Личность с точки зрения бихевиористского направления

Сейчас мы выяснили причины, по которым Скиннер обратился к экс­периментальному подходу для изучения поведения. А как же изучение личности? Или она совершенно исчезла в скиннеровском бескомпромисс­ном подчеркивании функционального, причинно-следственного анализа поведения? Говоря кратко, ответ на последний вопрос «нет», если принима­ются во внимание установленные научные критерии. Как мы убедились, например, Скиннер не принял идею о личности или самости, которая сти­мулирует и направляет поведение. Он считал такой подход пережитком примитивного анимизма, доктрины, заранее допускающей существование чего-то похожего на дух, который изнутри двигает тело². И он не принял бы объяснение, подобное этому: «Преподобный Джонс и еще 980 членов секты "Народный храм" совершили самоубийство в джунглях Гайаны, по­тому что они были эмоционально неустойчивы».

Скиннеровский радикальный бихевиоризм делал упор на интенсив­ном анализе характерных особенностей прошлого опыта человека и уни­кальных врожденных способностей.

В поведенческом анализе человек рассматривается как организм.., который обладает приобретенным набором поведенческих реакций... [Он] — не порож-

¹ Skinner B.F. A case history in scientific method // American Psychologist. 1956. 11.
P. 221-233.

² См.: Skinner B.F. The origins of cognitive thought // American Psychologist. 1989.
44. P. 13-18.

Хьелл Л., Зиглер Д. Научающе-бихевиоральное направление... 221

дающий фактор; он локус, точка, в которой множество генетических условий и обстоятельств окружения соединяются в совместном действии. Как таковой, он остается, несомненно, уникальным. Никто другой (если у него нет идентич­ного близнеца) не обладает его генетическими данными, и безоговорочно ник­то другой не имеет такого же личного прошлого, которое присуще только ему. Следовательно, никто другой не ведет себя таким же образом¹.

Следовательно, по Скиннеру, изучение личности включает в себя на­хождение своеобразного характера взаимоотношений между поведением организма и результатами, подкрепляющими его. В соответствии с этой точкой зрения, индивидуальные различия между людьми следует понимать в терминах интеракций поведение—окружение во времени. Изучать же предполагаемые свойства и воздействия каких-то гипотетических структур внутри человека — только терять время.

¹ Skinner B.F. About behaviorism. N. Y.: Knopf, 1974. P. 167-168.

А. Бандура

[ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ТЕОРИИ СОЦИАЛЬНОГО НАУЧЕНИЯ]¹

Теоретические перспективы

На протяжении многих лет выдвигалось множество теорий, которые были призваны объяснить человеческое поведение. До недавнего времени большая часть теоретиков придерживалась того мнения, что главнейшими детерминантами поведения являются различные мотивирующие силы в виде потребностей, побуждений и импульсов, нередко действующих на под­сознательном уровне. Поскольку сторонники этой научной школы пола­гают, что основными причинами проявления определенного вида поведения являются силы, заключенные в самом индивидууме, то именно в них они и ищут объяснение того, почему люди ведут себя так или иначе. В настоя­щее время такой подход пользуется широкой популярностью, однако со­мнения по его поводу тоже высказываются.

Теории такого сорта не раз подвергались критике как с точки зре­ния концептуальной, так и эмпирической. Им вменялось то, что внутрен­ние детерминанты в них выводятся из поведения, которое они, предполо­жительно, должны были порождать — таким образом, под маской объяс­нений кроются простые описания. Так, наличие враждебных импульсов выводилось из гневного поведения человека, которое затем приписыва­лось воздействию глубоко укоренившихся враждебных импульсов. Ана­логично, наличие мотивов достижения выводилось из поведения, направ­ленного на достижение; наличие мотивов зависимости — из зависимого поведения; наличие мотивов стремления к власти — из доминирующего поведения, и т.д. Не существует ограничений числа мотивов, выводимых из тех типов поведения, которые они, предположительно, порождают.

¹ Бандура А. Теория социального научения. СПб.: Евразия, 2000. С. 11, 13-14, 17-18, 22-29, 40-49, 58-63, 136, 138-140, 165-166, 168-170, 180-187, 263, 273-274, 276-277, 279-283.

Бандура А. [Основные положения теории социального научения] 223

Фактически, различные теории предлагают самые разнообразные переч­ни мотивов: одни из них содержат универсальные, многоцелевые побуж­дения, другие — различные наборы специфических побуждений.

