Воспитания

Школа Саммерхилл была основана в 1921 году в Лейстоне (графство Суффолк), примерно в ста милях от Лондона (с 1921 по 1924 год она находилась в Германии). Создатель этой школы – английский педагог Александр Нейлл (1883–1973). Как писала о Саммерхилле комиссия британского Министерства образования, «эта школа известна во всем мире как место, где педагогический эксперимент осуществляется революционным путем и где опубликованные, широко известные и дискутируемые взгляды ее директора воплощаются в жизнь».

Саммерхилл – интернатная школа, которая располагалась в четырех зданиях, окруженных зеленой территорией, предназначенной для игр на свежем воздухе. Дети жили по возрастным группам вместе с воспитательницей (a house-mother). В главном здании находились столовая, зал, мастерская по лепке, маленькая комната для рукоделия и спальня для девочек. У самых маленьких детей был отдельный домик с жилыми помещениями и классной комнатой. Спальня для мальчиков, остальные классы, а также комнаты некоторых членов персонала также располагались в домиках. Как мальчики, так и девочки жили в двух–четырехместных комнатах. Только несколько старших детей жили отдельно. Классы были небольшими, но достаточными для обучения в группах. Жилищные условия в целом были не самыми лучшими, однако, как подчеркивается в отчете инспекторов министерства, дети чувствовали себя хорошо и не болели.

Финансовое положение школы было весьма затруднительным, поскольку она оказалась фактически за пределами общегосударственной системы образования и получала от министерства мизерные дотации. В школу принимали в основном детейиз средних слоев общества. Нейлл старался не брать детей из богатых семей, поскольку он считал, что трудно добраться до сущности ребенка, если она скрыта за большим количеством денег и дорогой одеждой. Стремясь к тому, чтобы набрать в школу детей из наиболее бедных слоев общества, Нейлл установил очень низкую плату за пребывание детей в Саммерхилле. Результатом были постоянные финансовые затруднения, очень низкая зарплата учителей. Злые языки утверждали, что из-за низкой платы в Саммерхилле могли работать и работали только люди отчаявшиеся, «летуны» или богачи-идеалисты.

Вначале в школу Нейлла попадали чаще всего дети, у которых были проблемы в семье и школе. Родители отдавали их в Саммерхилл для перевоспитания и ресоциализации, после чего их возвращали в обычную школу. Тем самым Саммерхилл выполнял по отношению к таким детям реабилитационную функцию. Со временем ситуация изменилась, и в школу начали принимать детей, родители которых верили в идею Саммерхилла.

В первые годы здесь было мало девочек, обычно приводили сюда только тех, кому было трудно в тогдашней женской школе. Позднее девочек стало больше, хотя и отсев их из школы по сравнению с мальчиками был более высоким. Нейлл это объяснял финансовыми трудностями родителей, которые по давней традиции предпочитали вкладывать средства в обучение сыновей. В школу принимали детей от 5 до 15–16 лет (Нейлл отмечал, что он предпочел бы набирать семилетних). Общая численность в разное время колебалась от 45 до
75 человек. Детей делили на три возрастные группы: 5–7 лет,
8–10 лет, 11–15–16 лет.

Персонала в Саммерхилле было достаточно, чтобы не привлекать детей к труду по самообслуживанию. Так, в 1964 году на 75 детей приходилось 25 человек персонала, из которых двое были учителя.

Нейлл тщательно подбирал учителей, обращая особое внимание на то, чтобы они кроме профессиональной квалификации имели чувство юмора, развитое чувство сообщества, черты характера, позволяющие приспособиться к системе Саммерхилла. Очень часто тестом, от которого зависело принятие учителя на работу, был ответ на вопрос: «Как вы отреагируете, если ребенок назовет вас законченным дураком?». Нейлл отдавал предпочтение тем кандидатам, которые умели делать что-то руками, не сторонились физической работы и могли исправить покосившуюся дверь или залепить дыру в стене.

Главной обязанностью учителей было обучение. Опеку над детьми в жилых помещениях осуществляли воспитательницы. Тем не менее учителя добровольно организовывали внеурочную деятельность детей: играли, готовили спектакли, помогали выполнять домашнюю работу. «Учитель проводит уроки от 9.30 до 13.15... после чего может, если захочет, провести оставшуюся часть дня в постели. Только никто так не поступает, так как у них развитое чувство сообщества и они тоже желают принять активное участие в жизни общества».

Обычный день в школе строился таким образом. Между 8.15 и 9.00 завтрак, до 9.30 – уборка постелей. В 9.30 начинались занятия, которые продолжались до 13.00.

План занятий учителя получали в начале каждого семестра. Уроки, как правило, строились в соответствии с возрастом детей. Обычно дети учились пять уроков в день, каждый по сорок минут. Проводились уроки всегда в определенном месте и в определенное время. Дошкольники и младшие школьники обедали в 12.30, а персонал и старшие дети в 13.30.

Младшие дети от 7 до 9 лет занимались с одним учителем, который проводил занятия не только в классе, но и в мастерской технического творчества или комнате искусств.

