Барьеры коммуникации в конфликте и возможность взаимопонимания

Задача организации диалога между людьми заставляет нас остановиться на барье­рах коммуникации — того, что служит препятствием в их диалоге. Ранее говорилось, что обращение человека к психологу всегда так или иначе отражает его потребность в диалоге с самим собой или с другими людьми и означает, что сам человек ощущает проблемы в реализации подобного диалога. В той же мере это относится и к такой форме работы психолога, как психологическое посредничество — обращение к психологу связано с тем, что участники конфликта потерпели неудачу в собственном диалоге.

Самое главное препятствие к конструктивной работе с конфликтом — это не­желание сторон разрешать его. Если считать, что разрешение конфликта, прежде всего, предполагает достижение сторонами согласия в диалоге, то теоретически оно возможно (если оставить в стороне вопрос о качестве достигнутых договорен­ностей) всегда, за исключением тех случаев, когда стороны не хотят этого. Сторо­ны не стремятся к разрешению конфликта, когда ими (или одной из них) принято решение о разрыве отношений или когда сохранение конфликтных отношений со­здает какие-то преимущества сторонам (или одной из них). Первый случай соответ­ствует тому, что ранее рассматривалось как возможность прекращения конфликта без его разрешения: супруги разводятся, подчиненный увольняется и т. д., так и не найдя выхода из острого конфликта.

Какова может быть заинтересованность человека в конфликте? Если говорить о конкретных конфликтных ситуациях, то следует иметь в виду, что конфликт — это изменение структуры принятого взаимодействия, это разрыв «здесь-и-сейчас» сло­жившихся отношений со всеми присущими им правилами и взаимными обязатель­ствами. Тогда «выгода» конфликта может состоять, например, в снятии с себя неко­торых обязательств. Поссорившись с женой, можно не идти с ней на день рождения тещи или не ехать на дачу в выходные. Это локальные, «мелкие» эпизоды, но речь может идти и о затяжных не решаемых проблемах в отношениях супругов, которые позволяют им существовать достаточно автономно, что устраивает обе стороны, — можно жить своей жизнью, не слишком сковывая себя семейными обязательства­ми, снизить свою ответственность перед близкими и т.д.

Многочисленные иллюстрации «выигрыша» от конфликта можно найти в описа­ниях конкретных проблем, переживаемых людьми, например в семейных отноше­ниях. П. Пэпп, в связи с обсуждением терапевтической работы с семьей, где роди­тели часто «переводят свой конфликт в другое русло через посредство ребенка, у которого развивается симптом», метко замечает: «Теперь центральная проблема заключается не в том, как устранить симптом, а в том, что произойдет, если он бу­дет устранен; предметом терапевтической дискуссии становится не "проблема"— у кого она наблюдается, чем вызвана и как от нее избавиться, — а то, как семья сможет выжить без нее, на ком и как скажется ее отсутствие и что они будут в связи с этим предпринимать» (Минухин, Фишман, 1998, с. 245-246).

Несмотря на то, что близкие и хорошие отношения обычно являются социальной личностно одобряемым образцом человеческого взаимодействия, люди далеко не все-

гда стремятся к максимальной близости даже при формально близких отношениях. Однажды одна из студенток попросила помочь ей разрешить конфликтную ситуацию, возникшую у нее с родителями мужа. В процессе обсуждения с ней этого конфликта выяснилось, что помимо конкретного эпизода, происшедшего из-за недоразумения, и последующего взаимного недовольства сторон, их отношения с самого начала имели к слишком близкий характер. Но когда я задала ей вопрос, хотела бы она вообще улучшить свои отношения с ними, после некоторого раздумья она ответила отрицательно. Свою позицию она мотивировала тем, что они очень разные люди и более низкие отношения были бы для них затруднительны и, пожалуй, могли бы привести к осложнениям. Это частный пример, однако случаи, когда люди предпочитают иметь диктантные отношения, считая, что это способствует их стабильности, являются не столь уж редкими.

Из других ощутимых препятствий в межличностной коммуникации стоит упомянуть такие, как частое использование «силовых» методов и привычка быть судьей. Иной из отличительных особенностей межличностного конфликта по сравнению с другими проблемами, которые переживают люди, является оценка каждой из сторон своей позиции как более «правильной», обоснованной, справедливой. Чем более человек отождествляет отношение к своей позиции с отношением к себе, тем более он будет эмоционально вовлечен в конфликт, тем сильнее будет отстаивать правоту своей позиции, фактически тем самым защищая свое «Я». Ощущение «атаки» на себя, возникающее у человека в результате поведения партнера или, возможно, вследствие соб­ственных личностных особенностей (вспомним многочисленные высказывания психологов относительно невротиков, которые ведут себя так, как если бы весь мир был враждебен по отношению к ним) заставляет его «обороняться», т. е. вести себя по законам «борьбы», в которой использование «силовых» методов неизбежно. С этим связана и другая проблема: оборотной стороной «своей правоты» является осуждение другого («Если я прав, то другой не прав» или «Если он окажется не прав, то я буду прав»).

