Компетентность или способность прислушиваться?

Любой, кто был консультантом, знает, как звонящие стремятся приписать им специальные познания, которыми они на деле не обладают. Будь это в области, где у звонящего проблема, или в сфере, в которой звонящий получает свой жизненный опыт, или при нахождении наиболее подходящего решения - предполагается, что консультант является источником всех знаний и имеет все ответы - он действительно полностью компетентен.

Перед лицом этого заранее сложившегося мнения консультант имеет в своем распоряжении несколько возможностей. Он может подыгрывать звонящему и быть подбадривающим, успокаивающим и даже поощрять ошибочные убеждения звонящего. Есть другая возможность для консультанта - опровергнуть такое предположение со стороны звонящего и выразить истинную суть дела, заключающуюся в том, что он может быть осведомлен только о том, о чем на самом деле говорит звонящий. Третья возможность для консультанта - занять нейтральную позицию. Тогда звонящему покажется, что консультант знает больше, чем это есть на самом деле.

Оставим в стороне вопрос о том, является ли тот или другой выбор систематически лучшим. Следует помнить, что стремление выглядеть умнее, чем это есть на самом деле, неизбежно связано с угрозой нарушения баланса в обмене. Действительно, знание, о котором идет речь, того же порядка, что и сила, и если звонящий расценивает консультанта как обладающего силой, у него появится склонность к отказу от своей собственной силы в данном отношении. Он предпочтет превратиться в "потребителя", поставив себя, таким образом, в подчиненную, зависимую позицию.

В противоположность связи между равными, такая ситуация имеет тенденцию увеличивать пассивность звонящего не только в отношении консультанта, но также и в отношении его собственной проблемы.

Консультант не властен над нуждами тех, кто звонит, но он может попытаться способствовать взаимному контакту. Это предполагает способность со стороны консультанта убедиться в том, что взаимный обмен идет дальше простого скольжения по поверхности. Большие или малые, смелые попытки заглянуть в себя, которые могут быть вызваны такими взаимными обменами, способны произвести длительное впечатление как на звонящего, так и на консультанта, и стать вехами на дороге жизни, часто монотонной, но иногда опасной.

ПРАВДА ПРЕДМЕТА ОБСУЖДЕНИЯ

РОЛЬ И ЛИЧНОСТЬ

Для ряда людей, которые звонят, нет ничего необычного в том, что в какой-то момент разговора они проговариваются относительно своей профессиональной принадлежности, которая определяет их по социальной шкале, например: "Я доктор... юрист... медицинская сестра... священник" - и это иногда помогает консультанту в понимании звонящего и того, что он должен сказать, имея более ясную картину жизненного опыта, о котором говорит.

Отсюда ясно, что собственная социальная позиция часто оказывает значительное влияние на повседневные отношения с другими людьми. Определенные вещи следует говорить врачам или юристам, но не другим. Со священником не говорят точно так же, как с полицейским офицером. Можно сказать, что это совершенно естественно и даже в известной степени верно. Но нужно иметь в виду, что эта социальная идентификация, признаваемая другими членами общества, очень часто представляет помеху для данного конкретного человека. К людям, вроде врачей, армейских офицеров и священников, всегда обращаются на языке их профессиональной роли в жизни, и разговор неизбежно вращается вокруг того, что, как предполагается, можно представлять интерес для их конкретной сферы. Такие профессионалы часто обнаруживают, что для них почти невозможно выразить себя в личном плане.

Ожидается, что профессионалы должны говорить о вещах, связанных с их ролью, но, конечно, не о своей личной жизни.

Было бы очень жаль, если бы консультанты делали то же са­мое, что и те, кто обычно вступает в контакт с такими звонящими, и позволяли себе поддаваться влиянию их социального положения, используя выражения типа: "Да, доктор" или "Нет, отец".

Существует реальная опасность оказаться в этой ловушке и таким образом создавать отношения, которые подчиняются социальному положению звонящего.

А что, если профессия или социальное положение, на которые претендует звонящий, не будут соответствовать реальности и будут чистым вымыслом его воображения, как это иногда бывает на деле. Звонящие могут присваивать себе все виды титулов, квалификаций или профессиональных статусов, которые просто соответствуют роли, заимствованной ими личности, и которая может проявиться только в этом качестве позднее - возможно, никогда.