Послеобеденное время было свободно. Дети занимались тем, чем хотели. Одни играли в гангстеров и полицейских, другие организовывали спортивные игры, третьи слушали радио, рисовали, красили, катались на велосипеде, работали в мастерских и изготовляли там лодки, игрушечные пистолеты или ремонтировали велосипеды.

В шестнадцать часов – полдник. В 17 часов начинались различные занятия. Младшие обычно читали сказки. Ребята среднего возраста любили работать в комнате искусств, где рисовали, делали картинки из линолеума, изделия из кожи, готовили костюмы для своих спектаклей, плели корзины и лепили горшки. Старшие много времени проводили в слесарной и столярной мастерских. Дети всегда сами решали, чем им заниматься. Воспитатели могли посоветовать, но никогда не предлагали готовую программу действий.

Однако вечера в Саммерхилле имели определенный распорядок. Так, в понедельник дети ходили в кино,во вторник персонал и старшие воспитанники слушали лекции Нейлла по вопросам психологии, а младшие в это время были заняты чтением. В среду проводились танцевальные вечера. Вечер в четверг ничем не был занят, и старшие часто ходили в кино. В пятницу устраивались театральные постановки. Суббота была очень важным днем: в этот день проводились еженедельные собрания школьного самоуправления – общешкольные собрания. Затем танцы, а зимой – театральные представления. Иногда по субботам Нейлл рассказывал детям о своих воображаемых путешествиях по Африке, по дну океана или на небесных просторах выше туч.

Жизнь школы Саммерхилл, на первый взгляд, ничем особенным не отличалась от обычных школ Западной Европы в первой половине XX века. Разве только расположение ее на лоне природы и наличие органов самоуправления дают возможность предположить, что она принадлежала к так называемым «новым школам». Однако если взглянуть на Саммерхилл с точки зрения ее концепции и характера жизнедеятельности, можно увидеть, что это действительно была школа необычная. Александр Нейлл был принципиальным противником авторитарного воспитания, более того, он считал, что будущее человечества в полной мере зависит от того, какие воспитатели придут к детям. Если это будут сторонники жесткой педагогики подавления, то человечество никогда не сможет освободиться от войн и преступлений. Ненависть всегда порождает ненависть. «Единственная дорога – это дорога любви».

Создавая Саммерхилл, Нейлл сознательно противопоставил концепцию своей школы установке на режим, дисциплину и принуждение. Как отмечал Нейлл, при основании школы он преследовал одну единственную цель – счастье ребенка, а основной путь видел в приспособлении школы к ребенку, а не ребенка к школе.

В основе концепции школы Саммерхилл лежало убеждение в том, что ребенок по своей природе добр и портят его только общество и воспитание. «Сорок лет практической работы не только не уменьшили эту веру, но даже укрепили ее», – писал Нейлл позднее. Признавая нереальность попыток глобального реформирования общества, Нейлл сознательно выбрал другой путь: организацию закрытого детского учреждения, создающего условия для свободного развития ребенка.

Один из американских профессоров, посетивших Саммерхилл, критиковал школу за то, что она является изолированным островком в окружающем обществе и по сути противопоставляет себя этому обществу. Нейлл же полагал, что нельзя организовать свободную школу даже в небольшом городке, тем более сделав ее частью муниципальной жизни, поскольку в этой среде всегда найдутся те, кто не приемлет идей свободы, и тогда надо было бы идти на компромисс. Нейлл не считал возможным ни на йоту изменить своей ключевой идее. Он соглашался с тем, что Саммерхилл действительно остров (хотя с жителями Лейстона у саммерхилльцев было много доброжелательных контактов). Размышляя о предъявленном обвинении, Нейлл предполагал, что его американский коллега имел в виду то, что, будучи оторванной от общества, система Саммерхилла никоим образом не могла содействовать изменению несправедливого и негармоничного мира, окружающего ребенка, и что она ничего не могла поделать с той пропастью, которая лежит между взрослыми и детьми. Нейлл отвечал, что хотя он и верит в необходимость изменения общества, тем не менее его целью является обеспечение счастья хотя бы и небольшому количеству детей.

Традиционная школа, приспосабливающая ребенка к представлениям взрослых о том, каким он должен быть, не гарантирует ему счастья. Навязывая собственные темпы и методы обучения, с ранних лет опутывая ребенка сетью приказов и запретов, ограничивая его естественное развитие, взрослые неосознанно игнорируют право ребенка быть собой, право на игру, творчество и детство.

Отказавшись изначально от любых поучений, внушений и высказываний морального и религиозного характера, воспитатели Саммерхилла предоставили детям право быть собой.

Нейлл утверждал, что каждый ребенок обладает неповторимой индивидуальностью, способностью любить жизнь и находить в ней свой собственный интерес. Если предоставить его самому себе, он будет развиваться в соответствии со своими индивидуальными наклонностями. Надо только предоставить ему абсолютную свободу. Ребенок, жизнь которого не управляется постоянно взрослыми, рано или поздно добивается в жизни успеха. Таким образом, главным принципом жизнедеятельности Саммерхилла стала свобода.