Ошибочные представления, становящиеся для людей препятствием в успешном разре­шении конфликтов: «Иллюзия - Выигрыша-Проигрыша»: наши потребности абсолютно несовместимы, толь­ко один из нас может победить. «Иллюзия Плохого человека» наш конфликт — это прямой результат твоей некомпетентности, грубости, глупости или других недостат­ков, он может быть разрешен только в том слу­чае, если ты их признаешь и исправишь. «Иллюзия .Камня преткновения»: наши разно­гласия непримиримы, соглашение невозможно. Д. Дэна

Таким образом, неэффективные стратегии поведения, которые выбирают люди в конфликтных ситуациях, становятся главным препятствием к их разрешению. В их основе — представление о том, что выйти из конфликта можно лишь «победив» партнера, подмена поиска решения борьбой за свои интересы, отсутствие навыков эффективной коммуникации.

Именно в коммуникативном аспекте конфликта, пожалуй, наиболее явным образом проявляются нарушения взаимодействия участников ситуации. А. Силларс и Дж. Вейсберг описывает свои наблюдения следующим образом: «Фактически впечатляющей чертой интенсивного интерперсонального конфликта является дезинтеграция конвенциальных схем беседы. По мере усиления конфликта беседы в возрастающей степени становятся менее упорядоченными, ясными, релевантными и целенаправленными и более импульсивными, эмоциональными и импровизационными. В той мере, в какой конфликты являются глубокими и неуловимыми, менее целесообразно рассматривать

коммуникацию как инструментальный акт, направленный на разрешение сфокусиро-1 ванных проблем и более адекватно рассматривать ее как экспрессивное и относительное событие с многозначными целями и последствиями» (Sillars, Weisberg,1987, р. 149). Характерно, что рекомендательная литература по конструктивному поведе­нию в конфликте, прежде всего, направлена на оптимизацию вербальной коммуника­ции (например, Дэна, 1994;Шиндлер, Лапид, 1992).

Хотя дезорганизация взаимодействия в конфликте особенно явно проявляется именно в вербальной коммуникации, именно через вербальную коммуникацию и оказывается возможным поиск взаимопонимания.

Ю. Хабермас, автор теории коммуникативных действий, выделяет три основные функции речевых действий: изложение фактов, установление межличностных от­ношений и выражение субъективных переживаний. Когда мы что-то говорим, мы, по мнению Хабермаса, выдвигаем определенные притязания на подлинность: «...Мы посредством языка утверждаем, что нечто в мире истинно, что определенные нормы в обществе верны и что я даю правдивую картину своих субъективных переживаний» (Монсон, 19926, с. 328). Это и является основой понимания людьми друг друга.

Потенциальная возможность взаимопонимания, заложенная в языке, однако, может быть реализована лишь при определенных условиях.

По Шюцу, интерсубъективное понимание основано на двух допущениях. Пер­вое — это «обоюдность перспективы», предполагающая, что «для того чтобы разго­вор между двумя людьми имел смысл, должна быть возможность обмена перспективами между ними. Они должны уметь встать на точку зрения и позицию другого ипродолжать быть в состоянии понять друг друга». Второе — «смысловая конгруэнтность перспективы» — означает, что «обе стороны в разговоре полагают, что они истолковывают ситуацию сходным образом» (Бекк-Виклунд, 1992, с. 81).

Преодоление этой трудности связано с организацией диалога между участниками ситуации. Традиция понимания диалога как подлинного общения и пути к взаимопо­ниманию берет свое начало еще в работах М. М. Бахтина, критиковавшего точку зре­ния, согласно которой «одно сознание и одни уста совершенно достаточны для всей полноты познания» (Бахтин, 1972, с. 195). Идеи Бахтина заложили основу современной точки зрения, согласно которой «диалог — столкновение разных умов, разных истин, несходных культурных позиций, составляющих единый ум, единую истину и общую культуру» (Баткин, 1978, с. 137). Применительно к ситуации конфликта это означает, что идет «совместный поиск некоей общей позиции, отчего столкновение и борьба мнений становится диалогом, а его участники — партнерами» (Каган, 1988, с. 147).

Конфликт — это коммуникативная ситуация, в процессе которой, как и в любой другой речевой ситуации, стороны стремятся и понять, и быть понятыми, и воздей­ствовать друг на друга. «В условиях конфликта тексты, которыми обмениваются участники, зачастую оказывают большее влияние на формирование у них моделей ситуации, чем на фактическое положение дел. Происходит парадоксальная транс­формация онтологии мира. Модели мира и знаний участников ситуации становятся не менее, а, может быть, даже более "вещественны", чем внешние, объективно определяемые обстоятельства» (Язык и моделирование.., 1987, с. 7). Тем самым конф­ликтное взаимодействие — это прежде всего коммуникативное взаимодействие, в

процессе которого люди неизбежно вынуждены — поскольку они пытаются воздей­ствовать друг на друга — стремиться к тому, чтобы быть понятыми. И именно это на самом деле создает принципиальную возможность взаимопонимания между ними.

Однако для того чтобы это стало действительно возможным, необходимо такое эффективное взаимодействие, которое ведет к ослаблению противостояния и пониманию. Организацию этого взаимодействия в конфликте и берет на себя посредник. Процесс психологического посредничества переводит межличностный конфликт в форму коммуникативной ситуации с особыми правилами, взаимодей­ствие в которой способствует урегулированию конфликта.