Тяжёлую рану вылечишь, а недобрую славу - нет. Часть 4

Белоснежная простынь обозначала изгибы тела, сплошь почти его покрывая - от головы до лодыжки, так что только торчали две большие несуразно длинные ступни. Тело вдруг вздрагивает, и одна нога сильно ударяется о другую. (Джареду в этот момент снится, что он бежит по прохладному утреннему песку, наслаждаясь прекрасным морским пейзажем, волнами плещущимися о берег, его обдувает солёным бризом и раз - его сшибает подножка. Парень мгновенно теряет равновесие и падает, заставляя тысячи песчинок взлететь в воздух. Песок попадет на обнажённую спину, на плечи, на лицо, и даже во рту ощущался неприятный хруст. Едва он переворачивается на спину, Джейсон уже укладывается сверху на него и целует в онемевший от удивления рот. Колкие кристаллики песка стали общими. В груди возникает что-то щемящее, похожее на радость. Лорд целует его в висок и за ухо, и вовсе не хотелось, чтобы он останавливался, только вдруг всё окружающее начинает мерцать, и скоро исчезает совсем, а Джаред оказывается подвешенным в совершенно пустом пространстве. Мгновение и он ухает в его бездну. Сон прервался так резко, что просыпаясь, Джаред услышал свой приглушенный стон. Пару секунд он лежал на кровати, не открывая плотно зажмуренных глаз. Сердце бешено стучало, не желая успокаиваться. Утро должно было начаться как обычно - с вошедшего в свои покои Джейсона и его громких возгласов "Просыпайся!". Прошло несколько секунд, но ничего не происходило, и Джаред открыл глаза, потёр их ладонями, чтобы окончательно избавиться от мутной пелены сна, и лениво перевернулся на бок. Со стеллажа на него неодобрительно смотрела злосчастная белка, она пялилась на него каждый день, и ему казалось, что она пялилась и злорадствовала, когда ему с утра приходилось уходить на тренировку, или унижаться перед Джейсоном. Ему захотелось фыркнуть ей в ответ. Всё было не так уж и плохо, он чувствовал себя пусть и взбудораженным, но отдохнувшим и выспавшимся, и всё ещё ждал, когда в дверь войдёт лорд, чтобы позвать на тренировку. Случайно его взгляд упал на окно. Солнце уже освещало весь двор, теней почти не было. Полдень. Падалеки сразу же сел на кровати и недоумённо почесал затылок. Так долго он в последний раз спал, когда ночевал в комнате Дженсена. Второй лорд всегда будил его засветло, чтобы успеть, и провести тренировку, и ублажить собственную похоть. Так было на протяжении трёх недель.
Джаред накинул простыню на плечи и задумчиво подошёл к окну. Он не понимал, радоваться ли ему, или наоборот тревожиться. Решил ли лорд просто дать ему выспаться, или задумал что-то особенно извращённое. Показалось, что белка хищно сузила глаза. Падалеки чертыхнулся, и стал шарить глазами по комнате в поисках какой-нибудь тряпки, которой можно было бы накрыть нервирующее его чучело. В это же мгновение в свои покои вернулся хозяин, и парень моментально забыл о белке. Заходя, лорд постучал пальцами по поверхности стеллажа, разрывая установившуюся в комнате тишину сумбурным неровным стуком, сильно грохнув безымянным и средним и смазав удар указательным. Падалеки пытливо смотрел на него, ожидая разъяснения гнетущей его неопределённости.
- О, ты уже проснулся, - сказал лорд, присаживаясь на кровать. - А я как раз пришёл тебя будить.
- Уже полдень, - Джаред быстро переместился от окна к кровати, но присесть рядом с Джейсоном сразу не решился, и так и стоял, обёрнутый в простынь, прямо перед ним. - Я проспал тренировку, - и выражение его лица приняло разочарованный вид. - Завтрак...
Эклз погладил ладонью кусочек постели рядом с собою, словно разрешая Джареду там умоститься, и когда парень сел, он внимательно вгляделся ему в лицо, и несколько секунд не отвечал, разрешая своё внутреннее изумление.
- Ты говоришь так, словно расстроился. Можно подумать, - тут Джейсону не хватило слов, и он снова замолчал, всё ещё не прекращая изучать Джареда.
