Признание независимости

Черногорского княжества (1878 г.)

Главной целью внешнеполитической деятельности князя Дани­лы оставалось признание независимости Черногории и расширение ее границ за счет освобождения от турецкой власти соседних зе­мель Боснийского (в состав которого входила и Герцеговина) и Шкодринского санджаков.

После преобразования в княжество освободительная борьба Черногории приняла более организованный характер. Порте при­ходилось иметь дело не просто с мятежным населением, а с фак­тически независимым государством, которое мобилизовывало все силы на отражение нападений на свою территорию и добивалось ее расширения военными средствами. Это знаменовало переход к новым формам борьбы — к освободительным войнам, руководство .которыми осуществлялось князем и правительством. Активизация антитурецкой политики Черногории оказала, в свою очередь, воз­действие на усиление национально-освободительного движения, ко­торое в 50-е — начале 60-х годов охватило южные и юго-восточные области Герцеговины. Порте не удалось сразу подавить герцего-винские восстания, опорой которых служила Черногория. В отме­стку за это Турция трижды совершала нападения на княжество, вела против него войны (в 1852—1853, 1858 и 1862 гг.).

В период окончания Крымской войны князь Данила решил сде­лать попытку использовать западные державы для достижения внешнеполитических задач Черногории. Току благоприятствовало развитие в это время национально-освободительного движения на Балканах, привлекавшее пристальное внимание европейских каби­нетов, в особенности французского. Поэтому было решено восполь­зоваться создавшимися условиями, чтобы добиться рассмотрения черногорских требований в ходе мирных переговоров <в Париже.

Еще в мае 1855 г. князь Данила при содействии западной дип­ломатии начал переговоры с Портой об установлении мирных от­ношений на границах с Черногорией. Вместе с тем, используя за­интересованность Франции в балканских делах, он поставил перед французским вице-консулом в Шкодре Иясентом Гекаром вопрос о необходимости увеличения черногорской территории за счет Адриатического побережья до Бара, но не получил ответа¹²⁵.

После окончания Крымской войны князь Данила обратился за содействием в разрешении черногорских требований непосредствен­но к России как покровительствующей державе. 22 февраля 1856г. он направил директору Азиатского департамента Л. Г. Сенявину письмо, в котором указывал на необходимость присоединения к Черногории соседних плодородных земель, предоставления выхода к морю (через порты Бар или Спич) и определения границы с Османской империей¹²⁶.

На заседании Парижского конгресса в марте 1856 г. турецкий представитель Али-паШа заявил, что Черногория является частью Османской империи. Претензии Порты были поддержаны Австрией и Англией. Хотя Россия продолжала рассматривать Черногорию фактически независимым государством, чтобы не осложнять пере­говоров, русский представитель воздержался от протеста. Это об­стоятельство вызвало недовольство в Черногории и повлекло охлаждение отношений с Россией. Понимая, что после военного поражения она не сможет поддержать интересы Черногории, Да­нила в мае 1856 г. направил европейским кабинетам — участникам Парижского конгресса (кроме Порты) меморандум, в котором из- лагались следующие внешнеполитические требования: 1). признать дипломатическим путем независимость Черногории; 2) увеличить ее территорию в сторону Герцеговины и Северной Албании; 3). окончательно определить ее границы с Османской империей; 4). присоединить к Черногории полосу Адриатического побережья вплоть до Бара¹,²⁷.

Своим обращением к посредничеству великих держав князь Данила сделал попытку выдвинуть черногорский вопрос на обсуж­дение международного конгресса. При этом он рассчитывал на поддержку Франции, которая в то время выступила с лозунгом защиты принципа национальности. В действительности этот прин­цип соблюдался не во всех случаях и, в частности, не распростра­нялся на Турцию; Наполео-н III, учитывая экономические интересы французской буржуазии, не желал радикального решения Восточ­ного вопроса¹²⁸. Надеясь достичь сразу двух целей — уничтожить русское влияние в Черногории и укрепить доверие к себе со сторо­ны Порты, французское правительство предложило князю Даниле Начать переговоры непосредственно с Портой. Но, обещая содей­ствие, оно поставило условием внести существенное изменение в черногорский меморандум: не только отказаться от требования независимости, но и согласиться признать верховную власть султа­на¹²⁹. Французский план встретил полное одобрение и поддержку со стороны Австрии и Англии, также отстаивавших принцип под­держания целостности Османской империи.

