Тебе на голову и всё – готово, детка.
Или дурацкий террорист - взрывает бомбу
Ему-то что? - ему вообще - что в лоб, что по лбу
Твоя судьба и то, что ты был тише мыши –
На пять минут – взять сигарет из дома вышел
И вот - судьбы переворот, а то и финиш
Не предусмотришь ничего и не прикинешь.
Куда там! – не успел моргнуть и глазом
А ты уже перенесён куда-то сразу,
Где быть не думал, не гадал, не ведал сроду
Но словно кур в ощип попал, как камень - в воду.
О чём бишь я? Да ни о чём. Живи покуда
Смерть где-то рядом, за плечом. А жизнь-то – Чудо.
М.К.
Остался только дух. Плоть истончала.
Казалось, дунь – не станет. И не стало.
Бог свидеться привёл в последний раз
нам незадолго до его кончины.
Физически - почти уже угас:
худой, прозрачный и неизлечимый
приветствовал движением руки
вошедших. Озарили огоньки
глаза его, под пепла лёгким слоем
небытия, вползающего в дом
что разрушался, слушался с трудом
ждал встречи с окончательным покоем.
Похожий на библейского пророка
у своего последнего порога
который он почти переступил
глядел на нас, сквозь нас – в такие дали
что различимы нам с тобой - едва ли
куда он медленно, величественно плыл.
И на Преображение – уплыл
(август 17)
***
Август. Астрахань. Арбузы.
Вобла. Волга. Всё течёт.
То ли - мухи, то ли - музы
вертят дикий хоровод.
Восемьдесят третий год.
А с гитарой парень Гриша
песню нам про «Дрянь» поёт
я таких ещё не слышал
(восемьдесят третий год)
Пляж. Наташа, с чёлкой рыжей
я немножечко влюблён
даже думаю, как вижу
что одна на миллион.
И метёт вдоль парапета
ветер пыльную листву
послезавтра финиш лета
мне - в Хабаровск, ей - в Москву
Ничего уже ребята
не получится у нас
скоро ей идти в девятый
мне - в восьмой дурацкий класс.
Стоп, механик. Киноплёнка
та, что вертится в душе
рвётся, рвётся там, где тонко
и кончается уже.
(август 17)
***
...куда-то делись все его
Мне сообщения «вконтакте»,
Остались только те слова
Что я писал ему. Быть может,
Что это Время не спеша
Как будто ластиком стирает
Его присутствие. Оно
Теперь незримей и незримей.
Образовавшийся сквозняк
Меня тревожит
Как ты там? Может быть - никак?
Нет, быть не может
Отметил «важным» диалог
Не потому, что был он важным
А потому что адресат
Отсутствует и ничего
И никогда мне не напишет
Ну разве что ещё во сне
Мне явится и будет басом
Бубнить о чём-то, как всегда
Заваривая кофе свой крепчайший,
Куря без счёту Лаки Страйк
Его в больнице перед смертью
Побрили налысо, а тут
Во сне моём – остался он
таким, как я его запомнил:
Косматым, с длинными усами
висящими на шесть часов
***
Бывает так – распустишь крылья ты
Светло на сердце и в душе
стоишь, сияешь – ангел вылитый –
и всё же будь настороже!
Вокруг мы видим тьму хорошего
а тьмы не видим ни вершка
вся оборона наша сброшена
а тут - удар исподтишка!
О, как парили в поднебесье мы
в восторга сладостном плену! -
и вдруг - пасуем перед бесами
что сразу тянут нас ко дну
И плывший по воздушным волнам
всего лишь пять минут назад
теперь слетаешь, злобой полный
ты вверх тормашками во ад
***
Черти очень любят кабинеты
где ведут беседы для души
с умными людьми, таясь от света
прячась от досужих глаз в тиши
Как логичны, как сладки их трели!
быстрокрылы, мыслями легки -
обожают пробираться в кельи
к ним летя, как к свету мотыльки
Вхожи к нам они, на нас похожи
в клетчатых штанах, иль без штанов
словеса плетут и корчат рожи
и ведут отлов.
***
Нельзя рассчитывать на дружбу
больного бешеного пса
тебе, ему – оно не нужно
хоть плюй в глаза
Хоть говори о достоевском
любви и красоте
Ответит он с усмешкой мерзкой
ну-ну, бла-бла, те-те
и вцепится, лишь будет случай
когда взбредёт на ум
и будет рвать, и будет мучить
серьёзен и угрюм
и с ним вести не надо прений
он глух, увы и ах
его узнаешь ты по пене
по пене на губах
***
И вот опять в процессе я
ныряния во мрак
привет, привет депрессия
декабрьский депресняк
о, вот и накатила
проклятая волна
страшна, как чикотило
и дьявольски мутна
Таким унылым гадом
Теперь себе кажусь
Что даже сесть-то рядом
с таким-то гусем – гнусь
простите, все простите
что я не оправдал
что путаник и нытик
подонок и нахал
отчаянные нотки
срывают голос мой
сейчас бы выпить водки
уйти в глухой запой
но я не пью и стыну
и маюсь, точно бес
ища свою осину
а их тут – целый лес
***
Замечательный стих
Написал я вчера
А сегодня я тих
и задумчив с утра
Удивлён – как я мог
ухватиться за нить
и легко – видит Бог -
тот стишок сочинить
А сегодня я глух
А сегодня я нем
И поэзии дух
незнаком мне совсем
и внутри – или тишь
или «ме», или «му»…
- Что ты там говоришь?