- Ну, тренировки были интересные, - парень сделал паузу, и стало так тихо, что лорд отчётливо услышал
треск камина в гостиной и скрежет плотно закрытого окна, когда в стекло врезался порыв ветра. - Да, и некоторые из завтраков мне...
- Замолчи, - резко прервал его Джейсон, ощутив, как в груди сгущается тепло, и острое смущение вонзается в его холодный трезвый ум, когда в ответ на реплику Падалеки перед глазами пронеслись картинки позавчерашнего утра.
Он выдохнул, опустошая лёгкие, обескураженный своей реакцией. Память когтями вцепилась в его чувства, и отзвуки голоса Джареда не покидали его голову, как он не старался их выкинуть или заглушить. "Я хочу, чтобы ты". Такое ему говорили не раз, но никогда это так не запечатлевалось в сердце. Да, это сказал не Дженсен, как мечталось, но эти слова так плотно засели в душе, что нельзя было сказать, что их произнёс безразличный Джейсону человек.
Остановка в разговоре была длинной и неловкой, Падалеки не понимал в чём дело, и в растерянности положил лорду ладонь на колено.
- Что-то случилось?
Эклз посмотрел на него как-то неожиданно опустошённо и повержено, пару секунд назад сложно было представить, что такой взгляд вообще возможен на его лице. Лорд перевёл взгляд в окно, наблюдая, как на крышу склада с провиантом села чернющая ворона, и будто бы предостерегающе посмотрела на него. Он был в смятении, но всё ещё хранил гордое молчание, надеясь, что Падалеки испугается и уберёт свою участливую руку с его колена. А меж тем эта рука имела фантастическую силу, рука на колене делала мягче его сердце, и лорд незаметно для себя сгорбился под тяжестью давлеющего над ним противоречия. Притворяться равнодушным и молчать, когда плывёшь от приятной ласки, также глупо, как и показать это. А что Джаред в сущности сделал? Ничего. Просто прикоснулся заботливо и нежно, рука лежала тепло и невесомо, но какой могущественной магией она обладала в этот момент, как гнула решимость Эклза!
- С чего ты взял? - спросил лорд, нервно усмехнувшись. - Я просто задумался, и что-то так дрожало внутри, что он взял, да и положил свою ладонь поверх ладони Падалеки, сжимая её так, чтобы лучше почувствовать.
- Знаете, вы с братом разные, но кое-что, кроме внешности, в вас как по одному трафарету сделано.
Джейсон шире распахнул глаза и с искренним любопытством уставился на парня.
- Вы оба абсолютно не умеете говорить о чувствах, причем, как честно, так и врать о них, - Джаред добродушно улыбнулся.
- Говорить о чувствах, это забава женщин, Джаред, - холодно ответил лорд на его тёплый посыл. - Я хотел тебе сказать, что больше не буду тебя тренировать, пора прекратить эти игры, - Джейсон облизнул губы, глядя на рассыпающегося на части Падалеки. - Ты плохой ученик, всё равно ты не научишься.
- Что? - Падалеки раскрыл рот, глотая воздух.
- Не переживай, всё равно это не впрок, - он разрывался между упоением своей властью и жалостью к Джареду. - Зато сегодня на обед будет кое-что особенное. Одевайся и спускайся в гостиную, я буду ждать тебя там.
Лорд достал из шкафа комплект своей парадной одежды и бросил его на кровать перед юношей, а затем вышел, стараясь не смотреть в глаза слуге.

Через пятнадцать минут Джаред в расстроенных чувствах, но всё ещё не лишенный надежды уговорить Джейсона изменить своё странное решение, спустился в гостиную. В новеньком пастельно-зелёном жюстокоре, в гладких, совсем ещё не ношеных ботфортах, что звонко цокали каблуками по полу. Он невольно вспомнил, как он стеснялся в первый раз, когда Дженсен его вот так вот парадно разодел, как всё в нём клубилось и тлело от страха и смущения. Сейчас же было иначе.