Консультанты находятся на службе у звонящих. Именно их поощряют к самовыражению. Делают ли те это как врачи, юристы или полицейские, реально или только в воображении - это не должно быть неожиданностью для консультанта. Но, обращаясь к звонящему с его по видимости правильным социальным титулом, консультанту не следовало бы невольно мешать звонящему быть тем, кем он, в сущности, является - человеком, как любой другой, с его желаниями, чувствами, неудачами и с его желанием счастья.

НЕОЖИДАННОЕ

Когда люди говорят о своих несчастьях, они довольно часто заканчивают фаталистически: "Чего вы можете ожидать? Это только мое невезенье. Я ничего не могу с этим поделать". Похоже, будто человек пытается оправдать то, что с ним происходит, используя какую-то безжалостную логику, связанную с высшей реальностью, желающей зла той личности, о которой идет речь - и преуспевающей в этом. "Если такова моя судьба, то как я могу этого избежать?" - или, другими словами, - "Нет смысла в моей попытке найти выход". Затем вспоминаются все неудачи, болезни и препятствия, которые имели место в течение жизни данного человека. Сегодняшнее несчастье только одно в длинной серии тех, которые были до этого, и тех, что еще придут. Если то, что произошло, и не было предопределено, то все-таки следовало это предполагать и даже ожидать.

Что стоит за подобным взглядом на события? Вера в силу зла, способного выбирать свои жертвы или сверхпессимистический взгляд на вещи, который в любом случае не позволяет ускользнуть, коль скоро злые чары были наложены. Тотальное отсутствие какой бы то ни было надежды на то, что может случиться что-то неожиданное. Но затем приходит неожиданное и непредвиденное, и поток несчастий, который изливался мощной струей, наконец начинает пересыхать. То, что приходит ему на смену, может не быть сплошь розового цвета, но среди других мрачных цветов может появиться немного бледно-розового.

Из-за того, что небо несколько дней сплошь покрыто облаками, солнце не перестает светить совсем. Неожиданное существует и иногда действительно происходит.

"Ночь никогда не бывает полностью черной", - как говорит Поль Элюар. Есть место для неожиданного, а значит, и для удовольствия и счастья - но это, конечно, означает, что необходимо сделать какое-то усилие.

ПУРПУРНАЯ РОЗА КАИРА

Чтобы скрыться от своего безработного и раздражительного мужа, Сесилия, закончив работу в качестве официантки в закусочной Нью-Йорка, пошла в местный кинотеатр. Фильм, который показывали, назывался "Пурпурная роза Каира". Она была так очарована героем Томом Бакстером - таким прекрасным, богатым и хорошо одетым, что не могла удержаться и приходила снова и снова смотреть этот же самый фильм.

В какой-то момент герой фильма начинает осознавать восхищенный пристальный взгляд Сесилии из зала и оставляет экран, чтобы присоединиться к ней. Его друзья актеры начинают пререкания о том, как им закончить фильм. Для продюсеров и актера это приключение является катастрофой, потому что оно может полностью разрушить фильм и принести громадные финансовые убытки. Поэтому актер - реальный живой актер - отправляется, чтобы найти Сесилию, и, когда находит, приглашает пообедать и пытается убедить ее порвать связь со своим целлулоидным образом. Наконец он побеждает, и Сесилия снова оказывается в кино или дома со своим мужем, который продолжает быть таким же противным.

Этот фильм Вуди Аллена, который получил приз на Каннском фестивале, временами кажется довольно натянутым, главным образом, потому, что не всегда легко определить разницу между тем, что реально и что идет от воображения Сесилии.

Несомненно одно, а именно то, что сталкиваясь с тяжелыми, бескомпромиссными фактами своей жизни, молодая домохозяйка чувствует потребность найти убежище в мире мечты, предлагаемом фильмом. Для нее это готовый путь существования и противостояния трудностям ее жизни. Но, в конце концов, этот воображаемый мир полностью меняет планы в отношении нее, и актер даже использует свое преимущество, чтобы заставить ее отказаться от своей мечты и позволить герою вновь вернуться на экран. Сесилия остается одна перед лицом своего мужа и своего страдания.

Побег, совершаемый Сесилией в фильме с помощью воображаемой связи с героем, заставляет меня думать о некоторых звонках, принимаемых консультантами - таких, где кажется, что звонящий ищет и просит того, чего консультант дать не в состоянии. Звонящий рассказывает историю - или истории - в которые он вовлекает консультанта. Пока длится, это сновидение наяву, оно, разумеется, приносит удовлетворение, но может ли это реально хоть как-то повлиять на действительное горе?

