Сказочные оперы Н.А. Римского-Корсакова
Творческие искания А.Н. Скрябина
Музыка Скрябина очень самобытна. В ней отчётливо чувствуется нервность, импульсивность, тревожные поиски, не чуждые мистицизма. С точки зрения композиторской техники музыка Скрябина близка творчеству композиторов Новой венской школы (Шёнберга, Берга и Веберна), однако решена в ином ракурсе — через усложнение гармонических средств в пределах тональности. В то же время форма в его музыке практически всегда ясна и завершена. Композитора привлекали образы, связанные с огнём: в названиях его сочинений нередко упоминается огонь, пламя, свет и т. п. Это связано с его поисками возможностей объединения звука и света.
Соответствие цветов и тональностей по Скрябину ("Прометей")
В ранних сочинениях Скрябин — тонкий и чуткий пианист — сознательно следовал Шопену, и даже создавал произведения в тех же жанрах, что и тот: этюды, вальсы, мазурки, сонаты, ноктюрны, экспромты, полонез, концерт для фортепиано с оркестром хотя уже в тот период его творческого становления проявился собственный почерк композитора. Однако впоследствии Скрябин обращается к жанру поэмы, как фортепианной, так и оркестровой. Крупнейшие его сочинения для оркестра — три симфонии (Первая написана в 1900 году, Вторая — в 1902 году, Третья — в 1904 году), Поэма экстаза (1907), «Прометей» (1910). В партитуру симфонической поэмы «Прометей» Скрябин включил партию световой клавиатуры, таким образом, став первым в истории композитором, использовавшим цветомузыку.
Одним из последних, неосуществлённых замыслов Скрябина была «Мистерия», которая должна была воплотиться в грандиозное действо — симфонию не только звуков, но и красок, запахов, движений, даже звучащей архитектуры. В конце XX века композитор Александр Немтин по наброскам и стихам Скрябина создал законченную музыкальную версию её начальной части — «Предварительное действо», однако, исключив из неё основную часть текста.
Уникальное место Скрябина в русской и мировой истории музыки определяется прежде всего тем, что он рассматривал собственное творчество не как цель и результат, а как средство достижения гораздо более крупной Вселенской задачи. Посредством своего главного сочинения, которое должно было носить название «Мистерия», А. Н. Скрябин собирался завершить нынешний цикл существования мира, соединить Мировой Дух с косной Материей в некоем космическом эротическом акте и таким образом уничтожить нынешнюю Вселенную, расчистив место для сотворения следующего мира[20]. Чисто музыкальное новаторство, которое особенно дерзко и ярко проявилось после швейцарского и итальянского периода жизни Скрябина (1903—1909 годы) — он всегда считал второстепенным, производным и призванным послужить исполнению главной цели. Строго говоря, главнейшие и ярчайшие произведения Скрябина — «Поэма Экстаза» и «Прометей» — есть не что иное, как предисловие («Предварительное Действо») или описание средствами музыкального языка, как именно всё будет происходить во время свершения Мистерии и соединения мирового Духа с Материей[21]
Сказочные оперы Н.А. Римского-Корсакова
Снегурочка
Ночь перед Рождеством
Садко
Царская невеста
Сказка о царе Салтане
Кащей Бессмертный
Пан воевода
Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии
Золотой петушок
Николай Андреевич Римский-Корсаков - композитор-сказочник: большая часть творчества написана на сказочный сюжет - оперы «Сказка о царе Салтане», «Снегурочка», «Садко», «Кащей Бессмертный», «Золотой петушок», «Майская ночь» и др. - в которых отразилась глубокая увлеченность Римского-Корсакова национальной сказочностью и языческой мифологией.
Великий сказочник был непревзойденным мастером музыкального пейзажа. Особенно многообразны созданные им картины морской стихии — то безмятежно спокойной, то слегка волнующейся, а то и грозной, свирепой. И это не удивительно: с самого раннего детства Ника (так звали его родные) был покорен морем, даже ещё не видя его.
