Кто такие светящиеся существа?

Поскольку большинство приведенных выше высказываний принадлежит физикам, а не теологам, можно задать вопрос: не будет ли интерес к новой физике, проявленный ПЛВ-субъектами, указанием на нечто более глубокое, скрывающееся под феноменом ПЛВ? Если физика начала проникать в сферы, считавшиеся до сих пор вотчиной одних лишь мистиков, то, возможно, эти «прорывы» санкционированы существами, населяющими запредельную область? Может быть, именно поэтому у ПЛВ-субъектов проявляется такой ненасытный голод к знаниям? Готовы ли они и остальная часть человеческой расы принять единство науки и духовности?

Мы еще вернемся к рассмотрению этой темы. Сначала попытаемся ответить вот на какой вопрос. Если существование на этом высшем уровне более не является спорным, то каковы должны быть его параметры? А точнее, что за существа населяют эту обитель, как выглядит их сообщество, и, если можно так выразиться, их цивилизация?

Это, конечно, непростые вопросы. И когда Уиттон попытался выяснить, что за существа направляют людей в промежутке между их инкарнациями, он получил туманные ответы. «От своих субъектов — по крайней мере, от тех, кто мог ответить на мой вопрос, — я узнал, что это были существа, которые, по-видимому, закончили свой цикл реинкарнаций здесь, на Земле», — говорит он [106].

После сотен путешествий во внутренние миры и после интервью с десятками одаренных ПЛВ-субъектов по данному вопросу Монро также остается в неведении. «Кем бы ни были эти существа, — говорит он, — они способны излучать дружескую теплоту, которая вызывает полное доверие. Понимать наши мысли не составляет для них никакого труда». И «вся история человечества и Земли известна им до мельчайших подробностей». Но Монро признается, что ничего не знает о характере этих нефизических сущностей, за исключением того, что они «прежде всего проявляют заботу о тех людях, с которыми связаны» [107].

Столь же немного можно сказать о цивилизации этих тонких миров. Те, кто удостоился привилегии посетить эти миры, в один голос сообщают о необозримых, божественно-прекрасных городах. ПЛВ-субъекты, адепты йоги, шаманы, использующие айяхуаску, — все описывают эти загадочные мегаполисы с удивительной согласованностью. Суфии двенадцатого века были настолько знакомы с этими мистическими городами, что некоторым присвоили имена.

Главной отличительной чертой этих городов является их светоносный характер. Их архитектура часто называется «удивительной и ни на что не похожей» и настолько прекрасной, что слова не могут передать ее величие, как, впрочем, и другие свойства импликативной области. Сведенборг, описывая один такой город, сказал, что «его архитектура отличалась такой потрясающей красотой, что можно было подумать, что это храм и источник всякого искусства» [108].

Люди, посещающие эти города, часто утверждают, что в них необычно большое число школ и других зданий, связанных с обучением. Большинство из субъектов Уиттона вспоминают, как они, будучи в промежутке между инкарнациями, какое-то время прилежно работали в просторных зданиях, оборудованных библиотеками, залами для лекций и аудиториями для семинаров [109]. Многие ПЛВ-субъекты также рассказывают о посещении «школ», «библиотек» и «институтов высшего знания» во время своих полетов [110]. В тибетских текстах одиннадцатого века также можно найти ссылки на великолепные города, в которые можно было попасть только отправляясь «во внутренние глубины сознания». Эдвин Бернбаум, исследователь санскрита в Калифорнийском университете в Беркли, считает, что роман Джеймса Хилтона «Затерянный горизонт», в котором фигурирует мифическое сообщество Шангрила, основан в значительной степени на одной из тибетских легенд[52][111].

Единственная проблема заключается в том, что в воображаемой области подобные архитектурные строения могут оказаться простыми фантазиями ПЛВ-субъектов. Например, и Моуди, и Ринг описывали случаи, когда ПЛВ-субъекты видели здания, не просто предназначенные для обучения, а буквально построенные из знаний [112]. Это необычное сочетание слов говорит о том, что, возможно, эти строения попросту не вписывались в человеческие понятия (они могли фигурировать как «динамическое облако из чистого знания» или вообще как преобразованная в другую реальность информация) — настолько не вписывались, что оставалось только представить их в виде голограммы здания или библиотеки.

