Нарушение межполушарной передачи информации при неврозе
Типичным результатом срыва процесса адаптации является развитие невротических нарушений, происходящих преимущественно по типу невротических реакций (Граве, Шнейдман,1972; Горфинкель, Келейников, 1974; Фролов и др., 1980). Нередко неврозы наблюдаются на антарктических и арктических полярных станциях (Зубарев, 1971; Цейтлин и др., 1971; Деряпа, 1973; Ю.А. Кузнецов, 1974; Куст, 1974; Гурьев, 1975; С.И. Сороко, 1976; Rivolier, 1974). В этих случаях обнаруживаются нарушение сна, появление депрессивных и ипохондрических состояний (Бизюк, Рябинин, 1979). Отмечается, что функциональные расстройства ЦНС составляют подавляющее большинство нервно-психических расстройств, а в структуре общей заболеваемости они приобретают существенный удельный вес. Так называемый «субневротический синдром», или «синдром психо-эмоционального напряжения», отмечен у 70 % сотрудников труднодоступных станций, а невротические расстройства — у каждого пятого. Ведущими в структуре невротических заболеваний являются неврастенические расстройства в виде астенического, астено-депрессивного или гиперстенического синдрома, расстройства с истерическим рисунком поведения, вегетодистонии (А.Л. Матусов и др., 1979).
Невротические реакции или симптомокомплекс, характеризуемый как невроз, обнаруживаются более чем у 50% состава экипажей морских судов дальнего плавания (Стенько, 1978), у людей после 88-дневного пребывания в полутьме пещеры (Reinberg, 1967). Наблюдаются они и у строителей БАМа в условиях Северного Прибайкалья (Пшенникова, 1978).
Невротические состояния представляют собой наименее специфические проявления психической патологии. Встречаясь в рамках различных расстройств психической деятельности, они входят в структуру болезненной картины многих соматических и неврологических заболеваний (Ю.А. Александровский, 1976). Ряд исследователей отмечают, что ведущим в этиологии неврозов является резкое нарушение адаптационных механизмов мозга (А.М. Вейн и др., 1977). Подчеркивая информационную природу невроза, М.М. Хананашвили (1978) полагает, что в основе адаптационных нарушений лежит неблагоприятное сочетание трех факторов: высокого уровня мотивации, избытка информации и ограниченного времени для ее переработки.
По мнению И.Д. Давыдовского, полнота здоровья есть полнота приспособления. Однако он не использует термин «дезадаптация», а вводит понятие «адаптация к болезни», считая, что «адаптация к внешней среде нередко достигается ценой значительных морфологических и функциональных сдвигов, уходящих в область нозологии» (И.Д. Давыдовский, 1962, с.28). В таком понимании невроз — это патологическая адаптация индивидуума к внешним, окружающим его условиям.
R. Murray и J. Zenter (1975) определяют здоровье как физический, интеллектуальный и эмоциональный направленный адаптивный ответ на внутренние и внешние стимулы для поддержания состояния жизни и комфорта. Состояния болезни и здоровья являются синонимами неудачного или успешного опыта индивидуума в попытке ответить адаптивно на требования среды (Dubos, 1965).
Связь нарушения процессов адаптации и возникновения неврозов представляется достаточно наглядно. Тем не менее в определениях неврозов человека на первый план выдвигаются два момента — указания на наличие конфликта или психической травмы и патологической реакции личности на этот конфликт. Важной чертой конфликта в случае невроза является его подсознательная динамика. Действие психического патогенного фактора, по-видимому, заключается не в самом психическом толчке, а в его внутреннем проецировании, внутренней переработке. Патология может объясняться либо личностной аномалией, либо тем, что личность вынуждена переносить чрезмерные нагрузки (X. Лопес Ибор, 1981).
Астенический невроз, неврастения, встречается чаще других видов неврозов (Ю.А. Кузнецов, 1974). Математическая обработка перечня признаков, соответствующих каждому из трех неврозов — истерии, неврастении, психастении, обнаружила, что неврастения характеризуется в основном набором обще невротических симптомов. К ним относятся эмоциональная лабильность, аффективная истощаемость, депримированность, ипохондричность, наличие вегетативных нарушений, субъективных жалоб (особенно болей в сердце), слабость, одышка. Внутренних специфических симптомов при этом заболевании нет. Отмечается, что для неврастении анамнестически характерны более пролонгированные психотравмирующие ситуации (В.С. Ефремов и др., 1980).