Николай Андреевич Римский-Корсаков родился 6(18) марта 1844 года в городе Тихвине. Музыкальные способности мальчика проявились рано, но, по семейной традиции, в возрасте двенадцати лет его определили в Морской корпус в Петербурге. По окончании Морского кадетского корпуса в чине гардемарина (младшего морского офицера) он совершил трёхлетнее кругосветное путешествие. Морское путешествие познакомило Римского-Корсакова с морями и океанами разных широт. В письмах к родителям теперь он сам восторженно описывает красоты морского пейзажа. Зорким глазом художника он впитывал все оттенки, все перемены окружавшей его морской стихии. И став композитором, в течение всей жизни изображал её оркестровыми красками.
В 1861 году состоялось знакомство и завязались тесные творческие связи с кружком М. А. Балакирева («Могучей кучкой»), в который входили Ц. А. Кюи, М. П. Мусоргский, а несколько позднее— А. П. Бородин.
Общение Римского-Корсакова с Балакиревским кружком было на время прервано кругосветным плаванием, которое послужило источником разнообразных впечатлений, наложивших отпечаток на его творчество.
В 1871 году Римский-Корсаков был приглашен в число профессоров Петербургской консерватории и занимал эту должность на протяжении почти четырех десятилетий. Теперь Петербургская консерватория носит имя Н.А.Римского-Корсакова. Слева около здания Консерватории - на Театральной площади - есть памятник Римскому-Корсакову.
Ещё одним памятным местом Петербурга является музей-квартира Н.А.Римского-Корсакова на Загородном проспекте. Музей Римского-Корсакова был открыт во второй половине 20 века по инициативе его потомков. Квартира композитора была перестроена и разделена на два больших помещения. В одном из них была устроена экспозиция, состоящая из нотных рукописей Римского-Корсакова и различных документов, по которым можно проследить историю его жизни и творчества. А во втором в настоящее время работает концертный зал, где вновь, как и сто лет назад, проходят "Корсаковские среды" с выступлением современных музыкантов, оперных певцов и эстрадных исполнителей.
В гостях у Римского-Корсакова бывали почти все известные композиторы и музыканты конца 19-начала 20 веков: С. В. Рахманинов, А. Н. Скрябин, А. К. Глазунов, И. Ф. Стравинский, а также художники В. А. Серов и И.Е. Репин, певец Ф. И. Шаляпин и другие деятели искусства. Римский-Корсаков любил устраивать дома музыкальные вечера с песнями и игрой на старинном беккеровском рояле. Обычно такие встречи композиторов и певцов проходили раз в неделю, по средам, и в конце концов их стали называть "Корсаковскими средами".
10. Неоканонические композиции русских композиторов Х1Х века (С.И. Танеев, М.М. Ипполитов-Иванов, А.Т. Гречанинов)
Духовная музыка Ипполитова – Иванова долгое время находилась в тени и до сих пор недостаточно ещё изучена.
К периоду 1900-1915 гг. относятся лучшие хоровые произведения Ипполитова - Иванова, которые еще в большей мере, чем оркестровые, следуют музыкальной традиции Чайковского, в том числе получившая широкую известность Литургия св. Иоанна Златоуста (1904) и другие духовные хоры. Литургию самого Чайковского, как мы помним, современники приняли далеко не сразу, она была под запретом для исполнения в храмах до самой смерти композитора. К временам Ипполитова - Иванова это уже не было новаторством, поэтому он смело взялся за канонические тексты и, как и во всем остальном, достиг отличных результатов за счет старательной гармонизации и врожденного чувства мелодии. Композитор умышленно постарался сделать некоторые песнопения простыми, доступными для исполнения провинциальными и даже сельскими хорами. В своих духовных хоровых сочинениях Ипполитов - Иванов, с одной стороны, руководствуется принципами, характерными для всей традиционной русской хоровой композиторской школы: его произведениям свойственна четкость линий, простота и, если можно так выразиться, эргономичность голосоведения, позволяющая певцам любой партии чувствовать свой текст как мелодию с собственным смыслом. Не чужды композитору и определенные новации, свежие и не шаблонные гармонии, еще дальше, чем произведения Чайковского, отводящие духовное сочинение от чисто церковной музыки и придающее ему высокохудожественное, слишком светское звучание. Светлая, легкая, чаще мажорная музыка резко отличает сочинения Ипполитова- Иванова. Им написаны: духовный концерт на текст 50-го псалма «Помилуй мя, Боже», «Отче наш», корпус авторской и обиходной традиции.
