Изменения познавательных процессов

ПРИ ДЛИТЕЛЬНОМ СТРЕССЕ

В большинстве работ, посвященных познавательным процессам при стрессе, рассматривается только негативный вариант стрессовой трансформации мышления [440, 441 и др.]. Это было вызвано насущной необходимостью «исправления» неблагоприятных изменений процессов мышления, возможных при стрессе. Такяе изменения, сказываясь на целеполагании, ценностных ориента-циях, могут существенно менять направленность решений человека, деформируя его личность [300, 309, 347]. Принимая во внимание возможность неблагоприятных влияний стресс-факторов на характер мышления, не следует забывать, что при стрессе) тем более при эустрессе, могут происходить значительные благоприятные изменения познавательных процессов н процессов са-

сознания, осмысления действительности, памяти ит. д. [453, /*£(• 517 и др-1- Учитывая эти замечания, ниже мы изложим обую схему изменений мышления при длительном стрессе, состав-iihvio на основании собственных исследований, а также на основании анализа литературы, посвященной изучению познавательных процессов и мышления при стрессе [442, 445, 454, 489, 492, 508 и др.].

Эмоциональность мышления пристрессе

Одно из первых проявлений влияния эмоций, обусловленных стрессом, на мышление — это возникновение экстатичной либо

СТРЕСС        
           
       
Субсиндром изменения мышления при стрессе   Субсиндром изменения общения   Эмоциональный субсиндром стресса   Вегетативный субсиндром стресса  
     
     
   
Экстатическая или дискомфортная окраска процессов мышления  
               
гиперакгивизация   активизация мышления   "уход" от решения стрессогенных проблем  
            т  
навязчивые мысли, образы; бесплодное   фантазирование; мнительность ;   активизация дискур- :ивного ь - компо ышления   иционная концептуализация ситуации декомпозиционная концептуализация ситуаций — осознание "неразрешимости" стрессогенной Проблемы ("псевдоуход" От ее решения)   решение побочных ("замещающих') проблем   - отвлекающие пристрастия - мистические акции - "уход" в мысли о прошлом или о будущем поиск нетривиальных задач и решений   уменьшение актив- ности мышления; амнестические   состояния; социальная робость; ' потеря интереса к жизни'! нарколепсия; '"толчение" мыслей на месте  
       
             
       
       
       
       
- инсайтное мышление напряженно-спокойная готовность к мгновенному действию - взаимная "экспансия" сознания и неосознаваемых психических процессов -контролируемые сознанием стрессовые иллюзии - феномен "замедления" времени - субсенсорная' чувствительность    
                                                 

• Схема развития когнитивного субсипдроыа стресса




дискомфортной окраски мысленных образов, представлений, на-, морений и т. п. Следует сказать, что и дальнейшие, более глубокие стрессовые измеисния мышления, как правило, взаимосвязаны с эмоциями, сопряженными со стрессом. Попытка изложить структуру изменения мышления при стрессе без указаний на взаимозависимость при этом мышления и эмоций, конечно, схоластична и искусственна. Тем не менее мы предпримем такую попытку. оправдывая ее тем, что, не упоминая эмоций, мы будем иметь в виду их присутствие при стрессовых трансформациях мышлений а также тем, что введение в схему субсиндрома изменений мышления при стрессе всего многообразия эмоциональных проявлений создало бы столь громоздкую и не подкрепленную фактами концептуальную модель, что исчезла бы прагматическая ценность такой модели.

Можно считать целесообразным подразделение изменений мышления при стрессе на три типа: активизация мышления субъекта с адекватным отражением действительности в сознании субъекта, гиперактивизация мышления к «уход» от решения стрессогенных проблем (рис. 19).