Таким образом, неврозы могут быть обусловлены как нарушением адаптационных процессов, так и конфликтной, психотравмирующей ситуацией, являющейся важнейшим пусковым фактором заболевания с позиции клинической неврозологии. Следует признать, что практически нет людей, не испытавших в жизни трагических переживаний или не менявших привычной среды обитания. Тем на менее невротические реакции и заболевания проявляются далеко не у всех. Дело в том, что объективная тяжесть невротизирующей ситуации в, казалось бы, одинаковых условиях глубоко индивидуальна для каждого человека и зависит от воспитания, жизненного опыта, взглядов, установок, идеалов. Патогенность той или иной информации определяется значимостью ее для данного индивидуума (А.М. Свядощ, 1971).
Облигатным признаком неврозов являются эмоциональные нарушения и вегетативно-соматические расстройства. Вегетативные дисфункции отмечаются в 100 % случаев (А.М. Вейн и др., 1977). Связь латеральных эффектов поражений, наркоза, активации того или иного полушария с проявлениями эмоциональной сферы человека позволяет предполагать существенность функциональной асимметрии мозга в патогенезе неврозов. Сравнительный психофизиологический анализ изменений селекции высокозначимой информации у больных неврастенией и у здоровых людей в процессе экстренной адаптации, с учетом особенностей восприятия и фиксации сигналов правым и левым полушариями мозга, позволяет понять механизмы переработки информации при нарушении адаптации.
Неослабевающий интерес исследователей к анализу механизмов неврозов определяется, с одной стороны, широкой распространенностью этого заболевания, с другой — трудностью купирования его симптоматики. По данным Ю.А. Кузнецова (1974), из 6353 здоровых человек у 70,7 % отмечены невротические реакции. Частота встречаемости развернутых форм неврозов в европейских странах 10—10,5 % (Fernandez, 1970; Sceaufres, 1979). Лишь у 68 % заболевших через 10 лет после постановки диагноза в катамнезе регистрируется выздоровление (Круглова, 1972). В тех случаях, когда психотравмирующая ситуация отличается длительностью, относительной неразрешимостью и затрагивает основные интересы личности, невроз обнаруживает затяжное течение. При этом соматопсихическое состояние больных существенно изменяется (В.Ф. Матвеев, А.А. Ковалев, 1978).
В последние годы выявлено улучшение межполушарного переноса информации в процессе адаптации у человека. До настоящего времени остаётся неясным вопрос, какие изменения переноса информации между полушариями мозга возникают при нарушениях адаптации, в том числе, протекающих по типу неврозов. Известно, что восприятие и запоминание информации в зависимости от такой её характеристики, как эмоциогенность, различается, как в процессе адаптации, так и при неврозах. Именно поэтому представляется целесообразным проследить изменение межполушарного переноса информации у больных неврастенией с различной длительностью течения заболевания при разделении её на два класса — эмоциогенной и нейтральной.
В наших исследованиях испытуемые моноаурально воспринимали и запоминали временные и эмоциогенные характеристики акустической информации - длительность гудков, сопровождаемых и не сопровождаемых ударом тока, при этом воспроизведение было как правой, так и левой рукой. Обследование осуществлялось в условиях заводского профилактория. Были обследованы две группы людей. Первую составили больные с диагнозом «неврастения». В соответствии с длительностью течения заболевания больные были разделены на три группы: до 2-х лет, от 3 до 5 лет, 6 лет и более. Контрольную группу составили практически здоровые лица, отдыхавшие в профилактории, и лица с диагнозом «межпозвонковой остеохондроз». У всех обследованных оценивались латеральные показатели, характеризующие исходную сенсомоторную асимметрию зрения, слуха, рук и ног. Из дальнейшего анализа исключали лиц с абсолютным или преимущественным леволатеральным доминированием.
Особенность подхода заключалась в том, что воспроизведение заданной информации могло осуществляться той или иной рукой, что в сочетании с латерализованным обучением позволяло обнаружить перенос навыка с одной руки на другую и, следовательно, получить данные о переносе информации из одного полушария мозга в другое.
При обследовании испытуемых контрольной группы выявлено, что воспроизведение длительности звуковых стимулов, сопровождаемых ударом тока, точнее правой рукой, чем левой. При этом точность воспроизведения индифферентных гудков меньше. Это соответствует данным обследования здоровых лиц, проведённого аналогичным методом ранее.Длительность гудка, сопровождаемого неизбегаемым электрокожным подкреплением, точнее воспроизводится в том случае, когда по отношению к процедуре обучения это выполняете противоположной рукой при слуховом контроле тоже противоположным ухом.
