Коммуникация и понимание в смысловом горизонте

«Я – Другой»

Все мы живем неотрывно от общества, и, кажется, что умение жить в социуме в нас заложено изначально. Однако нельзя не признать, что каждый из нас – отдельная единица, для себя самого важная и понятная, для другого же человека – загадочный мир, затерянный во вселенной других, таких же непонятных людей. Тогда каким образом строится наше общение и взаимодействие с другими людьми, на каком основании формируются наши взгляды относительно них? Как относимся мы к другим людям? Что означает для нас «другой человек»? И кого, наконец, мы считаем «чужими», а кого «своими»?

Для начала обратимся к философскому обоснованию понятия «Другой». Эта категория рассматривается в различных философских направлениях. Понимание Другого дают, например, феноменология, экзистенциализм, философская антропология, постмодернизм. Другой обладает такими характеристиками, как чуждость, инаковость, которые обнаруживаются прежде всего в несводимости его «Я» к моему: Я определяет Другого не просто отличным от себя, но и себе противопоставленным, посторонним. Другой, в широком смысле, – это нечто, отличное от Я-самости, трансцендентное ему, и одновременно Я-уподобляемое, сплоченное с ним. Обозначенное противопоставление и даже отчужденность должны быть понимаемы как стояние-рядом и как смотрение-в-Другого, собеседование.

Понятие «Другого» оказывается неразрывно связано с понятием свободы и границы. Отношение к «другому я» возникает через признание свободы Другого, в частности, через нравственные и правовые отношения. В антропологической концепции Фейербаха, «Я есть-Я — для самого себя, и одновременно Я — Ты для другого, но таким я могу быть только как существо чувственное» [3]. Я вынуждено, чтобы быть, выходить за пределы уже упорядоченного им жизненного пространства ценностей и смыслов, совершать постоянное развертывание своего бытия «во вне» – в новое «иное». Такое освоение «внешнего» пространства, сопряженное с раздвижением горизонтов, устремления к границам, оказывается неизбежно связанным со встречей с Другим. Другой, в широком смысле, оказывается тем, что отлично от Я, самости, трансцендентно ему и одновременно Я-уподобляемо и, таким образом, сплоченно с ним.

Восприятие Другого и отношение к нему оказывается плотно связанным с телом. По мнению Э. Гуссерля, значение тела важно, так как благодаря ему становится возможным по аналогии феноменального переживания собственного тела судить о теле другого и тем самым рассматривать весь процесс телесного конституирования мира как совместное действие отдельных и автономных индивидов-монад [1]. Тело, таким образом, является границей, наглядно отделяющей Я от Другого.

Получается, наши взгляды на другого человека складываются из осознания его как самостоятельной единицы по отношению к «моему Я»: через его границу-тело и его безграничье-свободу. Анализируя поведение и опыт Другого, проходя по цепочке «Другой»-«Я»-«Ты», осознается устройство социальных, культурных, экономических отношений и, в целом, система жизни в обществе. Появляется понимание неразрывности одного человека от других людей, от общества.

Как отмечал М.К. Мамардашвили, кроме властной потребности быть, состояться, или пребыть, у человека есть еще потребность понимать. Человек, в принципе, не может жить в мире, который ему непонятен. Но «принцип этого понимания всегда сращивается с фундаментальным отношением человека к самому себе и в смысле способности идентифицировать себя и способности уважать себя» [2]. Образ Другого проистекает из «ужаса и жажды признанности» себя. Другой нужен для того, чтобы подтвердить, что Я есть, осознать, что такое «Я» и каким образом «есть». Другой – пропасть или прорыв нашего имманентного бытия-в-мире. Именно в эту пропасть и направляется Я, пытаясь наполнить ее своим пониманием. Понять – преобразиться, разместив себя в новой совокупности связей.

Существует определенная форма взаимоотношений между индивидами, при которой грань между Я и Другим постепенно размывается, тогда Другой-«чужой» обволакивается ценностным отношением Я-«свой». И такой формой является понимание, диалог. Понимание — внутреннее принятие, «освоение» «чужого» через включенность в него, которая затрагивает разные уровни восприятия и реализуется в диалоге, имеющем как внешнее, так и внутреннее, изменяющее обе стороны взаимодействие. Посредством такого экзистенциального и информационного взаимодействия между индивидами создается связь, обмен частями миров диалогизирующих.

Однако диалог не является общедоступным для каждого, не всегда с помощью диалога происходит понимание. Главной сложностью понимания является незнание языка Другого во всей его полноте. Язык здесь мыслится максимально широко, как особая смысловая реальность, в которой происходит соединение и взаимное присутствие мира внешнего и внутреннего и, значит, «своего» и «чужого», язык как место встречи «Я» и Другого и, конечно, Я с самим собой. В узловых точках, в которых Я достигает самопонимания, всегда присутствует Другой. Понимая, Я ведет беседу с самим собой, слышит себя через голос Другого, который звучит как его собственная речь. Понимание – в понимающем.

В продолжение темы важно показать такие категории, как «свои» и «чужие». «Свой» – человек, являющийся близким и понятным мне, в определенном смысле «родным». Его опыт является отражением моего собственного опыта, его «история» неразрывно связана с моей «историей». «Свой» – тот, кого Я «включаю» в себя, отождествляя с собой, в определенной мере, соединяясь с ним в единое целое: тело и сознание. Личность «Чужого», напротив, не содержит связи со «Мной». Чужой – не мой, и потому «немой», как бы лишенный дара речи, языка, лишенный возможности связи, моего понимания.

Локус представления «Свой»-«Чужой» составляет неотъемлемую часть жизненного мира как мира повседневного опыта человека, сферы его первоначальных неотрефлексированных очевидностей. Разворачиваясь в пласте интерсубъективности, где «Я» обнаруживает свою связь с Другим, оно включается в конституирование акта, удостоверяющего существование Другого.

Формирование представления «Свой»-«Чужой» осуществляется сознанием, развивающемся в культуре и одновременно ее порождающем. Выходя за рамки отдельного сообщества, локальной культуры, по мнению Левинаса, в форме «скольжения» между «Своим» и «Чужим» осуществляется диалог между культурами, в процессе которого соприкосновение с «Чужим» обеспечивает иннервацию генезиса «Своего», своей собственной культуры. Внутреннее стихийное требование познать и постичь «Чужого» переходит в потребность понять его культуру. Признавая инаковость и ценность самобытности и одновременно снимая сковывающую отчужденность, размыкая горизонты своего и иного, обеспечивая тем самым расширение поля творческих возможностей, культурного строительства, происходит раскрытие потенций человеческой личности, осознание социальной ценности понимания, культурного диалога, воспроизводство и развитие социального общежития.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Гуссерль Э. Картезианские размышления / Пер. с нем. Д.В. Скляднева. — СПб.: Наука, 1998.

2. Мамардашвили М.К. «Третье» состояние // Как я пониманию философию / М.К. Мамардашвили. – 2-е из., измененное и дополненное. – М.: «Прогресс», «Культура», 1992.

3. Фейербах. Избранные философские произведения в 2-х томах. – Т.1. – М.: Госполитиздат, 1955.

Ю.П. Куликова