Емкость хранения и скорость кодирования

Дж. Каванах в 1972 г., используя пара­дигму Стернберга, установил, что время сканирования линейно возрастает вме­сте с числом стимулов, которые подле­жат сравнению, и что вместе с возрас­танием сложности стимулов время по­иска увеличивается (рис. 3.11).

Для объяснения полученных данных он предположил, что в КП (непосред­ственной памяти) одновременно может находиться константное число признаков (N). Поэтому чем больше признаков имеет каждый из стимулов, тем больше будет время сканирования в парадигме Стернберга.

Каждый стимул имеет m признаков: тогда g х m = N. При этом он устано­вил, что время поиска (да/нет) (s) линей­но связано с количеством стимулов (g) и эта связь подчиняется следующему со­отношению: s = C/g.

Число анализируемых признаков (N) — инвариантно, и если в каждом сти­муле увеличивается число признаков (т), то происходит сокращение объема КП (g).

Н. Никольсон (цит. по: [Richard et al., 1992]) показал, что объем КП изменяет­ся с возрастом, но жестко связан со ско­ростью чтения. Автор предполагает, что увеличение объема КП с возрастом обус­ловлено ускорением кодирования стиму­лов в вербальную форму. Эти данные хо­рошо совпадают с предположением Бре-денкампа о том, что константным являет­ся не объем памяти, а длительность сле­да, которая в свою очередь определяется временем артикуляции, умноженным на величину соотношения всех признаков к числу признаков в одном стимуле.

Так как артикуляция и количество информации в одном стимуле зависят от семантического кода, правомерно допу­стить, что влияние последнего на объем памяти проявляется как раз в законо­мерности, вскрытой Бреденкампом.

3.4.3. От форм, видов и типов памяти к модулям переработки

Уровни переработки

В 1972 г. Ф. Крэйк и Р. Локхарт пред­ложили новый подход к пониманию сущности процесса переработки инфор­мации: они выделили уровни обработки. Каждый стимул может обрабатываться на разных уровнях: начиная с перцеп-

тивного и заканчивая более глубоким абстрактным. Оказалось, что некото­рые виды памяти можно поставить в со­ответствие уровням обработки. На каж­дом из уровней может использоваться тот или иной код (визуальный, слухо­вой), однако характер переработки ин­формации определяется не только ко­дом поступающей информации, но и со­четанием кода с уровнем переработки.

Далее мы покажем, что некоторые коды имеют преимущество при перера­ботке информации на одном и том же уровне. И хотя в истории цивилизации такое понимание не было новым (близ­кое представление о памяти развивал Бл. Августин, который выделял память сен­сорную и память абстрактную), в 1970-е гг. оно позволило объединить результаты многочисленных экспериментальных исследований. В частности, удалось снять некоторые противоречия, неиз­бежно возникающие при подразделении кратковременной памяти на виды (об­разная, вербальная, моторная, эмоцио­нальная), основанном только на преоб­ладающей модальности на первом эта­пе переработки информации.

Модули переработки

Начиная с 1970-х гг. в когнитивной психо­логии разрабатывается представление о модулях переработки информации. Мо­дуль представляет собой специализиро­ванную подсистему памяти, относитель­но замкнутую и гомогенную, которая ха­рактеризуется продолжительностью пере­работки и доминирующим кодом. Моду­ли имеют иерархическое соподчинение и непересекающиеся критические факто­ры, необходимые для успешного функци­онирования того или иного модуля на за­данном уровне переработки.

На рис. 3.12 в сокращенном виде пред­ставлены модули, расположенные на трех уровнях, соответствующих: 1) сен­сорному кодированию, 2) образному и вербальному и 3) концептуальному, се­мантическому.

Рис. 3.12. Модулярная репрезентация уров­ней переработки памяти человека (сокра­щенный вариант).