Композитор написал немало и светской хоровой музыки, не только миниатюр, но и произведений крупной формы.
Основные черты музыкального языка, характерные принципы формообразования
Сотрудничество с частными театрами побудило Ипполитова -Иванова вновь взяться за создание собственных опер. Кроме того, он широко использовал возможности частного театра для «реанимации» тех опер своих учителей, которые не имели должного успеха в императорских театрах, в частности, оперы Чайковского «Чародейка», «Мазепа» и «Черевички». Также были именно им были осуществлены мировые премьеры «Кащея Бессмертного», «Сказки о царе Салтане». Оперное творчество Ипполитова - Иванова включает 7 собственных опер композитора (не считая активного участия в доработке и выведении на сцену опер «кучкистов» и Чайковского). Первая ученическая опера будущего композитора «На венок Пушкину» была оформлена еще в 1881 году, и в дальнейшем на протяжении жизни он неоднократно возвращался к оперному жанру.
Первая уже полноценная опера «Руфь» была написана Ипполитовым -Ивановым в Тифлисе и поставлена на сцене местного оперного театра в 1887 году. История ее создания сама по себе занимательна и овеяна определенной мифологией. По легенде, юного Мишу Иванова родители однажды летом 1875 года привезли в гости к А.К. Толстому, с которым были в дружеских отношениях. Узнав о любви подростка к музыке, Толстой в шутку поинтересовался, не хочет ли он, подобно другому Михаилу - Глинке, написать оперу, еще одну «Жизнь за царя»? На что мальчик ответил, что хотел бы лучше написать оперу на библейский сюжет. И тогда Толстой, проникшийся симпатией к юному дарованию, набросал в тетрадке текст для либретто будущей оперы «Руфь». После смерти Толстого вдова отдала черновые наброски будущему композитору, а тогда еще студенту консерватории, и идея создания оперы была реализована.
Лирическая опера «Руфь» (в 3-х действиях с прологом) была впервые исполнена в 1887 году и положительно встречена критиками. По мелодике опера представляла собой смесь русских и ближневосточных мотивов. Присутствовали не только серьезные вокальные партии, но и интересные хоровые фрагменты.
Опера основана на сюжете Ветхого Завета - книги Руфи. К сожалению, либретто этой оперы не столь широко известно в музыкальной литературе, поэтому имеет смысл разобрать его подробно. В прологе Руфь (меццо-сопрано) и Орфа (сопрано) – вдовы сыновей иудейки Ноеминь (контральто) – должны решить, останутся ли они на родине или будут жить с родней своих мужей в Вифлееме. Несмотря на библейский сюжет, опера начинается как сугубо лирическая пастораль: Руфь и Орфа в окружении жнецов поют трогательный дуэт. Появляется набожная Ноэминь, прерывающая легкомысленные песни, и в своей каватине «Проходят дни за днями» объявляет о своем решении возвратиться в Вифлеем, грустя о скором расставании с невестками. Руфь в своем ариозо «Как солнца ранний луч» убеждает свекровь взять ее с собой, ведь она сирота и кроме названной матери у нее никого нет, а Офра, у которой есть родные, остается на своей родине.
В действительности же Танеев в русской музыкальной культуре занимает совершенно особое место. Когда он умер, вот что написал о нем юный Рахманинов: «Скончался Сергей Иванович Танеев - композитор-мастер, образованнейший музыкант своего времени, человек редкой самобытности, оригинальности, душевных качеств, вершина музыкальной Москвы, уже с давних времен с непоколебимым авторитетом занимавший по праву высокий пост до конца дней своих. Для всех нас, его знавших и к нему стучавшихся, это был высший судья, обладавший, как таковой, мудростью, справедливостью, доступностью, простотой... Представлялся он мне всегда той «правдой на земле», которую когда-то отвергал пушкинский Сальери».
Среди своих современников С.И. Танеев выделялся широкой образованностью. В его библиотеке, хранящейся ныне в Московской консерватории, можно найти книги почти по всем отраслям знаний.
Жил Сергей Иванович просто, скромно, в некоторых отношениях даже бедно, но такая жизнь вполне его удовлетворяла. Он, как Сократ, однажды увидевший собрание предметов роскоши, мог бы сказать: «Однако сколько есть предметов на свете, в которых я не нуждаюсь».