Иногда говорят, что мечтать так же важно, как есть. И то, что без воображения ничего в действительности не возникает и не создается, верно - воображение в определенные моменты на самом деле является довольно существенным элементом. Но не ме­нее важно и то, что в определенном смысле должна существовать обратная связь с реальностью. Если этого нет, мир мечты занимает место реального мира, который отброшен в сторону - пока события не толкнут мечтателя назад к суровым фактам и не заставят его опуститься еще ниже.

Возможно, именно это лежит в основе опасений консультантов, когда они осознают, что некоторые разговоры не отражают правду о звонящем. "Правда" звонящего не изолирована от воображения и поэтому открыта для фантазии, искажений и явных неточностей, которые слышны, - но не здесь она имеет свои корни.

Искусство консультанта как раз и состоит в том, чтобы позволить звонящему выразить воображаемое так, как он хочет, но вопросом, комментарием или усмешкой по телефону дать ему понять, что истинная завершенность телефонного разговора заключается вовсе не в этом.

ЛИЧНОЕ УБЕЖДЕНИЕ

Некоторые из звонков, которые принимают консультанты, являются весьма озадачивающими. То, что они описывают, кажется экстравагантным до невероятности. Возможны очевидные противоречия и несоответствия и, когда повторяется этот же разговор, консультанты довольно часто определяют различия между версиями, причем такие, что удивляешься, что же за всем этим скрывается.

Звонящий просто рассказывает истории? Он пытается ввести нас в заблуждение? Он старается одурачить консультанта или только хочет увидеть, действительно ли тот слушает, или проверяет интеллектуальные способности консультанта?

Звонящему не следовало бы воспринимать нас как полностью лишенных каких-либо умственных способностей. Почему он пытается увести нас в каком-то ложном направлении?

Однажды пришло письмо звонящего, в котором он описывал себя как "пленника своего тела и железного легкого". Я должен отметить, что эта в высшей степени пикантная фраза произвела на меня глубокое впечатление.

Позднее я открыл, что автор на деле не только не жил в железном легком, но и действовал совершенно свободно. Он никогда в жизни не испытывал того состояния пленника, которое описал в своем письме. Выдуманная история самого дурного свойства? Желание привлечь внимание и даже вызвать жалость? Нет, нисколько. Только манера высказывания. Железное легкое было ничто иное как образ, используемый автором, чтобы описать, как он чувствовал себя пленником своего страха и как этот страх мешал ему жить жизнью, доступной для других, и быть счастливым. Его страх был для него тюрьмой и отдавал смертью.

Об этом стоит подумать. Возможно, верно, что некоторые истории, рассказанные звонящими, не соответствуют действительному жизненному опыту. Возможно, некоторые детали не совпадают с тем, что могло бы быть правдой. Но что реально вытекает из этих сказок? Часто это те события, которые оказываются вполне реальными в другой плоскости субъективной правды. Страхи и мечты, которые не могут быть выражены иначе, чем через образы, которые вполне реальны и гораздо более значимы, чем может показаться любому критическому уму при поспешном логическом подходе.

Учиться слушать - значит стремиться определить, что хочет сказать о самом себе звонящий. Но иногда он может это выразить только через истории, которые мы временами слышим.

"Я ЗНАЮ ТОЛЬКО ОДНО - ЧТО Я НЕ ЗНАЮ"

Когда я вспоминаю свой опыт в качестве пациента в больнице или в поликлинике, то мог бы поговорить о многом. Но я бы хотел немного поразмышлять над особой формой одиночества, с которой я никогда не сталкивался прежде, но которую особенно сильно ощутил в частной клинике.

Следует сказать, что в отношении медицинского ухода и личной заботы, полученных мною, не имею ничего, кроме похвалы и признательности. Хирурги, врачи, ассистенты и сестры присматривали за мной в высшей степени добросовестно, внимательно и часто по-дружески. Несколько раз в день они приходили в мою комнату, чтобы посмотреть, как я себя чувствую, или обеспечить лечение.

И все же, вопреки всему этому, я очень скоро почувствовал себя страшно одиноким - и не только потому, что персонал имел немного времени, чтобы говорить со мной или слушать меня.