Лорд сидел за столом, и не за своим любимым местом - во главе - а рядом с ним. Джаред не боялся Джейсона как раньше, нет, побаивался, конечно, но уже не столбенел в испуге, едва тот на него только посмотрел. Ему казалось сейчас, что он знал какую-то его сокровенную тайну, и это знание позволяло ему чувствовать себя увереннее. Он видел Джейсона другим, нагим, открытым, без устрашающих доспехов, и в этот миг, когда тот смирил его колючим взглядом, наполненным раздражением и тревогой, он улыбнулся ему в ответ. Джейсон не отрывал от него глаз, и показалось, что в них мелькнула светлая искорка. Но лишь на секунду, затем они потемнели, и Эклз с размаха шарахнул кулаком по столу.
- Сядь и перестань кривляться! - его рот гневно искривился.
Джаред не принял это указание всерьёз, подошёл к лорду непозволительно близко и встал за спиной, поцеловал ему обнажённую шею, прокладывая влажную дорожку к его мочке. Джейсон подался на его ласку, позволил Джареду эту шалость - она немного отвлекала его от томительного ожидания. Падалеки обнял его рукой за плечи и коснулся кружев его рубашки.
- Что ты делаешь?
- Ты же сказал, что будет что-то особенное, вот я и веду себя по-особенному, - парень касался носом его ушной раковины и дыханием обжигал нежную кожу.
- О, да, будет действительно особенно, - усмехнулся Джейсон, и прикусил губу.
В воздухе струился терпкий аромат эстрагона из ароматических свечей, и Джареду он показался ужасно знакомым, но он был так увлечён Джейсоном, что не успел задуматься, почему этот запах вызывал в его памяти тепло и нежный трепет.
- Расстегни свою рубашку и кафтан, - настойчиво попросил лорд.
Джаред игриво посмотрел на него, словно в шутку переспрашивая, и одновременно расстегнул верхнюю пуговицу.
- А ты продолжишь учить меня фехтованию? - несмело вставил он.
- Вряд ли, - сухо ответил лорд.
- Джейсон, пожалуйста, - попросил он, и его рука застыла на пуговице ровно посередине кафтана. - Я сделаю всё, что ты захочешь.
- Ты и так сделаешь всё, что я скажу, - теперь лицо Джейсона разрезала его прежняя ухмылка. - И штаны тебе тоже не понадобятся.
Джаред буквально подавился своим бесправием, его отрезвили эти слова, и весь задор мгновенно сошёл с лица. Он не успел ничего сказать - брызнуть зашкалившей ненавистью, в гостиную вошла Молли и стала накрывать стол на троих. Падалеки опешил, и даже дышать перестал, когда внезапно глянул на себя в полурасстёгнутом кафтане, и сопоставил это с тем, что кто-то должен прийти.
- Ты не посмеешь подложить меня под ещё кого-то! - прошипел он на Джейсона как кобра, готовая бросится в атаку.
- Замолчи, ты же уже признал, что ты шлюха, так что, молчи...
- Да, но я, - Джаред прочистил горло. - Я твоя шлюха, прошу...
- Шлюха не бывает чьей-то, - перебил его Джейсон, и засмеялся, но это был смех без радости, в нём было больше сожаления, чем весёлости.
