Формирование и развитие морали

Ранняя юность — время реального перехода к настоящей взрослости, первые признаки которой появляются, как мы уже видели, в подростковом возрасте. У юношей и девушек очень мало чисто детских черт, которые у подростков преобладают и соседствуют с не всегда удачными попытками вести себя по-взрослому.

Вместе с тем старшеклассников полностью взрослыми еще не назовешь, так как у них многое еще сохранилось от детства. В суждениях, оценках, взглядах на жизнь, на свое будущее, в отношении к собственной жизненной судьбе у школьников IX— XI классов немало детскости. Многие из них у порога оконча­ния школы еще недостаточно ответственно относятся к выбору своей будущей профессии, к необходимости усиленно трудить­ся, чтобы в дальнейшем выдержать конкуренцию, ко многим другим вопросам, которые для большинства взрослых людей ре­шаются однозначно положительно. Образно говоря, если под­росток — это в основном еще полуребенок, то юноша — более чем наполовину взрослый.

На период ранней юности, традиционно связываемый с обу­чением в старших классах школы, приходится становление нравст­венного самосознания. Этот же период характеризуется переходом на новый уровень морали — конвенциональный (по Л.Колбергу).

Для детей, достигших раннего юношеского возраста, благо­даря опережающему развитию их интеллекта, становятся от­крытыми для обсуждения и понимания многие проблемы и воп­росы, обычно волнующие взрослых. Старшеклассники задумы­ваются над такими вопросами, заинтересованно обсуждают их и активно ищут на них ответы. Первыми из этих вопросов, рань­ше, чем другие, привлекающих к себе внимание, становятся морально-нравственные вопросы. Юношей и девушек связан­ные с ними проблемы волнуют не столько с познавательной точки зрения, сколько в плане их собственного нравственного самоопределения в связи с началом поры любви и установле­нием интимных отношений с людьми противоположного пола. Их поиски, связанные с нравственным выбором, в этом возра­сте обычно выходят за рамки круга непосредственного общения.

Если для детей младшего школьного возраста источником постановки и решения нравственных проблем являются значи­мые взрослые — учителя и родители, если подростки, кроме того, ищут их решения в кругу сверстников, то юноши и де­вушки в поисках правильного ответа на те же самые вопросы обращаются к источникам, которыми обычно пользуются взрос­лые люди. Такими источниками становятся реальные, много­образные и сложные человеческие отношения, научная и попу­лярная, художественная и публицистическая литература, про­изведения искусства, печать, телевидение и т.п.

Среди тех нравственных проблем, которые на протяжении веков, а может быть, и тысячелетий волновали и продолжают сейчас тревожить юношество, находятся проблемы добра и зла, справедливости и беззакония, порядочности и беспринципно­сти, многие другие. Они охватывают круг нравственных вопро­сов, правильность решения которых выходит за пределы лич­ных или интимных межличностных отношений и затрагивает человеческое существование в целом.

Заметим, что современной юности отнюдь не свойственны ни детская наивность, ни подростнический, все отрицающий негативизм. Нынешнему поколению молодых людей, несмотря на то, что по своим взглядам и поведению они мало чем отли­чаются от юношей и девушек, живших много веков назад, при­сущ более трезвый, разумно-практический взгляд на жизнь, го­раздо большая независимость и самостоятельность.

Бурные социальные события, произошедшие за последние десятки лет в мире и в нашей стране, преобразования, продол­жающиеся сейчас, собственной своей логикой вынуждают под­растающее поколение самостоятельно делать выбор, лично ори­ентироваться во всем и занимать вполне независимые позиции. Сама жизнь вырабатывает у большинства современных юно­шей и девушек такую психологию, которая во многом отлича­ется от психологии юношей, живших несколько десятков лет назад. Это и более открытый, непредвзятый и смелый взгляд на мир, включая постановку и решение многих проблем мораль­но-этического характера, и самостоятельность — хотя и не всегда правильность — суждений, и включение в обсуждение таких социально-политических, экономических и религиозных про­блем, которые совсем еще недавно считались не характерными для юности, непедагогическими, идеологически неоправданными (например, вопросы религии, бизнеса, секса, поведение учите­лей и родителей, их критика и т.п.).

