Любовь, нежность, привязанность

Учитывая, что сегодня экология превалирует над генетической предрасположенностью, когда речь заходит о старении со вкусом, решающую роль играют особенности национального менталитета. Взять, например, любовь и секс. Во Франции отношение к этим двум понятиям совершенно иное, нежели в большинстве стран. Vive la différence [121]. Результаты нашумевшего исследования, проведенного среди французов и американцев преклонных лет показали – 83 % американцев полагают, что “настоящая любовь может существовать и без бурной сексуальной жизни”, в то время как только 34 % французов согласны с ними. Лично мне это помогает объяснить исконно французское почитание (наша самая высокая ценность) женщин определенного возраста, их обольстительности, чувственности, красоты. А результаты социологических исследований лишний раз подтверждают, что воображение – это здоровая составляющая старения со вкусом.

И всё-таки любовь и долговременные отношения – это конечно, нечто большее, чем пропитанные потом простыни. Меня часто спрашивают, в чем секрет моего многолетнего крепкого брака. Я всегда была уверена, что основные составляющие крепких, здоровых отношений – это любовь, уважение, доверие, великодушие, постоянное общение, нежность, общие ценности и чувство юмора. Что касается нашего брака, я поставила бы на первое место дружбу, доверие и преданность. Со своей стороны я еще добавила бы свой несколько странный благоговейный трепет, который внушают мне феноменальные умственные способности моего мужа. Диана Вриланд[122]описывала приблизительно то же самое чувство в отношениях между супругами. Правда, она назвала его “почтительной робостью”. Это чувство держит меня в форме, придавая отношениям оттенок таинственности и непредсказуемости и не давая огню страсти погаснуть. Мы с моим мужем очень разные. Несомненно, союз представителей двух столь несхожих культур создает дополнительные трудности… Но вместе с тем делает отношения более яркими и насыщенными.

У меня есть одна знакомая, которая прожила в браке более тридцати лет. Она любит повторять, что залог крепких семейных уз – это отдельные санузлы. Здесь я скорее соглашусь с Элен Миррен, у которой длительные отношения переросли в поздний брак. Она сделала куда более важный вывод и думает так же, как я. “Мужчина и женщина сходятся не только из-за секса, и, хотя это немаловажно для большинства пар, отнюдь не секс делает брак прочным. Мне кажется, что в нашем обществе недооценивается важность товарищеских отношений в браке. Но именно они являются фундаментом прочных стабильных отношений”.

Работа над старением со вкусом требует “правильного” уединения, уединения духовного и приносящего радость, определенных внутренних усилий, чтобы понять и оценить – обаяние и эмоции не стареют, и мы не всегда должны общаться или делать что-то вместе, чтобы почувствовать единение. Одно только присутствие любимого человека дарит уверенность, успокаивает, придает сил. Многим знакома нежность, связанная с многолетним браком и годами, проведенными вместе. Однако это понятие слишком уж часто эксплуатируется в мелодрамах, где мы видим, как какой-нибудь старичок или старушка трогательно заботится о неизлечимо больном супруге, преодолевая все препятствия и невзгоды. И в наши дни можно смело рассчитывать на долгие годы здорового старения вместе, если мы не забываем о профилактических мерах. Конечно, проблемы со здоровьем не всегда поправимы, но… Потери – неизбежные спутники старости; однако боль от потерь в преклонном возрасте не столь остра и сильна, нежели когда мы молоды. Смерть родителей, братьев или сестер, или самое страшное – сына или дочери… Эти потери невосполнимы. Тем не менее, если вы доживаете до глубокой старости, уход близких воспринимается как неизбежность. Иногда – как нечто само собой разумеющееся.

Исцеляющая сила прикосновения – еще одна важная составляющая терапии, направленной на борьбу со старением. Прикосновения, ласки, поцелуи в течение дня имеют колоссальное значение. Как и все тактильные ощущения, впрочем. Массаж помогает улучшить циркуляцию крови и снимает головную боль. Это так же просто, как поглаживание домашнего питомца. Моя шестидесятипятилетняя подруга Даниэль любит повторять: “полдюжины прикосновений в день – это так, для поддержания тонуса; а вот дюжина… Хм, это нечто совсем другое”.