У больных неврозом в отличие от данных контрольной группы по мере нарастания сроков течения заболевания выявляется снижение точности воспроизведения длительности гудков, сопровождаемых ударом тока, в том случае, когда обучение осуществлялось с левой стороны, а воспроизведение с противоположной (рис 18).
Снижение точности воспроизведения длительности звуковых сигналов, сопровождаемых неизбегаемым ударом тока, при восприятии их в процедуре обучения левым ухом и воспроизведении правой рукой (слуховой самоконтроль правым ухом), свидетельствует об ухудшении переноса эмоциогенной информации у больных неврастенией из правого полушария в левое. Эта закономерность выявляется у больных с длительностью течения заболевания более 2-х лет и по мере удлинения сроков заболевания нарастает.
Имеется большое количество косвенных данных, свидетельствующих о нарушении взаимоотношений полушарий головного мозга при неврозе. Так, невротические симптомы наиболее часто сопутствуют правой височной лобэктомии (D. Taylor, 1972). По данным психологического обследования, испытуемые, для которых характерен истерический когнитивный стиль, при ответе на вопросы проявляют тенденцию к большему числу левосторонних движений глаз (Smokier, Shervin, 1979). Конверсивные реакции имеют тенденцию к латерализации, причем они более часты на левой стороне тела (D. Galin et аl.,1977). У больных логоневрозом при моноауральном опознании односложных слов выявлена доминантность правого полушария (Е.Л. Бережковская, 1982).
У больных неврастенией с помощью спектрального анализа по методу быстрого преобразования Фурье ЭЭГ правой и левой лобных областей отмечаются слабые различия при активации правого и левого полушарий во время проведения функциональных нагрузок по сравнению с соответствующими данными у здоровых испытуемых (Goldstein еt аl., 1980). У больных с пограничными состояниями (невроз навязчивых состояний, неврастения, истерический невроз, декомпенсация психопатии) выявлено преобладание теменно-височных корреляционных связей в правом полушарии или теменно-лобных констелляций взаимоотношений в левом — в зависимости от выраженности гипер- или гипостенических типологических особенностей личности (Ю.А. Александровский и др., 1984). Регистрация альфа-активности в симметричных зонах правого и левого полушарий выявила у заикающихся испытуемых при предъявлении и припоминании слов снижение альфа-активности в правом полушарии, у здоровых лиц — в левом полушарии. Авторы делают вывод, что больные с заиканием используют при обработке слов преимущественно правое полушарие (W. Moore et аl., 1982).
При ЭЭГ-исследованиях больных неврозом отмечают полиморфизм, неустойчивость и диффузность изменений электрической активности мозга. Однако функциональные пробы и словесные воздействия позволяют выделить изменения коэффициентов корреляции, временных сдвигов, периодичности корреляционной функции, усиление степени пространственной синхронизации биопотенциалов, типичные для каждой формы невроза. Так, при неврозе навязчивых состояний эти особенности ЭЭГ-изменений локализуются преимущественно в лобных областях коры при истерии — в височных и теменных, при неврастении — в центральных и лобных областях (B.B. Бобкова, 1966). В этой связи можно предположить, что функциональная асимметрия мозга для каждой формы невроза может иметь свои особенности. Однако конкретных исследований функциональной асимметрии мозга у больных неврозами проведено немного.
Моноауральное тестирование с использованием вербальных стимулов градуально нарастающей эмоциогенности позволяет проследить динамику функциональной асимметрии мнемической функции и коррелированных с ней латеральных эффектов вегетативных проявлений эмоционального реагирования у больных неврастенией (В.П. Леутин, Е.И. Николаева, 1987).
Обследования проводились в условиях заводского профилактория после рабочего дня. Формирование групп обследованных описано ранее.
В связи с попеременным моноауральным предъявлением пары вербальных стимулов на правой и левой руке возникают КГР, амплитуда которых зависит от эмоциогенности слов-стимулов. Сильно эмоциогенные слова, в отличие от нейтральных, вызывали у здоровых испытуемых КГР максимальной амплитуды. Слабо эмоциогенные вербальные стимулы сопровождались КГР, амплитуда которых занимала промежуточное значение. Для стимулов каждого класса усредненная амплитуда КГР была выше на левой руке (рис. 19, а).