Сенсорный уровень

Иконическая память и визуальный код: объем и длительность хранения

В 1961 г. Дж. Сперлинг провел экспе­рименты, направленные на определение объема визуальной КП. Он предъявлял испытуемым матрицу 3x3 или 3 х 4, в каждой клетке которой была написана буква. Время экспозиции равнялось 100 мс. Через некоторый интервал (который варьировался и составлял 0, 300, 700 мс, 1 и 4 с) испытуемому подавался звуковой сигнал, отличающийся по высоте тона (низкий, средний, высокий), и он должен был воспроизвести буквы в той строке, которая соответствовала высоте звуково­го сигнала. Было выявлено 2 феномена. Во-первых, объем КП превышает 7 ед. и составляет 9—12. Во-вторых, время от­срочки является критическим фактором для удержания визуальной информации: начиная с 700 мс процент воспроизведе­ния снижается от 100 до 20%. Эта память получила название иконической. (Р. Ат-кинсон при построении трехчленной мо­дели памяти ссылается на данные Спер-линга и называет этот вид памяти сенсор­ным регистром. В сенсорном регистре, по мнению Аткинсона, зрительный сти­мул «оставляет более или менее фотогра­фический след», затем информация в ре­зультате сканирования переходит в КВХ.) Близкие результаты относительно «фото­графического хранения» в первые момен­ты переработки информации получили в

Рис. 3.13. Зависимость полного и частично­го воспроизведения от величины отсрочки.

1967 г. Ч. Эриксен и Дж. Коллинз (цит. по: [Солсо, 1996]). Они сукцессивно предъяв­ляли испытуемым 2 набора неструктури­рованных точек, при наложении которых образовывалось слово «VOH». Авторы выявили критические границы интервала между предъявлением двух стимулов, не­обходимого для их объединения в образ (от 0 до 50 мс) (подробнее см.: [Зинчен-ко, 2002]).

В последующем М. Марци с соавт. (цит. по: [Lieury, 1995]) уточнил зависи­мость объема воспроизведения при раз­ных отсрочках и показал, что продуктив­ность воспроизведения из иконической памяти резко падает, тогда как эффектив­ность припоминания (при инструкции на свободное воспроизведение) возрастает и через 700 мс процент правильных отве­тов, полученных при свободном воспро­изведении, сильно превышает процент ответов при «частичном» воспроизведе­нии (рис. 3.13).

Эхоическая память и акустический код: объем и длительность хранения

В звуковой модальности существует сен­сорная память, аналогичная икони­ческой. У. Найссер ввел в 1967 г. понятие

Рис. 3.14. Зависимость воспроизведения акус­тической информации от величины отсрочки воспроизведения после предъявления стимула (цит. по: [Ришар, 1998]).

«эхоическая память». Как и в случае с иконической памятью, эхоическую мож­но рассматривать как проявление инерт­ности сенсорного регистра. (Некоторые авторы, например А. Бэдцели и Д. Масса-ро, употребляют термин «перцептивная слуховая память».)

Были разработаны эксперименталь­ные процедуры, позволяющие опреде­лить длительность и емкость хранения информации в акустическом коде. В ис­следованиях Петерсонов, проведенных в 1959 г., испытуемым зачитывали три­граммы. Для того чтобы воспрепятство­вать их повторению, испытуемых проси­ли производить вслух счет (отсчитывать по 3 из трехзначного числа). Варьирова­лась величина отсрочки между предъяв­лением стимулов и моментом воспроиз­ведения. Была выявлена зависимость продуктивности воспроизведения от ве­личины отсрочки. Результаты показали, что информация хранится в акустичес­ком коде на 100%-ном уровне пример­но 2—3 с (больше, чем в визуальном), а затем кривая воспроизведения резко снижается (рис. 3.14).

В 1971 г. М. Петерсен и М.Джонсон

Рис. 3.15. Зависимость воспроизведения ин­формации, предъявляемой в визуальном и акустическом кодах, от времени предъявле­ния (цит. по: [Koppenaal et al., 1990]).

сравнили кривые воспроизведения в визу­альном и акустическом кодах. Они предъ­являли испытуемым последовательность из 4 букв (визуально или акустически) и для предотвращения повторения просили повторять цифры от 1 до 9 (рис. 3.15).

Результаты свидетельствуют о том, что акустический код имеет преимущество по сравнению с визуальным при небольших отсрочках воспроизведения после получе­ния информации (от 3 до 5 с). Если от­срочка превышает 10 с, то преимущество получает информация, которая имеет ви­зуальный вход.

В экспериментах Дарвина и др. (цит. по: [Солсо, 1996]) испытуемым предъяв­лялась информация по следующей схеме:

Через 0, 1, 2, 3 и 4 с загоралась лам­почка, которая служила знаком того, ка­кую из информации испытуемый должен

Рис. 3.16. Кривая воспроизведения акусти­ческой информации в зависимости от вели­чины отсрочки (цит. по: [Ришар, 1998]).

вспомнить (услышанную в правом/ле­вом ухе или в обоих ушах). Процедура расчета емкости эхоической памяти ана­логична расчету емкости иконической памяти в парадигме Сперлинга. Если ис­пытуемый «вспоминает» все последова­тельности при частичном отчете, то ем­кость равна 9 элементам (рис. 3.16).