С консерваторских времен Танеев стал известен как один из самых блестящих музыкантов, талант которого высоко ценили его учителя - П.И. Чайковский и Н.Г. Рубинштейн. Слава Танеева-композитора в эти годы значительно меньше, его успехи скромнее и незаметнее. Но то, что отметил Чайковский в игре Танеева-пианиста: «зрелость понимания и спокойную объективность», - это уже те черты натуры, которые проявятся впоследствии в стиле его музыки.
Серьезный, вдумчивый, постоянно что-то изучающий, Танеев в то же время был открыт навстречу миру. Он с радостью общался с друзьями, близкими, впоследствии - с учениками. В имении своих друзей Масловых он принимал деятельное участие в выпуске домашнего юмористического журнала «Захолустье», с удовольствием «публикуя» в нем свои шуточные стихи. Он путешествовал, был очень чуток ко всему окружающему. Но главным для Танеева всегда оставалась работа. Впечатляет и достоин подражания «программный манифест», написанный музыкантом во время его второго путешествия за границу в 1877 году, когда Танееву исполнился 21 год: «Я еду из Парижа. Это мое второе заграничное путешествие. Когда я поеду в следующий раз за границу, я хочу тогда быть: а) пианистом, б) композитором, в) образованным человеком... Что для этого нужно? Работать, и при этом аккуратно. Капля воды, падающая на камень, с течением времени просверлит его... Дорога, которой я хочу идти, конца не имеет, но я могу назначить для себя станции, на которых я буду останавливаться ненадолго...».
Танеев изучает историю Франции, Греции, Италии и, конечно, России. В первую очередь его волнует история искусств. Самое удивительное, что Танеев выполнил свою программу, вернее, он следовал ей всю жизнь, так как понимал, что искусство и наука предела не имеют.
Отношение Танеева к знаниям и, вслед за этим, к работе композитора, его взгляды на вопросы творчества тяготели к рационализму. Некоторое время он писал много задач, упражнений, делал эскизы, наброски сочинений. Его творческий метод отличался от метода его учителя П.И. Чайковского. Широко известна дискуссия в письмах между Чайковским и Танеевым, посвященная вопросам мастерства и вдохновения. Окончательный вывод из всех рассуждений Танеева был таков, что его трудно оспорить: «Без вдохновенья нет творчества. Но не надо забывать, что в моменты творчества человеческий мозг не создает нечто совершенно новое, а только комбинирует то, что в нем уже есть, что он приобрел путем привычки. Отсюда необходимость образования, как пособие творчеству», - писал он Чайковскому.
Впоследствии Танеев научно обобщит свой опыт изучения полифонии в книгах «Подвижной контрапункт строгого письма» и «Учение о каноне», ставших основой для развития музыкальной науки. Но главное - Танеев провидит тот путь, по которому пойдет развитие музыкального языка в новом столетии, - это путь полифонии. Огромный объем знаний усилил в натуре Танеева черту, которая и так была ему присуща в полной мере, - высокую требовательность к своему творчеству. Может быть, от этого многие ранние сочинения такие, как Вторая симфония и Фортепианный концерт, фрагменты которых понравились П.И. Чайковскому, не были закончены. Очень показателен тот факт, что С.И. Танеев обозначил своим первым опусом кантату «Иоанн Дамаскин», написанную в 1884 году. К этому времени он стал уже профессором Московской консерватории, а очень скоро и ее директором.
Кантату «Иоанн Дамаскин», истинный шедевр русской музыки, С.И. Танеев посвятил памяти Н.Г. Рубинштейна. Иоанн Дамаскин был философом и поэтом VIII века, автором церковных песнопений. Его имя почиталось в России издревле. Для текста кантаты композитор выбрал часть из одноименной поэмы А.К. Толстого. Стихи Толстого, в которых соединились печаль и спокойствие, представляют собой вольное переложение текста заупокойного песнопения.
Практически это первое произведение, которое смело можно назвать "Русский реквием". Отрывок, избранный Танеевым, представляет собой неканоническое переложение Православной заупокойной стихиры, произносимой как бы от лица ушедшего.