Сильно эмоциогенные слова отличались наилучшим воспроизведением, хуже всего припоминались нейтральные; воспроизведение слабо эмоциогенных слов характеризовалось промежуточной величиной. Подобные градуальные соотношения были обнаружены при предъявлении вербальной информации возрастающей эмоциогенности как в правое, так и в левое ухо. У испытуемых контрольной группы как для нейтральной, так и для эмоциогенной вербальной информации выявлен «эффект правого уха», т.е. нейтральные, слабо эмоциогенные и сильно эмоциогенные слова, предъявленные в правое ухо, в среднем воспроизводились лучше (рис. 20, а). Прослушав поочередно предъявленные эмоциогенное и нейтральное слова, здоровые лица чаще повторяли эмоциогенное слово.
У больных с длительностью заболевания до 2 лет, в отличие от испытуемых контрольной группы, выявлен «эффект левого уха» для сильно эмоциогенных слов (рис. 20, б). Однако для слабо эмоциогенных и нейтральных слов обнаружен «эффект правого уха», причем слабо эмоциогенные слова воспринимались и оценивались как сильно эмоциогенные вербальные стимулы, о чем свидетельствовали резко возросшая амплитуда КГР и уровень их воспроизведения, практически не отличавшийся от такового для сильно эмоциогенных слов, предъявленных в правое ухо. Для слабо эмоциогенной и нейтральной вербальной информации большая амплитуда КГР наблюдалась на левой руке, а для сильно эмоциогенных слов — на правой (см. рис. 19, б).
У больных с длительностью заболевания 3—5 лет выявлены «эффект левого уха» для сильно и слабо эмоциогенных вербальных стимулов и сохранение «эффекта правого уха» для нейтральных слов (см. рис. 20, в). У этой группы обследуемых усреднение вегетативных реакций позволило обнаружить большую амплитуду КГР на правой руке для сильно и слабо эмоциогенных слов, тогда как для нейтральных слов, как и в норме, амплитуда КГР была больше слева.
Больные с длительностью заболевания 6 лет и более все слова, прослушанные левым ухом, воспроизводили лучше предъявленных в правое ухо вне зависимости от эмоциогенной значимости слов (см. рис. 20, г). При этом большая амплитуда КГР регистрировалась на правой руке при восприятии и повторении не только эмоциогенных, но и нейтральных слов (см. рис. 19, г). Больные неврастенией, поставленные в ситуацию выбора слов из пары эмоциогенное — нейтральное, предпочитали повторять нейтральное слово.
При дихотическом тестировании здоровых лиц с помощью вербальных стимулов обнаружен «эффект правого уха» (D. Kimura, 1961). Позднее он был выявлен и при моноауральном прослушивании вербальных стимулов (H. Kallman, 1977; Воhannon, Baker-Ward, 1981). При попеременном моноауральном предъявлении эмоциогенных и нейтральных слов в одном тесте для тех и для других обнаруживается «эффект правого уха». При этом эмоциогенные слова запоминались лучше нейтральных (Л.П. Леутин, Е.И. Николаева, 1984а). Здоровые люди при стимуляции акустическими и вербальными стимулами имеют достоверно сниженную амплитуду КГР на правой руке (Р. Comper, J. Lacroix, 1981; G. Boyd, I. Maltzmann, 1983). У больных эпилепсией также обнаружена асимметрия КГР, но в отличие от здоровых лиц она зависит от стороны поражения: амплитуда КГР уменьшается на стороне, противоположной локализации эпилептического очага (В.И. Окладников, 1982).
Электростимуляция подкорковых центров лимбического мозга с диагностической и лечебной целью выявляет резкие изменения вегетативной регуляции, в том числе потоотделения, которые преимущественно выражены на контралатеральной стороне и в меньшей степени на унилатеральной. Перекресты потовых нервных волокон, расположенные на уровне пирамид, подтверждены анатомически (А.Н. Бондарчук, 1972). Наиболее четкое представительство висцеральных нервов, брыжеечных, чревных, тазовых отмечено в контралатеральном полушарии (М.С. Синяя и др., 1982).
