философов».

* Система XII Таблиц дается по кн.: Никольский Б.В. Система и текст XII таблиц. Исследование по истории римского права. СПб., 1897.

I.4.3) Jus civile.

Законы XII Таблиц положили основание разви­тию того, что стало обобщенно называться римским общегражданским правом и складывалось из двух основных форм — понтификального ис­толкования и последующего законодательства — jus civile.

С изданием Законов XII Таблиц значимость прежде всесильной понтификальной юстиции упала, заключительный удар по ней был нане­сен в 304 г. до н.э. опубликованием календаря судебных дней и форм су­дебных исков Гнеем Флавием. После этого жреческая аристократия со­хранила только полномочия толкования писаного права, в рамках норм законов и только в целях наилучшего следования им в судебных делах. Из этой функции понтификов, основанной уже не на религиозном авто­ритете, а на традиционном лучшем знании права, стала формироваться консультационная юриспруденция и собственно литература права, слу­жащая дополнением и комментарием к нормативному уровню права.

Законодательство не осталось только в рамках изданных XII Таб­лиц. Обновление и развитие принципов, которые почитались как бы свя­щенными и не подлежащими ни видоизменению, ни тем более отмене, стало осуществляться новыми законодательными актами. Со временем сложились два подвида римских законов: lex в собственном смысле как постановление народного собрания, т.е. всего римского народа, имеющее высшую юридическую силу, и plebiscitum — указ и распоряжение пле­бейской части римской общины — «впрочем плебейские постановления по изданию Гортензиева закона (в 258 г. до н.э.) стали иметь силу не мень­ше законов».

Законом считалось постановление, принятое при соблюдении соответствующей процедуры и соответствующего содержания: «Законы — это имеющие предписывающий характер общие постановления, предло­женные магистратом, принятые народным собранием и утвержденные Сенатом». Закон для придания ему должной значимости мог исходить только от законно избранного магистрата и только в пределах его компе­тенции. Римские законы и получали, как правило, наименование по его инициатору: закон Корнелия, закон Аквилия и т д. Иногда наименование было двойным по двум именам, например, консулов: закон Валерия — Горация и т.п. Закон должен был содержать обязательные элементы: 1) вве­дение, или указатель обстоятельств издания, 2) rogatio, или текст, который мог подразделяться на главки и т.п. и 3) sanctio, где постановлялись последствия нарушения закона и ответственность нарушителей. Для его принятия закон должен был быть доведен до сведения граждан — выставлен магистратом заблаговременно на специальном месте форума. Приниматься закон мог только целиком, либо так же целиком отвергаться, частичные изменения в законе, не внесенные самим магистратом, римская практика не допускала.

В более позднее время, когда реальная деятельность народных собраний стала невозможной из-за количественного роста римских граждан, верховную санкцию на закон давал Сенат. Специальные определения Сената, равнозначные закону, назывались senatusconsultum; однако реально сфера сенатус-консульта все же несколько отличалась от полно­го закона-lex: известные по содержанию сенатус-консульты в основном касались правовых форм деятельности магистратов и применимости их полномочий к разным территориям и типам правоприменения.

Основная масса римских законов известна только по названиям и по общему содержанию в передаче другими юридическими источниками; полных текстов сохранилось крайне немного.

I.4.4) Магистратское право.

В традициях римского государственного политического строя не существовало чисто административных функций должностных лиц государства; большинство из них имели и судебные, и собственно правительственные полномочия. Из этого пра­ва магистратов сформировалась вариация римского гражданского права, основанная на этом своеобразном источнике нормообразования, — магистратское право, или jus honorarium. Выраженный в наличии этой формы права, наряду с законом, дуализм права составил одну из важней­ших черт всей римской юридической культуры, особенно существенную для исторического приспособления формализовано-консервативных норм законов к обновляющимся условиям других времен.

Полномочия по изданию правоформирующих эдиктов имели толь­ко некоторые из римских должностных лиц— магистратов.* Полномо­чия вытекали из (a) jurisdictio — права лично отправлять правосудие в определенной сфере, и из (б) imperium собственно специального уполно­мочия высшего магистрата, согласно которому ему предоставлялась власть как судебная, так и административно-принудительная в целях общего блага, в том числе и «поддерживать, дополнять и улучшать jus civile». Только jurisdictio в чистом виде обладали т.н. курульные эдилы, в обязан­ность которых входило поддержание общественного порядка в узком смысле; вторым видом полномочий, помимо консулов, обладали началь­ники провинций (правители) и преторы. Соответственно важнейшими видами магистратских указов (edicta), формировавших магистратское, или должностное, право, стали: эдикты эдилов, провинциальные эдикты, пре-торские эдикты. (Первоначально распоряжения магистратов давались устно, откуда происходило и название e-dicta, затем они выставлялись на форуме написанными на досках.)

* О системе римских магистратов см. § 11.5.

Эдикты эдилов касались преимущественно вопросов правового регулирования торговли, прав и обязанностей участников гражданских сделок, исковых требований, вытекавших из рыночного оборота. Про­винциальные эдикты заключали в себе, как правило, предписания троякого рода: утверждение местных узаконений и правовых обычаев, ново­введения собственно начальников провинций— главным образом в административной и финансовой сфере, заимствования из преторских эдиктов, пригодные для того или другого города или провинции по ус­мотрению начальника.

Важнейшими для формирования jus honorarium стали преторские эдикты. Право издания указов претором появляется одновремен­но с учреждением в 366 г. до н.э. самой преторской магистратуры. По-скольку в обязанности и полномочия городского претора входила «охрана мира и порядка» в городе, а тем самым и общий контроль за пра­воприменением, постольку в его функции вошли не только собственно личное отправление правосудия, но и дача рекомендательных указаний назначаемым судьям по вопросам применения права. При назначении на должность претор издавал указ, в котором декларировал те правоположения и принципы, которых будет держаться в течение года (срок преторских полномочий). Различались (а) новые и (б) перенесенные эдикты: в первых указывались новшества правоприменения и юриди­ческой практики, провозглашаемые претором в осуществление прин­ципов законов; во вторых претор только заявлял, что будет держаться воззрений и практики своего предшественника. В другом отношении эдикты подразделялись на: (1) постоянные, где указывались правоположения, обязательные для юридической практики на протяжении все­го срока полномочий, и (2) непредвиденные, касавшиеся казусных об­стоятельств, либо правоприменения в отношении отдельных личностей. Законом Корнелия (67 г. до н.э.) преторам было строго предписано держаться деклараций постоянного эдикта.

Постоянный эдикт (edictum perpetuum) приобрел особое зна­чение в истории магистратского права. Вследствие особой роли пре­тора в судебном процессе, особенно по частноправовым делам, его содержание постепенно включило рекомендации по очень многим воп­росам не только процессуального, но и собственно материального права. Их объем со временем превысил правоположения отправных законов, обновление становилось практически невозможным. В 131 г. н.э. римский правовед Савелий Юлиан по поручению императора ко­дифицировал все постановления предыдущих преторских эдиктов в единый и неподвижный Edictum perpetuum. Этот акт был утвержден Сенатом и санкционирован императором. Кодифицированный «непре­менный эдикт» обобщил постановления по: а) подготовке процесса, подаче исков, вызову ответчика; б) своду указаний по определению существа спора; в) исполнению судебного решения; г) особым формам преторской охраны. Содержание «непременного эдикта» показывает в том числе, что вопросы уголовного права не входили в компетенцию претора и что особенности jus honorarium в наибольшей мере прояв­лялись в сфере частного права.