Если вы ищете друзей в интернет-сообществах, люди со схожими пристрастиями, интересами, а главное, одного с вами возраста становятся порой ближе, чем семья. Как правило, это люди, на которых можно опереться, с которыми можно обсудить проблемы, связанные с преклонным возрастом. Это люди с огромным опытом, способные к состраданию. Однако несмотря на то, что очень важно иметь друзей-сверстников, полагаю, не менее важно иметь круг друзей среди молодежи (не считая внуков). Некоторые мои знакомые признавались мне, что подруги преклонного возраста порой нагоняют на них тоску, потому что с ними можно разговаривать разве что о возрасте и о болячках. Лично я стараюсь поддерживать круг молодых друзей. С ними можно не только поделиться жизненным опытом; в их обществе я чувствую себя молодой, современной и строю планы на будущее. Молодежь неизменно несет с собой позитив, а в нынешнем мире позитивный настрой всегда выигрывает, по крайней мере, время на общение с теми, с кем вам по-настоящему интересно.

Работа

Как насчет стабильной работы в качестве точки опоры? Я по-прежнему свято в это верю. Мне было бы не очень удобно сидеть на треногом табурете в старости, когда чувство равновесия уже не то, что прежде. По-видимому, секрет борьбы со старостью – это посильный труд. Ведь даже в пенсионном возрасте очень важно оставаться востребованным. Иными словами, постарайтесь найти работу вам по силам, чтобы не просто “доживать” оставшиеся годы. Потому что треть или даже половину вашей жизни вы трудились: ради зарплаты, или чтобы прокормить семью. Ради работы вы изо дня в день вставали по утрам, строили планы на будущее и с нетерпением ожидали воплощения ваших замыслов.

Разумеется, некоторые пенсионеры ратуют за комфорт, полностью подчиняя свою жизнь детям, особенно внукам. Вопрос в том, насколько это целесообразно. Если вам это нравится, прекрасно. Только сдается мне, что зачастую этот выбор – прямая дорога к неизбежным обидам и разочарованиям. А также лишний повод задуматься о том, как важно создать вашу собственную точку опоры, окружив себя близкими по духу людьми.

Лично я восхищаюсь пенсионерами, которым не надо трудиться ради куска хлеба (хотя я уверена, что лишних денег не бывает), но которые, тем не менее, работают кассирами или помощниками продавцов-консультантов в крупных торговых центрах. Чего ради, спросите вы. Ради того, чтобы быть среди людей, коллег по работе, иметь четкий распорядок дня, который напоминает, что не каждый день в их жизни выходной. И неважно, кем они работали до ухода на пенсию, – руководителем крупной компании или агентом по продажам; добровольно вызываясь работать за стойкой администратора в больнице или библиотеке, или на кассе где-нибудь в гипермаркете бытовой электроники, они поступают правильно. Они уже знают себе цену. И это прекрасно, если говорить о старении со вкусом.

Некоторые в условиях современной экономики просто вынуждены “вкалывать”, пока, как говорится, носят ноги, чтобы иметь возможность элементарно прокормить себя и оплачивать счета за коммунальные услуги. Надо сказать, что поиск этой точки опоры столь же труден, как поиск должности, которую вы “потянете”: здесь надо учитывать состояние вашего здоровья, запас жизненных сил, профессиональные навыки, эрудицию. Но как только вы найдете такую должность, вы обретете уверенность в себе и ощущение востребованности. А это опять-таки психологическое равновесие и ощущение bien dans sa peau .

Что касается меня, я осознала необходимость выстроить точку опоры, когда поняла, что наша жизнь состоит из стадий и эпизодов. Эпизоды – это короткие отрезки времени, насыщенные событиями, которые рано или поздно стираются из памяти. Стадии эпохальны, последовательны, неизбежны… Детство – это стадия. Уход на пенсию – это тоже стадия. Что я буду делать после того, как уйду из LVMH и Clicquot? Некоторые так и не уходят с работы, даже на полставки. Например, адвокаты, которые продолжают свою практику чуть ли не до девяноста лет. Для меня это не что иное, как попытка обрести точку опоры, оставаясь в привычной профессиональной сфере.

Сначала я думала о трех актах. Может, стоит задуматься о четвертом? Почему бы и нет? Шекспир написал свои самые гениальные пьесы в пяти актах.

Акт 3.5

Encore moi[123]

Вне зависимости от возраста очень важно не прекращать мечтать. Предаваясь мечтам, мы неизбежно фокусируемся на “следующей” стадии – нашем грядущем долголетии. То, что мы привыкли называть “третьим актом”, теперь стало четвертым. Переход от одной стадии к другой не всегда дается легко – подобно вновь обретенной свободе, – так что многим из нас жизненно важно иметь надежную точку опоры во избежание сумбура и неразберихи. У многих из нас после сорока, пятидесяти или шестидесяти открывается второе дыхание, но мы не всегда представляем, как направить свою энергию в нужное русло. Переходный период не всегда прост, потому что мы должны пересмотреть свои взгляды на жизнь и поменять приоритеты, а главное, помнить – никто не сделает это за нас.