Доминирование высших психических функций у здоровых лиц в левом полушарии, по-видимому, обусловливает более выраженное кортикофугальное влияние на центры, регулирующие КГР. Возможность тормозящих влияний коры в отношении протекания вегетативных рефлексов доказана клинико-физиологическими данными (Майорчик, 1972). В субдоминантном полушарии, отличающемся меньшей выраженностью вербальной мнемической функции, кортикофугальные влияния, вероятно, в меньшей степени воздействуют на центры, регулирующие КГР, что и проявляется в возрастании амплитуды КГР на левой руке. Экспериментальные данные об угнетении КГР руки, контралатеральной более активному полушарию, получены с использованием вербальных и пространственных заданий, т. е. адресованных преимущественно к левому или правому полушарию (J. Lacroix, P. Comper, 1979).
В начальной стадии заболевания «эффект левого уха» выявляется только для сильно эмоциогенной информации. Переработка слабо эмоциогенной вербальной информации левым полушарием мозга в это время трансформируется: слабо эмоциогенные слова оцениваются и запоминаются как сильно эмоциогенные стимулы. С нарастанием длительности заболевания в «эффект левого уха» вовлекается слабо эмоциогенная, а затем и нейтральная информация.
Перестройка функциональных отношений полушарий головного мозга при нарастании длительности невроза отражается и в усугубляющейся инверсии обычных соотношений амплитуд КГР справа и слева, соответствующих словам с различной эмоциогенной значимостью. Причем большая выраженность мнемической функции в одном из полушарий сопряжена с угнетением КГР в контралатеральной руке.
При трактовке результатов наблюдений функциональной асимметрии мозга следует учитывать двухстороннее взаимодействие полушарий мозга, для которого характерны реципрокные взаимоотношения, наиболее выраженные при патологических процессах (Flor-Henry et аl., 1981; И.И. Шогам и др. 1982). Для больных неврастенией характерно повышение тонуса левой руки, что свидетельствует об усилении активирующей импульсации мышечного тонуса со стороны центральных отделов нервной системы в правом полушарии. Вместе с тем больший размах линеограмм правой руки у таких больных может быть связан с ослаблением внутреннего торможения в левом полушарии во время выполнения двигательных актов (В.С. Ефремов и др., 1982). Сопоставление состояний болевой, глубокой и сложных видов чувствительности у больных неврастенией и здоровых лиц контрольной группы показало, что для больных неврастенией характерны справа худшие показатели не только дискриминационной чувствительности, но и чувства локализации, и двумерно-пространственного чувства. Нарушение поверхностной (болевой) чувствительности, отмечающееся у большинства больных неврастенией, чаще определяется и обширнее именно справа. Эти данные, по мнению авторов, свидетельствуют об относительной недостаточности и большей ранимости механизмов общей чувствительности левого полушария мозга (в сравнении с правым полушарием) у больных неврастенией (И.И. Шогам, 1982).
Обнаруженная в наших исследованиях у больных неврастенией инверсия функциональной асимметрии мозга в отношении высшей психической функции, какой является вербальная память, и коррелирующей с ней инверсией вегетативных проявлений эмоционального реагирования, отражает эту повышенную ранимость механизмов левого полушария и связанные с ней реципрокные изменения в правом полушарии.
Важнейшей чертой психического конфликта у больных неврозами является его подсознательность (З. Фрейд, 1989). Для анализа переработки неосознаваемой информации предложен методический прием - чрезвычайно кратковременная тахистоскопическая экспозиция вербального стимула, явно недостаточная для его осознания. Полноценность восприятия можно проконтролировать устным отчетом испытуемого. Показателями полушарной активности при этом служат изменения амплитудных и временных параметров волны Рзоо. На основе такого подхода было показано, что на фоне "безотчетной" эмоции, вызванной неосознаваемым словом, выявляются изменения функциональных исходных межполушарных отношений, обусловленные диффузной активацией коры преимущественно правого полушария (Э.А. Костандов, 1983).
He вызывает сомнения, что в реальной жизни неосознаваемость вербальных стимулов задается как-то иначе. Слово, как стимульный материал, имеет двойственную природу - фонемно-акустическую и образно-эмоциогенную. Разделение сознательного и бессознательного восприятия эмоциональной значимости слова-стимула возможно путем сопоставления результатов независимой экспертной и субъективной оценок испытуемого. У здоровых лиц такие оценки достаточно полно совпадают, в то время как у больных неврозом выявляется рассогласование: из предложенных им для оценки эмоциональной значимости слов они выбирают, в основном, слова, имеющие положительную эмоциональную окраску, практически полностью игнорируя негативно окрашенные стимулы (Е.И. Николаева, А.М. Сафонова, А.М. Купчик, 1990). Однако, судя по резкому возрастанию латентности ассоциативных ответов на слова-стимулы, следует полагать, что они воспринимаются как эмоциогенные, но эта эмоциогенность не вербализуется.