Ничего не пойму
***
Мимо времени и кассы
мимо золотых сердец
дар случайный, дар напрасный
что ж ты хочешь, наконец
От меня? Как прыгнуть выше
выше крыши, головы?
Ты скажи мне! Я услышу!
Нет, не слышу я, увы
То ты просишься на волю
То ты прячешься внутри
ну доколе же, доколе -
говори же, говори
будет мука эта длиться?
Дар - создатель. Дар - убийца.
мы вдвоём с тобой в ночи
Говори же, не молчи
***
А слово-то больше не значит
порою, уже ни черта
всяк запросто тычит, бабачит
о всяческом с пеной у рта
но слово не весит ни грамма
оно стало легче, чем пух
и речь, хуже, чем пилорама
насилует душу и слух
но ты продолжаешь упрямо
болтать, сам не знаешь - зачем
Смердишь, как помойная яма -
уж лучше бы - был бы ты нем
****
Поэт, зажигаясь бенгальским огнём
читает стишки на манеже
брутален, красив, но при этом есть в нём
вторая какая-то свежесть
И ладно, и звучно, но что-то не так
дешёвка всё, милый Амвросий!
Но милый Амвросий проглотит фальшак
и даже добавки попросит
Ремейк
Предновогоднею порой
жизнь крутится быстрей
как снега мошкариный рой
у жёлтых фонарей
мелькают мысли - кинешь взгляд
на тот-иной предмет
и вот они уже летят
и не угнаться вслед
1
влюблённых бешеная пара
стоит в подъезде, греется
дыша на девку перегаром
тут паренёк надеется
на что-то там, на что-то там
на что-то на такое
и губы тянутся к губам
и девке нет покоя
в квартире номер сорок шесть
грохочет музыка, как жесть
в квартире сорок семь уже
соседи в раздраже-
нии, в сорок восьмой - как раз
забился унитаз
и муж с женой опять галдят
ища кто виноват.
И ждут в сорок девятой – дочь
прошли давно срока
и мать бы всыпать ей не прочь
отец – намять бока
Дочь, что уже знакома нам
как будто, из стиха
где и была и ныне там
и все хи-хи - ха-ха
2
а вот в квартире пятьдесят
хозяева, похоже, спят
они ложатся рано
в желудке деда зреет рак
болеет он, полгода как
всё не встаёт с дивана
пойдёт покурит иногда
под форточкой, на кухне
припомнит прежние года
и в сон обратно рухнет
Но он не верит, что пора
хоть просветленья редки
ему помогут доктора
уколы и таблетки
его оставят муки
что так его когтят
и скоро дети, внуки
их с бабкой навестят
когда же спит - то видит он
один и тот же сон
что он и молод и силён
и в жизнь свою влюблён
играет на гитаре
он, или на гармони
кадрили, вальсы шпарит
и жизнь - как на ладони
его ему тогда ясна
прекрасна, как весна
3
проснется заполночь и боль
почувствует опять
захочет крепкий алкоголь
немедленно принять
но водка выпита до дна
давным-давным-давно
и он идёт, идёт из сна
глядеть в своё окно
на город, что в снегу увяз
и тонет в темноте
горит, синеет в кухне газ
и чайник на плите
бубнит и крышкой дребезжит
как нервный злой ворчун
день до последнего изжит
и деду – карачун
приходит. Он идёт, в постель
ложится. Очень плох.
За окнами метель-метель
и ох - последний вдох
выходит из его груди
струится не спеша
и вот уже летит, летит
по комнате душа
4
проснётся тут его жена
Откуда в горле ком?
и вдруг душа обожжена
как будто кипятком.
Полвека вместе. Минус пять
военных жутких лет.
Ей дальше жить и куковать
без деда. Нынче дед
ушёл в далёкую страну -
и нет пути домой -
не как когда-то - на войну,
но в мир совсем иной
она обмоет, обрядит
и соберёт в поход
и руки сложит на груди
вздохнёт, слезу прольёт
платочком челюсть подвязав
в карман кладёт очки
а на закрытые глаза -
как надо – пятачки
ну вот и всё, обряжен дед
пора сзывать народ
вползает в комнату рассвет
и дальше жизнь идёт
Памяти деда Владимира
Я так и не увидел деда
По невезению и лени
И он остался мне неведом
Теперь - пишу стихотворение
Несовпаденье континентов
И даже больше – полушарий
Он был из техинтеллигентов
А я, пардон – гуманитарий
У них там пальмы с океаном