Для современных старшеклассников честность уже не вы­ступает в ее наивно-реалистической форме, в виде ортодок­сально-нравственных сентенций типа: «никогда, ни при каких условиях нельзя говорить неправду». Большинство юношей и девушек нынешнего поколения утвердились в иной нравствен­ной позиции, которую Ж. Пиаже обозначил как релятивистскую. Такая позиция отнюдь не выражает собой модель вседозволен­ности и нравственного беспредела. Это, скорее, более разум­ный и глубокий взгляд на моральные проблемы, выражаемый, пользуясь приведенным выше примером, в суждении: «правда не абсолютна, она должна быть такой, чтобы приносить пользу как .можно большему числу людей».

Справедливость юношами и девушками также понимается уже не так, как она воспринимается детьми: «справедливо — это когда всем одинаково». Современные старшеклассники в большинстве своем принцип справедливости трактуют так: «От каждого — по возможностям, каждому — по его делам или ре­альному вкладу в общее благополучие людей».

Гораздо глубже понимается и нравственный принцип поря­дочности. Он для старшеклассников, с одной стороны, овеян романтичностью, утрачиваемой, к сожалению, с возрастом, а с другой стороны, основывается на вполне реалистических пози­циях, когда исходя из него оцениваются действительные по­ступки людей: родителей, учителей, товарищей и друзей. Осо­бенно полно данный принцип проявляется в отношениях стар­шеклассников к своим учителям и родителям. Юноши и девуш­ки в большинстве своем ценят и искренне любят их, относятся к ним с симпатией и заботой, что менее характерно для детей младшего школьного возраста и подростков.

К окончанию школы большая часть юношей и девушек пред­ставляет собой людей, практически нравственно сформирован­ных, обладающих зрелой и достаточно устойчивой моралью, ко­торая наряду со способностями, мотивами и чертами характера представляет собой четвертое важнейшее личностное новооб­разование детства.

Становление мировоззрения

Наряду с вопросами морали мировоззрение человека вклю­чает в себя социально-политические, экономические, научные, культурные, религиозные и другие устойчивые взгляды. Специ­фика юности заключается в том, что именно в эти годы идет активный процесс становления мировоззрения, и к окончанию школы мы имеем дело с человеком, мировоззренчески более или менее определившимся, со взглядами хотя и не всегда пра­вильными, но стабильными.

Воззрения на мир современной юности определяются нали­чием множества различных, по-своему аргументированных, име­ющих сильные и слабые стороны точек зрения, среди которых нет ни абсолютно истинных, ни совершенно ложных и между которыми молодым людям приходится выбирать. Даже те люди, кто раньше традиционно выступал в качестве носителей едино­го мнения для старших школьников, — родители и учителя — сами сейчас находятся в состоянии некоторой растерянности, придерживаются разных, изменчивых и противоречивых мне­ний, спорят друг с другом, меняют свои взгляды.

Такая социально-психологическая ситуация имеет положитель­ные и отрицательные аспекты. Положительное в ней состоит в том, что отсутствие единственного и однозначного мировоззрен­ческого ориентира побуждает юношей и девушек самостоятельно думать и принимать решения. Это способствует их ускоренному развитию и превращению в зрелых личностей, обладающих неза­висимостью суждений, внутренней свободой, имеющих собствен­ную точку зрения и готовых ее отстаивать. Но, с другой стороны, подобная ситуация ведет к быстрому разделению людей на груп­пы, отличающиеся, причем — существенно, друг от друга по уров­ню социальной и нравственно-мировоззренческой зрелости, к от­ставанию одних и более быстрому психологическому развитию других. Самостоятельно с проблемой социально-политического самоопределения в ранней юности справляются далеко не все дети. Те, кому это удается, действительно развиваются, уходят вперед, намного обгоняя остальных, однако те, кто не в состоя­нии самостоятельно решить сложные мировоззренческие вопро­сы, задерживаются в своем развитии, остаются инфантильными долгие годы жизни, а иногда и до конца дней. В целом же неиз­вестно, выигрывает ли от этого общество или проигрывает.

В самом затруднительном положении, конечно, оказывают­ся те, кто сам не в состоянии сделать правильный выбор. Слож­нее всего юношам и девушкам разобраться в политике, эконо­мике, самоопределиться в этих сферах человеческих отноше­ний. Отсюда наблюдаемый уже сейчас рост аполитичности, пе­реходящей порой в полное безразличие к происходящим в стране социально-политическим событиям. Такое отношение откры­вает путь для регрессивных движений, в частности для установ­ления в обществе реакционных, недемократичных режимов.

