Как пробуждающее переживание

У важных решений часто бывают глубокие корни. Любой выбор подразумевает отказ от чего-то, а любой отказ напоминает нам об ограничениях и о преходящем характере всего.

История Пэт: «на приколе»

Пэт, биржевой маклер 45 лет, четыре года назад раз­велась с мужем и обратилась ко мне из-за того, что ис­пытывала сложности в установлении новых отношений. Я работал с ней и раньше, за пять лет до того, как она ре­шила разойтись с мужем. Пэт решила вновь обратиться ко мне, потому что встретила Сэма, привлекательного мужчину, который заинтересовал ее, но в то же время вызвал сильнейший приступ страха.

Пэт рассказала мне, что находится в парадоксальной ситуации: с одной стороны, она любит Сэма, однако ей тяжело продолжать отношения с ним. Последней кап­лей, вынудивший ее обратиться ко мне, стало то, что ее пригласили на вечеринку, где должны были присутство­вать многие друзья и коллеги. Брать с собой Сэма или нет? Дилемма становилась все серьезнее. Пэт постоян­но думала об этом.

Откуда такие муки? На нашем первом сеансе после безуспешных попыток отыскать причину ее тревоги я попытался применить косвенный подход и предложил ей попробовать управляемую фантазию.

— Пэт, давайте попробуем одну вещь, мне кажется, это нам поможет. Закройте глаза и представьте, как вы с Сэмом приезжаете на вечеринку. Вы входите в комнату,держась за руки. Вас видят ваши друзья, они приветст­вуют вас, идут вам навстречу. — Я на минуту замолчал и продолжил. — Вы видите это внутренним зрением? Она кивнула.

— А теперь продолжайте наблюдать эту сцену и про­чувствуйте свои ощущения. Прислушайтесь к себе и рассказывайте мне обо всем, что чувствуете. Расслабь­тесь. Озвучивайте все, что придет в голову.

— Ну, вечеринка... Мне там не нравится. — Пэт по­морщилась, словно от боли. — Я отпускаю руку Сэма. Я не хочу, чтобы меня видели с ним.

— Продолжайте. Почему нет?

— Почему? Не знаю. Он старше меня, правда, всего на два года. Но он очень хорошо выглядит. Работает в сфере связей с общественностью и умеет подать себя на публике. Но меня... то есть нас будут воспринимать как пару. Немолодую пару. Я буду чувствовать себя свя­занной. Ограниченной. Мне придется отказывать всем другим мужчинам. Связанность и еще раз связанность. — Пэт широко открыла глаза. — Вы знаете, я раньше никогда не думала об этой двойственности. Ну, это как в университете: когда ты носишь значок клуба, в котором состоит твой парень, ты, с одной стороны, «приколота» к нему, но в то же время он держит «на приколе» тебя.

— Вы очень удачно сформулировали вашу проблему,
Пэт! Какие еще ощущения?

Пэт снова закрыла глаза и погрузилась в свою фанта­зию.

— А сейчас мне в голову лезут мысли о муже. Я чув­ствую свою вину за то, что наш брак распался. Я, конеч­но, знаю, что я в этом не виновата. Мы с вами обсуждали это, и не раз. Но, черт возьми, эта мысль не оставляет ме­ня! Этот неудачный брак — мое первое серьезное жиз­ненное поражение. До тех пор все у меня шло как по маслу. Я понимаю, мой брак разрушен. Уже много лет.
Но вот появление другого мужчины делает наш развод реальным. Это будет означать, что пути назад нет — со­всем. Это законченный этап моей жизни. Все ушло без­возвратно, все исчезло. Да, да, я все это знала, но только сейчас поняла это по-настоящему.

История Пэт иллюстрирует отношения между свобо­дой и ощущением смертности. Трудные решения часто имеют глубокие корни, достигающие фундамента экзи­стенциальной свободы и личной ответственности. Да­вайте посмотрим, почему Пэт было так мучительно сложно принять решение.

С одной стороны, ее решение предполагает опреде­ленный отказ. Любое «да» предполагает свое «нет». С тех пор как она почувствовала себя «на приколе» у Сэма, иные варианты — а среди них, возможно, были люди мо­ложе и достойнее — были для нее потеряны. Прими она это обязательство, она почувствует себя по-настоящему «на приколе» у Сэма. Другие возможности будут для нее закрыты. Это сужение круга возможностей имеет свою темную сторону: чем больше вы замыкаетесь в ситуации, тем меньше, короче и неинтереснее начинает казаться жизнь.

Хайдеггер как-то назвал смерть «невозможностью дальнейшей возможности». Так и страх Пэт — на пер­вый взгляд из-за пустяка — брать ли мужчину с собой на вечеринку? — набрал свою силу из бездонного колодца страха смерти. Необходимость принять это решение по­служило пробуждающим переживанием: внимание к глубокому подтексту ее выбора сделало нашу работу го­раздо эффективнее.

Казалось, теперь Пэт яснее шла строго вверх и только теперь осознала, что к прошлому нет возврата. Она от­пустила свое прошлое, отказалась от него, повернулась к будущему и вскоре смогла начать полноценные отно­шения с Сэмом.

Иллюзии Пэт насчет того, что в своей жизни мы рас­тем, развиваемся и движемся вверх, разделяют многие люди. Их серьезно подкрепляют идеи прогресса, выра­ботанные западной цивилизацией, — от эпохи просве­щения до американского императива вертикальной мо­бильности. На самом деле прогресс — это всего лишь концепт: есть и другие способы осмысления истории. Древние греки не знали идеи прогресса: напротив, они всегда оглядывались назад, к золотому веку, который сверкал тем ярче, чем дальше уходил в прошлое. Вне­запное осознание, что прогресс — это не более чем миф, может быть шокирующим, как для Пэт, и влечет за собой серьезную трансформацию идей и убеждений.

ЖИЗНЕННЫЕ ВЕХИ