Прежняя школа была направлена главным образом на интеллектуальное развитие учащихся. Нейлл считал, что эмоциональная жизнь гораздо важнее интеллектуальной. Он был уверен в том, что лучше воспитать счастливого дворника, нежели невротичного ученого. Считая, что трагедией эпохи стал все более углубляющийся разрыв между разумом и чувством, Нейлл мечтал снять тяжесть осознания первородного греха, вернуть веру в добрую человеческую природу, сделать так, чтобы ребенок воспринимал мир спокойно и радостно. Главной задачей школы поэтому является предоставление ребенку возможности жить своей жизнью, а не жизнью, навязанной ему родителями или педагогами в соответствии с их целями воспитания. Подобное управление жизнью ребенка, по мнению Нейлла, порождает послушных роботов, а это опасно для развития цивилизации.

Будучи убежден, что чувства неразрывно связаны с активной жизненной позицией, с творчеством, что они положительно влияют на умственное развитие, Нейлл создал для детей в Саммерхилле возможность свободного самораскрытия. Все условности общества, правила и запреты он отбросил, оставив единственным правилом, регулирующим поведение детей, взаимное уважение чувств. Ребенок мог вести себя как угодно, только бы это не ранило чувств другого человека или не причиняло ему вреда.

Нейлл был убежден, что Саммерхилл – самая счастливая во всем мире школа. Доказательством этому являются отсутствие тех, кто сильно тоскует по дому, редко возникающие драки и то, что здесь не услышишь детского плача. Причину он видел прежде всего в том, что свободные дети не питают ненависти к своему окружению, как это часто бывает в авторитарных школах. Ведь ненависть порождает ненависть, а любовь – любовь. Для Нейлла любовь к ребенку – это полное принятие его. Нельзя быть на стороне ребенка, если наказываешь его и не доверяешь ему. И в Саммерхилле дети знали, что их принимают такими, какие они есть.

Кроме того, Нейлл отводил Саммерхиллу терапевтическую функцию по отношению к тем детям, которые пришли в его школу уже немного «испорченными», то есть полными комплексов ненависти и агрессии, что являлось результатом отрицательного воздействия семьи и школы. В подобных случаях он ставил перед воспитателями задачу окружить этих детей особой заботой с тем, чтобы они почувствовали себя в безопасности, поняли, что им ничто не грозит, что их принимают и любят. В течение многих лет Нейлл проводил в Саммерхилле индивидуальное «лечение», но со временем осознал, что можно обойтись и без него. Многолетние наблюдения за поведением детей убедили его в том, что сама ситуация свободы в Саммерхилле имела лечебное воздействие.

Дети имели возможность свободного выражения через танец, музыку, рисунок, живопись, театр, движения на свежем воздухе, что естественным образом высвобождало их эмоции и содействовало нахождению наиболее устраивающей их формы проявления. Находясь в системе демократичных межличностных отношений, окруженные сердечной, но не мелочной опекой, дети быстро избавлялись от страха перед взрослыми, созревали духовно и находили радость и интерес к жизни.

Взаимоотношения взрослых и детей – вопрос особой важности. В Саммерхилле взрослые и дети были равными во всем, что касалось прав и обязанностей. Естественно, что речь не шла об ответственности за жизнь и здоровье детей. Как взрослые, так и дети обращались друг к другу по имени (исключение составляла лишь миссис Нейлл, к которой дети обращались по фамилии). Людям со стороны трудно было различить, где здесь кухарки, садоводы и воспитатели. Отношение персонала к детям характеризовалось непосредственностью и сотрудничеством. Дети не чувствовали страха или отчуждения по отношению к взрослым и шли к ним со всеми своими проблемами. Даже если кто-то был виноват, они не боялись сами признаться в этом.

Другим важным принципом педагогической системы Нейлла являлся принцип саморегуляции. Нейлл считал, что жизнь ребенка вполне может строиться на саморегуляции. Поэтому нельзя стремиться к формированию умений ребенка или к управлению его выбором. Саморегуляция означает право ребенка на свободную жизнь, отсутствие внешней власти, регулирующей его психику или соматическую сторону его жизни, так как механизм регуляции в некоторый степени «вмонтирован» в организм человека. Ребенок имеет право есть тогда, когда он голоден, а не тогда, когда он должен по режиму. Нельзя заставлять ребенка есть какую-то определенную еду в определенном количестве. Если у ребенка будет выбор, то он без чьей-либо помощи выберет столько еды, сколько ему нужно. Нельзя навязывать ребенку тот или иной вид одежды; он сам прекрасно приспособится к изменениям погоды: если почувствует холод, оденется потеплее, когда ему станет жарко, снимет свитер.

Нейлл разрешал детям в Саммерхилле идти спать тогда, когда они хотели (кроме тех случаев, когда время отбоя было определено самими детьми общим голосованием). Он считал, что дети руководствуются здравым смыслом и в их собственных интересах хорошо выспаться.

Принцип саморегуляции касался и всей жизни общества в Саммерхилле и означал предоставление детям права самостоятельно решать проблемы без обращения к авторитету и власти взрослых. Например, когда кто-либо из детей регулярно не приходил на уроки, группа могла выразить свое недовольство и попросить, чтобы товарищ либо пообещал участвовать в занятиях, либо совсем перестал ходить – иначе он мешает всем. Если и это не поможет, можно внести на заседание школьного самоуправления предложение о наказании виновного.Это не означало, что давление группы заменяло формальное вмешательство учителя. Ведь в Саммерхилле дети имели абсолютную свободу посещения занятий. С этой точки зрения, Саммерхилл был одной из самых либеральных школ.