Так было выяснено, что длитель­ность хранения информации в эхоичес­кой памяти колеблется от 250 мс до 4 с, а объем равен примерно 5 ед.

Кроме того, в экспериментах Р. Крау-дера (цит. по: [Lieury, 1995]) было показа­но, что в кратковременной слуховой па­мяти не сохраняются согласные, сохраня­ются же только гласные: испытуемые пу­тали (слышали как тождественные) слоги ba, da, ga, но отчетливо различали ba, bi, bou. На этом основании авторы выделили отдельный блок, который назвали докате-гориальным акустическим регистром.

Дополнительное подтверждение тому, что сначала происходит докатегориаль-ная переработка акустических сигналов, было получено в экспериментах Д. Бало-та с соавт. [Balota et al., 1986]. Испытуемо­му последовательно произносили вслух серию цифр, которые он должен был вспомнить после подачи специального

сигнала. В качестве сигнала служил зву­ковой тон или слово «go». Результаты припоминания свидетельствуют о том, что в последнем случае имела место ин­терференция. Однако если слово «go» произносилось иным голосом (по сравне­нию с голосом экспериментатора, зачи­тывающего цифры), то интерференция была меньше. Окончательно разница между интерференцией «голосов» исчеза­ла после 20 с отсрочки. Предполагается, что интерферирующее влияние сенсор­ной информации, сходной по «перцептив­ной специфике» с сигналом, снижается по мере увеличения времени отсрочки (от 2—3 и до 20 с). Для объяснения получен­ного феномена было введено понятие «модально-специфическая КП».

Лексический и образный уровни

Лексический код

Иконическая и акустическая информации объединяются на следующем уровне пере­работки и образуют код, который на­зывается лексическим. Дж. Мортон (1970) высказал предположение, что работа это­го модуля обслуживается системой лого-генов — структур, специализированных для переработки слов. В этом коде (или лексической памяти) происходит интегра­ция фонологических и орфографических характеристик слова, включая моторные компоненты артикуляции каждого слова. Поэтому узнавание и переработка слов с помощью данного модуля не зависят от сенсорного формата входа. Если на преды­дущих этапах переработки конфабуляции происходили в основном по акустическо­му типу, то при переработке на уровне лексического модуля происходит перепу-тывание слов (или их частей), имеющих близкое звучание и написание. Последнее утверждение верно только в отношении многосложных слов. Бэддели провел эксперимент по следующей схеме: испы­туемым предъявляли визуально несколько цифр, которые сопровождались звуковым рядом (либо правильно произносимыми цифрами, либо звукосочетаниями, напо-

минающими правильное произношение: one, two или tun woo). Испытуемые долж­ны были воспроизвести эти цифры. Кри­вая ошибок воспроизведения в зависимо­сти от сериальной позиции каждого стиму­ла не меняется от того, какой звуковой ряд сопровождал цифры. Следовательно, если слова «сконструированы» примерно из од­них и тех же фонем, они одинаково вос­производятся независимо оттого, соответ­ствуют ли фонологический и визуальный коды слова друг другу. Автор делает вывод, что на уровне «фонологического хранили­ща» осуществляется «переработка не це­лых слов, а только отдельных фонем» IBaddeley, 1987, с. 91]. Однако Д. Массаро [Massaro, 1993] показал, что влияние фо­нологического контекста на восприятие фонем происходит не на уровне чувстви­тельности (что предсказывают модели сети), а на более высоком уровне (бета-критерия принятия решения).

Образный код

Особый раздел представляют работы, связанные с функционированием образ­ного кода и образной памяти.

Несмотря на огромное число экспери­ментов, проведенных в этой области, до сих пор не существует приемлемого спо­соба их обоснования в рамках одной тео­ретической модели. Прежде всего резуль­таты многих работ нельзя строго приуро­чить к одному из выделенных ранее уров­ней или модулей: к сенсорному регистру, оперативной памяти, КП или ДП.

Большинство авторов (несмотря на различие теоретических и объяснитель­ных схем) соглашаются с тем, что об­разная информация имеет две формы хранения: первая связана с ДП и состав­ляет основу наших общих знаний о мире, вторая поддерживает процесс ма­нипулирования текущими образами и может быть отнесена к оперативной па­мяти. (Обстоятельный анализ по этому вопросу проведен в книге Н.Д. Гордее-вой [Гордеева, 1996].) Однако остается открытым вопрос о существовании специализированного образного моду­ля, ответственного за переработку сугу-

бо образной информации. Обсуждение этого вопроса мы предварим изложени­ем экспериментов, в которых перера­ботка визуальной информации происхо­дила в мысленном плане, «по памяти».