Мой собственный “третий акт” – это в своем роде показательный пример. Я, конечно, никогда не мечтала, что в один прекрасный день начну писать. На самом деле, как только я с головой ушла в это дело, то поняла, что когда-то мечтала об этом, пусть даже несколько недолгих лет, да и то потому, что этого хотела моя мама и подсознательно влияла на меня.

В школе на уроках по французскому письму я получала отличные отметки исключительно из любви к своему потрясающему учителю (полагаю, я была влюблена в него, и он об этом догадывался). Он был немолод и внешне ничем не примечателен, зато беззаветно влюблен в писательский труд, декламацию и литературу (он даже издал несколько романов) и умел показать, как правильно “прочесть” стихотворение или понять характер персонажа в книге. Каждого урока я ждала (с нетерпением ждала этого часа, пять дней в неделю). На его уроках я очень выросла. Именно на них зародилась моя любовь к литературе. Возможно, когда-нибудь я тоже стану писать рассказы , – думала я.

Однако основы основ преподал мне не кто иной, как мой отец. Когда мне было пять лет, он научил меня читать и писать и пробудил во мне интерес к другим культурам, обучив азам географии. Я вызубрила (как и подавляющее большинство маленьких французов моего поколения; надо полагать, это было веяние времени) названия столиц самых крупных стран и их местоположение на карте. За годы обучения в школе мама не раз провозглашала, что будь у нее такие возможности, как у меня, она “лезла бы из кожи вон” ради того, чтобы получить единственную по ее мнению достойную медаль, les arts et les lettres [124], и надеялась, что когда-нибудь я всё-таки получу ее. Думаю, она говорила это исключительно из-за лестных отзывов, которых я удостаивалась за свои “сочинения” (эссе). Надо сказать, что похвальные слова звучали в мой адрес крайне редко и, собственно говоря, не входили в программу системы воспитания в представлении моей мамы. Так или иначе, когда после годичной стажировки в Америке я решила изучать иностранные языки в Париже, мечты о “сочинительстве” были положены под сукно и преданы забвению.

Позже я с головой ушла в бизнес и, хотя по долгу службы регулярно писала отчеты, пресс-релизы и деловые письма, никогда не думала о них, как о творчестве. И только когда мне уже было хорошо за пятьдесят, и мой агент подписал для меня мой первый контракт на книгу “Француженки не толстеют ”, которая впоследствии стала бестселлером, в памяти что-то шевельнулось; вспомнились давно забытые мечты. Я практически не сомневаюсь, что многие из вас хранят подобные истории о юношеских мечтах, которые по тем или иным причинам стерлись из памяти, а потом в один прекрасный день заявили о себе. Здесь как с недвижимостью: всё упирается в местоположение и выбор времени! Для меня это означало сменить место работы. Было ясно как день, что я не смогу писать книги, одновременно занимая должность исполнительного директора. Я увидела в этом сигнал и в то же время шанс двигаться дальше. В каком-то смысле мой “третий акт” судьба преподнесла мне на блюдечке с синей каемочкой. Мне казалось, что работать на полставки так соблазнительно! Я думала, что у меня еще будет оставаться куча времени для себя, любимой. Но все сложилось совсем не так, как я планировала… у меня создалось ощущение, что теперь я работаю на все полторы ставки.

Был ли легок этот переход? И да, и нет. Плюсы моей новой работы заключались в том, что отпала необходимость ходить в офис, вкалывать по десять, а то и больше часов в день, присутствовать на бесчисленных деловых встречах, ездить в командировки чаще, чем мне хотелось бы, иногда в такие дебри, куда, будь моя воля, я ни за какие коврижки не поехала бы, отчитываться перед начальством или выполнять множество мелких поручений, связанных с моей работой в корпорации, самой крупной в мире по производству предметов роскоши. Что касается минусов, они не так бросались в глаза. Поначалу у меня просто не было времени подумать и проанализировать, но, оглядываясь назад, могу сказать, что литературная деятельность – это нелегкий, порой изнурительный труд. Для продвижения книги мне пришлось снова начать ездить, давать интервью, участвовать в фотосессиях, читать лекции, выступать по радио и телевидению, создать вебсайт и поддерживать его (а позднее создать собственный профиль на Facebook, Twitter и других социальных сетях; в наши дни, если ты писатель, это само собой разумеется). И хотя мое новое поприще мне безумно нравилось, всё это порядком выматывало меня.

