Вступление к книге «Моя Книга Памяти». 1996 г

Наверное, ни у кого не вызывает сомнения факт, что каждое поколение пытается дать свою трактовку истории. Спустя какое-то время одно и то же историческое событие получает кардинально противоположные оценки. Каждый историк расставляет свои акценты в трактовке исторических фактов. Даже если полностью отсутствует зависимость автора от партийно-классового подхода или социального заказа существующей власти,

Если сравнить обществоведческие монографии и историческую литературу с речным потоком, то чистыми родниками, питающими его, можно назвать документы и дневники очевидцев. Именно в дневниках жизнь и события отражались как правило, без искажения. Им доверялись самые сокровенные мысли, которые невозможно было высказать даже в письмах, не опасаясь последствий. Не случайно на фронте формально запрещалось вести дневник. Попав в руки способному анализировать противнику, дневниковые записи могли выдать пусть даже косвенно самую секретную тайну. Вовремя и объективно зафиксированная деталь дает немало пищи для размышления и потомкам, желающим создать свое мнение о прошедшем.

Особую ценность и интерес имеет дневник, который вел аналитик-профессионал. Автор публикуемых записей - Виктор Александрович КУЗНЕЦОВ - полковник в отставке, после войны долгие годы работал в дипломатическом аппарате военного атташе в США и Канаде. В 1942 г., когда написан этот дневник, он был ответственным секретарем газеты 2-й Ударной армии «Отвага». Его способность сопоставлять и анализировать факты была замечена специалистами военной разведки еще в годы войны. В 1944 г. его отзывают с фронта на учебу в Академии им.Фрунзе, затем - во вновь созданной военно-дипломатической академии.

Дневник В.А. Кузнецова - правдивый рассказ о событиях полувековой давности, о друзьях-соратниках, среди которых поэты Муса Джалиль, Всеволод Багрицкий, скульптор Евгений Вучетич. Автор этих строк задается целью показать не себя на фоне событий, а тех, кто его окружает. Самостоятельную ценность имеют документы, сохранившиеся в личном архиве Кузнецова. Так, заметки М.Джалиля и рисунки Е.Вучетича публикуются впервые.

Главная причина столь значительной задержки публикации этого дневника - удивительная скромность ветерана, «усугубленная» спецификой его послевоенной специальности. Взяться за перо его побудило лишь желание реабилитировать доброе имя 2-й Ударной армии. Той самой, в которой он служил со дня ее образования в конце 1941 по 1944 год, и которая долгие годы носила клеймо «власовской». Первой попыткой искоренить клевету была книга «Вторая Ударная в битве за Ленинград», составителем которой был В.А. Кузнецов. Она вышла в Лениздате в 1983 г.

Это было время, когда официальные историки предпочитали вообще замалчивать роль 2-й Ударной армии и всей Любанской операции в деблокировании Ленинграда. Но эпоха гласности сы­грала не менее злую шутку. Стремление к сенсации, повышенный интерес к имени Власова, гриф «совершенно секретно» на документах, связанных с теми событиями, способствовал еще большей неразберихе. Об армии и операции под Мясным Бором стали писать все кому не лень, только не сами участники. Одни называют солдат армии «пушечным мясом», другие - «борцами с большевизмом». Строятся версии одна нелепее другой.

Прочитав брошюру Ленинградского совета ветеранов о Любанской операции, излагающую очередную версию по принципу «если бы, да кабы», Виктор Александрович убедился - пора сказать свое веское слово. И значение его дневника измеряется не страницами. Это не многотомная монография, рожденная умами десятков историков, и не энциклопедия войны, поданная читателю как истина в последней инстанции. Но сколько убедительной правды в этих немудреных записках и в комментариях к ним! Форма подачи материала, его «неиспорченность» страстями современности убеждают и сообщают гораздо больше, чем толстые тома профессиональных историков. Наверное, именно такие дневники потомки будут читать с тем же благоговением, с каким мы читаем сегодня летописи протопопа Аввакума.

ЧУДОМ УЦЕЛЕВШИЕ СТРАНИЧКИ

Г.