То же справедливо и в отношении существ, обитающих в тонких мирах. Мы никогда не сможем определить их только по их внешнему виду. Например, Джордж Расселл, известный ирландский предсказатель, живший на стыке веков, и необычно одаренный ВТВ-субъект, встречал множество «светящихся существ» во время своих путешествий во «внутренний мир». Когда его спросили во время интервью, на что похожи эти существа, он рассказал следующее:

«Очень хорошо помню первое представшее моему зрению существо: сначала появился сноп света, затем я увидел, что он исходит из сердца высокой фигуры; существо имело полупрозрачное, переливчатое тело, и по всему телу бежали электрические молнии, которые, казалось, исходили из сердца. Вокруг головы существа, над его волнистыми светящимися волосами, развевающимися наподобие живых золотых нитей, была огненная крылатая аура. От существа свет исходил во всех направлениях; он оставлял впечатление необыкновенной легкости, радости и приводил в экстаз» [113].

Монро, со своей стороны, отмечает, что однажды находился в присутствии одного такого нефизического существа, но отрицает за ним какую-либо форму: «его „формой“ было само излучение» [114]. Итак: если отправившийся во внутренние миры повстречает светящееся существо, то будет ли оно реальностью или призраком? Ответ может быть — и да, и нет. Как указывает Прибрам, в голографической вселенной все внешние формы иллюзорны и представляют собой голографические образы, сконструированные сознанием, но за тем, что воспринимается как иллюзия, имеется нечто реально существующее. Таковы дилеммы, с которыми сталкивается исследователь запредельной вселенной, предстающей перед нами в явном виде, хотя ее источник лежит в импликативном.

Успокаивает то, что голографические образы, конструируемые сознанием в запредельной области, должны быть, в определенном отношении, связаны с некоторой реальностью. Когда мы встречаем бесформенное «облако чистого знания», мы преобразуем его в школу или в библиотеку. Когда в опыте ПЛВ субъект встречает женщину, с которой у него были любовные и одновременно трагически-сложные отношения, он видит ее в виде полурозы-полукобры — символа, который передает квинтэссенцию ее характера; а когда путешественника в тонких мирах встречают доброжелательные нефизические существа, они кажутся ему ангелами.

Что же касается собственной природы этих существ, мы можем только сказать, что они старше, мудрее нас и наделены глубоким сочувствием к человеческим существам; однако дальше этого мы не идем. Мы не знаем, боги ли это, ангелы или души человеческих существ, закончивших реинкарнацию, или вообще нечто выходящее за грань нашего понимания. Рассуждать далее об их природе было бы самонадеянностью, так как, во-первых, вот уже тысячи лет люди не могут ответить на этот вопрос, во-вторых, есть опасность (о которой предупреждал Шри Ауробиндо) превратить духовность в еще одну религию. По мере того как наука будет получать все больше и больше данных, вопрос о природе этих существ будет становиться все более ясным, но пока что он открыт.

«Омниктивная» вселенная

Запредельная область — не единственная, где мы можем встретить голографические образы, сконструированные нашими представлениями. Оказывается, время от времени подобные явления могут происходить и на нашем уровне существования. Например, философ Майкл Гроссо считает, что таинственное явление Девы Марии может также быть результатом голографических проекций, созданных коллективным верованием людей. Одно из таких явлений, имеющих явно голографический оттенок, — известное явление Девы Марии в г. Нок (Ирландия) в 1879 году. Тогда четырнадцать людей наблюдали за тремя неподвижными, светящимися призрачным светом фигурами — Марией, Иосифом и св. Иоанном-Богословом (его узнали по его статуе в ближайшей деревне), стоявшими на лугу около местной церкви. Эти яркие светящиеся фигуры были настолько реальны, что, когда люди к ним приблизились, они могли различать буквы в книге, которую держал св. Иоанн. Но когда одна из женщин попыталась обнять Деву Марию, ее руки схватили воздух. «Фигуры казались такими живыми, что я не понимаю, как руки не почувствовали то, что я отчетливо видела своими глазами», — писала потом эта женщина [115].