Активизация мышления при стрессе

Первый тип изменения мышления в большинстве случаев монай проявляться в виде активизации дискурсивно-логического мышления. Может усиливаться либо ннтегративное осмысление всей информации, которой располагает субъект (информации о текущем моменте, извлекаемой из фондов памяти и как продукта ассоциаций и представлений и т. д.), либо дезинтегративное (дифференцирующее) осмысление такой информации. В первом случае происходит своего рода композиционная концептуализация стрес-согеиной ситуации. Это приводит к возникновению в сознании сравнительно упрощенного схематизированного представления о ситуации с выделением главных, по мнению субъекта, аспектов и с отсеиванием субъективно малозначимых. Во втором случае у человека при стрессе происходит декомпозиционная концептуализация экстремальной ситуации и всей информации, ассоциируемой с этой ситуацией. При этом расширяется сфера осмысляемой информации, поступающей к индивиду в текущий момент, извлекаемой из памяти, креативно воссоздаваемой и т. п. Очевидно, что оба вида стрессовой активизации мышления имеют адапта-циоппо-защитное значение и направлены па овладение стрессо-генной ситуацией.

Оптимальным для такого овладения иТкушгровашгя стресса явилось бы гармоничное сочетание или чередования композици-

онной ц декомпозиционной концептуализации стрессогенной ситуации. Чрезмерное усилеиие одного либо другого типов стрессовой трансформации мышлении лишило бы его целесообразности в смысле правильного понимания экстремальной ситуации и выходов из нее. Чрезмерная зауженность мышления, упрощенная мысленная схематизация происходящих событий могли бы увести субъекта от верных решений; поиски разрешения критических событий пришли бы в туник, что могло бы затормозить процесс мышления. Так же и чрезмерно широкий мысленный охват информации, относящийся (и не относящейся) к критической ситуации, требующей разрешения, привел бы к невозможности такого разрешения. Это, и свою очередь, могло «застопорить» мышление. В обоих вариантах чрезмерность дискурсивного мышления способствовала бы его приостанопке, осознанию субъектом неразрешимости стрессогеиных проблем, растерянности и возможно привело бы к тем или иным негативным эмоциям !545 и др.).

Можно различать активизацию мыслительных процессов при стрессе но направленности интересов личности: либо «вовне» (экстравсртированпая), либо «в себя» (интравертированиая). Активизация первого вида — повышение интенсивности анализа стрессогенной обстановки в поисках выхода из экстремальной ситуации для всех членов группы, для блага других и т. п. (социально-положительная), только для себя, в ущерб другим, поиски способа мести п т. п. (социально-отрицательная). Активизацию мышления второго вида также можно подразделять на положительную: углубленность «в себя», которая сопровождает интенсификацию решения актуальных задач, творческую активность, обострение интуиции и т. п.; отрицательную: с «уходом» от решения стрессогеиных проблем.

Развитие стрессовых трансформаций мышления может привести либо у «уходу» от решения стрессогенной проблемы (вплоть до возникновения психопатологических состояний или асоциальных устремлений личности), либо к возникновению инсайтиых форм мышления. В последнем случае переход от дискурсивно-ло-гического к инсайтному мышлению часто опосредуется стадией мыслительной растерянности, эмоциональной подавленности, а иногда с переживаниями горя, безвыходности и т. п., что можно рассматривать как стадию «псевдоухода» от решения стрессогенной проблемы. Такая стадия, как правило, необходима для возникновения мыслительного «озарения», инсайтного решения задачи, казавшейся неразрешимой [9]. Существуют специальные тренажя для усиления в человеке способности к состоянию напряженно-спокойной готовности к мгновенным действиям в хропи-ческп опасной ситуации 191. Известны базирующиеся на обшир-

ной практике методологические подходы к объяснению сущности способностей человека к инсайтпым озарепиям [545]. Анализ стрессового инсайтного мышления выявляет в пем феномен взаим-ной «экспансии» сознания и неосознаваемых психических процессов (подсознания). Именно в этом ракурсе, мы полагаем, следует рассматривать феномены так называемой субсенсорной чз'встви-тельности, «замедления» времени и др., многочисленные описания которых известны 129 и др.]. Возможно, с подобного рода «экспансией» связано возникновение и других многих стрессовых иллюзий, таких-, как кажущееся искажение визуального пространства 1117], сдвиг его [119]. Подверженность таким иллюзиям при стрессе индивидуальна и может по ряду признаков прогнозироваться для людей 11221.