Р. Шепард и П. Метцлер (1971) предъ­являли испытуемым попарно изображе­ния трехмерных сложных объектов и просили оценить, являются ли эти объек­ты идентичными или один из них пред­ставляет собой зеркальное изображение другого. Сравниваемые объекты были ро­тированы на разные углы по отношению друг к другу. Авторы обнаружили линей­ную зависимость между углом поворота объектов и временем ответа. В экспери­ментах Л. Купера (1976) показано, что ис­пытуемые способны вращать образы в мысленном плане. Была вычислена ско­рость ментального вращения: если для фигур, повернутых относительно друг друга на 90°, требовалось 10 с для ответа, то при повороте на 45° ответ следовал че­рез 5 с. Более того, в экспериментах Л. Купера и П. Подгорны (1976) было выяв­лено, что скорость ротации не зависит от сложности фигуры. В 1980 г. С. Косслин высказал предположение, что оперирова­ние с ментальными образами не отлича­ется от оперирования с реальными объек­тами. В экспериментах по ментальному сканированию, в которых испытуемых просили представить собаку (добермана) и затем «рассказать» о ее глазах, ушах и т.д., показано, что скорость ответа испы­туемых линейно возрастает вместе с уда­ленностью двух сравниваемых частей. Однако существуют и прямые экспери­ментальные свидетельства о функциони­ровании образного кода. А. Бэддели [Bad-deley, 1987] называет этот модуль перера­ботки кратковременной образной памя­тью и предполагает, что существуют три независимых механизма, лежащие в ее ос­нове: память на паттерны, память на бук­вы и память на слова.

А. Память на паттерны. Вэкспе­риментах У. Филипсаи А. Бэддели (1971) испытуемым предъявляли матрицу 4x4 или 5 х 5, в которых половина клеток была заштрихована. Через разные интервалы

времени (от 0,3 до 9 с) испытуемым предъ­являли другую матрицу и просили сказать, являются ли матрицы тождественными. Было показано, что по мере возрастания сложности матриц и величины отсрочки снижается продуктивность правильных опознаний. Однако в том случае, если ма­трицы предъявлялись на одном и том же месте, обнаруженная закономерная связь между сложностью и ответом исчезала. Бэддели выдвигает гипотезу, что в выпол­нении данной задачи принимают участие два мнемических компонента: один «быст­рый», отвечающий за пространственную локализацию, и второй, более устойчивый к отсрочке, «основанный скорее на пат­терне, чем локализации» [Baddeley, 1987, с. 136]. Это объяснение согласуется с совре­менными представлениями о существова­нии двух систем переработки информации, получивших название «ГДЕ?» и «ЧТО?». В исследованиях Б.М. Величковского по микрогенезу восприятия было показано, что «выделение глобального простран­ственного каркаса видимой сцены предше­ствует операциям, специфицирующим внутреннюю структуру сцены и отдельных объектов» [Величковский, 1982, с. 67].

Косслин и соавт. [Kosslyn et al., 1990] предложили модель, в которой постулиру­ется существование двух систем репрезен­тации знаний: первая — модальная (на­званная визуальным буфером) и вторая — амодальная («ассоциативная память», где хранятся описания объектов воедино с их названиями). Через визуальный буфер по­ступает ограниченное количество инфор­мации в виде грубого описания «паттерна». Осуществляется независимая переработка информации о качестве объекта (ЧТО?) и его локализации (ГДЕ?). Эти два вида ин­формации поступают в ассоциативную па­мять, где происходит сличение с имею­щимися образцами. Если результат сличе­ния не позволяет идентифицировать объ­ект, то посредством «окна внимания» ре­гулируется поиск в блоке визуального бу­фера (см. приложение).