Но, пожалуй, самое неприятное заключалось в том, что, когда книги выходили в свет, из-за рекламных кампаний и бесчисленных публичных выступлений мне волей-неволей приходилось проводить уйму времени в разъездах. Я почти не бывала дома и была лишена возможности общаться с друзьями. Когда вышли в свет мои первые четыре книги, у меня практически не оставалось свободного времени. Да, писательский труд (помимо того, что позволяет работать по контракту с четко обозначенными сроками) заставляет меня просыпаться по утрам; да, благодаря творчеству я постоянно думаю и фантазирую; да, мое время расписано по минутам на месяцы, а иногда даже годы вперед; но это не идет ни в какое сравнение с работой в офисе. Десять часов кряду в офисе? Для писателя работа – это его жизнь. Забудьте про часы. Временами тебя охватывает эйфория от осознания того, что ты – писатель : встречи с читателями, шумиха, волнения, общение с прессой… К тому же, я так и не научилась говорить “нет” и брала на себя всё больше и больше дополнительных проектов, и в конце концов поняла, что попросту зашиваюсь. У меня не оставалось ни минуты времени, чтобы взять тайм-аут и задуматься. Ума не приложу, какие неведомые силы побуждают нас к творчеству. Мы несемся как оголтелые, пока не прозвучит удар гонга: всё, ваше время вышло. Я поняла, что смертельно устала, что задавлена работой, что всё чаще и чаще ни на чем не могу сосредоточиться. Не самое приятное ощущение, право. Думаю, точнее будет сказать, что я просто выдохлась.

И только после первых четырех книг, когда на меня давили со всех сторон, вынуждая подписать контракт на следующие две, я решила послать всех к черту и уйти в отпуск на всё лето. Прежде всего, чтобы подумать о следующей стадии, но главным образом – отдохнуть и восстановить силы. Третий с половиной акт? Я была измотана физически и морально. Мои книги были изданы во многих странах на тридцати семи языках, но у меня не оставалось буквально ни одной свободной минуты – бесконечные вопросы, просьбы, заманчивые перспективы и гигантская ответственность, связанная с книгами! (Не подумайте ничего, я бесконечно благодарна судьбе за все мои успехи!). Казалось, будто еще вчера я была в корпоративном мире, а прошло ни много не мало четыре года! Да, я безумно наслаждалась своей жизнью, но эта жизнь порой так выматывала меня, что я понимала: настало время кое-что переосмыслить.

Тем летом мне выпала удача провести каникулы в моем родном доме в Провансе. Это было изумительно: впервые за долгое время надо мной не висела дамокловым мечом статья, книга или доклад. Никаких обязательств. Никакой сверхурочной работы. Никаких разъездов. Нет, правда, время – это неоценимая роскошь. У меня не было никаких планов, кроме как наслаждаться жизнью, проводить время с мужем, обхаживать наезжающих в дом гостей и заниматься всем, чем заблагорассудится. У меня была настоящая свобода – свобода быть самой собой. Я наивно полагала, что у меня замечательная, насыщенная жизнь – ровно до того лета, когда впервые со школьной скамьи у меня были настоящие летние каникулы! Потрясающе.

Благодаря долгим годам жизненного опыта я осознала, в чем заключается истинный смысл внутренней свободы, преуспевания и уверенности в себе. Я поняла, что моя новая общественная жизнь, новые цели, понятия о благородстве повышают мою стрессоустойчивость, делают более мудрой, позволяют испытать ни с чем не сравнимое счастье. Это отчасти похоже на детство или юность, но без свойственных им ограничений. О да, человек учится жить и мириться с ограничениями, и это справедливо для всех жизненных стадий, особенно когда тебе за пятьдесят. Но самое главное, я научилась говорить “нет”, “нет” и еще раз “нет” всем, кому раньше я ни за что на свете не отважилась бы отказать, например, поужинать с человеком, который мне неинтересен, отправиться на мероприятие, где, как я знаю, будет тоска смертная, и так далее, и тому подобное. То лето стало “моим” временем или, если хотите, временем “для себя”. Это было непередаваемое ощущение. Да, воистину “слишком много хорошего это… прекрасно ”, любила повторять Мэй Уэст.