Еще одно голографическое явление Девы Марии произошло во время ее знаменитого появления в г. Зейтун (Египет). Видения начались в 1968 году, когда два автомеханика (оба мусульмане) увидели светящийся образ Марии, стоящей на краю центрального купола коптской церкви в бедном предместье Каира. В течение последующих трех лет светящиеся объемные образы Марии, Иосифа и Младенца Христа появлялись еженедельно над церковью, порой паря в воздухе в течение шести часов.

В отличие от фигур в Ноке, видения в Зейтуне передвигались и махали толпе, регулярно собиравшейся, чтобы их увидеть. У видений было множество голографических признаков. Их появлению всегда предшествовала сильная вспышка света. Подобно голограммам, расплывающимся при изменении частоты и медленно фокусирующимся при настройке, образы сначала были размытыми, а затем медленно собирались в человеческую форму. Они часто сопровождались голубями «из чистого света», парившими на большой высоте над толпой, только их крылья всегда были неподвижны. Любопытно, что после того, как интерес к этому явлению стал угасать, зейтунские фигуры стали также угасать, становиться все более расплывчатыми, пока наконец не превратились в небольшие облачка светящегося тумана. Тем не менее, во время пика этого явления, фигуры наблюдали буквально сотни тысяч свидетелей. «Слушая рассказы этих людей, не можешь избавиться от чувства, что они описывают некоторую голографическую проекцию», — говорит Гроссо [116].

В своей полемической книге «Конечный выбор» Гроссо говорит, что после изучения рассказов свидетелей он пришел к выводу, что подобные видения — не появление самой исторической фигуры Девы Марии, но психические голографические проекции, созданные коллективным бессознательным. Интересно, что не всегда Мария появляется как молчаливое существо. Во время некоторых видений в Фатиме и Лурде она говорила, при этом ее послание неизменно было связано с предупреждением о надвигающейся катастрофе, если смертные не исправятся. Гроссо рассматривает это как свидетельство того, что коллективное человеческое бессознательное глубоко встревожено грубым вторжением современной науки в человеческую жизнь и в экологию планеты. Коллективные сны человечества, по сути, предупреждают его о возможности саморазрушения.

Другие исследователи также согласны с тем, что сама вера в Деву Марию служит мотивирующей силой, которая и превращает эти проекции в человеческие существа. Например, Рого отмечает, что в 1925 году, когда упомянутая церковь только строилась, филантропу, давшему деньги на ее строительство, приснился сон, в котором Дева Мария рассказывает о своем появлении в определенное время в церкви, как только та будет построена. Хотя Дева Мария не появилась в указанное время, это предсказание у многих запало в память. «Ожидание того, что Дева Мария в конце концов появится в церкви, существовало в течение сорока лет, — говорит Рого. — В результате такого ожидания мог постепенно возникнуть психический „чертеж“ Девы Марии, и эта психическая энергия накапливалась у всех зейтунцев, пока в 1968 году не достигла своего максимума и не вылилась в физический образ» [117]. В предыдущих работах я тоже предлагал подобные объяснения явлениям Девы Марии [118].

Имеются свидетельства того, что некоторые НЛО могут также представлять собой голографические явления. Когда в конце 40-х годов люди стали замечать образы, напоминающие космические корабли с других планет, исследователи, тщательно изучив данные факты, предположили, что это действительно высокотехнологичные аппараты, пришедшие из более развитых внеземных цивилизаций. Однако по мере учащения встреч с НЛО — особенно в случаях непосредственного контакта с обитателями НЛО — и по мере накопления данных для многих исследователей стало все более очевидным, что так называемые космические корабли имеют вполне земное происхождение.

Во-первых, описаны буквально тысячи встреч с НЛО и их обитателями — так много, что трудно поверить, будто это были действительно визиты с других планет. Во-вторых, у инопланетян, как правило, отсутствуют качества, которыми по логике должны отличаться внеземные формы жизни, если они настоящие; слишком многие описаны как гуманоиды, которые дышат нашим воздухом, не боятся наших вирусов, хорошо приспособлены к земной гравитации и электромагнитному излучению, испытывают наши эмоции и говорят на нашем языке; все это, конечно, может быть, но как-то уж очень странно для космических визитеров.