Имя Мусы Джалиля, его подвиг давно и прочно вош­ли в историю нашего народа. Сколько бы ни было связан­ных с именем поэта слухов и недомолвок, все они опро­вергались документально. О подвиге Джалиля знает весь мир. И способство­вали этому усилия многих писателей - А. Фадеева. К. Симонова, И. Френкеля, та­тарских литературоведов Ш. Маннура, Р. Ишмуратова, А. Исхака, Р. Бикмухаметова и других... Насто­ящий подвиг в исследовании судьбы Джалиля со­вершили Г. Кашшаф и Р. Мустафин. Они собрали мно­жество свидетельств о жиз­ни и деятельности поэта-ге­роя. В своей книге «По следам оборванной песни» Р. Муста­фин впервые приоткрыл за­навес тайны над трагической судьбой 2-й Ударной армии. В редакции газеты этой ар­мии Джалиль проработал не­сколько месяцев. В те годы, когда писалась книга, даже название 2-й Ударной армии считалось запретным и вы­черкивалось цензором. При­чина тому - предательство генерала Власова, который несколько месяцев, в конце Любанской операции, коман­довал армией. И на бытовом, и на высшем уровне распро­странялась версия, что боль­шинство бойцов 2-й Ударной вместе с Власовым сдались в плен и вошли в состав РОА. Потому даже выжив­ших в тех боях под Новго­родом ветеранов армии нет-нет да называл какой-ни­будь знаток истории «власов­цами».

По сути дела такое же клеймо стояло и на имени Джалиля. Но Мустафину удалось совершить не­возможное - именем Джа­лиля, его подвигом реабили­тировать саму 2-ю Ударную, очистить от клеветы доброе имя десятков тысяч солдат, погибших и выживших в вол­ховских болотах.

Долгое время не удавалось найти свидетелей, которые могли бы подробнее расска­зать о жизни Джалиля в ре­дакции армейской газеты «Отвага». Отрывочные дан­ные из воспоминаний сотруд­ников редакции Е. Вучетича, Л. Обыденой не давали пол­ной картины. Правда, Муста­фин знал о существовании «некоего капитана Черных» и ответственного секретаря редакции В.А. Кузнецова.

В 1981 г. отряд студентов филфака КГУ «Снежный десант» на­чал совершать экспедиции по местам боев 2-й Ударной армии. На похоронах сол­дат, найденных в лесу, уда­лось познакомиться с быв­шей медсестрой, воевавшей в Долине смерти Ниной Марьяновной Карабановой. Она рас­сказала ребятам о том, что в Москве живет тот самый полковник Кузнецов, который работал в редакции вместе с Джалилем и сохранил це­лый архив.

Вскоре состоялась наша встреча с Виктором Алек­сандровичем. Поразило обилие докумен­тов, которые он сохранил. Здесь были не только номе­ра газеты «Отвага» с публи­кациями Джалиля, но и гра­нки номера, который гото­вился к печати 24 июня 1942 г. (последний день сра­жения армии в кольце). Здесь были фотографии, чер­новые записи, эпиграммы со­трудников редакции, рисун­ки и самое главное - дневник Кузнецова. Вел его Вик­тор Александрович с начала до конца Любанской опера­ции. Именно в этом ценность дневниковых записей - впе­чатления очевидца.

Нас в этих записях заин­тересовали прежде всего две личности – Джалиля и Власова. Две наи­более известные фигуры, свя­занные со 2-й Ударной арми­ей. В судьбах этих людей есть что-то общее, но как отличается итог жизни! И тот, и другой до войны, до направления на Волховский фронт были известными в стране людьми. Поэт, пред­седатель правления Союза писателей Татарии, депутат, служивший в звании стар­шего политрука при штабе Волховского фронта, М. Залилов 6 апреля 1942 г. вошел в состав редакции ар­мейской газеты. Генерал-лей­тенант, командовавший 20-й армией, разгромившей нем­цев под Волоколамском и Солнечногорском, А.А. Власов 19 апреля был по приказу Ставки назначен командующим 2-й Ударной.

И тот, и другой в конце июня - в июле 1942 г. по­падают под Мясным Бором в плен. Оба соглашаются со­трудничать с немцами в сос­таве национальных форми­рований, созданных из чис­ла военнопленных. Оба име­ют возможность относитель­но свободного передвижения по лагерям военнопленных, располагавшимся в Европе. Беседуют с соотечественни­ками. Выступают в печати с призывами к военнопленным землякам. Только Джалиль делает все для того, чтобы осуществлять подпольную ра­боту в татаро-башкирском легионе, и фашисты пригова­ривают поэта к казни на гильотине. У Власова же сов­сем иная цель: на немецких штыках ворваться в Россию, чтобы ликвидировать ста­линский строй, установить демократию европейского об­разца. (Во всяком случае такова официальная версия его выступлений). Повесили Власова по приговору совет­ского трибунала как преда­теля №1.