Я попыталась разобраться: что в жизни я ставлю на первое место? Что я больше всего люблю? Я попробовала составить своего рода мысленный список приоритетов на разных этапах “пьесы”. Скажу лишь, что сейчас время “для себя” выступает на первый план. Почему? Потому что это уникальная возможность перевести дыхание и восстановить силы, и с возрастом я чувствую, что мой организм нуждается в этой передышке. Я испытываю потребность, фигурально (а иногда и буквально) выражаясь, в “пляжном времени”. Только представьте себе: долгие загородные прогулки ранним-ранним утром, когда все вокруг еще спит, – бесценные минуты, когда я набираюсь сил, наслаждаюсь тишиной и ощущаю бесконечный внутренний покой. Это своего рода медитация на ходу с видом на величественные дез Альпий (наши маленькие Альпы), когда ты полной грудью вдыхаешь аромат цветущего жасмина и фруктовых деревьев, бредешь по chemins [125], направляясь в булочную (ох уж этот непередаваемый запах в половине восьмого утра, когда первые противни со свежеиспеченным хлебом только что вытащили из печи!). Эти незабываемые минуты, освещенные лучами утреннего солнца… Они никогда не приедаются. Одинокие прогулки на велосипеде я люблю не меньше, потому что можно объездить множество самых разных мест – от лавандовых лугов до фруктовых садов и картофельных полей (наш регион – один из самых главных во всей Франции, где выращивают овощи и фруктовые деревья и между делом разводят крупный рогатый скот), от фермерских угодий с мирно пасущимися козами и овцами до проселочных дорог с приютившейся на обочине часовенкой двенадцатого века, от горных тропок с бегущим вдоль нее ручейком до тропок, расположенных в тени narrow chemins где чувствуешь себя так, будто попал в рай. Эти маленькие радости скрепляют мои незримые узы с природой, и ощущения не идут ни в какое сравнение с обычной прогулкой по городскому парку.

В сентябре, когда мои каникулы закончились, и я вернулась в Нью-Йорк с его неукротимой, бьющей ключом энергией (она начинает чувствоваться еще на пути домой из аэропорта), то немедленно села писать эту книгу. Я много размышляла над ней, и в результате вычеркнула приблизительно столько, сколько осталось в конечном варианте.

В конечном счете я пришла к выводу, что мое новое поприще – работа, призвание, если хотите, – это наиважнейшая точка опоры, способствующая долгой и здоровой жизни. Но это тоже стадия со своими эпизодами. Мой третий “акт” в качестве писателя плавно перерос в “третий с половиной” акт. У меня есть своя аудитория, которой я очень дорожу и пытаюсь быть ей максимально полезной, делясь практическими советами и уроками, вынесенными мной из собственной жизни. Во время написания первых двух книг я была одержимым творцом. Теперь я хозяйка собственной жизни. Обрести эту точку опоры, не забыв о других, необходимых для полноценной жизни, приспосабливаться к переменам и новым возможностям, которые с возрастом преподносит нам жизнь – вот что я имею ввиду.

Какое дело заставляет вас просыпаться по утрам или будет поднимать вас с постели после выхода на пенсию? Какова ваша четвертая точка опоры? Насколько это реально с финансовой и материально-технической точки зрения? Говоря по правде, мне очень повезло с моей второй карьерой. Но, согласитесь, не каждому дано быть писателем. Тем не менее, каждый может найти дело себе по душе, если не зевать и приложить старания. Главное – постарайтесь не тешить себя иллюзиями (простите, но актрисой или космонавтом вы уже вряд ли станете). Я верю, что у вас всё получится. И даже если первая попытка окажется неудачной… Что с того? Дерзните еще раз.

Еще одна небольшая ремарка (и история) о работе как о точке опоры. В седьмой главе, посвященной свободному времени, я много говорила о неоценимой важности любимых занятий и активных игр. Существуют увлечения, которые можно запросто совместить с работой. Помните те времена, когда вам безумно нравилось то, чем вы занимались на работе, – так нравилось, что порой вы забывали, что это ваши обязанности? Что ж, если вам нравится то, чем вы занимаетесь на досуге, почему бы вам не подойти с тем же настроем к тому, что мы называем “службой”? Систематический труд упорядочит вашу жизнь, позволит достигнуть успехов на ниве, которая вам по сердцу. Особенно когда не надо никому ничего доказывать. Станьте волонтером, например, помогайте другим; доказано, что это мощный фактор, направленный на борьбу со старением.