В-третьих, они и не ведут себя как внеземные пришельцы. Вместо того чтобы приземлиться сразу на лужайке перед Белым Домом, они появляются перед фермерами и заблудившимися водителями. Они преследуют реактивные самолеты, но не атакуют их. Они стремительно проносятся по небу в присутствии иногда сотен очевидцев, но не заинтересованы ни в каких контактах. А когда они все же входят в контакт с отдельными гражданами, то их поведение никак нельзя назвать логичным. Например, особенно часто в описании того или иного случая контакта фигурирует медицинское обследование. Непонятно, почему цивилизация, обладающая такими совершенными технологическими возможностями, которые позволяют путешествовать на непостижимые расстояния в космосе, не может получить медицинскую информацию без физического контакта или по крайней мере без того, чтобы систематически похищать людей.

Наконец, самое любопытное: НЛО то и дело, причем совершенно явственно, нарушают законы физики. На радарах они могут делать повороты на девяносто градусов, двигаясь с предельно большой скоростью — совершенно невероятная вещь с физической точки зрения. Они могут меняться в размерах, мгновенно исчезать из поля зрения, появляться ниоткуда, изменять окраску и даже форму в целом (на это же способны и сами пришельцы). Короче, их поведение совершенно несвойственно физическому объекту, но столь же однозначно напоминает те загадочные явления, о которых мы говорили в этой книге. Об этом прямо заявил один из наиболее авторитетных исследователей НЛО — астрофизик д-р Жак Балле, он же прототип Лакомба в фильме «Контакты третьего рода»: «Более всего НЛО напоминает образ на экране, или голографическую проекцию» [119].

По мере того как для исследователей все более очевидными становятся нефизические и голографические свойства НЛО, некоторые из ученых пришли к заключению, что НЛО — пришельцы не столько из других звездных систем, сколько из других измерений, или уровней реальности (следует заметить, что не все исследователи соглашаются с такой точкой зрения, кое-кто по-прежнему настаивает на том, что они имеют внеземное происхождение). Однако такая гипотеза не может адекватно объяснить другие странные аспекты этого явления: почему НЛО не входят в формальный контакт, почему они ведут себя столь абсурдно и т. п.

Действительно, неадекватность такого объяснения становится еще более очевидной, если мы внимательно рассмотрим другие необычные аспекты НЛО. Существуют факты, подтверждающие то, что контакты с НЛО имеют не столько объективный, сколько субъективный, то есть психологический характер. Например, хорошо известное так называемое «прерванное путешествие» Бетти и Барни Хилл (один из наиболее документально-достоверных случаев похищения людей НЛО) вроде бы свидетельствует о действительном контакте с пришельцами, за исключением одного факта: командир НЛО был одет в нацистскую форму. Этот факт не имеет смысла, если похитители четы Хилл действительно были пришельцами, но обретает смысл в случае, если это событие имело психологическую природу — то есть было сном или галлюцинацией. В этом случае полученный опыт алогичен и сводится к своему символическому содержанию [120].

Другие контакты с НЛО еще более сюрреалистичны и напоминают сон. В литературе можно найти описание случаев, когда существа из НЛО поют абсурдные песни или бросают в свидетелей странные предметы (например, картошку); случаев, начинающихся как очевидные похищения людей космическим кораблем, но заканчивающихся галлюциногенным путешествием в дантовские миры; и случаев, в которых гуманоиды внезапно превращаются в птиц, огромных насекомых или других фантастических существ.

Еще в 1959 году, или даже раньше, психологические и архетипические моменты феномена НЛО навели Карла Юнга на мысль, что «летающие тарелки» на самом деле не что иное, как продукт коллективного бессознательного и своего рода современное мифотворчество. В 1969 году, когда мифическая составляющая НЛО стала очевидной, Балле сделал еще один шаг в объяснении этого феномена. В своей знаменитой книге «Виза в Магонию» он отмечает, что НЛО в действительности далеко не новое явление, а представляет собой древнюю народную традицию в новом обличье. Эта традиция охватывает описание эльфов и гномов в европейских странах, средневековые рассказы об ангелах и легенды американских индейцев о сверхъестественных существах.

По словам Балле, абсурдное поведение пришельцев похоже на проделки эльфов и фей в кельтских легендах, норвежских божеств и злых магов американских индейцев. Если эти легенды попытаться расшифровать до архетипов, лежащих в их основе, мы увидим, что все эти явления — часто следствие одного необъятного, пульсирующего нечто, меняющего свой облик и подстраивающегося под любую культуру и эпоху, но остающегося с человеческой расой на протяжении веков. Что это такое? В «Визе в Магонию» Балле не дает окончательного ответа. Единственное, что можно сказать об этом феномене: он разумен и не подвержен времени, он — основа всех мифов [121].

