Изоляция тани: оговор постояльца.

Изоляция Тани: оговор семьи.

Изоляция Тани: перезагрузка.

Ожидание приступа.

Приход хозяйки.

Ужин. Начало приступа.

Паника бабки.

Звонок брату.

Бросок с кровати.

Ультиматум Тимофея.

Отдых после боя. Глубокая оборона.

Постоялец - настоящий сумасшедший

Таблетки постоялец не пил. (расследование)

Именины будут завтра.

20.спокойной ночи!

21.ночное бдение.

Пятница

Светлый день.

Не утопили котят.

Заздравные речи.

Повторное заселение.

Попытка понять.

Голод - не тетка.

Отравленный ужин.

Ссора Тани и Михаила.

Песня именинника.

Действие первое. Четверг.

Идея именин Тимофея.

Большая деревенская изба из трех комнат. В правой крайней несколько коек, стульев и тумбочек. Это «гостиница». Посредине главная жилая комната хозяев. Слева отделенная только занавеской спаленка бабки и Тани.

На кровати в большой комнате лежит Тимофей. Рядом убирается бабка, его мать.

Тимофей. Ну, если она еще в это воскресенье не съездит, я ей устрою. Она у меня потом попляшет. Самой бы оторвать обе ноги да еще потом пить не давать.

Бабка. Кто ж тебе пить-то не дает?

Тимофей. А я сам хочу, сам! Я вам не кукла, чтоб все с тарелочки.

Бабка. Врачиха же, чтоб лежал, сказала.

Тимофей. Сами полежите с мое. С костылями я б уже на улицу выбегал, а тут… так ей и передай.

Бабка. Чего мне передавать, придет, сам и говори.

Тимофей. А ты передай. И чтоб именины мне сделали, пока ходить не научился. А то я вам устрою!

Бабка. Какие-то еще именины.

Тимофей. Не какие-то, а мои. Пока лежу, все равно делать нечего, вот и проведем. Так ей и передай.

Бабка. Передам, передам. А она меня же и отматерит за твои именины.

Молчат.

Таньки опять где-то нету, опять не успеет на крышу слазить.

Тимофей. Я же не прошу у вас ящик водки. Так, посидели бы, отметили.

Бабка (не прерывая работу). У Нефедихи три кошки, а у нас восемь будет.

Тимофей. Почему это именно восемь?

Бабка. Кто их там считал, может, все десять.

Тимофей. Пусть сама и лезет за ними.

Бабка. Сама… что ж ей, двадцать годов – по крышам лазить? Еще меня туда погоните.

В ограде стук ворот.

Вон идет вроде.

Приезд постояльца Виктора.

Входят Михаил, приземистый и угрюмый парень, и Виктор.

Михаил. Привет, дядя Тимофей! Здорово, бабка!

Виктор. Здравствуйте!

Тимофей. Здорово, здорово!

Михаил. Что, бабка, принимай постояльца?

Бабка. Пошто я? Теперь тут Танька оформленная.

Михаил. Ну и что, поселить-то ты его можешь? А Танька где?

Тимофей. В школе, пионервожатую заменяет. Опять сегодня вызвали.

Михаил. Галина все еще не родила, что ли?

Бабка. Что ж она, на другой день после родин должна бежать к твоим пионерам?

Михаил. Хм… К моим!

Виктор (отвлекаясь от каких-то своих мыслей; Михаилу). Не так что-то?

Михаил. Да нет, все так. Это тут свое. Тут же гостиница. Не настоящая, конечно, три кровати, но все равно.

Знакомство с уборщицей Таней.

Вбегает Таня. Увидев Виктора, замирает у двери.

Таня. Здрасте!

Виктор, как бы очнувшись от своей всегдашней озабоченности, откровенно восхищенно смотрит на Таню, от чего та еще больше смущается.

Бабка (Тане). «Здрасте» тебе. На крышу – так не загонишь, а тут сразу: «Здрасте».

Тимофей. Оформляй, Танька, постояльца.

Михаил (Виктору). Вот, она и будет за хозяйку. В институт не поступила, теперь тут вроде уборщицы.

Таня. Почему это уборщицы?

Михаил. А кто ты, директор, что ли, над тремя койками?

Бабка (Тане). Ну-ка, «директор», давай переодевайся – да на крышу.

Таня. И так ничего не сделается.

Бабка. Еще чего, во всем новом полезешь?

Тимофей. Это она постояльца застеснялась, что в телогрейке да в кирзачах ее увидют.

Бабка. А в чем же еще? Не учительша пока, чтоб во всем новом по крышам лазить.

Таня, покраснев до слез, убегает в маленькую комнатку.

Вот и поговори с ней. (Виктору, не отрываясь от своей работы.) проходите. Там и постели чистые, и тараканы, наверно, поубегали с голоду.

Михаил. Пошли.

Поселение.

Заходят с Виктором в «гостиницу».

Во и радио, и телефон, спрашивал, имеется.

Виктор. А она… ей сколько лет-то?

Михаил (сразу напрягшись). Кому?

Виктор. Ясно – кому.

Михаил. А тебе зачем?

Виктор. Спрашиваешь! Такая девочка! А чего ты сразу, сам, что ли с ней? Ты ж для нее старый!

Михаил. Ты сюда оформлять приехал? Вот и оформляй. (идет к двери.)

Виктор. Да подожди, мы ж еще …

Михаил. Пошел я… (выходит из «гостиницы» и молча садится у кровати Тимофея.)

Тимофей. Устроил?

Михаил (не отрываясь от какой-то тревожной мысли). Устроил.

Бабка. Не пьет он хоть? А то как загуляет.

Михаил. Где он возьмет? Тань, в клуб пойдем?

Ревность Тани и Михаила.

Таня (выходит из своей комнатки). Что ты тут начал со своей уборщицей?

Михаил. А что?

Бабка. Ишь, неохота уборщицей-то, вот и учись.

Таня. Это он специально.

Михаил. Да что здесь такого-то?

Таня. Ничего. И никто не просил тебя распространяться.

Тимофей. А ты постучись к нему, Танька, да доложи, что пионервожатую заменяешь.

Таня. И постучусь.

Тимофей. Во-во! А то такой видный парень, а подумает… женатый он, Мишка, нет?

Михаил. Мне какое дело?

Тимофей. «Какое»… поймешь потом какое, да поздновато будет.

Михаил. В клуб пойдем?

Таня. Мне и здесь неплохо.

Бабка (кивая на дверь). А с этим так пошла бы?

Таня. Пошла. И ни у кого б не спросила.

Бабка. Вишь оно как: этот свой деревенский, а того и знать не знает, и все равно бы побежала. А может, он пьяница какой?

Таня. Не пьяница.

Тимофей. Это почему, откуда узнала?

Таня. По глазам увидела.

Тимофей. Уже и глаза разглядеть успела.

Михаил. Пойдем, кино сегодня хорошее.

Таня. Вот и смотри его сам.

Михаил (еще больше помрачнев под сочувственным взглядом Тимофея). Ладно, пошел я. (Уходит.)

Бабка. А зачем же парня-то так забижать?

Таня. Ты же сама его не любишь.

Бабка. Так уж и правда – не люблю. У них вся родовина какая-то, как все равно выспаться им не дают. (спохватившись.) Ну-ка, счас же давай на крышу, а то мать придет да опять… счас же!

Таня. Темно уже.

Бабка. Фонарик возьмешь. Ведь сколько тянуть-то можно.