Как видим, принцип саморегуляции в системе Нейлла тесно переплетался с принципом свободы. Более того, они были взаимообусловлены и влияли друг на друга. Свобода в Саммерхилле не означала анархии. Действительно, детям можно было не ходить на уроки, ругаться, не умываться и даже бранить учителя. Но нельзя было взять без спросу чужой велосипед, ходить по крыше, купаться без старших, зажигать свет ночью, когда другие хотят спать. Свобода вовсе не означала вседозволенности. Дети были вольны делать все, что касалось непосредственно их, однако им нельзя было вести себя так, чтобы причинить вред здоровью. Кроме того, дети должны были избегать поступков, которые могли ранить чувства или нарушить права другого человека.

Свобода означала, что каждый ребенок или взрослый имеет право принимать решение о себе, но должен уважать права других и не делать ничего, что бы причинило вред другому человеку. Например, ребенок может разбить окно в своей комнате, так как в данном случае терпит вред от содеянного он сам. Но он не имеет права разбить окно в комнате, где живут другие люди. Если Нейллу случалось застать ребенка за каким-то проступком, то этот проступок всегда рассматривался с точки зрения того, переходит ли он границу, за которой начинаются интересы других. Ни в коем случае проступки не рассматривались с точки зрения обычных категорий добра и зла. Нейлл считал, что использование чисто нравственных оценок в данном случае неэтично, так как рождает у ребенка чувство вины, которое, в свою очередь, порождает страх, враждебность и агрессивность.

Вышеназванные ограничения отделяли свободу от анархии и вытекали из сознательно принятых детьми решений. Если все же кто-либо из детей часто нарушал этот кодекс, детское самоуправление имело определенную систему мер воздействия, чтобы обеспечить соблюдение законов общежития.

Границы свободы в Саммерхилле определялись нормами общественного поведения, утвержденными общим собранием детей и взрослых путем голосования. Это касалось, например, времени отбоя для детей разного возраста, поведения в общественных местах (можно было ругаться в Саммерхилле, но запрещалось во время прогулок в городе), запретов (детям младше 11 лет нельзя было самостоятельно ездить на велосипеде по улице), деятельности созданных детьми комиссий самоуправления, неприкосновенности частной собственности.

Учение в Саммерхилле занимало спорное место, так как не являлось первоочередной задачей. Как уже говорилось, дети могли не посещать занятия, это зависело только от их желания. Были даже дети, которые не ходили в школу годами. Интересно, что дети, которые приходили в Саммерхилл дошкольниками, с желанием шли в школу и не бросали занятий. Воспитанники же постарше, которые прибыли в Саммерхилл из других школ, где у них были проблемы, воспринимали свободу посещения занятий с восторгом и первое время месяцами вообще не думали об учении. Это состояние, по мнению Нейлла, прямо пропорционально уровню ненависти, которую заложила в них прежняя школа. Своеобразный рекорд установила девочка, которая не училась в течение трех дет. Средний же показатель «выздоровления» и обращения к учению обычно был три месяца.

Часто Нейллу приходилось слышать, что дети, живущие в условиях такой вольницы, даже пальцем впоследствии не шевельнут, чтобы чего-нибудь добиться, и позднее ощутят свою несостоятельность при конкуренции с выпускниками обычных школ.

Знаменателен в этом отношении диалог выпускника Саммерхилла Джека с директором одного из машиностроительных заводов:

– Если бы тебе пришлось начать все заново и была бы возможность выбрать между Итоном и Саммерхиллом, что бы ты выбрал?

– Конечно же, Саммерхилл.

– Что же такого дает Саммерхилл, чего нет в других школах?

– Я думаю, что он дает чувство абсолютной уверенности в себе.

– Что же, я это заметил, как только ты вошел в мой кабинет.

– Я вовсе не хотел произвести такого впечатления, мне очень жаль.

– Мне это понравилось. Обычно те, кого я вызываю к себе, очень волнуются и чувствуют себя не в своей тарелке. Ты же вошел как партнер.

Этот диалог демонстрирует реальный результат системы Саммерхилла, где главным было не приобретение определенного количества знаний, а формирование стремления познать себя и свои возможности.

Вопреки предсказаниям дети, посещавшие уроки, серьезно относились к ним и, если по какой-либо причине не было урока, бывали весьма разочарованы. Нейлл вспоминает о случае, когда за какую-то провинностьон предложил наказать ученика отлучением его от школы в течение недели. Дети не приняли этого предложения, посчитав наказание слишком суровым.

Нейлл утверждал: «Творчество и самовыражение являются единственными вещами, с которыми следует считаться в образовании. Не важно, что ребенок делает в творческой области: сколачивает ли он столы, варит ли овсянку, делает ли эскизы или лепит снежную бабу. Больше образования в том, чтобы лепить снежную бабу, чем в часовом уроке по грамматике... Сотворение снежной бабы ближе к настоящему образованию, чем кормление с ложечки, которое сегодня называют образованием».