К другому типу стрессового изменения мышления может б] отнесена гиперактивизация мышления. Ею могут быть обусловлены навязчивые мысли и образы, возникающие при стрессе, бес-плодное фантазирование в экстремальной ситуации и т. д. Иногда трудно сказать, чем в большей мере могут быть вызваны эти проявления ментальной гялерактивности — многолетним регрессом жизни», трансформирующим личность, или же личностными особенностями, предрасполагающими индивида к «стрессу живя® [465, 554 и др.]. Карл Мепингер категорически возражает против того, чтобы гинерактивность мышления нри стрессе (как правило, сопровождающуюся активизацией вегетативных симптомов) рассматривать как «тревожность», которая, по его мнению, — самостоятельный феномен, появляющийся или усиливающийся при стрессе [479]. Со стрессовой гиперактивностью мышления связывают «гипернасторожеппость», проявляющуюся в виде бессонницы, т. е. защитного бодрствования, боязливости и т. п. [479]. Ментальная стрессовая гиперактивность часто сопряжена с возникновением в экстремальной ситуации гиперэмоциональности, гиперподвижности. Примеры систематического гиперэмоционального сопровождения разрешений кризисов общения при длительном стрессе в космическом полете можно видеть в воспоминаниях Б. И. Севастьянова [239]. Указанные гиперэмоциональшле реакции, например, сопровождали осмысления того, что очередной кризис общения исчерпан... Замечания В, И. Севастьянова свидетельствуют о необходимости сохранения при стрессе критичности мышления в плане анализа ситуации и собственной роли в ней. При стрессе могут возникать неблагоприятные социально-психологические концепты: обидчивость, вспыльчивость, недоверчивость или, напротив, избыточная доверчивость, неоправданная реальным положением дел; застойность неадекватных представлений субъекта об отрицательном к нему отношении ок-

ружающих людей и о необходимости защитных и агрессивных действий и т. п. [555 и др.]. После прекращения действия экстремальных факторов люди вспоминали эти негативные мыслительные акции, оценивая их как неадекватные имевшейся ситуации и неуместные [520].

«Уход» от решения стрессогенных проблем

К третьему типу субсиндрома изменения мышления при стрессе можно отнести различный проявления «ухода» от решения стрессогенных проблем. Это, во-первых, «замещение» их решения решениями «побочных» проблем, не имеющих отношения к стрес-согенной проблеме, или решениями частных, подготовительных подцробяем, во-вторых, разные формы уменьшения активности мышления. Проблеме «замещающих» действий мыслей при стрессе посвящена обширная литература. Их роль могут выполнять различные отвлекающие от «давления жизни» пристрастия, хобби. В разные исторические эпохи широкое распространение приобретали отвлечение (и самоотвлечение) за счет религиозных и мистических акций от «стресса жизни», основной причиной которого являлись классовые противоречия и социальные проблемы [5361. «Замещающее» действио, может, во-первых, уменьшать так или иначе сформированную психологическую установку индивида к совершению неблагоприятного (согласно принятым нормам поведения) действия, во-вторых, побуждать индивида к позитивным действиям [479]. Не разрешая критической проблемы, порождающей стресс, т. е. не уменьшая внешнего стресс-фактора, «замещающие» действия и мыслительная активность, связанная с ними, уменьшают в той или иной мере предрасположенность субъекта к стрессу, т. е. снижает эффект внутреннего стресс-фактора. Существует мнение о том, что феномен «замещающей» деятельности при стрессе является принадлежностью определенных этапов развития человечества. «Это средство «замещения», кото-Рое Фрейд так блестяще заново открыл клинически, старо, как мир: как куклы, и идолы, и козлы отпущения. Можно лишь предполагать, до какой степени оно пропитывает наше мышление! Ибо чем же являются предрассудки, чрезвычайные антипатии и фанатические отношения за и против чего-либо, как не замещением ем-то символическим того объекта, который на самом деле боятся, ненавидят или любят» [479, с. 20].