Тогда что же лежит в основе феномена НЛО? Как подчеркивает в своей книге Балле, мы не можем исключить того, что они в самом деле представляют собой некую необыкновенно развитую внеземную цивилизацию, которая настолько превосходит нашу, что сама ее логика кажется нам абсурдом. Но если это так, то как это согласуется с выводами экспертов-мифологов — от Мирча Элиаде до Джозефа Кэмпбелла, — согласно которым мифы суть органическое и необходимое самовыражение человеческой расы, такой же неизбежный побочный продукт ее эволюции, как язык и искусство? Или же коллективное человеческое бессознательное настолько скудное и неинтересное, что оно могло создать мифы только благодаря подсказке внеземного разума?

И все же, если НЛО и связанные с ними феномены — просто психические проекции, тогда как объяснить вполне материальные следы, остающиеся после них, выжженные круги и глубокие впадины на месте их посадки, явные траектории, видимые на экранах радаров, шрамы и порезы, оставленные на тех, кто уверяет, что подвергался непонятному медицинскому обследованию? В статье 1976 года я высказал мнение, что этим феноменам трудно найти объяснение, поскольку мы пытаемся вписать их в картину реальности, которая фундаментально некорректна [122]. На основе гипотетического глубинного тождества сознания и материи я предположил, что НЛО и связанные с ними феномены представляют собой дальнейшее доказательство некорректности разграничения психологического и физического миров. Оба мира являются продуктом коллективной человеческой психики, но при этом они оба совершенно реальны. Иными словами, эти миры, как и НЛО, представляют собой нечто, что человеческий род пока еще окончательно не понял, — некий феномен, который следует назвать не субъективным или объективным, а «омниктивным»[53] — термином, который я изобрел для того, чтобы описать необычное состояние бытия (в то время я не знал о существовании уже введенного Корбином термина «имагинальный» для описания того же размытого состояния реальности, связанного с мистическим опытом суфиев).

Эта точка зрения получила широкую поддержку среди исследователей. В своей последней статье Ринг доказывает, что феномен НЛО — это имагинальный опыт, подобный создаваемым психикой, но вполне реальным мирам, которые открываются во время ПЛВ и шаманских путешествий. Короче, они свидетельствуют о том, что реальность представляет собой многоуровневую психическую голограмму [123].

«Я все больше склоняюсь к реальности, открываемой многообразным психическим опытом взаимосвязи между запредельными мирами, исследуемыми различными категориями ученых, — констатирует Ринг. — Шаманизм отдан на откуп антропологии. НЛО изучает уфология. ПЛВ изучается парапсихологами и медиками. Стэн Гроф изучает психоделический опыт с позиции трансперсональной психологии. Я думаю, что есть веские основания для рассмотрения имагинальной и голографической моделей, позволяющих сделать упор не на отдельные явления, но на связи и общность между различными типами опыта» [124]. Ринг настолько уверен в глубокой связи между этими, на первый взгляд разрозненными явлениями, что недавно добился получения гранта для проведения сравнительного изучения НЛО-контактеров и ПЛВ-субъектов.

Д-р Питер М. Ройцевич, специалист по фольклору из института Жийяра в Нью-Йорке, также пришел к выводу, что НЛО представляют собой омниктивный опыт. Для фольклористов, считает Ройцевич, пришло время понять, что все феномены, обсуждаемые Балле в книге «Виза в Магонию», скорее всего, отражают одновременно реальность и глубокие процессы психики. «Существует континуум, в котором реальность и воображение неуловимым образом сливаются и переходят друг в друга», — говорит он. Этот континуум является дополнительным свидетельством постулированного Бомом единства всех вещей; по словам Ройцевича, поскольку эти феномены проявляют себя как имагинальные или омниктивные, фольклористам непозволительно уже рассматривать их просто как отдельные верования [125].