У меня есть друзья в Америке и во Франции, которые поступили аналогичным образом. Они превратили свою страсть к “гаражным” распродажам[126]в “воскресный” бизнес, решив в один прекрасный день стать по ту сторону прилавка. Вместо того, чтобы все выходные напролёт рыскать по рынкам и барахолкам в поисках дешевого антиквариата от десяти до сотни лет от роду, они обзавелись необходимым инвентарем, продолжая с удовольствием покупать приглянувшиеся им вещи, о которых им было что-то мало-мальски известно. Что касается графика работы, в этом плане они сами себе хозяева. С ранней весны и до глубокой осени они сами выбирают ярмарки, в которых хотят участвовать, продают несколько вещей или предметов обихода, совершают несколько поездок, зарабатывают небольшую сумму денег. Но самое главное – они постоянно на людях, общаются с покупателями, и что еще более важно, с друзьями-единомышленниками и коллегами по цеху в их маленьком “воскресном” братстве.

Когда я отправилась в Штаты студенткой по обмену, я жила около Бостона, в семье одного книжного редактора. У него было небольшое, очень своеобразное хобби, и он посвящал ему едва ли не всё свое свободное время: реставрировал подержанные плетеные стулья. И неважно, где он добывал эти стулья – на кухне соседа, у торговца антиквариатом, или на гаражной распродаже, он медленно, но методично делал свое дело, оплетая тростником стул за стулом и пунктуально отмечая его порядковый номер в списке своих личных достижений. Если мне не изменяет память, он продавал стулья по двадцать пять долларов за штуку, так что это был своего рода бизнес. А еще люди таким образом за символическую плату воздавали дань уважения его мастерству и художественной ценности изделий. Держу пари, ему было приятно иметь карманные деньги, но вместе с тем выгоды, которые он извлекал из своего ремесла, едва ли можно было назвать материальными. Когда он ушел из издательства и перебрался в Альбукерке, Нью-Мексико, его инструменты и “подопечные” переехали вместе ним. Я навестила его там, когда ему было уже за девяносто, и он с гордостью продемонстрировал мне очередной, возрождаемый им к жизни стул. Вне всякого сомнения, он продолжал продавать их по той же цене, тихонько улыбаясь про себя. Он дожил до ста лет. Когда он умер, список восстановленных им стульев поражал своими размерами, а мастерская была битком набита экземплярами, которые он так и не успел отреставрировать.

Религия

И в заключение еще одна небольшая ремарка о точках опоры и социальных связях. Многие люди с возрастом обращаются (или после долгих лет возвращаются) к Богу, сделав посещение церкви частью своего бытия. Это вполне разумный и оправданный шаг, имеющий множество положительных моментов. По-настоящему верующий человек никогда не чувствует себя одиноким. Сильную, истовую веру невозможно переоценить, потому что вера повышает качество жизни и жизненный тонус на долгие годы.

Я поняла это еще в детстве, когда мы, учащиеся воскресной школы, занимались в своем приходе миссионерской деятельностью. Мы помогали людям в Восточной Европе. Я и по сей день не утратила свою связь с храмом. Я просто не могу пройти мимо церкви без того, чтобы не зайти внутрь. Я всегда завожу своего мужа в церкви, особенно во Франции, Италии, Греции и Турции, но также и во всем мире – будь то православный храм, мечеть, буддистская пагода и тому подобное. Тот непередаваемый душевный трепет и эмоциональный подъем, который я испытываю, когда захожу в храм, я считаю чудом, которое дарит мне бесконечный покой, будь то крупный собор – такой, как собор Парижской Богоматери или Собор святого Петра в Риме, или маленькая церковка в Реймсе со своим Улыбающимся Ангелом, или совсем крошечные церквушки, которые нравятся мне куда больше. Меня всегда завораживают окна с витражами из цветных стеклышек. Мои самые любимые – маленькие старинные соборы в Провансе. Взять хотя бы канун Рождества в Аббатстве Сенанк[127]в нескольких километрах от Горда[128], где монахи до сих пор служат мессу и поют рождественские песнопения на латыни, – все это создает непередаваемую атмосферу одухотворенности и возвышенности, сохранившуюся до наших времен в ее первозданной красоте.

Регулярное посещение церкви, осознание принадлежности к общине, особенно с систематическими, четко распределенными обязанностями, мероприятиями, которые планируешь заранее и с нетерпением ждешь, намного более целесообразно и полезно для здоровья, нежели пребывание в одиночестве. Хотите посещать клубы? На здоровье. Принадлежность к клубу или религиозной организации (я не утверждаю, что это то же самое, но и то, и другое дает возможность общения с близкими по духу людьми). А это придает уверенность в себе и дарит умиротворение. Можно с полной уверенностью заявить, что люди, которые регулярно посещают церковь – это в большинстве своем сердобольные, заботливые люди, в случае необходимости готовые ухаживать за теми, кто в этом нуждается. Забота о других благотворно влияет на общее состояние, в частности, помогает снять стресс.