«Уход» от решения стрессогенных проблем, от борьбы со стрессом может происходить путем умепыпепия мыслительной активности [95]. В чрезвычайных критических для субъекта ситуациях оно может происходить за счет некоторых физиологических

механизмов. Психологические стрессоры могут вызывать нарколепсии, обморочные состояния, важную роль в возникновении которых играют физиологические процессы. При обмороке происходит временное полное прекращение мышления. Известны разного рода стрессовые ампестические состояния, когда субъект сохраняя дееспособность в экстремальных условиях, пе запоминает (а может быть, не может вспомнить?) происходящих в этих условиях событий [64 и др.]. Особый интерес представляют случаи фрагментарных амнезий, когда в памяти субъекта сохраняется вся ситуация, все присутствующие лица них действия, кроме тех, кто неприятен (стрессогеиен) для субъекта. Уменьшение умственной активности при стрессе может происходить в форме, которая воспринимается интраспективно как «застопоренность» мыслей, «толчение мыслей на месте», невозможность сдвинуться вперед на пути обдумывания проблемы, отсутствия новых, «нужных» мыслей и т. п.

При длительных экстремальных воздействиях могут возникать неблагоприятные проявления мыслительной активности, направленной «в себя», в виде снижения субъективной значимости контактов с реальным пространством и с настоящим временем, со снижением производства полезной продукции. При этом возможны симптомы обеднения или даже распада личности. Человек начинает думать о прошлом больше, чем о настоящем, или он мечтает о будущем, не делая ничего в настоящем для достижения предмета мечтаний. Снижается активирующее влияние реальной пространственной среды на процессы внимания, на побуждении человека. Возникновение у человека отрицательной, направлен* ной «в себя» активизации мыслительных процессов может привести к резкому снижению надежности человеко-машинной системы, в которую он включен. Человека-оператора с такими проявлениями дистресса надо во избежание трагических последствий на время (или постоянно) освободить от действия стрессоров, вызвавших у него указанные симптомы психологического дистресса.

Своего рода вялость мыслей с «уходом» от осмысления стрсс-согенных жизненных ситуаций в условиях капиталистического общества становятся социально-политической проблемой [416], «Соблазнительно поразмышлять в этой связи,— замечает известный психиатр К. Менипгер,— относительно распространенности этого симптома среди населения. Мы, психиатры, обычно думаем об этом с точки зрения тех, кто страдает от изоляции: и мы, и они привыкли думать о них как о более или менее «больных». Однако насколько менее, возможно, больны они, нежели те многие миллионы «здравомыслящих» (тех, кто в своем уме), которые делают невидимыми для себя страдания большинства человечества и ко-

торым путем отрицания, избегания, выученного невежества, предубеждения, разного рода отвлекающих пристрастий з'дается избежать даже осознания мировой трагедии, т. с. реальности в широком смысле!» [478, с. 28].

Сон и стресс

Большинство исследователей сообщают о благоприятном действии сна на самочувствие и состояние человека, перенесшего острый стресс или находящегося в условиях ежедневных стрессовых воздействий [65, 66, 108, 203, 355, 411, 519 и др.]. Вместе с тем известно, что характер сна меняется при стрессе. Отмечено, что наиболее «уязвимым» оказывается так называемый парадоксальный сон — его продолжительность уменьшается; снижается глубина сна, нарушается индивидуальная ритмичность фаз сна. Чем больше дистрессогенпый эффект воздействия, например при хирургическом вмешательстве [355], тем более выражены указанные изменения сна. При этом может уменьшаться антистрессовый эффект сна. При выраженном дистрессе, возникшем во время многосуточного медленного вращения, «глубина сна, быстро нарастая, вскоре уменьшалась, сон становился поверхностным, чутким, с частыми перерывами, особенно в первую ночь» [53, с. 149]. Об уменьшении глубины сна и его прерывистости при дистрессе говорят как сообщения испытуемых, так и результаты анализа электроэнцефалограмм. При дистрессе в условиях медленного вращения нами была отмечена легкая пробуждаемость испытуемых в любое время ночи [123, 126]. Испытуемые сообщали, что ночью они несколько раз просыпались, чтобы перевернуться «па другой бок». При каждом пробуждении они чувствовали себя совершенно проснувшимися, но тут же могли заснуть снова. Большинство обследованных сообщали, что хотя спали ночью плохо, но утром чувствуют себя хорошо выспавшимися и помнят 6—8 снов. Эти воспоминания отличались яркостью образов и эмоциональностью переживаний. Один испытуемый сообщал, что с первой ночи в условиях вращения ему впервые в жизни стали сниться цветные сны. Подобные изменения сна мы отмечали у ряда спортсменов в начальном периоде усиленных тренировок, у некоторых участников экспедиций в труднодоступных местностях во время первых 2—5 ночей, т. е. в периоде наиболее субъективно ощутимой адаптационной перестройки организма в стрессогенных условиях. Некоторые из обследованных сообщали, что всякий раз, когда они попадают в условия, связанные с яжелой физической нагрузкой, им на протяжении нескольких пеРвых ночей снятся тягостные сны, сопряженные с чувством