Не вняв советам петербургского кабинета воздержаться ввиду неблагоприятного момента от выдвижения своих требований перед Портой, князь Данила в августе 1856 г. решил приступить к пере­говорам с султанским правительством. Черногорские требования были сформулированы в документе под названием «Договор, по которому князь черногорский и брдский со своей точки зрения на независимость соглашается признать номинально сюзеренитет От­томанской Порты»¹³⁰. В нем были перечислены требования, испол­нением которых обусловливалось это согласие. В первом из них говорилось о присоединении к Черногории Герцеговины и погра­ничных земель со стороны Северной Албании, в том числе Адриа­тического побережья с портом Бар. По сравнению с меморандумом от мая 1856 г. кардинально менялся пункт о правовом статусе Чер­ногории. По совету Франции князь Данила не только соглашался отказаться от требования признания независимости Черногории, но выражал готовность стать турецким вассалом. Однако послед­нее было оговорено такими условиями, которые в действительности должны были свести на нет это обязательство¹³¹. Осуществление требований, изложенных в договоре, должно было также способ­ствовать закреплению в Черногории самодержавного режима Пет­ровичей. В ряде пунктов князь определил свои права в качестве неограниченного монарха, но нигде не говорил о своих вассальных обязанностях. Детально перечислялись права князя в военной и финансовой областях, во внешней политике, не упускались и вопро­сы, связанные с престолонаследием. При этом делалась оговорка, что всеми остальными функциями внутренней и внешней 'политики, которые не упомянуты в договоре, ведает сам князь. Наконец, до­говор должен был обеспечить Черногории внутреннюю автономию. В нем провозглашались некоторые буржуазные свободы, которые имелись в Законнике 1855 г. (равенство граждан, свобода печати и пр.). Декларация этих прав являлась одним из положительных проявлений французского воздействия на Черногорию.

Таким образом, внешнеполитические требования, сформулиро­ванные в договоре, должны были способствовать укреплению вла­сти князя. В случае согласия Порты на назначение черногорского представителя в Стамбуле между Черногорией и Турцией факти­чески устанавливались дипломатические отношения. Однако для осуществления всего этого плана был избран метод, который не создавал реальных возможностей для реализации. Даже в случае, если бы Порта согласилась принять выдвигаемые требования, в дальнейшем не было гарантии их выполнения, а поставив Черно­горию в сюзеренную зависимость, трудно было рассчитывать на скорое возвращение прежней независимости.

Советские историки Р. И. Рыжова, С. А. Никитин¹³², изучив русские архивные документы, показали решающую роль России в крушении этого плана. Нереальность проекта князя Данилы отме­чалась и в югославской историографии. Б. Павичевич, изучив сло­жившуюся в то время внутриполитическую обстановку в Черного­рии, указывает, что самые значительные требования были неприем­лемы не только для Порты, Австрии и Англии, но и для бонапар­тистской Франции; они могли быть удовлетворены «только при по­мощи оружия»¹³³.

Сближение князя Данилы с Францией привело к ухудшению, а затем и разрыву политических отношений с Россией (ноябрь 1856 г.), которая приостановила выплату субсидий. В этих усло­виях правительство Александра II попыталось решить черногор­ский вопрос путем активного воздействия на Францию, которая, готовясь к войне с Австрией, стала стремиться к сближению с Рос­сией. При этом была достигнута договоренность о совместных дей­ствиях в поддержку Черногории. В свою очередь князь Данила стал спешить с восстановлением отношений с Россией. К этому вы­нуждала угрожающая позиция, занятая Портой после восстания летом 1857 г. в пограничных областях Герцеговины.