Как пациент, я быстро осознал тот факт, что врачи и сестры говорят обо мне между собой и что они обладают уймой сведений, недоступных для меня. Они приходили ко мне с вопрошающими глазами, одаривали меня прекрасными улыбками и говорили друг с другом, - но то, что они говорили мне, было ничем иным, как банальностью. Ничего не говорилось об их диагнозе или прогнозе в отношении меня. Это сомнение относительно моей болезни и моих шансов на выздоровление усугублялось невысказанными вопросами, которые я замечал в глазах моей семьи и друзей, которые были такими же неосведомленными, как и я. Все это объясняло одиночество, которое я испытывал в то время - и мне не с кем было поговорить об этом.

Причина, по которой я рассказываю об этих сугубо личных событиях, состоит в моем убеждении, что они могут пролить свет на какую-то грань выполняемой консультантами работы. Некоторые способы, которыми консультанты реагируют на телефонные вызовы, возможно, оставляют впечатление, что они не только верят, что распознают события и переживания, связанные со звонящими, но что у них также имеется объяснение, а слово "объяснение" пред­полагает некое большее знание о звонящем. Такое "знание" часто может только подразумеваться, но в результате усиливается одиночество звонящего.

Из этого ясно, что немногое может быть хуже для звонящего, нежели подчеркивание впечатления, будто консультант знает о звонящем больше, чем он сам - особенно тогда, когда звонящий уже имеет склонность к подобному восприятию.

Другой результат этого особого "знания" заключается в том, что оно создает со стороны звонящего пассивное отношение к касающейся его проблеме: "Поскольку вы знаете, почему вы сразу не скажете мне, что я должен делать, чтобы выбраться из этой кутерьмы?" - так, как если бы он спрашивал медицинское предписание или нечто вроде рецепта. И это в то время, как единственно реальным является решение, которое звонящий находит сам.

Я помню одну из песен Джина Гэбина, которая заканчивается словами: "Я знаю только то, что ничего не знаю". Какой мудрый и ясный взгляд.

Возможно, это то, что каждому консультанту следовало бы применять к себе - и особенно к тем, кого он так старательно пытается слушать.

ВЫЖАТЫЙ ЛИМОН

"Иногда я чувствую себя выжатым лимоном", - как недавно сказал мне консультант после телефонного дежурства. - "Работа, семья, друзья и ведение разговоров, плюс еще тренинг - временами это бывает чересчур многовато. Если вы добавите стресс, шум и вообще темп жизни, этого достаточно, чтобы довести вас до сумасшествия. Много говорят о необходимости общаться с другими. И я убежден в этом, иначе не был бы консультантом. Но иногда у меня появляется даже более непреодолимая потребность, которая прежде всего заключается в том, чтобы сосредоточиться и пообщаться с самим собой перед тем, как открыться для других. Мне нужно снять напряжение, освободиться от неразберихи и суеты, так, чтобы вновь приобрести некое подобие мира и спо­койствия. Я иногда нуждаюсь в молчании и одиночестве, чтобы сделать себя доступным для других".

Совершенно справедливо, что радости общения возможны только при условии, если с тобой все в порядке и в телесном, и в эмоциональном плане, так что твоя истинная, внутренняя сущность готова к движению вперед. Требуются сила и мужество, чтобы сопротивляться опасности быть пойманным водоворотом вокруг нас и подчиниться своим собственным ощущениям до такой степени, благодаря которой перестаешь воспринимать ощущения других.

При подготовке для выслушивания необходимо отдавать себе в этом отчет. Цель заключается не столько в том, чтобы "сообщить" какие-то вещи, сколько в том, чтобы упростить их, доводя до сути. И главная из таких существенных идей заключается в том, что консультант существует - со всем, что он есть сам по себе, - напротив того, кто звонит и кто предполагает быть выслушанным человеком, который живет со своими собственными проблемами и ограничениями, но кто, несмотря на это, имеет достаточно гарантий, не позволяющих ему потеряться или оказаться в ситуации, которая ему не по силам. Эти гарантии - дело не каких-то особых идей или идеалов. Они просто вытекают из того, что человек остается самим собой, без излишних иллюзий как в отношении себя, так и в отношении других.

Когда имеешь это в виду, тренинг не кажется больше дополнительной нагрузкой, потому что он может помочь консультанту лучше жить как во время телефонного дежурства, так и в повседневной жизни.