вины. По мнению И. М. Фейгеноерга, во время сна «преобладающее значение имеют «внутренние входы», через которые поступает информация, хранящаяся в мозгу,— память о прошлом, прогноз в планы на будущее» [269, с. 26].

Исследование потребности в сне пятисот человек разного возраста, с разными профессиями показало, что некоторые виды стресса при напряженной работе или учебе, связанные с беспокойством, депрессией, могут увеличивать потребность в сие. Напротив, при Счастливой, беззаботной жизни потребность в сне может снижаться [411]. Можно полагать, что такая зависимость не однозначна. В последние годы многие исследователи подчеркивают антистрессовое значение скрытой психической активности, имеющейся во время сна 1203, 355, 411, 519 и др.]. Существует обширная литература, посвященная проблеме сна, и многочисленные попытки объяснения его сущности и значения для нормальной жизнедеятельности организма.

Восприятиеи стресс

При стрессе можно зарегистрировать ухудшение целого ряда психических функций 1440, 465 и др.]. Вместе с тем при сохранности мотивацйонных факторов, побуждающих индивида к целенаправленной деятельности, часто имеет место значительное улучшение тех же функций, определяемых по показателям участия этих функций в деятельности индивида. Реализуется принцип усиления главного направления за счет ослабления второстепенных.

Например, исследование отдельных показателей зрения выявило ухудшение некоторых из них во время космических полетов [217, 277]. Вместе с тем космонавты отлично выполняют задания, связанные со зрительной нагрузкой [30 и др.]. Более того, известны многочисленные случаи наблюдения из космоса столь мелких наземных объектов, что это, казалось бы, противоречит данным о средних возможностях зрения. Оценивая эти случаи, во-первых, не следует забывать, что эти усредненные данные, подученные в целях профотбора, отражают скорее нижнюю границу его требований. Во-вторых, в Данном «космическом феномене» наглядно проявляется процесс «обучения видению», который постепенно реализуется в действие и при профессиональном обучении из-за этой постепенности иногда ускользает от исследователей зрения. В условиях космоса человек оказывается и как ребенок перед беспрецедентным фактом, и как обучающийся ремеслу, но обучающийся в кратчайшие сроки и оснащенный всем своим умением обучаться. Такой процесс «обучения видению» ояи-

изменения познавательных процессов - student2.ru

Рис. 20. Сенсорно-перцептивные показатели при стрессе у испытуемого Ко-па

I — пороговая контрастная чувствительность (по яркости) цветового зрения к спектральным тонам 475 нм, 530 нм, 580 нм, 630 нм; 2 — острота зрения; 3 — максимальная аккомодация; i — максимальная конвергенция; 5 — пороговая чувствительность периферического зрения; 6 — продолжительность нистагма при «сильном» вестибулярном воздействии; 7 — при «слабом» вестибулярном воздействии; s — сенсорные иллюзии; 9 — показатели самочувствия

изменения познавательных процессов - student2.ru

сан В. И. Севастьяновым. «В первые дни с космической высоты я различал мало объектов. Потом стал замечать суда в океане. Затем — суда у причалов. В середине полета обнаружил поезд, подходивший к мосту. Первое время возле дороги виднелись какие-то квадратики. Через несколько дней заметил, что это приусадебные участки. Вскоре стал различать, какие из них вспаханы, а какие нет. В конце полета уже видел постройки на этих участках... Начинаешь замечать крупные объекты: острова, моря, горные цепи. Потом поле зрения «сужается», становится больше знакомых объектов. После второй недели полета стоило взглянуть в иллюминатор, и я сразу узнавал, где летит корабль» [239, с. 30— 31].

