Протестные движения на Ближнем Востоке и в Северной Африке 2011 г. Позиции международного сообщества
Причины возникновения протестного движения в каждой арабской стране были разными. Они имели свою национальную почву, что проявилось и в самой форме протеста: от всенародных выступлений, начавшихся с публичных самосожжений (Тунис, Египет) и племенного сепаратизма в отдельной провинции (Ливия) до просьбы, обращенной к королю, разрешить создание политической партии (Саудовская Аравия).Протесты продемонстрировали недовольство народов арабского мира катастрофической ситуацией в хозяйственной жизни на фоне коррупции правящих режимов, которая приобрела гипертрофированные размеры. Авторитарные режимы долгое время создавали видимость социальной стабильности, а правящие семейные кланы, утратив связь с народом, игнорировали нарастание серьезных внутренних противоречий, поэтому не смогли вовремя оценить угрозы и адекватно на них отреагировать.
17 декабря 2010 г. тунисский уличный торговец устроил публичное самосожжение. Его жертвоприношение стало толчком к волнениям в Тунисе и в итоге привело к отставке президента Бен Али. Следом волнения перекинулись на некоторые другие арабские государства, что дало повод мировой прессе говорить об «арабской весне». Можно выделить три вида восстаний: первый —«наведение глянца» (пример Марокко, Иордании, Алжира: проведение некоторых реформ, некоторые перестановки в госаппарате – при одобрении со стороны населения и Запада), второй — замена лидера, но не метода управления страной (Тунис: курс, по всей видимости, если и изменится, то не сильно + Египет: пока неясно, но очевидно, что новые власти не откажутся от сотрудничества с Заливом, Западом, Турцией, что уберегло их от интервенции). Третий — переход в состояние гражданской войны, как в Ливии, Йемене и Сирии с последующей международной интервенцией, активным вмешательством региональных сил (КСА + Залив: план по урегулированию) и серьезной угрозой международной интервенции – соответственно. Интересен случай с Бахрейном, где режим был сохранён с помощью интервенции Саудовской Аравии; но, хотя восстание там соответствует основной модели «арабской весны» — несбывшиеся надежды — оно относится к иному классу, поскольку в стране столкнулись иранское и саудовское влияния.
В основе этого принявшего общемировой масштаб движения лежат следующие причины: социальная несправедливость, огромный разрыв между богатыми и бедными, всесилие и безнаказанность правящих кланов, которые подавляли любые свободные выступления, притеснения, гнетущая и унизительная безработица (особенно среди молодежи с высшим образованием), коррупция. По существу, это — массовое движение за социальную справедливость. + некоторые обвиняют Запад в искусственном разжигании недовольства среди населения посредством соц сетей, однако представляется, что даже для этого были необходимы определенные внутренние предпосылки.
Растущее недовольство населения арабских стран стимулировал кризисный 2009 год: резко снизились иностранные инвестиции, повысились цены на основные продукты питания, жизненный уровень населения значительно ухудшился. Все это сильно обострило те социальные и политические проблемы, которые зрели уже давно.
В каждой арабской стране есть свои социальные риски, но у них разная национальная почва (шиитское население, которое требует политической идентификации; противостояние кланов; застывшая политическая надстройка при активной модернизации экономики и так далее). Определенную, хотя и не определяющую роль играет и внешний фактор: само изменение ситуации в арабских странах открывает для многих региональных и внерегиональных игроков возможности по манипулированию и продвижению своих интересов. Все это может оказать дестабилизирующее влияние на политическую ситуацию. Это не означает, что в других странах режимы падут, но совершенно очевидно, что для того, чтобы избежать революционных ситуаций, правительства станут принимать меры по трансформации политических систем.
Кроме того, важно отметить еще одно социально-политическое обстоятельство, которое зачастую резко обостряет внутриполитическую ситуацию в арабских странах, — это так называемая «чересполосица» шиито-суннитской принадлежности граждан и правящих элит в ряде государств – этим обстоятельством часто пользуются «заинтересованные» в регионе, прежде всего западные страны + региональные державы, которые соревнуются за лидерство – Турция, КСА, ИРИ. Нельзя сбрасывать со счетов и «иранский фактор», который важен в связи с тем, что экспорт исламской революции — это официальная доктрина государства, которое рассматривает в качестве зоны своих интересов страны, где правят или проживают шииты (Сирия, Йемен, Ирак, Ливан, Бахрейн, Кувейт, Саудовская Аравия).Еще одной проблемой, которая обострилась в ходе волнений, стала характерная для арабского мира историческая внутрирегиональная конкуренция за влияние, которая часто приводит к вмешательству одной страны во внутренние дела другой — вплоть до поддержки оппозиционных группировок и террористических организаций.
