Понятие национального интереса. Национальный интерес и национальная безопаспость
Изменяющийся контекст силовых соотношений имеет свою стержневую основу, каким выступает понятие "национальный интерес", ибо, как уже отмечалось,в современной мировой политике в большинстве случаев наиболее острым является не вопрос о физическом выживании, а вопрос о соучастии и взаимодействии. Современный мир богат новыми элементами, которые способствуют перераспределению мощи, концентрировавшейся раньше в руках великих военных держав. Эти новые элементы в перераспределении власти (например, частные транснациональные субъекты) ведут к усложнению национальных интересов, более того, транснациональные инвестиции создают новые интересы, в связи с чем соперничество в международной политике усложняется. Транснациональные субъекты могут выступать не только в роли ограничителей при осуществлении национальных интересов, но и влиять на то, каким образом такие интересы определяются в политике государств.
Каково же содержание понятия "национальный интерес" как наиболее общего фундаментального понятия международной политики? В самом широком плане интересы включают широкий круг интеллектуальных, исторических, нравственных ценностей. Без учета культурно-исторических традиций и национальных ценностей понимание международной политики будет неполным. Г.Моргентау справедливо считает национальную идентичность неотъемлемым элементом национального интереса. В научной литературе общественный интерес представляется как осознанные потребности субъекта или социальной общности, вытекающие из условий их существования и деятельности. В то же время интерес — это отношение потребности к условиям его реализации. Соответственно, национальный интерес есть осознание и отражение в деятельности его лидеров коренных потребностей государства.
Главная задача внешней политики любого государства — это обеспечение его внутреннего развития. Сила государства и сегодня является важнейшим средством обеспечения национальных интересов и достижения внешнеполитических целей. Но, реализуя свои собственные интересы, государства обязательно втягиваются в нравственные конфликты, поскольку осуществление интересов и целей средствами силы постоянно входит в противоречие с какими-то моральными нормами, с универсальными идеалами.
Применение силы в международной политике, в соперничестве государств на международной арене сегодня опасно. Это грозит уничтожением человечества. Поэтому выход следует искать не только в разумном соотношении силовых и балансирующих интересов, но и в нравственности политики. Мы не будем вступать здесь в дискуссию, существуют ли универсальные нравственные законы, должно ли им следовать государство и т.д. Проблема здесь шире, ибо есть разница между моралью индивида и моралью государства. Немецкий историк XIX века Генрих фон Трейчке писал, что о государстве нельзя судить на основании тех норм, которые относятся к индивидам, о нем должно судить в соответствии с теми принципами, которые определены его собственной природой и его конечными целями.
Государство во взглядах классических мыслителей (Платон, Аристотель, Спиноза, Гегель) само есть проявление нравственной идеи. Каждое государство как конкретная историческая индивидуальность руководствуется в своем поведении своими особыми этическими принципами; оно не подчиняется прямо никаким внешним по отношению к нему моральным принципам и не следует слепо никаким абстрактным соображениям человеческих прав в реализации своего государственного интереса, особенно в области международных отношений. В силу такой трактовки государства этими философами не признавался конфликт между политикой, с одной стороны, и моралью и справедливостью — с другой. Гегель вообще считал абсурдным само предположение, что политика может быть в конфликте с правами и обязанностями или с моралью. Аристотель же в своей "Большой этике" полностью отождествлял политику и этику.
Как совместить альтруизм и эгоизм в международной политике? Что ценнее: этика убеждения или этика ответственности? В деятельности политика или частного субъекта международной политики всегда присутствует желание принимать в расчет и считаться с интересами других государств или других субъектов международной политики. И здесь берет верх этика ответственности. Для государства, считал Т.Рузвельт, безнравственно видеть лишь свои собственные интересы, но глупо в то же время полагать, что забота лишь о собственных интересах является единственным побудительным мотивом поведения всякого другого государства.
В принципе мы согласны с веберовской постановкой вопроса, что этика убеждения и этика ответственности — не суть абсолютные противоположности, что они взаимодополняемы . Но в международной политике вряд ли вызовет возражение тезис о приоритете этики ответственности.
