Глава i этнос и этничность

Термин этнос (от греческого ethnos — народ) с 60-х годов прочно закрепился в отечественной научной литературе, заметно потеснив понятия племя, народность, нация, национальность, а в последние годы через средства массовой информации проник и в повседневную речь. Нечто подобное произошло и в зарубежных странах, где аналогичный смысл приобрело ранее почти неизвест­ное обозначение этническая группа (ethnic group), или, в мень­шей степени и преимущественно в научной литературе, этния (от французской формы ethnie).

Как ни парадоксально на первый взгляд, при рассмотрении фе­номена этноса наиболее сложная проблема заключается в выделе­нии этноса среди других типов общностей. В настоящее время в большинстве регионов и стран мира основной массе населения присуще этническое самосознание, сложившееся в результате об­щего исторического опыта, тех или иных особенностей культуры или статуса группы в полиэтничном обществе. Такая ситуация особенно характерна для Европы и России и воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Однако в многочисленных случа­ях вопрос об этнической принадлежности очень запутан. Можно назвать десятки, если не сотни групп, которые обладают четко выраженным самосознанием, но большинством специалистов не признаются в качестве отдельных этносов, и наоборот, члены групп, рассматриваемых в качестве этнических, нередко имеют весьма туманное представление о г моей общности. Например, в любом российском демографическом справочнике панджабцы, об­щая численность которых превышает 100 миллионов человек, ука­зываются как единый этнос, хоти панджабцы-мусульмане Паки­стана и панджабцы (сикхи и индусы по религиозной принадлежно­сти) Индии — это разные народы с четко выраженным самосозна­нием. То же самое можно сказать о бенгальцах — жителях Банг­ладеш и индийского штата Западная Бенгалия. Даже в Восточной Европе вплоть до середины нынешнего века в этноконтактных зонах жители зачастую не задумывались о своей этнической при­надлежности и называли себя тутейшии ("здешние") или ото­ждествляли себя с определенной религиозной общностью: напри­мер, православные белорусы часто называли себя русскими ("русской веры"), а католики — поляками ("польской веры"). Не­которые этнологи квалифицировали такие группы как этноконфессиональные. Но по любому критерию трудно решить, можно ли считать отдельным этносом, например, казаков или же их следует рассматривать только как этнографическую группу русского этноса.

Различные аспекты этой проблемы рассмотрены в приводимых отрывках из работ известного американского политолога и специа­листа по проблемам этничности профессора Гавайского универси­тета Фрэда Риггса, российского этнолога академика Ю.В. Бром-лея. Характерной особенностью подхода большинства американ­ских ученых является инструментальная интерпретация этнично­сти, согласно которой этническая принадлежность актуальна по­стольку, поскольку она способствует достижению определенных целей: власти, повышения статуса, экономических и социальных выгод и т.п. В последние годы эта точка зрения стала популярной и среди российских ученых (см. СВ. Чешко). Очевидно, инстру­ментальная интерпретация этничности применима к этнической "ситуации в полиэтническом городском обществе наподобие амери­канского, где индивид в принципе (в особенности если этому не препятствуют расовые отличия) волен выбирать, сохранять ли ему свои этнические связи или, напротив, стремиться к ассимиляции (см. Янг Юн Ким). Этносы, издавна населяющие компактную тер­риторию, воспринимаемую ими в качестве родины, скорее пред­ставляют собой относительно устойчивые социокультурные общ­ности. К ним в полной мере применимы характеристики и подходы российских ученых Ю.В. Бромлея, С.А. Арутюнова и М.В. Крюкова, затрагивающих, соответственно, проблемы этнической иден­тичности, культуры и исторических типов этносов (в противопос­тавление долгое время бытовавшему в советской этнологии их де­лению на племена, народности и нации).

Обсуждая вопросы этнической идентичности и ее смены, важно иметь в виду, что во многих ситуациях этническое самосознание связано с предписанным статусом индивида, т.е. окружающие вос­принимают конкретного человека как армянина, русского или ки­тайца независимо от того, относит ли он себя к данной нации или нет. Иными словами, индивид в большинстве случаев не выбирает этническую принадлежность по своему усмотрению. Роль этниче­ской идентичности может колебаться в очень широких пределах,

но главное состоит в том, что среди прочих компонентов структу­ры идентичности (обусловленных членством индивида в различных группах) она отличается, как правило, наибольшей устойчивостью. В большинстве случаев сменить ее намного сложнее, чем профес­сию, место жительства или политическую солидарность, а измене­ние возрастной идентификации (ребенок, молодой человек, ста­рик) и вовсе не зависит от воли человека. Другое важное свойство этнического компонента идентичности заключается в том, что ему присуща сложная внутренняя структура, включающая социальные (этнические) связи, элементы культуры, определенную систему цен­ностей, символы. От разнообразия внутренней структуры этнической идентичности и степени, в которой ее элементы разделяются боль­шинством членов этнической группы, зависит уровень развития этни­ческого самосознания и групповой солидарности конкретного этноса.

Этнические категории выражают специфические особенности отдельных народов, включая различия в системе ценностей, соци­альных нормах, стилях поведения. Эти особенности служат осно­вой для этнических стереотипов и автостереотипов, представлений о национальном характере. Очерк о немцах, написанный извест­ным итальянским журналистом Луиджи Бардзини, автором книг "Итальянцы" и "Европейцы", представляет собой образец характе­ристики (в данном случае положительной) другого народа. В от­рывке из статьи Хэла Фишера подмечен ряд серьезных проблем, возникающих в процессе общения между представителями раз­личных групп. Выдержки из книги французского ученого и педаго­га К. Камийери знакомят читателя с кросскультурной педагогикой — отраслью, которая почти неизвестна в нашей стране, но быстро развивается в странах Запада. В связи с возрастанием этнической мозаичности кросскультурная педагогика становится все более ак­туальной для многих стран, в том числе и для России.