После возобновления отношений с Черногорией (в 1858 г.) цар­ское правительство, руководимое желанием. не дать Турции и Австрии закрепиться в Черногории, приняло энергичные меры для предотвращения Чоккупации княжества турецкими войсками. В дальнейшем русской дипломатии удалось найти выход в реше­нии черногорского вопроса путем борьбы за обсуждение лишь чер­ногорско-турецкого разграничения без возбуждения вопроса о пра­вовом статусе Черногории. При этом Россия старалась действовать совместно с Францией ¹³\

^Поражение при Грахове, нанесенное черногорцами турецким войскам (1858), сделало Порту более уступчивой. Под давлением России и Франции, которых из опасения дальнейшего русско-фран­цузского сближения поддержала Англия, турецкое правительство согласилось начать рассмотрение во-проса о разграничении с Чер­ногорией. 27 октября (8 ноября) 1858 г. в Стамбуле состоялось под­писание конвенции об установлении черногорско-турецкой демар* кационной линии между представителями европейских держав и Портой (окончательный протокол подписан 5(17) апреля 1860 г.). Помимо определения демаркационной линии, был решен вопрос о расширении пределов Черногории в сторону Герцеговины и Шкод-ринского санджака. К ней были присоединены Грахово, Рудина, Никшичская жупа, около половины Дробняка, Тушина, Ускоке, Ли­пово, Верхние Васоевичи, часть Кучи и Додоши. Таким образом, территория Черногории стала составлять около 5 тыс. кв. км., а население увеличилось до 130 тыс. человек¹³⁵. Установление грани­цы с Османской империей определило и значительно расширило государственную территорию страны, это способствовало дальней­шему укреплению ее международного положения. Но выхода к морю Черногория не получила. Это затрудняло развитие торговых связей с другими странами и вынуждало ее транспортировать свои товары через австрийские и турецкие порты на Адриатическом море.

В борьбе за укрепление централизованной власти князю Дани­ле пришлось преодолеть сопротивление не только в сепаратистски настроенных пограничных областях (Кучи, Пиперы и др.), но и со стороны некоторых влиятельных старейшин, имевших ранее не­ограниченные экономические и социальные привилегии. Во главе одной из этих оппозиционных группировок стоял Перо Томов, дру­гую возглавлял Георгий Петрович. В борьбе против оппозиции князь Данила встретил поддержку .широкого круга мелких пред­принимателей (торговцев, ростовщиков, нарождавшейся сельской буржуазии и пр.), хозяйственной и политической активности кото­рых препятствовало монопольное положение семейства Петрови­чей. Изгнание из Черногории Перо Томова и Георгия Петровича означало победу над оппозиционерами, которые, однако, найдя убежище в Австрии, продолжали действовать против князя, гото­вя покушения и составляя заговоры¹³⁶. 31 июля 1860 г. Данила был смертельно ранен политическим эмигрантом Тодором Кадичем. Черногорским князем стал племянник Данилы — Николай (1860— 1918), в основном продолживший политику своего предшествен­ника.

В 60-е годы заметную роль в государственном управлении ста­ли играть представители буржуазного слоя. Президентом Сената являлся воевода Мирко Петрович. Он имел мельницы, которые приносили большие доходы, торговал хлебом, используя служеб­ные и родственные, связи, вел широкую торговлю зерном, присы­лавшимся в качестве помощи из других стран. На спекуляции хле­бом наживал огромные барыши и сам князь Николай. С конца 60-х годов на главную роль в управлении выдвинулся Машо Врби-ца, который благодаря своей ловкости и энергии нажил большое состояние. Став членом Сената (1869), Врбица захватил на пять лет откуп на торговлю всеми черногорскими лечебными травами — одним из наиболее важных продуктов черногорского экспорта¹³⁷.