Б. Визуальная память на буквы. Вэкс­периментах М. Познер и С. Киле (1967) сравнивалось, на основании чего проис-

ходит оценка тождества букв: их визуаль­ного сходства или семантического. Испы­туемым предъявляли букву, а затем (че­рез разные интервалы времени) вторую букву (в задаче установления тождества). В качестве стимульного материала ис­пользовались пары, состоящие из разных/ одинаковых букв и имеющих разное/оди­наковое начертание (АА или аа, Аа или аВ, АВ или Ав). Обнаружено, что при ве­личине отсрочки до 1,5 с, на скорость от­вета влияет одинаковое начертание букв. В экспериментах Т. Паркса с соавт. в 1972 г. удалось увеличить этот интервал до 8 с, используя технику артикуляционного по­давления. В подтверждение относитель­ной независимости памяти на начертание букв от их значения и произношения Бэд­дели приводит наблюдения над своим пациентом P.V., у которого после травмы был нарушен блок артикуляции, но при этом не наблюдалось уменьшения объе­ма КП на буквы. Действие визуальной па­мяти на буквы читатель может проверить сам, ответив на вопрос о том, являются ли тождественными два слова: eXiT и TeXt.

В. Память на слова, предъявленные визуально.Бэддели предположил, что в визуальном коде существует система, аналогичная системе логогенов (работа­ющих главным образом в лексическом коде). Эта визуальная система отвечает за переработку визуальных фрагментов слов (слогов, буквосочетаний) и прояв­ляется в перепутывании слов и псевдо­слов, имеющих одни и те же фрагменты. Она составляет основу беглого чтения.

В работе Б.М. Величковского с соавт. [Величковский, 1983] исследовался «эф­фект превосходства слова», который состо­ит в большей эффективности идентифика­ции буквы в контексте слова, по сравне­нию с идентификацией буквы в контексте псевдослова и набора букв. Авторы выяви­ли, что в основе этого эффекта лежат 2 компонента: орфографическая упорядо­ченность (присущая словам родного язы­ка) и знакомость (лексическая) слова. При искажении шрифта избирательно ухудша­ется работа только второго компонента.

Моторная память

Этот вид памяти входит в качестве ком­понента: 1) в собственно двигательные акты (включая все виды навыков и автоматизмов) и 2) во все виды поведенческих реакций.

Моторные компоненты памяти в процессе построения движений

Для исполнения любого действия не­обходимо предварительное программиро­вание последовательности и темпоральной упорядоченности отдельных-его компонен­тов. НА. Бернштейн [Бернштейн, 1990] при анализе построения программы действия указывал на необходимость существования в долговременной памяти моторных, или двигательных, энграмм, которые представ­ляют собой формулы движения. Эти энг-раммы извлекаются из памяти в том слу­чае, когда возникает необходимость реа­лизации соответствующей им программы. В цикле экспериментов, направленных на анализ организации движения, автор по­казал, что никакое действие не повторя­ется, а всегда заново строится. В нем всегда присутствуют консервативные компоненты (зафиксированные в мнемических схемах) и динамические компоненты, которые оп­ределяются текущей ситуаций. Поэтому вы­бор той или иной моторной программы за­висит от антиципации результата движения.

С помощью микроструктурного ана­лиза действия Н.Д. Гордеева и соавт. (цит. по: [Гордеева, 1996]) выявили структуру моторного образа движения, состоящего из волны, направленной на выполнение моторной задачи, и квантов действия, обеспечивающих реализацию волны на операциональном уровне.

Данные патологии также свидетельст­вуют о том, что в построении целостного движения принимают участие различные моторные компоненты. В случае апраксии нарушается прежде всего организация по­следовательности отдельных двигательных актов в единую исполнительскую цепочку, однако при некоторых видах патологии на­блюдается изменение темпоральной струк­туры отдельных компонентов движения.

Моторные компоненты в когнитивной переработке

Моторные компоненты, или перцептив­ные автоматизмы, участвуют в организа­ции восприятия. В экспериментах не толь­ко на зрительной, но и на слуховой мо­дальности выявлено много фактов так называемой предперцептивной подготов­ки, основанной на построении новых мо­торных команд, смысл которых состоит в настройке работающего сенсорного органа на оптимальное восприятие.

В модели оперативной памяти Бэдде-ли работа артикуляционной петли состо­ит в проговаривании акустической (но прежде всего — лексической) информа­ции. Она представляет собой моторные компоненты лексической памяти (про­граммы артикуляции). Петля может рабо­тать автоматически и под управлением центральных механизмов. При автомати­ческой работе петли в ней поддерживают­ся примерно 3 стимула. Этот объем, вы­численный в экспериментах Бэддели, оп­ределяется временем, в течение которо­го лексическая информация циркулирует в петле в течение 1,5—2 с. При уменьше­нии длительности вокализации лексичес­ких единиц возрастает их число, т. е. уве­личивается объем кратковременной па­мяти. В работе Ю. Бреденкампа, напри­мер, механизмом вокализации в артику­ляционной петле (т. е. моторными ком­понентами) объясняются данные о том, что «китайцы имеют лучшую кратковре­менную память на цифры по сравнению с американцами и объем кратковремен­ной памяти англичан больше, чем у жи­телей Уэльса» [Бреденкамп, 1995, с. 74].