Однако, пожалуй, наиболее мощный фактор – это позитивный настрой. Будьте оптимисткой, думайте о себе как о молодой, пышущей здоровьем женщине. Как я уже неоднократно подчеркивала, доказано, что позитивный настрой и оптимистический взгляд на вещи продлевают жизнь. А что может быть лучше, чем вера в то, что после смерти жизнь не кончается? У вас есть духовная жизнь? А у вас есть круг близких вам людей, которым вы можете рассказать о своих тревогах, обсудить повседневные дела?

Глава XIII

Что теперь?

Peu à peu[129]на практике означает, что если у вас есть список намерений, добавляйте туда новые пункты после того, как вычеркнули из него то, что осуществили. Лично я записываю свои идеи на разрозненных клочках бумаги, но знаю, что в конечном счете мне просто надо сесть за стол, тщательно всё изучить и навести порядок. Это отчасти напоминает времена, когда мы подводили баланс в наших чековых книжках. Сейчас мне нужно систематизировать свои записи.

Моя девяносточетырехлетняя знакомая, о которой я упоминала во введении, недавно скончалась. Она была к этому готова, удовлетворена своей жизнью и упокоилась с миром. Когда на “скорой” она уехала в больницу, как оказалось, в последний раз, ее маникюр был безупречен. Это из разряда “если надо уходить, сделай это со вкусом”. У нее был особенный дар играть словами. Ее суждения касались преимущественно житейских понятий, но они помогли мне по-новому взглянуть на основополагающие жизненные принципы. Например, она любила повторять: “если я доживу до июня, в июне об этом и побеспокоюсь”. Она пережила не один июнь, но в последние годы этими словами она подчеркивала, что чем старше мы становимся, тем большую роль играет способность наслаждаться сегодняшним днем. Эти слова показывают склонность к гедонистической философии, или, как она выразилась по другому поводу: “какого черта ты ждешь?”

Одна из характерных черт старения со вкусом – это предпочтение сиюминутных радостей взамен туманных перспективных удовольствий; потому что “какого черта ты ждешь?”. Это может быть экзотическая туристическая поездка, пластическая операция или покупка украшения, о котором вы всю жизнь мечтали. Для моей подруги по мере того, как из ее памяти всё чаще и чаще стирались недавние события, наслаждаться сегодняшним днем означало, что каждый раз, когда при лакомстве морковным тортом или початком отварной кукурузы, она испытывала непередаваемый восторг, будто эти деликатесы были придуманы совсем недавно и специально для нее. Эти маленькие радости приносили ей ни с чем не сравнимое наслаждение. Она сидела где-нибудь за городом и с не меньшим восторгом завороженно смотрела на деревья, цветы, облака. Мне все равно некуда спешить, сказала бы она. Еще одна остановка, чтобы полной грудью вдохнуть аромат роз.

Моя подруга годами копила воспоминания, которые сопровождали ее всю жизнь. Большая часть “кругосветных путешествий” ее ранних и средних лет – это “пятна времени”[130]Вордсворта, которые “хранят в себе духовную глубину”. И вовсе не нарушения памяти послужили причиной тому, что поздние воспоминания были менее яркими или значимыми; скорее всего, сами поздние события были менее ярки и значимы. Я понимаю это теперь, когда в первый раз оказываюсь в какой-нибудь живописной местности или новом шикарном ресторане (после того, как всю жизнь питалась в самых шикарных ресторанах); всякий раз у меня возникает такое чувство, будто прежде я не испытывала ничего подобного. Да, именно так. Я живу преимущественно сегодняшним днем и настоящим моментом. Ощущения другие, но отнюдь не менее сильные. Как, собственно, учила меня моя подруга.

Если мы намерены стареть со вкусом, очень важно с оптимизмом смотреть в будущее. Но не менее важно хранить в памяти атмосферу и ощущения памятных событий, давать волю воображению в старомодном смысле грез и фантазий. Так, например, Бернар Пиво[131], после того, как юная особа уступила ему место в метро, размышляя о собственной старости, выразился так: “Бороться со старением – это по мере возможности ни от чего не отказываться. Ни от работы, ни от путешествий, ни от ведения программ, ни от книг, ни от gourmandise [132], ни от любви, ни от секса, ни от мечтаний. Мечтать – это как можно дольше хранить в памяти лучшие моменты нашей жизни. Мечтать – это предвкушать прекрасные свидания, которые ждут нас впереди. Мечтать – это предаваться страстям и утопиям”.