Под влиянием бурно развивающихся рыночных отношений понятие «экономическое мировоззрение» на равных правах с дру­гими вошло в наш быт. Но поскольку искусственно созданное ранее господствовавшей идеологией противопоставление между экономикой и культурой окончательно не снято в сознании лю­дей до сих пор (его сохранению способствует так называемый «дикий» рынок), то некоторые юноши и девушки, имеющие склон­ность к занятиям различными видами искусства, обладают, к сожалению, отрицательными установками по отношению к эконо­мической образованности как якобы не заслуживающей внима­ния культуре. Напротив, экономические знания подчас получают культурно малообразованные люди, которые и саму культуру по­нимают в узкопрагматическом, утилитарном смысле слова как умение «делать деньги». В результате из них вырастают не эконо­мисты, а просто дельцы, таким образом увеличивается разрыв между разными слоями молодежи по уровню социально-культур­ного развития. Одна часть молодых людей, относящих себя к так называемой «богеме», оказалась сейчас малоспособной к тому, чтобы самостоятельно зарабатывать на жизнь, поддерживать себя материально, другая — дельцы — вполне в состоянии это делать, но обладает низкой общей культурой, недостаточно развитыми эстетическими, этическими, художественными, литературными, музыкальными и другими вкусами.

Выход из этой ситуации видится в том, чтобы наряду с тра­диционными общеобразовательными предметами включать в качестве обязательных в школьную программу курсы по эконо­мике, политике, праву, различным видам искусства. Своя специ­фическая эстетика есть в каждом виде человеческой дея­тельности, но она доступна только культурно образованным и интеллектуально развитым людям.

Сложнее обстоит дело с научной и религиозной частью ми­ровоззрения. Если экономика и культура просто мало соприка­саются друг с другом, развиваясь каждая сама по себе и пока находясь во «взаимно презрительных» отношениях, то между наукой и религией существовал, политически и идеологически поддерживался и продолжает сохраняться известный антагонизм. На самом деле антагонизм науки и религии не является неиз­бежным. Как в науке, так и в религии существуют разные уров­ни сознавания и понимания проблем, и от убеждения, харак­терного для научного мировоззрения, до веры, свойственной религии, всего лишь один, хотя и существенный, шаг.

Низший из возможных уровней осознания реальных про­блем как в науке, так и в религии представляется несколько упрощенным миропониманием, слабо связанным с интеллек­туальным и культурным развитием его носителя. Он сочетается с недоступностью человеку понимания сравнительно сложных научных и мировоззренческих положений, включая веру в вы­сшие человеческие нравственные проявления. Высшему уровню, напротив, свойственно глубокое постижение наиболее сложных вопросов как научного, так и религиозного миропонимания.

Глубокий анализ показывает, что в приближении к пределу своей человеческой интеллектуальной доступности наука и ре­лигия отнюдь не являются антагонистами, как могло бы пока­заться на первый взгляд. Чем больше ученый познает окружаю­щий мир, чем глубже пытается он проникнуть в его тайны, тем больше убеждается в непостижимой сложности этого мира и проникается сознанием собственной ограниченности в его по­знании. Тем больше в результате у него растет преклонение и восхищение перед высшим совершенством мира, сопровождае­мое чувством собственной неполноценности и ничтожности. А это и есть то высшее чувство, которое характерно как для интеллектуально развитого ученого, так и для высокообразо­ванного представителя религии, для которого Бог вовсе не обя­зательно представлен в виде живого существа, в вульгарно-ма­териалистически упрощенной форме. Современный верующий благоговеет и поклоняется некоему высшему совершенству, как и ученый — глубоко понимаемому им непостижимому совер­шенству мира. У многих современных представителей высшей духовной сферы нет огульного отрицания достижений науки, коль скоро она познает созданный Богом мир. Богословы вни­мательно изучают науки и принимают их данные. Доказатель­ством того, что во взглядах глубоко мыслящих, образованных и культурных представителей науки и религии может не быть ан­тагонистических противоречий, служит, например, жизнь и де­ятельность известного французского монаха и биолога П.Тейяра-де-Шардена, который прекрасно сочетал в себе ум блестя­щего ученого-антрополога и веру в Бога*.

* См.: Тейяр-де-Шарден П. Феномен человека. — М., 1987.

Проблема, которую необходимо сейчас решать, состоит не в том, чтобы по-прежнему разрывать и противопоставлять друг другу науку и религию, а в том, чтобы повышать уровень куль­туры и образованности людей в той и в другой области, предо­ставив каждому молодому человеку, оканчивающему среднюю школу, реальную возможность индивидуального выбора, во что верить: в науку или в религию.