Наука для науки – абсурд. Речь идет о том, чтобы ученик сумел использовать знания, чтобы полученные знания оказались полезными для решения жизненных проблем. По мнению Нейлла, обучение не столь важно для ребенка, как развитие его индивидуальности и характера. Не для каждого наука одинаково необходима. Это зависит от интересов и врожденных способностей. По мнению Нейлла, дети, как и взрослые, могут чему-нибудь научиться только тогда, когда они сами захотят. Интересы ребенка в данном случае являются своеобразной жизненной силой всей личности. Нейлл рассматривал интересы не только как потенциальное средство мотивации в процессе обучения, но прежде всего как неотъемлемую часть человеческой природы, багаж, с которым человек рождается и который проносит через всю жизнь. Отсюда и убеждение Нейлла в том, что интересы нельзя привить или сформировать. Учителя не имеют права не только что-либо навязывать ребенку, но даже заниматься внушением. Ребенок должен сам найти свое призвание, уяснить, что его интересует, без какой-либо помощи со стороны взрослых.

Нейлл постоянно напоминал о своем правиле невмешательства в окончательный выбор интересов и жизненных целей воспитанников. Об этом свидетельствует, например, случай с тринадцатилетней Венифред, которая после нескольких недель отсутствия в школе обратилась к Нейллу, выражая желание заняться учением. Он одобрил ее решение. Однако девочка не знала, чему она хотела бы научиться, а Нейлл не стал давать никакого совета. Проблема не была решена до тех пор, пока через несколько месяцев Венифред сама не пришла к выводу, что ей необходимо подготовиться к сдаче вступительных экзаменов в колледж.

Нейлл сознательно стремился к тому, чтобы его воспитанники без чьей-либо помощи нашли цель в жизни, выбрали тот вид деятельности, который наиболее полно отвечает их внутренним потребностям. Если этот выбор касался учения, учителя всячески старались дать учащимся хороший уровень знаний и обеспечить им возможность поступления в высшие учебные заведения. В целом, однако, школа не была нацелена на подготовку учащихся к экзаменам. Нейлл был категорически против всяческих экзаменов, и они устраивались лишь для тех, кто выразил желание учиться дальше.

Естественным последствием отказа от экзаменационной системы был отказ от системы оценок, использующихся в традиционных школах. Знания сами по себе перестали быть существенным показателем, вместо этого принимались во внимание творчество, изобретательность и оригинальность.

Нейлл утверждал, что задачей школы должно быть предоставление детям возможности научиться читать, писать и считать. Остальное является производным от интересов и потребностей детей.

Если не считать такой инновации, как отказ от экзаменов и оценок, Нейлла не интересовали эксперименты, касавшиеся методов обучения. Он был убежден, что не имеет значения, каким методом обучать ребенка чтению или делению, не следует изобретать для этого какие-то новые приемы. Ребенок, который хочет научиться чему-либо, научится и без особых нововведений в преподавании.

Саммерхилл был демократичной и самоуправляемой школой. Все вопросы, связанные с жизнью школы или отдельных групп детей, включая и те, которые касались наказаний за антиобщественные поступки, обычно решались общим голосованием в субботний вечер на школьном собрании. Единственный вопрос, который оставался в пределах единоличного решения, был прием и увольнение учителей (этим занимался Нейлл), а также подготовка хозяйственных заказов и счетов (этим занималась жена Нейлла). По мнению Нейлла, участие в общем собрании школы или школьного самоуправления имеет огромное воспитательное значение, часто гораздо большее, чем несколько докладов или уроков, потому что там дети учатся самостоятельной организации собственных дел, ответственности и демократии.

Самоуправление в Саммерхилле – это весь коллектив детей и взрослых. В начале семестра самоуправление выбирает председателя, который сам через неделю назначает следующего. Роль председателя заключается в правильном и справедливом проведении еженедельного собрания. Председатель никого не заменяет и не имеет права принимать решения между заседаниями самоуправления. Он лишь ведет собрания, и его роль носит исключительно вспомогательный характер по отношению ко всему обществу. Такую же роль играет и секретарь, функции которого может выполнять любой, кто пожелает. Его задачей является подготовка и организация субботнего заседания. Самоуправление не занимается вопросами учения, также не выполняет посреднических функций между учащимися и учителями. Целью самоуправления в Саммерхилле является организация жизни школы.

Все участники собрания имели звание «граждане» и владели правом одного голоса (каждый ребенок и каждый взрослый). Понаблюдав за ходом собраний в течение многих лет, Нейлл пришел к выводу, что успех собрания зависит от того, насколько председатель может управлять ситуацией и создавать рабочую атмосферу. Председатель имел право налагать штраф на наиболее шумных граждан, поэтому если он был слабым организатором, то и штрафов было много. Руководитель самоуправления также решал, стоит ли обсуждать внесенный вопрос или нет.

Главной функцией самоуправления в Саммерхилле было принятие или модификация законов, которые касались основных правил общежития. Кроме того, что не менее важно, рассматривались все конфликты, пожелания, жалобы и проблемы детей, то есть самоуправление заботилось об утверждении идеи защищенности. В начале каждого семестра общим голосованием утверждались время отбоя (разное для детей разного возраста), а также правила общего поведения. Здесь же избирались спортивный, танцевальный и театральный комитеты, вечерняя служба, следящая за ночной тишиной, и городская служба, следящая за поведением детей вне школы.