Концептуальная структура теорий, ссылающихся на импульсы как на основные стимулы поведения, уже не раз подвергалась критике за то, что она не учитывает всей сложности человеческого реагирова­ния. Никакими внутренними мотивами не объяснить многочисленные вариации поведения в тех или иных ситуациях. В тех случаях, когда изменения в поведении порождаются различиями во внешних услови­ях, постулируемые внутренние мотивы не могут быть менее сложными, чем их результат.

Здесь следует подчеркнуть, что сомнению подвергается не само су­ществование мотивированного поведения, а только то, в какой степени такое поведение можно объяснить воздействием импульсов. <...>

Развитие бихевиоральнои теории сместило фокус причинно-следст­венного анализа от аморфных внутренних детерминант в сторону подроб­ного рассмотрения внешних влияний на реактивность человека. Поведе­ние теперь широко анализируется в терминах стимулирующих условий, породивших это поведение, и подкрепляющих условий, поддерживающих его. Исследователи продемонстрировали, что образцы реакций, которые в общем случае приписывались внутренним причинам, могут быть порож­дены, подавлены или восстановлены под воздействием изменяющихся внешних условии. Результаты этих исследований навели многих психо­логов на мысль о том, что детерминанты поведения кроются не в самом организме, а в возможностях внешней среды.

Идея о том, что человеческое поведение регулируется извне, несмот­ря на богатое документальное обоснование, была встречена без энтузиаз­ма. Многие восприняли ее как провозглашение одностороннего процесса управления, при котором индивиду отводится роль объекта, пассивно ре­агирующего на причуды внешних влияний, обрушивающиеся на него со всех сторон. В популярных рассказах о возможностях психологического контроля рисуется пугающий образ сообщества, члены которого подвер­гаются манипулированию по воле оккультных технократов. <...>

Большинство участников дискуссии о детерминантах вариаций по­ведения со временем приняли ту точку зрения, что поведение является результатом взаимодействия индивида и конкретной ситуации, а не след­ствием чего-то одного из них¹. Достигнутый консенсус несколько снизил остроту дискуссии, но основной вопрос — каким образом эти два источ­ника влияния взаимодействуют при формировании поведения — все еще требует прояснения.

¹ См.: Bowers K.S. Situationism in Psychology: An Analysis and a Critique // Psychol. Rev. 1973. 80. P. 307-336; Endler N.S., Magnusson D. (Eds). Interactional Psychology and Personality. Washington D.C.: Hemisphere, 1975.

224 Тема 14. Развитие личности

Взаимодействие может быть концептуально представлено различ­ными способами, отражающими различные взгляды на причинно-след­ственные процессы. В одной из концепций интерактивности индивиду­ум и ситуация рассматриваются как независимые сущности, которые в сочетании и определяют, каким же будет поведение. Этот подход часто представляется в виде формулы В = f(P,E), где В означает поведение, Р — личность и Е — окружение. Как будет показано далее, правомерность применения этого весьма распространенного подхода представляется спорной по целому ряду причин. Факторы индивидуальности и внеш­ней среды не являются абсолютно независимыми детерминантами — скорее, они взаимно определяют друг друга. Невозможно представить себе «индивидуума», совершенно независимого от своего поведения. В значительной степени именно через посредство своего поведения люди и создают окружающие их условия, которые оказывают встречное вли­яние на их поведение. Переживания и опыт, порождаемые поведением, в свою очередь также отчасти определяют, кем становится индивиду­ум и что он может сделать, что, безусловно, влияет на все его последу­ющее поведение.

Существует и вторая концепция интерактивности, в которой ин­дивид и ситуация изображаются уже как взаимозависимые мотивато­ры поведения, но само результирующее поведение, согласно данной концепции, уже никоим образом не принимает участия в процессе [В = f(P i; E)]. Но, как мы уже видели, поведение является интерактивной детерминантой, а не просто результатом «взаимодействия между инди­видуумом и ситуацией».

С точки зрения теории социального научения, которая будет под­робно проанализирована позднее, на интерактивность следует смотреть как на процесс реципрокного детерминизма — поведение, другие лично­стные факторы и факторы внешней среды взаимодействуют меж собой

У\

как взаимозависимые детерминанты [_{R F} ] — причем их взаимо-

действие различается в зависимости от условий и вида поведения¹. В не-

¹В дальнейшем эта схема реципрокного детерминизма была несколько модифициро­вана автором. Поэтому мы сочли необходимым дать более поздний ее вариант в изложе­нии Л. Хьелла и Д. Зиглера, который приводится ниже. Эти авторы используют термин «взаимный детерминизм». (Примечание редакторов-составителей.)