Многие исследователи, включая Балле, Гроссо и Уитли Стрибера, в известнейшей книге которого «Контакт» описан пережитый автором опыт похищения инопланетянами, также признают омниктивную природу этого явления. Как утверждает Стрибер, контакты с существами из НЛО — «возможно, наше первое квантовое открытие в макромире: сам акт такого наблюдения может создавать конкретную реальность, обладающую своим собственным смыслом, дефиницией и сознанием» [126].

Одним словом, среди исследователей этого загадочного явления растет понимание того, что имагинальное не ограничивается запредельной областью, а прорывается в наш кажущийся незыблемым материальный мир. Не удерживаемые исключительно видениями шаманов, древние боги направили свои божественные ладьи прямо к порогу компьютерного поколения, только вместо кораблей с драконьими головами они летают сегодня на космических кораблях, а головы птиц сменили на космические шлемы. Наверное, мы давно уже догадываемся о таком «просачивании» запредельного в наш мир, о смешении Страны Умерших с нашей реальностью; ведь недаром древнему Орфею, поэту-музыканту из греческой мифологии, приписывают изречение: «Врата Аида не должны быть заперты — за ними те, кто к нам приходят в снах».

Одно лишь предположение о том, что вселенная не объективна, а омниктивна, — то есть что рядом с нашей уютной обителью существует бесконечный загадочный ландшафт, который уже по праву рождения принадлежит нашей психике, но не познан ею, — еще не проясняет до конца эту загадку. Как заметил Карл Рашке, преподаватель факультета религий в Университете г. Денвер: «В омниктивном космосе, где НЛО существуют рядом с квазарами и саламандрами, проблема истинного или воображаемого характера светящихся форм становится уже чисто формальной. Проблема не в том, существуют ли они или в каком смысле существуют, а в том, какую конечную цель они преследуют» [127].

Какова природа этих существ? На этот вопрос, к сожалению, нет ясного ответа. Диапазон мнений широк: на одном его конце находятся такие исследователи, как Ринг и Гроссо, склоняющиеся к идее, согласно которой, несмотря на материальные следы их присутствия, эти существа представляют собой скорее психические проекции, нежели внеземной разум. Например, по мнению Гроссо, они, как и явления Девы Марии, являются дополнительным свидетельством того, что человеческий род находится в состоянии все более тревожном. Он пишет: «НЛО и другие экстраординарные явления — это проявления тревоги в коллективном бессознательном человечества» [128].

На другом конце находятся исследователи, которые утверждают, что, несмотря на архетипические характеристики, феномен НЛО — скорей действительное проявление внеземного разума, чем одна лишь психическая проекция. Например, Рашке считает, что НЛО — это «голографическая материализация, спроецированная в наш мир из ближнего измерения вселенной»; такое представление «должно взять верх над гипотезой психической проекции, которая, в сущности, не может сколько-нибудь вразумительно объяснить вполне реальные и явно обладающие внутренней логикой свойства „пришельцев“ и их „кораблей“, как их описывают после похищения ими» [129].

Балле также относится к этому лагерю. «Я считаю, что феномен НЛО — один из способов, посредством которых чрезвычайно сложная форма разума пытается символически общаться с нами. Нет никаких указаний, что она имеет внеземное происхождение. Напротив, мы получаем все больше доказательств того, что этот разум… [приходит] из других измерений, существующих вне пространственно-временного континуума; от множественной, всепроникающей вселенной, которая окружает нас со всех сторон и от которой мы, несмотря на все свидетельства ее реальности, упрямо открещиваемся вот уже на протяжении многих веков» [130].

Что касается меня, то лично я не нахожу ни одного удовлетворительного объяснения многоплановому феномену НЛО. Учитывая очевидную необъятность тонких уровней реальности, мне легко представить, что существует бессчетное число нефизических особей в сферах высших вибраций. Частое появление НЛО на Земле ставит под сомнение их внеземной характер (если учитывать всю сложность преодоления колоссальных межгалактических расстояний). Поскольку в голографической вселенной может существовать бесконечное множество реальностей в одном и том же пространстве, это можно истолковать только как очередное свидетельство бездонности разумной жизни в сверхголограмме.