На участие моторных инвариант в по­нимании речи указывает К. Либерман; согласно его гипотезе, опознание звуков речи происходит на основе знания арти­куляции. Подтверждением этой гипотезы могут служить результаты, полученные П. Радо (цит. по: [Bonnet, 1995]). Испы­туемым предъявляли два ряда стимулов: фонемы и движения губ. В случае если акустическая информация не совпадала с моторной, то испытуемый «слышал»

фонемы, которые соответствовали дви­жению губ.

В экспериментах Л.-Дж. Нильсона [Nilsson et al., 1989]сравнивалась роль мо­торных компонентов в понимании текста инструкций. Автор строит кривую забы­вания для инструкций: 1) только прочи­танных и 2) прочитанных и исполненных. Несмотря на то что продуктивность при­поминания для первых ниже, чем для вторых, кривые имеют сходный характер. По мнению автора, это можно объяснить действием единых моторных механизмов, обеспечивающих не только исполнение, но и понимание вербальных инструкций, описывающих моторные действия.

Доказательством того, что моторные компоненты могут быть выделены в от­дельный модуль, могут служить известные эксперименты Дж. Йохансона по восприя­тию биологических движений. Экспери­ментальная схема состояла в следующем: на теле и конечностях участников иссле­дования закреплялись лампочки, траекто­рия движения которых демонстрировалась испытуемым в темноте. Было показано, что для распознавания того, кто соверша­ет движение (мужчина, женщина) и какое (ходьба, танец), испытуемому необходимо видеть от 8 до 12 лампочек. Эти результа­ты позволяют многим исследователям де­лать вывод о существовании моторных инвариант, которые хранятся в памяти.

Пространственная память

Ориентация в пространстве, узнавание мест и умение расположить объекты в пространстве с сохранением их соот­носительного положения — все это ком­петенция пространственной памяти. Однако и сами объекты занимают неко­торое место в пространстве, поэтому пространственные компоненты необ­ходимо входят в процесс идентификации и узнавания самих объектов.

Предполагается, что пространствен­ная память включает в себя два компо­нента: 1) знание о соотносительном по­рядке между объектами и 2) знание об их абсолютном расположении.

Согласно традиционной ассоциатив­ной модели, сила ассоциаций пропорци­ональна близости элементов, поэтому в том случае, если в последовательности стимулов нарушен соотносительный по­рядок (или переставлены местами смеж­ные элементы), это влечет за собой бо­лее серьезные нарушения в опознании тождества стимульных рядов по сравне­нию с ситуацией, где переставлены отда­ленные один от другого элементы. Экс­перименты Дж. Янке и соавт. [Jahnke et al., 1989] имели целью сопоставить традици­онную и иерархическую ассоциативную модель Эстеса, согласно которой запоми­нание упорядоченной последователь­ности элементов обусловлено знанием их абсолютной позиции в ряду. Испытуемым предъявляли стимулы (последователь­ность из 7 букв), в которых попарно ме­нялись местами близкие и далекие эле­менты. Требовалось оценить тождество исходной последовательности и каждой из последовательностей с переставленны­ми элементами. Авторы показали, что не только правильность узнавания, но и ди­намика субъективной уверенности в от­вете подтверждает гипотезу о том, что аб­солютная позиция элементов определяет оценку их соотносительной позиции.

Наиболее отчетливо взаимозависи­мость абсолютных и соотносительных компонентов пространственной памяти проявляется в ситуациях пространствен­ной ориентации. Проведено огромное ко­личество исследований, имеющих при­мерно одинаковую схему: испытуемому предлагается реальное расположение объ­ектов или карта местности и требуется по памяти восстановить пространственную организацию объектов (регистирируется время и точность выполнения задания).

В 1935 г. Н.Ф. Шемякин [Шемякин, 1959] описал два вида пространственных репрезентаций: карты-пути (в которых со­храняются топологические свойства про­странства) и карты-обозрения (в которых сохраняются метрические свойства). Ав­тор показал, что в ходе онтогенеза снача­ла осваиваются карты-пути, а потом — карты-обозрения. В многочисленных эк-

спериментах (см. обзор [Richard, 1995]) было продемонстрировано, что по мере приобретения опыта происходит посте­пенный переход от карты-пути к карте-обозрению.