Последовательным выразителем этики ответственности как основы политического поведения, принципа международной политики был Г.Моргентау. В книге "Политические отношения государств" он пишет, что политический реализм, подобно обществу в целом, основывается на объективных законах, корни которых лежат в природе человека. Чтобы изменить что-то в обществе, необходимо прежде всего понять те законы, по которым оно живет. Главным пунктом, помогающим политическому реализму отыскать путь в дебрях международной политики, является концепция интереса, определенного в понятиях силы. Эта концепция служит связью между разумом, стремящимся познать международную политику, и фактами, которые надлежит осмыслить. Она отграничивает политику, как автономную сферу действия и познания, от других сфер — экономики, этики, эстетики или религии. Концепция интереса, определенного в понятиях силы, привносит в работу исследователя интеллектуальную дисциплину, точно также она рационально упорядочивает и сам предмет исследования политики, делая тем самым возможным ее теоретическое понимание.
Именно концепция интереса, выраженная в категориях силы, спасает нас, считает Г.Моргентау, как от моральных крайностей, так и от политического безрассудства. Мы сможем лишь тогда всем государством воздать должное, если будем рассматривать их как политические общности, преследующие свои интересы, определенные в силовом выражении".
С этими утверждениями можно согласиться. Международная политика должна стоять на двух принципах: защищая и способствуя реализации собственных интересов, любой субъект международных отношений должен уважительно относиться и к интересам других государств. Это означает, что разум государства, выраженный в его национальном интересе, состоит в осознании как собственной сущности и природы, так и природы окружения. Это и пытается осмыслить сегодня Россия, разрабатывая концепцию внешней политики и национальной безопасности.
Изменившаяся мировая ситуация заставляет Россию выработать новые правила поведения, адекватные внешней ситуации и отвечающие ее собственным национальным интересам. Первостепенное значение в этой связи приобретает разработка и последовательная реализация концепции российский национальной безопасности. Как важнейшее условие существования любого государства, стратегию национальной безопасности можно представить как защищенность от внешних и внутренних угроз, устойчивость к неблагоприятным воздействиям извне, обеспечение таких внутренних и внешних условий существования страны, которые гарантируют возможность стабильного всестороннего прогресса общества и его граждан. Национальная безопасность определяется всем жизненным укладом человеческого сообщества, его культурными и политическими традициями, психологическим складом и исторической памятью. Поэтому национальная безопасность должна быть обеспечена изнутри, т.к. действие внутренних центробежных тенденций для нее опасно.
В литературе национальная безопасность рассматривается как один из элементов национального интереса государства, обеспечивающего ему наряду с другими элементами (внутренняя стабильность, экономическое преуспевание, моральное здоровье общества, благоприятное внешнее окружение, позитивный международный имидж) оптимальное существование.
Обеспечение национальной безопасности России — это не просто обеспечение условий выживания нации, это и создание для нее оптимальных условий саморазвития и творчества. Известный философ Вл.Соловьев считал, что практическим условием для исполнения российского признания (идеал "святой Руси" — служить всечеловеческим интересам, преодолеть свое обособление, признать себя лишь частью вселенского целого) является духовное освобождение России. Чтобы проявить свои самобытные духовные силы, России следует деятельно усвоить те общечеловеческие формы жизни и знания, которые выработаны Западной Европой. Если Россия не исполнит своего нравственного долга, если она не отречется от национального эгоизма, если она не откажется от права силы и не поверит в силу права, если она не возжелает искренно и крепко духовной свободы и истины — она никогда не может иметь прочного успеха ни в каких делах своих, ни внешних, ни внутренних. Самое лучшее государство, писал Вл. Соловьев, есть то, которое обеспечивает своею крепкою властью внешнее физическое существование общества. Такое государство должно способствовать обществу или, по крайней мере, не мешать ему в достижении его высшей цели, в его внутреннем совершенствовании, в постепенной морализации и одухотворении общественных отношений по идеалу свободного нравственного всеединства.