С точки зрения Бандуры, люди не управляются интрапсихическими силами, и не реагируют на окружение. Причины функционирования человека нужно понимать в тер­минах непрерывного взаимодействия поведения, познавательной сферы и окружения. Данный подход к анализу причин поведения, который Бандура обозначил, как взаим­ный детерминизм, подразумевает, что факторы предрасположенности и ситуационные факторы являются взаимозависимыми причинами поведения (см. рис.). Проще говоря, внутренние детерминанты поведения, такие как вера и ожидание, и внешние детерми­нанты, такие как поощрение и наказание, являются частью системы взаимодействую-

Бандура А. [Основные положения теории социального научения]

которые моменты факторы внешней среды налагают суровые ограниче­ния на поведение, а в иное время именно индивидуальные факторы яв­ляются регуляторами, подавляющими ход внешних событий.

Здоровая критика экстремального бихевиоризма заключается в осуждении его чрезмерного стремления избавиться от случайных внут­ренних причин. Сторонники этой школы пренебрегают теми детерминан­тами поведения, которые проистекают из когнитивных функций. Они

щих влиянии, которые действуют не только на поведение, но также на различные части системы.

Разработанная Бандурой модель-триада взаимного детерминизма показывает, что хотя на поведение влияет окружение, оно также частично является продуктом деятельности человека, т.е. люди могут оказывать какое-то влияние на свое собственное поведение. Например, грубое поведение человека на званом вечере может привести к тому, что дей­ствия окружающих его людей будут наказанием и очень малым поощрением для него. И напротив, дружелюбный человек на том же самом вечере может создать окружение, в котором для него будет достаточно поощрения и мало наказания. Во всяком случае, поведение изменяет окружение. Бандура также утверждал, что благодаря своей необы­чайной способности использовать символы, люди могут думать, творить и планировать, т.е. они способны к познавательным процессам, которые постоянно проявляются через открытые действия.

Влияние окружения (поощрения, наказания)

Личностные факторы (вера, ожидание, самовосприятие)

Схематическое представление модели взаимного детерминизма Бандуры.

Функционирование человека рассматривается как продукт

взаимодействия поведения, личных факторов и влияния окружения

(Адаптировано из Bandura. Social cognitive theory, 1989)

Заметим, что стрелки на рисунке указывают в обе стороны, а это значит, что каждая из трех переменных в модели взаимного детерминизма способна влиять на другую пере­менную. Но как мы можем предсказать, какой из трех компонентов системы будет вли­ять на другие? Это в основном зависит от силы каждой из переменных. Иногда наиболее сильны влияния внешнего окружения, иногда доминируют внутренние силы, а иногда ожидание, вера, цели и намерения формируют и направляют поведение. В конечном ито­ге, однако, Бандура полагает, что по причине двойной направленности взаимодействия между открытым поведением и окружающими обстоятельствами, люди являются и про­дуктом, и производителем своего окружения. Таким образом, социально-когнитивная теория описывает модель взаимной причинности, в которой познавательные, аффектив­ные и другие личностные факторы и события окружения работают как взаимозависимые детерминанты. (Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. М., 2000. С. 377—378). Чак. 1664

226 Тема 14. Развитие личности

выдвигают множество причин, почему когнитивные события недопус­тимы в каузальном анализе. Утверждалось, да и сейчас утверждается, что явления, относящиеся к когнитивным, можно оценить только по­средством не заслуживающих доверия личных рассказов, что они яв­ляются лишь предполагаемыми, эпифеноменальными или даже просто фиктивными.

Однако тот факт, что некоторые из внутренних причин, на которые теоретики ссылались в течение многих лет, были плохо обоснованы, еще не является основанием для полного исключения любых внутренних детер­минант из сферы научного исследования. В настоящее время проводится широкий круг исследований, в которых когнитивные явления инициируют­ся по заданию, их наличие оценивается по косвенным признакам, а их функциональное отношение к поведению тщательно изучается. Результа­ты подобных исследований говорят о том, что в тех случаях, когда люди усваивают поведение, используя самостоятельно выработанные когнитив­ные средства, они делают это значительно лучше, нежели когда усваивание поведения происходит посредством подкрепления повторяющегося поведе­ния. Так как понимание того, что когнитивные факторы также оказывают воздействие на поведение, постоянно растет, выступления против влияния внутренних детерминант начинают утрачивать свою силу. Теория, отрица­ющая, что мысль способна управлять действием, не в состоянии объяснить сложного человеческого поведения. <...>

Согласно точке зрения теории социального научения, люди не побуж­даются к определенным действиям исключительно внутренними силами или внешними стимулами. Психологическое функционирование, скорее, следует объяснять в терминах непрерывной реципрокной интерактивнос­ти персональных и внешних детерминант.