Может быть, следовало бы начать с признания, что мы не располагаем необходимой информацией в отношении того, сколько вообще нефизических существ живет в нашем пространстве. Если физический космос можно уподобить своего рода экологической Сахаре, то космос внутренний, напротив, должен быть полон жизни, как тропический лес или коралловые рифы. В конце концов, исследование феномена ПЛВ и шаманского опыта только лишь открыли нам вход в эту туманную обитель. Мы пока не знаем, сколько там континентов, сколько океанов, сколько вулканов, гор и лесов.

И если нас посещают эфемерные и пластичные по форме существа, напоминающие тела ВТВ-субъектов, «домысливаемые» после выхода из физической оболочки, не удивительно, что они могут появляться во множестве изменчивых образов. Их истинная природа может быть настолько далека от нашего восприятия, что только наше голографически организованное сознание может придавать им некие образы. Подобно тому, как мы преобразуем светящихся существ, наблюдаемых во время ПЛВ, в исторические религиозные персонажи, а облака чистой информации — в библиотеки и институты, наша психика вполне может создавать внешний облик феномена НЛО.

Интересно отметить, что если это так, то это значит, что истинная природа этих существ настолько превосходит границы нашей реальности, что мы вынуждены уходить в самые глубины нашего фольклора и мифического подсознания, чтобы найти подходящие символы для описания их форм. Это также означает, что нам следует быть предельно осторожными в интерпретации их действий. Например, медицинские исследования, фигурирующие в качестве якобы главного повода предлога для похищений людей, могут лишь символически отражать происходящее. Вместо того чтобы исследовать наши тела, эти нефизические разумные существа на самом деле могут исследовать то в нас, о чем мы не подозреваем, — например, тонкую анатомию наших энергий или структуру психики. Таково может быть истинное положение вещей, если НЛО — действительно омниктивное проявление нечеловеческого разума.

С другой стороны, если вера жителей городов Нок и Зейтун в состоянии вызвать появление светящихся образов Девы Марии, если физики могут вызывать к бытию нейтрино, если йоги могут (как Саи Баба) материализовать физические объекты из воздуха, вполне возможно предположить, что голографические проекции следуют за нашими верованиями и мифами. По крайней мере некоторые аномальные явления могут входить в эту категорию.

Например, из истории мы знаем, что император Константин и его воины увидели накануне решающей битвы простершийся по всему небу горящий крест — явление, которое может быть истолковано как психическая экстериоризация армии, силою обращающей в христианство язычников. Так называемое видение Ангелов Монса, известное из истории Первой мировой войны, когда сотни британских солдат увидели на небе огромный призрак св. Георгия и полк ангелов во время первого проигранного сражения при г. Монс (Бельгия), также входит в данную категорию психических проекций.

Для меня, во всяком случае, ясно: НЛО и другой фольклорный опыт — это широкий ряд явлений, возможно, включающий все перечисленные выше категории. Эти два взгляда на указанные феномены не обязательно являются взаимоисключающими. Вполне возможно, что горящий крест Константина был проявлением запредельного разума. Другими словами, когда наши коллективные верования и эмоции становятся достаточно напряженными для создания психической проекции, возможно, мы на самом деле открываем дверь между этим и следующим мирами. Возможно, этот потусторонний разум может появиться и войти с нами в контакт только тогда, когда наша вера способна создать для него нечто вроде психической ниши.

Нам может пригодиться еще одна концепция, заимствованная из новой физики. Признавая, что сознание — активный фактор, своего рода агент, посредством которого проявляются элементарные частицы, такие, как электрон, мы не должны делать вывод, что мы — единственные агенты в этом творческом процессе, предупреждает физик Джон Уилер из Техасского университета. Мы создаем элементарные частицы и, следовательно, всю вселенную, говорит Уилер, но, в свою очередь, они создают нас; каждый создает другого в этой «самоотносящейся космологии» (self-reference cosmology) [131]. В этом смысле существа НЛО могут в такой же степени быть и архетипами коллективного бессознательного. Мы можем быть в такой же степени частью их глубокого психического процесса, как они — нашего. Подобные мысли есть у Стрибера: он считает, что вселенная существ, похитивших его, и наша собственная вселенная «раскручивают друг друга» в акте космического общения [132].