Приведем еще пример (рис. 20). У испытуемого Ко-ва в ходе 15-суточного непрерывного стрессогенного вращения, как указывалось выше, развились болезненные проявления дистресса — кинетоз. Тем не менее у него сохранялась психологическая установка на необходимость преодоления проявлений дистресса и вместе с этим регистрировалась удовлетворительная работоспособность. Указанная двойственность проявлялась в направленности изменений показателей перцепции. Ухудшилась аккомодационная возможность зрения, снизилась способность к конвер-генции глазных яблок, при длительном папряжении возникали болезненные ощущения в области глазниц. Таким образом, имели место симптомы астенопии. Это усиливало неблагоприятные проявления дистресса: чувство тошноты, мышечную слабость, головную боль. Такие же явления были зарегистрированы нами у всех испытуемых в аналогичных экстремальных условиях. П то же время у Ко-ва, как и у других испытуемых, существенно воя-росла острота зрения, т. е. один из ведущих показателей зрительной работоспособности. Острота зрения связана с центральным колбочковым зрением, обеспечивающим цветовосприятие. В сия-зи в этим можно было предположить, что цветовосприятие у Ко-ва при дистрессе улучшилось. Пороговая чувствительность к коротковолновой (синей) части спектра действительно возросла. В то же время чувствительность к средне- и длинноволновым Две" товым топам (зеленому, желтому, красному) снизилась. Надо полагать, увеличение остроты зрения (несмотря на симптомы астенопии) связано не с тотальпым повышением чувствительности кол-бочкового зрения, а с активизацией высших иптегративных УР"В' ней зрительной системы.

Взаимодействие систем цветовосприятия — пример сложности взаимодействующих систем в структуре анализатора «одной* >10~ дальности. Стрессогенные факторы могут изменять сбалансированность этих систем, что проявляется в изменениях показате-

изменения познавательных процессов - student2.ru

лей восприятия и регистрируемых инструментально, и воспринимаемых субъектом как субъективно заметные 'изменения внешней среды, а если их, по его мнению, «быть не может», то интерпретируемые им как сенсорные иллюзии. Большой серией экспериментов при кратковременном гравитоинер-ционном стрессе были установлены разнонаправленные изменения чувствительности зрения к синему и желтому насыщенным и спектральным тонам [114, 120]. Если ненасыщенные цветовые тона (близкие к порогу различения цвета) при изменении действия силы тяжести (возникновение ускорения 1,5 gили невесомости) казались еще менее насыщенными или бесцветными, то насыщенные тона при тех же воздействиях казались более насыщенными и яркими. При возникновении невесомости испытуемым казалось, что намного ярче других насыщенных

цветов становился желтый тон. При ускорении 1,5 g несколько более ярким и насыщенным казался синий цвет. Эксперименты проводились с окрашенными полями, колориметрированными с помощью «Атласа цветов» Е. Б. Рабкина.

Указанные качественные данные [114] были подтверждены результатами количественных измерений восприятия спектральных тонов 120. G помощью спектроанамалоскопа создавалось цветовое поле, одну половину которого создавал спектральный зеленый тон, другую — субъективно неотличимый от него зеленый тон, смешанный из желтого и синего спектральных тонов. Чтобы сохранять уравнение цветовых тонов, испытуемые были вынуждены в невесомости «добавлять» к смешанному тону синий Цвет, а при действии ускорения 1,5 g «добавлять» желтый цвет (рис 21).

Связь восприятия с вегетативными функциями организма может быть проиллюстрирована эффектом цветовых воздействий на

Рис. 21. Цветовая чувствительность

при кратковременном гравитопнер-

цяонном стрессе

Яркость (в %) желтого — 560 нм — и синего — 450 км — смешанных сиектраль-ных тонов, ирпразюшаемых к зеленому («салатпиому») — 540 нм — спектральному тону.