В рамках такого подхода важнейшую роль играют символические, косвенные и саморегуляционные процессы.

В психологических теориях традиционно предполагалось, что науче­ние может происходить только при реализации реакций и переживании их результатов. Фактически же всякие феномены научения, проистекаю­щие из непосредственного опыта, происходят на опосредованной основе путем наблюдения за поведением других людей и последствий такого поведения. Способность обучаться путем наблюдения дает людям воз­можность усваивать сложное, комплексное поведение, без необходимости долго и нудно изучать его методом проб и ошибок.

Сокращение процесса усвоения поведения через наблюдение явля­ется жизненно важным как для развития, так и для выживания. По­скольку ошибки могут привести к дорогостоящим, а иногда и роковым последствиям, то возможность выживания могла бы стать маловероятной, если бы у человека не было иного способа учиться, кроме как на соб­ственном болезненном опыте проб и ошибок. По этой самой причине никто не станет учить ребенка плавать, подростка — водить машину, а

Бандура А. [Основные положения теории социального научения] 227

студента — делать хирургические операции, предоставив ему полную возможность самостоятельно испытать последствия своих успехов и не­удач. Чем серьезнее и опаснее последствия возможной ошибки, тем больше надежд на научение путем наблюдения за действиями компе­тентных людей. И даже помимо вопроса о выживании очень трудно представить себе процесс социальной передачи информации, в котором язык, стиль жизни, практика культуры преподаются новому члену сооб­щества исключительно посредством выборочного подкрепления успеш­ного поведения, без использования моделей, представляющих образцы культурного поведения.

Некоторые сложные виды поведения могут вырабатываться только с помощью моделирования. Если ребенок не имеет возможности слышать слов окружающих, то для него практически невозможно освоить лингвис­тические навыки, составляющие язык. Сомнительно, чтобы кто-либо смог сформировать сложные слова, не говоря уже о развитой речи, в результа­те избирательного подкрепления случайного набора звуков. В других ви­дах поведения, которые формируются уникальными сочетаниями элемен­тов, выбранных из многих вариантов, вероятность случайно воспроизвес­ти шаблон поведения — либо нечто, его напоминающее, — также является весьма малой. Когда новые формы поведения могут быть эффективно пе­реданы только с помощью социальных подсказок, моделирование являет­ся незаменимым аспектом научения. Даже если существует возможность внедрить новое поведение другими средствами, использование модели­рования значительно сокращает этот процесс.

Способность применять символы предоставляет людям мощное средст­во общения с окружающей средой. Через посредство вербальных и вооб­ражаемых символов люди преобразуют и сохраняют опыт в репрезента­тивной форме, что является руководством для будущих действий. Спо­собность к целенаправленным действиям коренится в символической активности. Образы желаемого будущего помогают формированию таких видов поведения, которые специально предназначаются для достижения отдаленных целей. Посредством символов люди могут решать проблемы без практической реализации всех возможных решений. Они могут пред­видеть возможные последствия различных поступков и соответственно корректировать свое поведение. Без использования символов невозмож­но было бы рефлексивное мышление. Теория человеческого поведения, таким образом, не может позволить себе пренебрегать символической ак­тивностью.

Другой важной чертой теории социального научения является та выдающаяся роль, которая отводится способности к саморегуляции. Ор­ганизуя побудительные мотивы, поступающие от внешнего окружения, генерируя когнитивные средства поддержки, оценивая последствия соб­ственных поступков, люди способны до некоторой степени осуществлять контроль за своим собственным поведением. Можно с уверенностью ска-

228Тема 14, Развитие личности

зать, что функции саморегуляции создаются и время от времени под­держиваются внешними влияниями. Однако тот факт, что они имеют внешнее происхождение, не отрицает того, что, будучи однажды сформи­рованными, функции саморегуляции частично определяют совершение тех или иных поступков.

Всеобъемлющая теория поведения должна объяснить, каким обра­зом усваиваются образцы поведения и каким образом их проявление постоянно регулируется взаимодействующими между собой внешними и внутренними источниками влияний. С точки зрения теории социального научения природу человека можно представить как широкий набор воз­можностей, которые могут быть сформированы и опосредованным опы­том, и представлены в огромном разнообразии форм в рамках биологи­ческих ограничений. Разумеется, уровень психологического и физиоло­гического развития определяет то, что может быть усвоено в каждый конкретный период времени.