Активация связей гностических областей коры и представительства моторной речи в левом полушарии мозга является необходимым условием вербализации и осознания (Э.А. Костандов, 1988). В свою очередь для того, чтобы быть осознанным, сигнал в проекционной коре должен получить информацию из центров эмоций (А.М. Иваницкий, 1987). Больные неврозом не могут вербализовать эмоциогенную значимость слова, а это может быть следствием того, что информация об эмоциогенности не достигает, в конечном счете, представительства моторной речи в левом полушарии. Таким образом, ухудшение переноса эмоциогенной информации из правого полушария в левое может обусловить появление в речи слов, эмоциогенные характеристики которых не осознаются.
В исследованиях на обезьянах с экспериментальным "расщеплением мозга" путем перерезки межполушарных комиссур и раздельным обучением каждого полушария было показано, что след памяти образуется как в том, так и в другом полушарии. У интактных животных при латерализованном обучении след памяти образуется в обоих полушариях за счет переноса результатов обучения через комиссуры мозга (C. Hamilton, 1977). Обучение животных с перерезкой мозолистого тела замедляется, межполушарное взаимодействие облегчает образование условного рефлекса (Г.А. Кураев, 1986). Согласно данным В.Л. Бианки (1967) перенос условных рефлексов осуществляется во время самого процесса обучения. Возможно ли одностороннее формирование энграммы у лиц с интактным мозгом?
Полученные данные, как нам представляется, свидетельствуют, что невозможность разрешения адаптационной доминанты приводит к нарушению межполушарной интеграции процессов эмоциональной памяти. Инверсия функциональной исходной асимметрии запоминания эмоциогенной информации с преимущественным формированием односторонней энграммы обусловливает изменение эмоционально-мотивационной сферы личности, неосознаваемость эмоциональной символики вербальных стимулов, нарушение селекции высокозначимых сигналов.
В последние десятилетия в экономически развитых странах отмечен рост числа невротических заболеваний. Этим обстоятельством определяется общественная потребность в разработке тестов, своевременно выявляющих группу риска в отношении заболеваний неврозами, а также использование таких тестов для профессионального отбора лиц, выполняющих работу с высоким уровнем нервно-эмоционального напряжения (диспетчеров, операторов, пилотов, водителей автотранспорта, испытателей, учащихся вузов и т. д.).
Для выявления невротических реакций обычно используют различного рода опросники — как адаптированные стандартизированные личностные зарубежные методики, например 16-факторный личностный вопросник (R. Cattell et al., 1970), факторный вопросник Айзенка (А.Ю. Панасюк, 1977), Миннесотский многомерный личностный перечень (Ф.Б. Березин и др., 1976), так и отечественные методики, такие как УНП, методика субъективного личностного шкалирования и опросник для определения депрессивных состояний (М.М. Кабанов и др., 1983).
Основным недостатком предложенных методов и опросников в целом является то, что они обращаются к самооценке испытуемых, и следовательно, в каждом случае возникает вопрос о степени субъективности полученных данных. В литературе многократно обсуждался тот факт, что опросники «полезны в определенных пределах в руках опытного психолога» (Freeman, 1963), поднимался вопрос неграмотного применения и особенно интерпретации данных, требующей высокой квалификации специалиста. Для массовых обследований используют также трудоемкую процедуру медосмотра психоневрологом и психиатром.
Поскольку при неврозах прежде всего страдает эмоционально-мотивационная сфера, в первую очередь затрагиваются механизмы эмоционального отражения действительности. Для больных неврозом характерен феномен «инверсии действий и чувств», заключающийся в наличии действий, полностью или частично противоположных тем, которые требуются обстоятельствами. Завершенные противоположные действия обнаруживаются редко, однако крайне часто имеет место инверсия желаний пациента (P. Janet, 1928). Анализируя систему «невротической гордости» на психологическом уровне, К. Хорни (K. Ногпеу, 1950) отмечает, что у больных неврозом на подсознательном уровне происходит инверсия ценностей. Она образно сравнивает эти процессы с представлением троллей из «Пер Гюнта» Ибсена, которым черное кажется белым, уродливое — прекрасным, грязное — чистым.