вегетативные симптомы стресса. Экспериментально установлено, что «цветовая нагрузка» с использованием коричневого, оранжевого н ряда других цветов, но больше всего желтого цвета заметно усиливает имеющуюся при кинетозе тошноту [122]. Быстрая установка неред испытуемым яркого желтого экрана могла при наличии тошноты вызвать рвоту; это воздействие часто вызывало у испытуемых (при наличии у них симптомов кккетоза) ощущение удара в живот. «Цветовая нагрузка» с использованием голу-j оого, фиолетового и главным образом синего цвета несколько снижала тошноту при кинетозе. Следует сказать, что в настоящее время известно много экспериментальных данных относительно влияния цветовых воздействий на вегетативную систему [283, 541].

В описанных выше исследованиях при стрессе максимально противоположные эффекты оказывали желтый и синий тона. О полярности субъективной оценки желтого и синего цветов говорил известный художник Кандинский. Функциональные механизмы, лежащие в основе этой полярности, следует обсуждать с учетом двойственности пашего зрения, т. е. учитывая наличие фотопнческого и скотопического зрения и то, что максимальна! чувствительность одного адресована к желтой, другого — к синей частям цветового спектра. Полярные эффекты желтого и синего цветов была подмечены в древности и отражены в представлениях о субстанциях «ян» и «ииь». Ц. Ле-Престр сообщает, что первоначально на Востоке «ян» было обозначением солнечного склона горы, «ииь» — теневого [457, с. 178]; в дальнейшем под этими понятиями стали понимать более широкие явления.

Принцип «усиления главпого направления» при стрессе (он был проиллюстрирован примерами того, как в экстремальных условиях «улучшаются» интегральные показатели восприятия) подчиняется закону Иеркса—Додсопа, т. е. при увеличении экстремальности стрессогенного фактора вслед за указанным «улучшением» наступает их «ухудшение». Проиллюстрируем это результатами определения при стрессе такого интегрального показателя зрения, как гетерофория (сбалансированная асимметрия глазодвигательных систем). Ее иногда называют показателем «скрытого косоглазия»; заметим, что последнее определение не вполне корректно.

При обследовании 270 спортсменов-горнолыжников (с квалификацией 2-й спортивный разряд и выше), которое проводилось на протяжении нескольких зимних сезонов в г. Славское и на спортивных базах в Баксапском ущелье Кавказа, нами было обнаружено, что у 96,4% из числа обследованных гетерофория не превышала 4 градусов. Обследование 540_ практически здоровых мо-

лодых людей, не занимающихся горнолыжным спортом, выявило v них разброс показателей гетерофории от 0 до 11 градусов с максимумом кривой распределения этого показателя в диапазоне 5—7 градусов. Последнее соответствует результатам обследований больших масс населения, проводившихся в различных странах.

Можно было предположить, что столь высокий уровень сбалансированности асимметрии глазодвигательных аппаратов горнолыжников обусловлен отбором и многолетней тренировкой при занятиях горнолыжным спортом, требующим максимально возможно сбалансированной симметрии в работе органов восприятия пространства и органов движения. Однако это предположение не подтвердилось. Обследование членов сборной команды СССР по горнолыжному спорту во время сезона спортивных соревнований показало, что у них (за исключением двух человек) показатель гетерофории, как правило, равен нулю и не превышает 3 градусов. Этот высокий показатель сбалансированности парных органов обнаруживался в различное время суток; он не зависел от спортивных нагрузок. Обследование тех же горнолыжников экстракласса во время летних спортивных сборов, проводимых без горнолыжных тренировок, показало, что кривая распределения показателей гетерофории у них не отличалась от кривой распределения этих показателей людей (спортсменов и неспортсменов), не занимающихся горнолыжным спортом. Ипаче говоря, только у отдельных горнолыжников, когда они не занимались спуском на лыжах с гор, сохранился высокий уровень сбалансированности глазодвигательных аппаратов; у большинства из них возникла гетерофория, видимо, свойственная им в то время, когда они не подвергались стрессовым нагрузкам па систему пространственной ориентации, требующим сбалансированности ее симметричных органов.