Решительно ваша

Оливье де Лядусет[133], французский геронтолог и психиатр, полагает, что у французов есть три основных подхода к старению. Его категории, не говоря уж о процентах, справедливы не только в отношении французов и действительно очень помогают оценить ваше отношение к старению.

1. Как полагает доктор Лядусет, 20 процентов французов – игроки . Это те люди, которые, фигурально выражаясь, все бросают и бросают кости, не в силах побороть свои вредные привычки: курение, переедание (и, соответственно, избыточный вес), злоупотребление алкоголем, и так далее. Это люди, которые не хотят изменить свое поведение, и любят повторять что-то вроде “двум смертям не бывать, одной не миновать”. Сочувствую тем, кто женат или замужем за таким игроком. Это очень непросто.

2. Пятьдесят процентов французов – механики . Они считают, что их тело подобно автомобилю, который в любой момент можно починить. Если у тебя высокое давление, прими пару таблеток и прибавь газу, чтобы ускорить темп… Какой смысл менять стиль вождения, или, иными словами, образ жизни? Ноет колено? И что с того? Делать гимнастику, чтобы укрепить мышцы, больше двигаться?.. Нет уж, дудки, с какой радости я стану напрягаться? Не проще ли заменить коленный сустав? Разумеется, всем нам время от времени необходимо “техобслуживание”, особенно, когда достижения современной медицины это позволяют. Но, держу пари, вам знаком этот тип людей: во Франции мужчины этой категории в сравнении с женщинами лидируют, – они уповают на магическое зелье и свято верят в то, что существует панацея от всех недугов, которыми по их собственной вине или по воле судьбы наградила их жизнь.

3. Тридцать процентов, согласно Лядусет, – садовники . В этой категории превалируют женщины (меня это почему-то не удивляет), и у них самые высокие шансы на долголетие. Почему? Садовники наблюдают, прислушиваются к своему организму и действуют, а не ждут, пока грянет гром.

Я обожаю работать в саду. Я люблю делать своими руками то, что мне по силам, кроме разве что совсем уж скучных дел, – таких, как подстригание газона на лужайке. С недавних пор я мысленно примирилась с тем, что для выполнения непосильных работ надо нанимать профессионала. Пусть он таскает тяжести, лазает по лестницам, обрезает сухие сучья… И время от времени прибегать к помощи эксперта для диагностики и лечения заболеваний, которые поражают мой сад. Однако я по-прежнему выпалываю сорняки и подметаю дорожки. Точно также я отношусь и к своему стареющему телу.

Так вот, я написала книгу о садоводстве – эту книгу. В ней я коснулась вопросов, которые, я надеюсь, помогут вам ухаживать за вашим драгоценным садом – вашей душой и вашим телом. Если вам пришлась не по вкусу моя присказка “свет мой, зеркальце, скажи”, что ж, прошу меня извинить. Для меня это одновременно и зацепка для памяти, и мнемонический прием, которым я пользуюсь, чтобы лишний раз переосмыслить, кто я и каково мое состояние на сегодняшний день. Надо сказать, что для ответов на некоторые вопросы мне понадобилась целая жизнь.

Перед вами перечень ключевых вопросов. В нем около пятидесяти простых и не очень простых вопросов, – от глобальных до частных, от общих до сугубо индивидуальных: купить ли новую пару туфель и на каком каблуке? Надеюсь, вы выберете время, чтобы сесть за стол, подумать и ответить на них, желательно письменно. Если хотите, ответьте для начала на пять или десять вопросов, а через несколько дней снова вернитесь к списку. Итак, поехали.

✓ Что говорит окружающим твой внешний вид?

✓ Ты уверена, что для своего возраста ты выглядишь наилучшим образом?

✓ Как ты относишься к старости?

✓ Есть ли в твоей жизни мужчина, с которым ты поддерживаешь постоянные отношения?

✓ Что ты можешь сделать для улучшения здоровья, – по крайней мере то, что от тебя зависит, – как в краткосрочной, так и долгосрочной перспективе?

✓ Не пора ли тебе пройти полное медицинское обследование? А заодно и нанести визит стоматологу?

✓ Соответствует ли твой стиль в одежде твое