Далее рассматривались дела, касавшиеся жалоб и предложений. Субботние общие собрания выявляли обычно различные конфликты между взрослыми и детьми. В перечне подобных дел встречаются жалобы на старших детей, которые не давали спать после отбоя; на мальчика, который присвоил приготовленную для урока учителем труда доску и смастерил полку; на кого-то из детей, который унес без спросу глину для занятий. Все эти жалобы могут показаться отражением своеобразной борьбы между взрослыми и детьми, которая якобы существовала в Саммерхилле. Однако, по мнению Нейлла, это лишь столкновение взрослой точки зрения и детского видения тех же вещей. Эти конфликты показывают, что Саммерхилл живет, и ни в коем случае не демонстрируют агрессивности ни со стороны детей, ни со стороны взрослых. Ненависть к старшим возникает лишь там, где дети не встречают уважения к себе.

Дети обходились с нарушителями с замечательной беспристрастностью и мудростью и отличались удивительным чувством справедливости. Вся эта процедура имела несомненное воспитательное значение. Очень часто, критикуя детей в роли судей, говорят, что они могут быть очень суровы. Опыт Саммерхилла утверждает обратное. За всю его историю дети не приняли ни одного слишком жесткого наказания. Более того, взыскание было даже связано с характером провинности. Дети, конечно же, не подозревали о существовании «метода естественных последствий», но поступали в соответствии с ним. Примером может служить дело четырех мальчиков, которые забрались на лестницу, принадлежавшую строителям. Собрание решило, что в качестве наказания они должны подниматься и опускаться по лестнице в течение десяти минут без перерыва. В другом случае двух мальчиков, которые кидались комьями земли, обязали привозить тачками землю и разравнивать площадку для игр.

За некоторыми проступками следовали автоматические наказания в виде штрафа, лишения карманных денег, запрещения пойти в кино. К таким нарушениям относится, например, езда на чьем-либо велосипеде без разрешения хозяина, плохое поведение в кино, хождение по крыше, разбрасывание еды в столовой.

Обычно вердикт собрания принимался виновным. Если же нет, у него было право отказаться от постановления собрания. В таком случае незадолго до окончания совета председатель еще раз выносил этот вопрос на обсуждение. Интересно, что провинившиеся никогда не испытывали гнева или ненависти по поводу наказания. Прежде всего потому, что наказания не унижали детей морально. Единственным результатом было то, что дети осознавали свою вину, и то, что должны понести наказание. Важно также отметить, что собрание от начала до конца организовывалось и проводилось детьми. Лишь в очень редких случаях дети обращались ко взрослым с просьбой о совете.

Маленькие хозяева Саммерхилла прекрасно осознавали значение самоуправления в своей жизни. Были отдельные моменты в истории школы, когда наступал определенный кризис в развитии самоуправления. Так было, например, когда никто не хотел быть кандидатом на выборах. Нейлл объявил себя диктатором, и дети быстро поняли, что без привычных уже законов и правил, которые принимаются ими самими, невозможно устроить нормальную жизнь.

Уже упоминалось, что Нейлл организовал для персонала еженедельные встречи, на которых обсуждались различные проблемы психологии. Дети почувствовали, что тоже в них нуждаются, особенно те, кому исполнилось двенадцать лет. Воспитанники попросили Нейлла прочитать им лекции по психологии переходного возраста, психологии краж, психологии толпы, психологии юмора. Благодаря этим беседам воспитанники Саммерхилла учились понимать свое поведение, осознавали педагогические взгляды Нейлла, что приводило к более быстрой адаптации в школе, осознанию ее исключительности по сравнению с другими системами воспитания. Дети также учились понимать друг друга, быть терпимыми и внимательными.

Саммерхилльское общество очень сурово относилось к тем, кто обижал слабых и беззащитных. Среди законов, которые были приняты самоуправлением и которым надлежало безукоснительно следовать, был и такой: «За все случаи издевательств над более слабыми последует суровое наказание». Но подобных случаев в жизни Саммерхилла было очень мало. Нейлл считал, что основной причиной детской жестокости является чувство ненависти, которое рождается в ответ на авторитаризм взрослых. Не имея возможности вылить эту вражду на старших, дети обращают ее на младших и более слабых. Атмосфера жизни в Саммерхилле снимала эту жестокость в межличностных взаимоотношениях. Если какой-то ребенок вел себя несносно, все детское общество выражало свое недовольство. А поскольку каждый ребенок заинтересован в принятии обществом, он быстро выучивается вести себя по общим правилам. Никакой муштры или суровой дисциплины просто не нужно.

Кроме трудных случаев, Нейлл последовательно проводил в жизнь правило, согласно которому независимо от возраста у каждого было право одного голоса. При этом Нейлл сознавал, что дети младше двенадцати лет еще не способны принимать самостоятельные решения. Будучи в большинстве, малыши даже могут сорвать разумные предложения старших. Тем не менее, по мнению Нейлла, если уже есть группа старших, руководствующихся идеей добра, можно и нужно разрешать малышам участвовать в обсуждениях на равных правах. Именно это и есть единственный путь обучения детей с раннего возраста демократическим законам общежития, формирования способности самостоятельно мыслить и принимать самостоятельные решения относительно своих проблем и проблем других людей. Нейлл отмечал, что школа, в которой нет самоуправления, вообще не может называться прогрессивной. Нельзя говорить о свободе ребенка, если детям не предоставлена полная свобода управления своей жизнью.