Неожиданным для мирового сообщества стал именно размах недовольства, а также тот факт, что эти события совершенно не вписались в принятые относительно арабского мира стереотипы (традиционно источник опасности виделся в тупиковой ситуации БВУ, расколе Палестины и подъеме исламского движения). Поэтому Запад, который поддерживал союзнические отношения с арабскими режимами, тоже упустил момент, когда ситуация резко изменилась. Позицию выработали не сразу, Франция, например, на первом этапе волнений оказывала материальную поддержку режимам Мубарака и бен Али. Позже – главная идея ЕС и США: поддержка процесса демократизации в арабских странах (с ними быстро синхронизировалась позиция ЛАГ). Отсюда – одобрение реформ в некоторых странах и поддержка повстанцев (сразу наладили связи с новыми тунисскими властями, активное содействие ливийскому ПНС + интервенция на стороне повстанцев + помощь в формировании нового госаппарата+финансовые вливания, поддержка сирийского СНС + «Друзья Сирии»). Сейчас – сирийское досье: попытки воплощения «ливийского сценария» через проведение соответствующих резолюций в СБ, после того, как наткнулись на жесткое сопротивление Москвы и Пекина (блокировали 2 резолюци, осуждающие Асада – в конце 2011 и начале 2012) – попытки формирования «коалиции желающих» («Друзья Сирии») для осуществления интервенции и вооружения оппозиции (сейчас по некоторым сведениям их вооружает Залив), к весне – энтузиазм стих (в США – предвыборная компания, Турция – поняли что им это грозит внутренней дестабилизацией, ЕС – экономический кризис), остались только КСА (которые до сих пор выступают за вооруженное вмешательство) и Франция (пока Олланд не победил на выборах и теперь Франции тоже в принципе не до Сирии). Отсюда – идеи о политическом/дипломатическом урегулировании >> миссия спецпосланника ООН-ЛАГ Аннана: постоянно пишут, что она провалилась, но никто ее не прекращает, 270 наблюдателей в Сирии работают.
Турция – в событиях «Арабской весны» однозначно встали на сторону повстанцев, особенно в Сирии (в Ливии долго думали и потом чуть не потеряли контракты с новыми властями); у турков – идеи лидерства в арабском мире, достаточно успешно в этом направлении продвигаются; будущее Сирии для них принципиально важно – это вопрос не только влияния в регионе, но и внутренней безопасности. В Турции базируются СНС и ССА, зимой Эрдоган заявлял о создании буферной зоны на границе с сирийцами под международным контролем (что по сути означало военное вмешательство), потом – угрожал прибегнуть к НАТО (возможность вмешательства для защиты границ гос-ва-члена Альянса – ст5), сейчас – смягчили риторику; но приложат все усилия, чтобы в Сирии после Асада пришел «свой» человек (по этому поводу – борьба с саудовцами).
По сути – в связи с событиями в Ливии и обсуждениями по Сирии – можно говорить о стремлении международных и региональных держав сменить неудобный для них режим и поставить во главе страны лояльных себе людей. Такой подход развивают Россия, КНР, ИРИ. Россия изначально говорила о поддержке процесса демократизации, но осуждала насилие и призывала к соблюдению норм МП и уважению ПЧ. Расширенная западными странами интерпретация мандата резолюций 1970 и 1973 по Ливии (при голосовании по которым Россия воздержалась) в свете начавшейся впоследствии интервенции была встречена недовольством Москвы, сейчас – Россия старается не допустить такого же развития событий в Сирии (поэтому блокируют соответсвующие резолюции), Москва участвовала в выработке плана Аннана, проводила переговоры с сирийским руководством, пыталась усадить оппозицию и нынешние власти за стол переговоров. + слухи, что Россия вооружает правительственные силы, но Москва отрицает.
ИРИ – для них Сирия единственный союзник в регионе, они не могут допустить смены режима и тем более военной интервенции. Но у Тегерана связаны руки, они сами почти изгои в международном сообществе, Запад их не слушает, а наоборот давит и хочет их ослабления; соответственно они мало как могут повлиять.
ТО, можно сказать, что «арабская весна» - слияние двух тенденций: в определенной степени процесс демократизации, вызванный социально-экономическими проблемами в арабских странах + борьба за стратегически важный регион между мировыми и региональными державами (желание Запада и отдельных региональных претендентов на лидерство воспользоваться этим для трансформации/смены неугодных им режимов на «правильные, послушные»).
До финальной развязки ситуации в арабских странах еще далеко. Впереди самый важный процесс формирования политической системы, когда начнется выдвижение новых лидеров и создание новых государственных структур. Какими они будут, пока неясно: ни в одной из стран, где произошли протестные волнения, еще не приняты новые постоянные конституции, которые должны определить рамки политического процесса и создать юридическую базу для избирательного законодательства, партийной системы и средств массовой информации.
Однако определенные тенденции уже просматриваются. Так, с политической арены арабского мира уходят светские режимы, а к власти уверенно идут умеренные исламские партии (Партия «Ан-Нахда» в Тунисе, Партия свободы и справедливости в Египте, Партия справедливости и развития в Марокко). В какой степени ислам будет определять жизнь новых арабских демократий, пока неясно. Исламские партии (равно как и их социальная база) в мусульманском мире очень разные: от экстремистских до либеральных и модернистских. Отношения между ними и властью в каждой стране исторически выстраивались по-разному. Лидеры побеждающих на выборах исламских партий уже поспешили заявить, что не покушаются на демократические свободы и права женщин, клянутся сохранить верность демократическим ценностям и сотрудничать с другими политическими силами (не говоря уже о том, что все они категорически дистанцируются от международных радикальных группировок).
Поэтому дальнейший путь политического развития арабского общества должен заключаться, скорее всего, в консенсусе между политическими силами.