В 1868 г. в Черногории была проведена финансовая реформа, явившаяся попыткой упорядочить государственные доходы страны. Личное имущество князя было отделено от государственной казны. Управление монастырской земельной собственностью оставалось в ведении митрополита, но было поставлено под контроль государ­ственной комиссии. Большинство монастырских земель, в том .чи­сле и владения Цетинекой митрополии, стало сдаваться в аренду за уплату третьей части стоимости урожая. Значительная часть получаемых таким путем денежных средств расходовалась на со­держание школ, что являлось своеобразной секуляризацией мона­стырских доходов¹³⁸.

Сосредоточение внимания на достижении внешнеполитических задач — борьба за освобождение Герцеговины и отражение нати­ска Турции — вынуждали черногорцев бросать все силы на укреп­ление обороны страны. В 1860 г. в Черногории был введен особый налог для пополнения военного снаряжения. За счет собранных средств закупались боеприпасы и мобилизовывались внутренние средства.

Принятые правительством меры по укреплению боеспособности позволили Черногории противостоять натиску Османской империи. Успешные боевые действия велись во время черногорско-турецкой войны 1862 г. Однако турецкой армии благодаря превосходству ее военных сил удалось в конечном счете оккупировать значительную часть территории Черногории и подойти к ее столице Цетинье. В сентябре 1862 г. был подписан мирный договор, наиболее тяже­лыми условиями которого являлись: срытие фортификационных сооружений в направлении Подгорица — Спуж — Никшич, соору­жение вдоль этой трассы укреплений (блокгаузов), в которых бы разместились турецкие войска, отказ от помощи герцеговинцам и др. Под давлением европейских держав, среди которых наиболее энергично выступала Россия, Порта согласилась пойти на уступки Черногории¹³⁹. Однако полностью последствия неудачной войны 1862 г. были ликвидированы только спустя несколько лет. Благода­ря энергичному посредничеству в Стамбуле русского посланника Н. П. Игнатьева султанское правительство согласилось удовлетво­рить черногорское требование о выводе войск из Ново Села и лик­видировать построенный пограничный блокгауз у горы Высочицы. К концу 1866 г. черногорская территория была окончательно очи­щена от остатков турецких войск.

В период подъема национально-освободительного движения на Балканах в середине 60-х годов Черногория начала усиленную под­готовку к антитурецкому выступлению. В это время ей оказывала значительную помощь в вооружении и подготовке военных кадров Сербия. Правящие круги Черногории стали питать надежду, что им удастся обеспечить гегемонию в сербско-черногорском союзе путём объявления князя Николая наследником сербского престола (у сербского князя Михаила не было детей). Князь Николай пору­чил своему секретарю архимандриту Никифору Дучичу составить проект союзнического договора с Сербией, принятого затем на тай­ном совете. В основу черногорского проекта были положены сле­дующие принципы: 1). Признание наличия двух независимых кня­жеств— Сербии и Черногории и полного их равноправия; 2). Не­прикосновенность их территорий и раздел освобожденных югосла-вянских земель — включение Боснии и половины Старой Сербии в состав Сербского княжества, а Герцеговины и остальной части Старой Сербии — в состав Черногории; 3). Общее устройство зако­нодательства, суда и администрации; 4). Объединение Сербии и Черногории в единое государство в случае пресечения одной из правящих династий¹⁴⁰.

Князь Михаил и Гарашанин полностью отвергли черногорский проект. В качестве основы был принят великосербский принцип образования государства, т. е. создание «Великой Сербии», на что черногорская сторона согласилась. 23 сентября (5 октября) 1866 г. между Сербией и Черногорией был подписан договор о союзе в борьбе против Хурции. В нем гегемония в . будущем государстве была обеспечена за Сербией, так как правящей династией были признаны Обреновичи. Князь Николай согласился отказаться от своих прав на престол, но Петровичам обеспечивался ранг членов княжеской семьи и большие привилегии (цивильный лист князя Николая исчислялся в 20 тыс. дукатов) ¹⁴¹.