Самоуправление в Саммерхилле постоянно сталкивалось с вечной проблемой противостояния личности и коллектива. В подобных случаях собрание часто принимало решения в пользу коллектива. Надо еще раз отметить, что это касалось прежде всего детей, чьи поступки ограничивали свободу других. Часто до принятия сурового вердикта проходило определенное время, когда нарушителя пытались убедить. Однако, по мнению Нейлла, общество не может и не должно возиться с одной личностью. Он верил в силу общественного мнения. Как-то в Саммерхилле был воспитанник, который издевался над младшими, был враждебен по отношению к окружающим. Детское сообщество было вынуждено что-либо сделать, чтобы защитить слабых, – а это означало выступить против него. Нельзя было допустить, чтобы ошибки родителей этого мальчика отражались на других детях, которые привыкли к заботе и любви. Нейлл писал, что иногда с великим сожалением он был вынужден отсылать из Саммерхилла какого-нибудь ребенка, поскольку тот держал в напряжении всех остальных.

За многие годы существования Саммерхилла Нейлл не изменил своего отношения к самоуправлению. «Невозможно переоценить воспитательного значения подобной практической науки о правах и обязанностях гражданина. В Саммерхилле дети до конца бы боролись за право самоопределения. По моему мнению, одно еженедельное общее собрание имеет гораздо больше значения, чем все школьные предметы за всю неделю вместе взятые. Это великолепная форма упражнения в публичном выступлении, и большинство детей делает это без всякого смущения. Я часто слышал вполне разумные рассуждения детей, не умевших ни читать, ни писать».

Нейлл не видел никакой альтернативы саммерхилльской демократии, считая, что она даже справедливее политической демократии в обществе, поскольку дети взаимно доброжелательны, а все законы принимаются на общем собрании и никогда не существует проблемы бесконтрольности избранных депутатов. Таким образом, детское самоуправление в Саммерхилле удовлетворяло детскую потребность самостоятельно организовать свою жизнь, утверждало атмосферу защищенности в детском сообществе и содействовало решению всех возникающих проблем межличностных взаимоотношений.

Принципиально отказываясь от каких-либо поучений, внушений религиозного и морального характера, Нейлл в то же время считал необходимой помощь ребенку в его самореализации, своеобразную индивидуальную терапию. Главной целью ее он считал содействие эмоциональному высвобождению ребенка, у которого в силу различных обстоятельств (отчуждения родителей или постоянного подавления школьной системой) развились страх и агрессивность на невротической почве. Эту технику индивидуальной терапии он заимствовал из психоанализа Фрейда. Свидетельством увлечения Нейлла фрейдизмом также являются и сами подходы его к объяснению причин тех или иных отклонений в поведении детей.

У Нейлла не было какой-то четкой структуры и метода проведения терапии. Обычно это был неформальный разговор у камина, который начинался с вопросов, непосредственно связанных с собеседником. Лишь после преодоления недоверия или каких-либо трудностей свободного общения он переходил к проблемам, связанным с его личностью, семьей, сверстниками.

Иногда разговор начинался с вопроса: «Когда смотришься в зеркало, тебе нравится твое лицо?» Ответ, как правило, был отрицательным. «Какая часть твоего лица тебе не нравится?» Неизменно дети называли нос. Нейлл считал лицо внешним образом внутреннего «Я». Если ребенок говорит, что он не выносит своего лица, это означает, что он не любит себя. Следующий шаг – отойти от лица к внутренней сущности ребенка. «Что больше всего в себе ненавидишь?» Часто ответ касается внешнего вида: «У меня слишком большие ноги. Я очень маленького роста. У меня плохие волосы».

В ходе беседы Нейлл никогда не выражал своего отношения к подобным ответам, не торопил события, только внимательно слушал и реагировал на ответы ребенка дополнительным вопросом и просьбой продолжать. Затем Нейлл приступал к разговору о личности. Для этого он нередко использовал такой тест: проставь в анкете, на сколько процентов в тебе развито то или иное качество. Вот пример теста четырнадцатилетнего мальчика.

«Хороший внешний вид: О, не такой уж и хороший, около 45 %.

Разумность: Хм, 60 %.

Мужество: 25 %.

Верность: Я никогда не подвожу своих друзей. 80 %.

Музыкальность: Ноль.

Умение что-либо мастерить: Пробормотал что-то неясное в ответ.

Ненависть: Это слишком трудно. Нет, не могу на него ответить.

Спортивные игры: 66 %.

Общественное чувство: 90 %.

Глупость:Ох, около 190 %».

Основным условием терапии было завоевание доверия, утверждение в ребенке уверенности, что старший на его стороне. В особо трудных случаях Нейлл обращался к приемам, шокировавшим воспитанников, например, угощал сигаретой ученика, которого видел курящим, или вовлекал в импровизированную кражу, если имел дело с маленьким воришкой. Шок, вызванный поступком Нейлла, становился обычно переломным моментом во взаимоотношениях взрослого и ребенка и началом изменения поведения последнего. В отношении к маленьким детям терапевтическая техника Нейлла была еще более спонтанной: он просто «шел» за ребенком.