Инверсию эмоционального отражения удается выявить с помощью ассоциативного эксперимента, предлагая в программе обследования вербальные стимулы различной эмоциогенной значимости и фиксируя противопоставление эмоциональной окраски ассоциации в ответ на эти стимулы.
Тест, выявляющий инверсию эмоционального отражения, включает в себя 36 нейтральных и 28 эмоциогенных слов, подобранных методом независимой экспертной оценки (В.П. Леутин, Е.И. Николаева, 1988). Слова предъявляются устно с интервалом — одно слово в 10—15 с. За это время обследуемые в соответствии с инструкцией на специальном бланке должны записать первое пришедшее в голову слово. В качестве иллюстрации перед обследованием предлагались ассоциации на нейтральное слово «дом». Например: здание, улица, стена, окно и т. д. Дополнительных характеристик создаваемых ассоциаций обследуемым не сообщалось.
После тестирования подсчитывалось общее количество инверсий знака эмоциональной окраски ассоциации в ответ на предъявление эмоциогенных слов-стимулов. Обследованные разделялись на три группы: первая включала лиц, создавших 6 и более ассоциаций с инверсией эмоциональной окраски в ответ на предъявление эмоциогенных слов-стимулов; во вторую входили лица, создавшие от 2 до 5 инвертированных ассоциаций; третья—включала лиц, создавших не более одной инвертированной ассоциации в ответ на предъявление 28 эмоциогенных слов.
С помощью описанного теста было обследовано 798 студентов I курса Новосибирского государственного университета. По данным историй болезни прослежена заболеваемость студентов, обращавшихся за период учебы к врачам следующих специальностей: терапевт, ЛОР-врач, психо-невролог, кардиолог, гинеколог. Обнаруженные заболевания с соответствующими диагнозами фиксировались в амбулаторной карте. Проводилось сопоставление количества диагнозов обследованных студентов в каждой группе, выделенной на основании данных теста инверсии эмоционального отражения.
Согласно данным этого теста, обследованные студенты распределялись следующим образом: 1-я группа — 5,1 %, 2-я — 22,1, 3-я — 72,8 % (рис. 21). В 1-й группе максимальное количество диагнозов относится к заболеваниям невротического круга — это неврастения, астено-певротический синдром, логоневроз, функциональные расстройства нервной системы, вегето-сосудистая дистония. 2-я группа имеет статистически достоверные отличия в отношении частоты встречаемости заболеваний невротического круга от показателей 3-й группы.
При анонимном анкетировании 607 студентов университета в Градец-Карлове получены сходные цифры: невротическая симптоматика обнаружена у 16,7 % обследованных (М. Zaplelalek et al., 1978).
Таким образом, тест инверсии эмоционального отражения эффективно выделяет группу риска в отношении заболеваний неврозами (1-я группа) и лиц, предрасположенных к невротическому реагированию (2-я группа).
Лица, составившие группу риска, характеризуются не только высокой частотой заболеваний невротического круга, но и повышенной встречаемостью астенизирующих хронических заболеваний. Из соматических заболеваний для первой и второй групп наиболее характерны воспалительные заболевания ЛОР-органов, среди которых наиболее часто встречается хронический тонзиллит. Это соответствует многочисленным данным о наличии тенденции увеличения вегетативно-висцеральных нарушений при неврозах (Мясищев и др., 1972; Попов, 1972; Пастухов, 1979; М.Г. Айрапетянц, А.М. Вейн, 1982; Смулевич и др., 1984, Кириченко, Кремнева, 1985; Bustamante, 1977).
Традиционная стратегия в отношении лечения заболеваний невротического круга заключается в оказании медицинской помощи лицам, обратившимся в поликлиники и амбулатории, в осложненных случаях — постановке их на диспансерный учет. Ограниченные контингенты населения в соответствии с определенными задачами (профотбор, поступление в учебные заведения) подвергаются процедуре профосмотра. Широта распространения неврозов и трудности лечения затяжных форм заболевания ставят задачу организации массовых обследований с целью раннего выявления группы риска.
Тест инверсии эмоционального отражения при групповом проведении позволяет одному медработнику обследовать в день до 100 человек, при этом каждый испытуемый тратит на обследование не более 15 мин. Тест является удобным инструментом для организации массовых обследований с целью выявления группы риска в отношении заболеваний неврозами. Тест обладает высокой дифференцирующей способностью: его показания не меняются у здоровых людей при утомлении и в процессе адаптации к новым климато- географическим условиям.