Возрастание такой сбалансированности, т. е. «улучшение» показателя гетерофории,— отражение начального возрастания стрессогонных требований к организму. Более значительная их экстремальность приводит к возрастанию гетерофории, т. е. к увеличению дисбаланса симметричных, содружественно работающих систем, к «ухудшению» их функциональных возможностей (в соответствии с законом Иеркса—Додсона [574]). При «средней» экстремальности стрессогенного фактора указанный показатель может оказаться у одних людей «улучшающимся»; у других — <(ухудшающимся». При выраженном нарастании проявлений дистресса (при различных интенсивных стрессорах) гетерофория у

обследованнах нами людей увеличивалась, ной *)ИС' показаны изменения гетерофории при трехсуточ-относительной изоляции испытуемых, занятых операторской

изменения познавательных процессов - student2.ru

Рис. 22. Гетерофория при длительном стрессе

I—VI — номера испытуемых. А — лабораторный эксперимент, Б — эксперимент на плавучем стенде, а — режим непрерывной деятельности с лишением сна, б — эксперимент с ночным сном. Т —- время в сутках.

деятельностью в лабораторных условиях и на плавучем стенде (в специально оборудованной парусной яхте). И в тех, и в других условиях проведены две серии экспериментов: с ночным сном при нормированном «рабочем дне» и с лишением сна при непрерывной деятельности. К указанному стресс-фактору в условиях плавания на яхте присоединялись стрессогенное действие укачивания (волнение от 2 до 6 баллов) и опасность автономного плавания вдали от берегов. В указанных условиях на вторые сутки у одних испытуемых показатели гетерофории «улучшались», у дрУ~ гих — «ухудшались». На третьи сутки они «ухудшались» у всех испытуемых, т. е. гетерофория увеличивалась; у двух из них ото увеличепие превышало уровень, обеспечивающий бинокулярное зрение. Эти двое испытуемых сообщали о времепами возникающем двоении ориентиров, предъявляемых им на экране дисплея (чего на самом деле не было).

Таким образом, уровень функциональной симметрии (асимметрии) парных органов следует рассматривать как эффект сба-

лаясированиости их асимметричности, а не как сравнение показа-тетей их асимметрии. Для этого следует использовать интегральные показатели совместной работы парных органов, а не изолированную регистрацию показателей функций этих органов. На примере исследований гетерофории при стрессовых нагрузках на системы цространственной ориентации организма человека видно что оптимальную эффективность в совместной работе царных органов следует ожидать при максимальной сбалансированности асимметрии парных органов. Можно предполагать, что наличие умеренной гетерофории не является неблагоприятным фактором, а служит как бы своего рода единицей отсчета при стереоскопическом бинокулярном восприятии пространства. В таком случае уменьшение гетерофории при указанных выше стрессогенных нагрузках, возможно, отражение уменьшения такой «единицы» измерения пространства. Указанное толкование «ценности» гетерофории не единственное и требует подтверждения.

Увеличение гетерофории может быть использовано как весьма чувствительный индикатор малозаметных проявлений дистресса или склонности к нему при экстремальных нагрузках на систему пространственной ориентации организма. Следует заметить, что указанные выше закономерности динамики гетерофории яри стрессе имеют место только при нормальном зрении, они иные при необходимости пользования оптикой, коррегирующей дефекты зрения.

В целостном акте восприятия одновременно участвуют анализаторы разных модальностей. Стрессовая нагрузка, казалось бы, на один из них сказывается на функциях других, на общем эффекте перцепции.

О сложности стрессовых преобразований перцептивных функций свидетельствует парадоксальность нистагменных реакций при кинетозе (регистрировались Галле Р. Р. и Гавриловой Л. Н.) (Рис. 20). Выло обнаружено, что «слабая» стимуляция, адресованная к вестибулярному анализатору '(за 10 секунд — 5 оборотов "а кресло Барапи), вызывала в первые трое суток медленного стрессогенного вращения нистагменпую реакцию, по продолжительности практически не отличающуюся от реакции, имевшейся до начала стрессогенного вращения. В этот же пориод дыстрес-

1 «сильная» стимуляция (за 10 секунд — 20 оборотов) вызывала значительно меньшую нистагменпую реакцию, чем при нормальном состоянии испытуемого и при слабой стимуляции. Можно предположить, что эти парадоксальные вестибуло-моторные реакции — отголосок стрессогенных преобразований в перцептивно-°"щ™вной сфере, которые привели к возникновению у испытуеиого пространственных иллюзий при кинетозе в условиях

медленного вращения. У Ко-ва в

Наши рекомендации