Со временем Нейлл все больше отказывается от терапии, убедившись, что сама свобода, царящая в школе, создает для детей возможность естественного избавления от комплексов.

Характерной чертой многих экспериментальных школ первой половины двадцатого столетия было обращение к художественному творчеству как к средству, позволяющему наиболее полно развить в детях чувство прекрасного, научить постигать красоту в природе и в искусстве и тем самым облагородить душу. Искусство, по утверждению Овидия, способствует смягчению нравов и предотвращает их огрубение. Развивая творческие силы ребенка, оно содействует его самореализации. Нейлл был также горячим сторонником использования волшебного воздействия искусства в воспитательных целях.

В Саммерхилле во все годы его существования действовал детский театр. Обычно зимой каждое воскресенье было театральным днем. Иногда несколько недель подряд шли на школьной сцене различные спектакли.

Традиционно на саммерхилльской сцене ставились только спектакли, сочиненные самими детьми. Пьесы, написанные учителями, ставились лишь в том случае, если в данный момент не было готового детского текста. Пьесы для детей, по мнению Нейлла, должны опираться на их мироощущение. Нельзя заставлять детей играть классические пьесы, содержание которых так далеко от детской жизни, от их восприятия и фантазии. (Тем не менее надо отметить, что долгими зимними вечерами Нейлл читал своим воспитанникам Ибсена, Стриндберга, Чехова, Голсуорси.)

Костюмы и декорации также готовились самими детьми. Сцена была подвижной и складывалась из ящиков, расположение которых менялось в зависимости от замысла авторов.

Саммерхилльцы проявляли прекрасные актерские способности. Абсолютно отсутствовала какая-либо робость и скованность. Особенно искренне играли малыши.

Девочки обычно выступали охотнее, чем мальчики, причем последние до десяти лет предпочитали играть только в гангстерских спектаклях. Интересно, отмечает Нейлл, что наиболее плохими актерами были те, кто играл в жизни; на сцене же они смущались и не находили себе места.

Детский театр Нейлл считал важным средством нравственного воспитания. Каждый маленький актер должен уметь поставить себя на место другого человека, а это учит его понимать других, их чувства и переживания, что весьма немаловажно в установлении добрых межличностных отношений. Театр также решал задачу укрепления веры в себя, а те дети, которые отказывались играть, находили себя в какой-либо другой деятельности. В любовных сценах отказывались выступать четырнадцатилетние, тогда как малыши с удовольствием и без всякого смущения принимали в них участие.

Старшие интересовались сценической техникой и имели в этом плане свой оригинальный подход. Если, например, в обычной драматургии актер, уходя со сцены, говорит вслух, куда и зачем он пошел, дети находили это неестественным. Они говорили, что в реальной жизни никто так не делает, и потому старались приблизить свою игру к жизни.

Большой популярностью среди жителей Саммерхилла пользовались своеобразные мини-представления, упражнения в театральной технике, которые назывались спонтанной игрой. Например, надо было выполнить задания типа «Возьми в руки букет цветов и обнаружь среди цветов чертополох», «Ты обедаешь в ресторане на железнодорожном вокзале и сидишь, как на иголках, так как боишься, что поезд уйдет без тебя», и др. Иногда упражнения носили характер спонтанной реакции в одной общей предложенной сцене. Например, Нейлл играл роль чиновника эмиграционной службы, а все дети с «паспортами» в руках должны были быть готовы ответить на любой его вопрос; или он становился бизнесменом, ищущим секретаря, или продюсером, которому нужен актер на роль.

Спонтанная игра была существенной творческой частью школьного театра в Саммерхилле. Сам театр сыграл наибольшую роль в развитии детского творчествапо сравнению со всеми другими видами деятельности.

Среди этих видов деятельности – танец и музыка. Танцу в Саммерхилле посвящался особый день – среда. Дети с удовольствием и на хорошем уровне танцевали. Нейлл считал, что танец – великолепное средство самовыражения, и человек, который так и не осмелился выйти в круг и сделать свои собственные па в танце, никогда не сможет найти себя ни в учении, ни в политике, ни в религии. Поэтому любая программа в Саммерхилле включала в себя танцы, которые неплохо ставила одна из девушек. Чаще всего это были танцы не классического характера, а под джазовую музыку. Например, Нейлл написал либретто на музыку Гершвина «Американец в Париже», и девушки дали его интерпретацию в танце. Почти ежедневно дети приходили в квартиру Нейлла слушать пластинки Дика Эллингтона, Э. Пресли, Равеля и Стравинского.

Творческому самовыражению детей в Саммерхилле в немалой степени содействовали мастерские искусств, где дети рисовали, лепили из глины, вырезали, шили, делали различные поделки. Главным было то, что ничего никому не навязывали, каждый искал, пробовал и делал то,чтоему было по душе.

В конечном счете, свобода выбора давала возможность каждому раскрыться, ощутить свою силу, свои возможности, самоутвердиться в ребячьей среде. А это основа для достижения счастья, которое и было целью, Саммерхилла[22].