Заключение сербско-черногорского союза, который являлся од­ним из звеньев на пути создания Балканского союза, имело про­грессивное значение, поскольку способствовало объединению сил югославянских народов (хотя и на монархической основе) в борь­бе против османского гнета.

Но, согласивщись заключить союзнический договор с Сербией, князь Николай продолжал лелеять мечту о приоритете в югосла-вянском национально-освободительном движении и обеспечении за собой решающей роли в будущем объединенном государстве. Офи­циальные круги Черногории постоянно испытывали ошасение, что . усиление Сербии создаст им дополнительные трудности в борьбе за руководящую роль в антиосманском выступлении. Поэтому они с неудовольствием встретили известие о том, что князь Михаил возбудил перед Портой вопрос о ликвидации на сербской террито­рии оставшихся четырех турецких крепостей. Князь Николай рас­ценивал это как использование Сербией союза с Черногорией для достижения собственных целей¹⁴².

После того, как Порта пошла на уступки Сербии, согласившись очистить ее территорию от турецких гарнизонов, князь Николай и воевода Мирко Петрович решили выступить в Стамбуле с требо­ванием территориального расширения Черногории. По сути дела это было возвращение к старым методам черногорской политики. Однако попытка добиться в 1867 г. при поддержке Франции удо­влетворения черногорских требований успеха не имела. Напо­леон III стремился лишь к ликвидации Балканского союза, отнюдь не намереваясь содействовать удовлетворению черногорских тре­бований о территориальном расширении. В конечном итоге Фран­ция согласилась ходатайствовать перед Портой только о предостав­лении черногорцам права аренды в районе Скадарского озера, что было ими отвергнуто. Провал дипломатических переговоров в Стамбуле свел на нет французское влияние в Черногории¹⁴³. Князь Николай убедился, что без поддержки Петербурга нельзя рассчи­тывать на удовлетворение черногорских требований, и стал всецело ориентироваться на Россию. Он поспешил восстановить дружеские отношения с Сербией, а после смерти князя Михаила снова возбу­дил вопрос о руководстве в освободительной борьбе. При этом Ни­колай надеялся, что Черногория выступит в роли Пьемонта, а себя возомнил вторым Виктором Эммануилом.

В начале 1869 г. черногорский князь в первый раз посетил Рос­сию. В Петербурге ему оказали радушный прием, особенно в сла­вянофильских кругах. Правительство заявило, что по-прежнему будет поддерживать Черногорию и предоставило ей значительные денежные средства. Однако амбициозные претензии князя Нико­лая ни в коей мере не поощрялись, ему советовали поддерживать дружественные отношения с Сербией ¹⁴\ Поездка черногорского князя в Петербург, следование русской ориентации в то время, ко­гда сербские регенты продолжали проводить политику сближения с Австро-Венгрией,— все это способствовало укреплению авторите­та князя Николая среди югославян и создало почву для усиления его честолюбивых мечтаний.

В 1870 г. сербское регентство предложило князю Николаю под­писать военную конвенцию, в основу которой было положено серб­ско-черногорское соглашение 1866 г., содержащее условие об отре­чении от престола династии Петровичей в пользу Обреновичей В случае создания югославянского государства. В проекте была опре­делена численность черногорской армии и предусматривалось под­чинение ее сербскому командованию, а также выдвигалось требо­вание о присоединении к Сербии Герцеговины, которая исключа­лась из театра военных действий Черногории¹⁴⁵. После полученно­го из Цетинья отказа принять такие условия регенты решили пойти на уступки Черногории — снять династический волрос и отказать­ся от территориальных претензий на Герцеговину¹⁴⁶. Вместе -с тем предлагалось после освобождения от османского гнета предоста­вить самому народу право решить, какая династия станет во главе югославянского государства. Эти две уступки означали шаг вперед по пути преодоления великодержавных устремлений Сербии и со­здания реальной основы для достижения соглашения в период Во­сточного кризиса 1875—1878 гг.