Каков же возможный механизм инверсии эмоционального отражения? Известно, что левое полушарие анализирует лингвистическое содержание текста, в то время как правое - выделяет подразумевающееся, зачастую противоположное, значение слова, зависящее от контекста (N. Соок, 1986). На извлечение энграмм из долговременной памяти у больных неврозами, безусловно, должна оказывать влияние застойная активация правого полушария. Для осуществления такого целостного поведенческого акта, как создание ассоциации вербального символа, обладающего лингвистическими и эмоциогенными компонентами, необходимо сбалансированное участие обеих полушарий. Если же такая сбалансированность нарушается, например, при затруднении передачи эмоциогенной информации из правого полушария в левое, то формирование ассоциации будет "застревать" на стадии ее обработки правым полушарием мозга, и на окраску ассоциации будет преимущественно влиять контекстуальный слова-стимула. Инверсия эмоционального отражения, по-видимому, является наиболее ранним признаком нарушения межполушарной интеграции эмоциогенной информации. В настоящее время имеется значительное количество работ, посвященных состоянию перехода от здоровья к болезни (Семичев, 1987; Ушаков, 1978). Особая группа переходных состояний квалифицируется различными авторами в соответствии с вкладываемым смыслом как "состояние дезадаптации", "преморбидные", "донозологические", "предболезненные", "субклинические" состояния. Одним из острых вопросов в этой связи является обнаружение факта начала формирования заболевания. Инверсия эмоционального отражения является одним из наиболее ранних свидетельств нарушения психосоциальной адаптации. Влияя на восприятие и осознание вербальной эмоциогенной информации, она может приводить к дальнейшей актуализации психологических проблем.
Литература
- Агаджанова Л.Г., Андреев А.В., Белолапотко Е.А. и др. Ультразвуковая допплеровская диагностика сосудистых заболеваний// под. Ред. Никитина Е.М. и Труханова А.И., Москва: изд-во Видар, 1998, 432 с.
- Айрапетянц М.Г., Вейн А.М. Неврозы в эксперименте и клинике. М.:Наука, 1982, 272 с.
- Александров М.В., Иванов О.А., Косенков Н.И., Луцык М.А. Влияние гипоксической гипоксии на спонтанную электрическую активность головного мозга человека//Физиология человека, 2001, Т. 27, № 6, С.58-62.
- Александровский Ю.А. Состояния психической дезадаптации и их компенсация (пограничные нервно-психические расстройства). М.:Наука, 1976, 272 с.
- Александровский Ю.А., Хруленко-Варницкий И.О., Уварова Л.Г. Зависимости действия транквилизаторов от некоторых особенностей структуры личности у больных с пограничными состояниеми//Журн. невропатологии и психиатрии им. Корсакова. 1984, Т. 34, № 9, С.1367-1376.
- Алиев М.А., Касымова А.К. К вопросу о нервных механизмах при адаптации к условиям высокогорья (4200 м)//Адаптация водных животных. Адаптация к условиям гор и гипоксии. Новосибирск: Наука, 1970, С.25-26.
- Аршавский В.В. Межполушарная асимметрия в системе поисковой активности (к проблеме адаптации человека в приполярных регионах Северо-Востока СССР). Владивосток: ДВО АН СССР, 1988.
- Баклаваджан О. Г.. Ерганова В. С. // Успехи физиол. наук. - 1982. - № 2. - С. 3-30.
- Безобразова В.М., Догадкина С.Б. Особенности центрального и периферического кровообращения юношей 16-17 лет с разными типами мануальной асимметрии// Физиология школьников юношеского возраста. М.: изд-во АПН СССР, С.145-153.
- Бережковская Е.Л. О вербальных функциях правого полушария// Взаимоотношения полушарий мозга. Тбилиси: Мецниереба, 1982, С.177.
- Березин Ф.Б., Мирошников М.П., Рожанец Р.В. Методика многопрофильного исследования личности (в клинической медицине и психогигиене). М.: Медицина, 1976, 17 с.
- Бианки В. Л. Асимметрия мозга животных. — Л., 1985.
- Бианки В. Л. Эволюция парной функции мозговых полушарий. Л. ЛГУ. 1967
- Бианки В.Л., Филиппова Е.Б. Эволюция функциональной асимметрии мозга// Физиология поведения (нейробиологические закономерности)