До настоящего времени нет единого мнения по вопросу о том, в какой форме хранится пространственная информация. Например, С. Косслин (1973) на основа­нии проведенных экспериментов выска­зал предположение, что при запоминании пространственной информации форми­руется образ, в котором сохраняются метрические свойства (евклидовы рассто­яния) реального пространства. Испытуе­мым предлагали для ознакомления карту острова, а затем просили «по памяти» оценить расстояния между соответствую­щими пунктами. Получена жесткая зави­симость между временем «припомина­ния» того, где находится один пункт от­носительно второго, и реальным рассто­янием между этими пунктами.

В экспериментах М. Дени [Denis, 1991] сравнивались когнитивные карты, которые формируются у испытуемого после прочтения фразы, описывающей расположение отдельных точек, и после перцептивного ознакомления с этой кар­той. Было показано, что, во-первых, про­должительность прочтения намного больше в том случае, если нарушалась континуальность описания элементов (которые находились рядом), и, во-вто­рых, когнитивные карты, формирующи­еся в результате прочтения и перцептив­ного опыта, имели структурное сходство.

Н. Макнамара и соавт. (цит. по: [Her­mann et al, 1995]) дополняют гипотезу ев­клидовых расстояний гипотезой «дистан­ции-пути». Исследователи показали, что на оценку расстояния между населенны­ми пунктами, изображенными на карте, влияет не только евклидово расстояние между пунктами, но и тот факт, что дан­ные пункты расположены (или нет) вдоль дороги, соединяющей их. М. Вагенер-Вендер с соавт. [Wagener-Wender et al., 1992] также проводила эксперименты, направленные на исследования того, как запоминаются расстояния между отдель-

ными пунктами (на карте города). Испы­туемым, после того как они выучили кар­ту города поочередно, в случайном по­рядке предъявляли названия пунктов, и они должны были назвать соседние. Ис­пользовались две процедуры научения: симультанная (когда видна вся карта) и сукцессивная (моделирующая прохожде­ние маршрута). По результатам точнос­ти и скорости ответов авторы делают вы­вод о том, что испытуемые, изучавшие карту сукцессивно, обнаруживали тенден­цию «преуменьшать расстояния вдоль до­роги», т. е. «скользили» между двумя пун­ктами, лежащими на одном пути.

Т. Херрманн [Hermann et al., 1995] предлагает еще одну гипотезу, которая называется гипотезой направления. Со­гласно этой гипотезе, на оценку расстоя­ния между двумя пунктами влияет (поми­мо евклидова расстояния и пути) очеред­ность, в которой эти пункты заучивались: сначала А, потом В или сначала В, потом А. Экспериментальным материалом слу­жила карта города, в котором находится 12 пунктов. В обучающей серии испытуе­мые заучивали эти пункты как карту-пути (как прохождение по дороге, имеющей форму либо спирали, либо буквы S). В контрольной серии им предъявляли на­звания отдельных пунктов: они должны были назвать соседние и указать их поло­жение на карте. Показано, что скорость оценки месторасположения тестового пункта (А) после предъявления стимуль-ного пункта (В) зависит от того, в какой последовательности эти пункты предъяв­лялись в обучающей серии. Установлено, что оценка расстояния между двумя пун­ктами (лежащими на одном пути) не яв­ляется симметричной и зависит от на­правления движения: «вперед» (А => В) или «назад» (В => А).

Концептуальный уровень

Семантический код

Итак, мы рассмотрели два уровня пе­реработки информации и соответствую­щие им модули памяти. Самый глубокий

уровень — концептуальный — «обслужи­вается» преимущественно семантичес­ким кодом. Предполагается, что именно семантический код лежит в основе ДП и организует структуру знаний, однако он принимает участие и в работе всех выше­перечисленных модулей.

В экспериментальной психологии по­лучены многочисленные свидетельства того, что семантический код видоизме­няет работу модулей сенсорно-модаль­ной и кратковременной памяти.

Например, данные Дж. Шульмана (цит. по: [Солсо, 1996]) говорят о том, что в КП кодируются и семантические при­знаки. Автор показал, что происходит пе-репутывание слов на основе их синони­мичности, т. е. в КП происходит семан­тическая переработка. Результаты экспе­риментов на селективность внимания свидетельствуют о том, что игнорируе­мые сигналы семантически перерабаты­ваются: в частности, происходит пере­смотр моделей ранней селекции в пользу моделей поздней селекции.