Когда летом 1875 г. в Герцеговине вспыхнуло восстание, при переговорах с Сербией князь Николай заявил о своей готовности подписать политический договор и военную конвенцию. Он потре­бовал, чтобы Герцеговина отошла к Черногории, и оставлял за Сер­бией право на присоединение Боснии и Старой Сербии. Желая со­хранить верховное руководство черногорской армией, он настаи- нал, чтобы в военную конвенцию был включен пункт, в силу кото­рого каждая армия находилась бы под своим командованием¹⁴⁷. Тайный договор о союзе и военная конвенция были подписаны 3(15) июня 1876 г. в Венеции¹⁴⁸.

Но, идя на союз с Сербией, князь Николай одновременно попы­тался вступить в переговоры с Портой, надеясь достигнуть дипло­матическим путем осуществления внешнеполитических задач. В июне 1875 г. в письме к великому визирю Хусейн-Авни-паше он предложил совместно разработать положения, на основании кото­рых обе стороны смогли бы выносить приговоры при рассмотрении всех черногорско-турецких конфликтов; предоставить Черногории право назначать своих дипломатических представителей в Шкодре, Стамбуле и Сараеве и др.¹⁴⁹ В случае принятия Портой этих требо­ваний между Черногорией и Турцией фактически устанавливались дипломатические отношения, что явилось бы шагом по пути при­знания ее независимости. Переговоры не продвинулись вперед. Но, когда в январе 1876 г. Порта «предприняла попытку при посредстве Черногории достичь умиротворения Герцеговины, князь Николай снова предъявил ей требования, теперь более серьезные: признать независимость Черногории; предоставить ей выход на Адриатиче­ское море (порт Спич и прибрежную полосу от Сутомора до Бара); разрешить свободное плавание черногорских судов по р. Бо-яне; присоединить к Черногории правый берег р. Морачи; амнистиро­вать герцеговинеких повстанцев и провести в Герцеговине рефор­мы при гарантии великих держав ¹⁵°. Порта, естественно, не приня­ла этих условий. Было ясно, что реализация задач черногорской внешней политики возможна только путем вооруженной борьбы, при напряжении всех внутренних сил и при активной поддержке со стороны России.

После окончания русско-турецкой войны 1877—1878 гг. русская дипломатия в проекте мирного договора стремилась в максималь­ной степени учесть интересы Черногории. По условиям Сан-Сте-фанекого трактата ее территория увеличилась ш>чти в 3,5 раза. Однако на Берлинском конгрессе она была значительно сокраще­на и все же в его состав вошли плодородные земли с городами Подгорица, Никшич, Колашин и Жабляк, было присоединено Адриатическое побережье (протяженностью 70 км.) с портами Бар и Ульцин. Таким образом, Черногория получила так необходимый ей выход к морю (о»кончательнос определение границы с Турцией произошло в 1883 г.).

Достижение в 1878 г. международного признания независимости и расширение территории были важным историческим результа­том, завершившим сложный этап борьбы за национальное, осво­бождение Черногорского государства. К этому времени во внутрен­нем устройстве страны закрепились некоторые нормы буржуазного государственного права. Это произошло в условиях отсталого об­щественно-экономического строя жизни, при отсутствии капитали­стического производства и основных классов буржуазного общест­ва. Поэтому специфической особенностью черногорской государ- етвенной системы явилось сохранение архаических черт. Органы Государственной власти (не только высшая центральная власть, но и на местах) соединяли в одних руках административные, судеб­ные и военные функции. В стране продолжали действовать патри­архальные обычаи и традиции. В законодательстве оставалось многое из обычного права. Но сохранявшаяся племенная органи­зация, сыгравшая большую роль в оказании отпора Османской им­перии, постепенно приспосабливалась к потребностям нового чер­ногорского общества.

В процессе формирования внутреннего устройства Черногорско­го государства немалую роль играл внешний фактор — материаль­ная и дипломатическая помощь России, а также связи с Сербией, опыт которой использовался при создании государственных инсти­тутов и правовых норм.