Спектр явлений, которые мы описываем в рамках категории НЛО, может включать феномены, с которыми мы пока не знакомы. Например, исследователи, трактующие этот феномен как психическую проекцию, неизменно полагают, что это проекция коллективного сознания. Однако, как мы уже видели раньше, в голографической вселенной обладание сознанием не является прерогативой одного лишь мозга. Тот факт, что Кэрол Драйер могла устанавливать связь с моей селезенкой, указывает на то, что органы тела также обладают присущей им формой ментальности. Нейроиммунологи говорят то же самое о клетках нашей иммунной системы, а согласно Бому и другим физикам, даже элементарные частицы обладают таким свойством. Некоторые аспекты НЛО и связанные с ними явления могут интерпретироваться как проекции этих коллективных ментальностей, несмотря на кажущуюся необычность такого предположения. Контакты Майкла Харнера с драконоподобными существами определенно говорят о встрече со своего рода визуальным проявлением разума молекулы ДНК. Стрибер, с другой стороны, предположил, что существа НЛО представляют собой «силу эволюции, выраженную посредством человеческого сознания» [133]. Мы должны оставаться открытыми для подобных догадок. Во вселенной, глубины которой наполнены сознанием, даже сама материя может участвовать в создании этих феноменов.

Одно мы знаем определенно: в голографической вселенной, — вселенной, в которой нет никаких барьеров, а внутренние процессы психики могут оказаться неотъемлемой составляющей реального ландшафта, такого как цветы или деревья, — сама реальность становится не более чем коллективным сном. В высших сферах бытия эти сновидческие аспекты становятся еще более очевидными, и это отражено во многих культурах. В Тибетской Книге Мертвых постоянно делается упор на сновидческой природе потустороннего мира; австралийские аборигены называют его «спящим временем» (dreamtime). Как только мы примем идею о том, что реальность на всех уровнях омниктивна и имеет такой же онтологический статус[54], что и сон, возникает вопрос: чей сон?

Большинство религий и мифов, отвечая на этот вопрос, дают один и тот же ответ: сон единого божественного существа, Бога. В индуистских Ведах и йогических текстах утверждается снова и снова: вселенная — сновидение Бога. В христианстве это предположение выражено в известной фразе о том, что мы суть мысли Бога, или, как выразился английский поэт Китс, «мы — смертные тени бессмертного божественного сна».

Но сном кого мы являемся? Единого божественного разума, Бога, — или же коллективного сознания всех вещей — всех электронов, Z-частиц, бабочек, нейтронных звезд, морских ежей, человеческого и нечеловеческого разума во вселенной? Здесь снова дает о себе знать заведомая ограниченность наших концептуальных построений, тогда как в голографической вселенной сама постановка такого вопроса бессмысленна. Мы не можем спрашивать: создает ли часть целое или же целое создает часть, поскольку часть — это целое. Поэтому назовем ли мы коллективное сознание всех вещей «Богом» или же просто «сознанием всех вещей», это не изменит ситуацию. В истоке вселенной, в ее неизменной основе — творческий акт такого невообразимого масштаба, что его невозможно уложить ни в какие понятия. Все, что мы можем сказать: мир — это самоотносящийся космос. Или как сказал один бушмен — обитатель пустыни Калахари: «Мир — это сон, который видит себя во сне».

9. Возвращение в Спящее время[55]

Только человеческие существа достигают такого момента в развитии, когда перестают понимать смысл своего существования. Они не используют свой мозг и забыли о тайных знаниях тела, чувств и сновидений. Они не используют знания, которые дух вложил в каждого из них, и как слепые ковыляют по дороге в никуда; эту вымощенную дорогу они построили сами, чтобы побыстрее добраться до желаемого конца — большой ямы, которая их же поглотит. Это фешенебельное сверхскоростное шоссе, но я-то знаю, куда оно ведет. Я увидел его во сне и содрогнулся.

Хромой Олень, шаман племени Лакота

«Хромой Олень, искатель видений»

Откуда появилась голографическая модель? Прежде чем искать ответ, давайте вспомним, откуда появился сам вопрос. В данной книге я назвал голографический принцип новой теорией, и это справедливо в том смысле, что она впервые представлена в научном контексте. Но, как мы уже видели, некоторые аспекты этой теории намечались в различных древних культурах. Это знаменательно в том смысле, что, стало быть, еще в древности, по крайней мере интуитивно, вселенной уже приписывали голографические свойства.

Например, идею Бома о том, что вселенную можно рассматривать ка<