Семантические признаки участвуют в группировке материала в более крупные единицы, что облегчает как сенсорную, так и лексически образную переработку. В экспериментах Г. Голдина (цит. по: [Ri­chard, 1992]) показано, что опытные шах­матисты быстрее кодируют информацию о расположении фигур на шахматной доске по сравнению с новичками. Во многих исследованиях, проведенных на «новичках-экспертах», доказывается, что эксперты выделяют иные (по сравнению с новичками) комбинации признаков и тем самым имеют возможность «держать в памяти» больше информации.

Парадигма запечатления

Парадигма запечатления широко ис­пользуется в современной эксперимен­тальной психологии. Под запечатлением понимают облегчающее (или мешающее) воздействие, которое оказывает запечат-ляющий стимул (prime) на последующую переработку тестового стимула. Эти фор­мы запечатления получили название положительного или отрицательного. В

качестве критериев эффекта запечатления используются изменения в латентном времени ответа или изменение стратегии выполнения тестового задания. Сам про­цесс запечатления интерпретируется как косвенный индикатор того, как происхо­дит переработка информации и какова структура знаний, хранящихся в памяти. Известно несколько видов запечатления: в зависимости от того, к какому уровню была адресована запечатляющая задача, выделяют фонологическое, лексическое и семантическое запечатление.

Так, например, при фонологическом запечатлении переработка одних слов облегчает называние других, близких по звучанию. При лексическом запечатле­нии происходит иррадиация облегчающе­го влияния на слова, лексически близкие (например, принадлежащие к одним грамматическим формам). Семантичес­кое запечатление выражается в факте влияния семантического контекста на переработку информации, близкой по смыслу. При работе с вербальным мате­риалом эффект семантического запечат­ления проявляется при выполнении сле­дующих тестовых задач: идентификация слов, свободные ассоциации, узнавание слов, завершение слов по фрагменту. На образном материале эффект запечатле­ния обнаружен при выполнении задач визуализации («представьте себе...»), под­бора визуального примера к вербально­му высказыванию, идентификации изоб­ражений, классификации объектов и др.

Д. Виккенс (цит. по: [Солсо, 1996]) вы­явил феномен, получивший название «ос­вобождение от проактивного торможе­ния». В нескольких сериях он предъявлял испытуемым триграммы слов, принадлежа­щих к одной семантической категории, с последующей интерферирующей задачей. Обычно наблюдаемый эффект интерфе­ренции (снижение продуктивности запо­минания слов) исчезал в том случае, если в очередной серии использовалась три­грамма, принадлежащая к другой семан­тической категории. X. Айрих [Eirich, 1984] показал, что релевантный контекст спо­собствует идентификации слов, предъяв-

ляемыхтахистоскопически. В эксперимен­тах Фр. Беллезы с соавт. [Bellezza et al., 1986] был выявлен феномен семантического воздействия контекста на ошибочное опоз­нание псевдослов как слов, относящихся к данному контексту. В многочисленных экспериментах подтверждается тот факт, что семантическое запечатление имеет ин­термодальный характер. Например, после запечатления слов облегчается визуализа­ция соответствующих объектов и их узна­вание. Если запечатление осуществлялось на перцептивном материале, то наблюда­ется иррадиация семантического влияния, как на вербальный, так и на иной перцеп­тивный материал.

Сила эффекта запечатления имеет вре­мен ную динамику. По данным Р. Ратк-лиффа с соавт. (цит. по: [Richard et al., 1995]), эффект запечатления достигает своего максимума, по крайней мере, че­рез 200 мс. В работе Ст. Сломана с соавт. [Slomanetal., 1988] приводятся данные, ко­торые показывают, что сила эффекта запе­чатления падает как функция времени (пе­реломными точками являются первые не­сколько минут и одна неделя). Однако ав­торы обнаружили влияние эффекта запе­чатления в задаче опознания слова по про­пущенным буквам через 16 мес.

Для порождения эффекта запечатле­ния необходимо, чтобы переработка за-печатляющего стимула была достаточно глубокой. В экспериментах Дж. Снодг-расса с соавт. [Snodgrass et al., 1990] ис­пытуемым предлагали в качестве запечат-ляющего материала рисунки объектов (телефон, верблюд, велосипед), которые отличались по 8 уровням прорисованно-сти. В тестовой серии их просили найти среди дистракторов те рисунки (или их фрагменты), к