Джейсон перебирал по столу пальцами, смотрел на своё мутное отражение в стекле бокала, ловя глазами солнечные блики. Он всё таил надежду, что тени за окном задрожат и потеряют свою прежнюю форму, когда направляясь в дом, мимо окна пройдёт долгожданный гость. Падалеки теребил манжет своего жюстокора потными пальцами, оставляя масляные следы на нежно-зелёной ткани. Время замедлило свой ход, стало вязким, болезненным, каждая минута вонзала в сердца обоих мужчин иглы и медленно, словно смакуя, их вытягивала. Когда за окном послышались чьи-то шаги и померещились нотки знакомого голоса, Джейсон расправил грудь, выдохнул, но тут же боль сжала его сердце, вонзившись когтями в пульсирующую плоть - комната оставалась пуста. Пуста абсолютно и безнадёжно. В эти минуты он перестал считать присутствие Джареда - присутствием человека. Он был лишь частью интерьера, как и резные массивные стулья и стол из орехового дерева, тарелки из фарфора, бокалы из стекла, так и шлюха из человеческих тканей. Джаред был, как дополнительное яство, лакомство для приманки брата. И, конечно же, Джейсон точно не придавал значения тому, что это лакомство чувствует, его скорее раздражали эти надутые губы и обиженный взгляд. Ожидание брата застилало собой всё. Падалеки же, отчаявшись с мольбой глядеть на лорда, уставился на гладкую поверхность порционного блюда, поставленного перед ним. Ровно в середине тарелки рисованная тёмно-синяя акула рвала в своей пасти несчастную рыбёшку и красные капли были разбрызганы по всему дну. Джаред почему-то не сомневался, что этот обеденный набор сделан Джейсоном на заказ по его собственному рисунку. Парень снова перевёл взгляд на лорда, скользнул по его лицу, вернулся к тарелке и встал со стула резко, стихийно, словно его заставила какая-то дьявольская сила. Он расстегнул-таки последние пуговицы на своей рубашке - две из них застучали по полу и скрылись где-то в тёмных уголках комнаты. Трещал камин, разбрасывал искры, и Джаред также горел внутренне - до треска. Хотел высказать Джейсону накопившуюся ненависть, но стоял и молчал, словно та разорванная рыба в пасти акулы. Парень ждал, что сидящий вполоборота лорд посмотрит на него и что-то у того дёрнется внутри, и он поймёт, что совершает ошибку. Джейсон повернулся, но у него ничего не дёрнулось - он бросил на Падалеки взгляд полный холодного безразличия и снова отвернулся к двери. Спустя секунду по гостиной разнеслась волна тонкого звона, а спустя три что-то лязгнуло о каменный пол. Эклз обернулся - Джаред снимал с себя сапоги, и разделавшись с ними стоял полностью голый. Обречённая рыба - сама бросилась в пасть к акуле. Джейсон смотрел на него с удивлением и разочарованной усмешкой, которая буквально вспорола ему лицо, и самому графу на секунду показалось, что это он не над слугой насмехается - над собой. Джаред был взвинчен, и все его движения были резкими и отрывистыми, и лорду показалось, будто он всё утро тащил паренька с к обрыву, а тот возьми и сам прыгни. Он перестал умолять, перестал барахтаться, приняв свою судьбу с честью. Джейсон поймал себя на мысли, что в этом его па было что-то гордое, что-то аристократическое, несмотря на всю низменность ситуации.
Джаред стоял уязвлённый, взбудораженный, оголённый, у него глаза блестели от обиды маленькими огоньками желтоватого цвета, и было в них что-то дразняще-живое, раненное, но смелое от отчаяния. Тут лорд уже не мог сидеть - он встал, и его взгляд увяз в любовании Падалеки в этой висящей тишине, которую прерывал лишь треск камина. Гостиная уже не была безлюдна - из бездушного куска плоти, надобного лишь для жестокого секса, Джаред становился человеком, которого не просто жалко толкать в пропасть, или бездумно перемалывать зубами, а человеком, которого жаль терять. Эклз в это время вообще забыл, что ждал брата. Самым первостепенным, жгучим желанием стало обнять Джареда, коснуться ладонью ямки меж его лопаток, прижать его к себе покрепче и не отпускать. Он сделал два шага, не владея собой, и наткнулся на стул, - по залу побежал неприятный грохот.
- Чёрт, зачем я пришёл? - сквозь отзвуки грохота раздался голос Дженсена. - Разве от вас можно было ожидать чего-то кроме пошлости? - сказал второй лорд, глядя на обнажённого слугу.
Джейсона словно пронзила молния, заставив вздрогнуть и проснуться от прежнего дурмана. Этот сентиментальный позыв, что едва не заставил его разразиться нежностью к Джареду, вызывал у него теперь беспрецедентное отвращение.
Дженсен буквально испепелял Падалеки своим осуждением, парень в миг сделался пунцовым и отвернулся, не в силах выдержать этот взгляд. Вот кого ждал Джейсон! Гость между тем попятился к выходу, но лорд не стал его останавливать, просто вернулся на своё место, словно всё шло, как он задумал, и когда Дженсен был у выхода, бросил ему вслед:
- Только не надо нос воротить, и не говори мне, что не хотел бы его трахнуть.
Лицо Дженсена искривилось в презрительной гримасе, он несколько секунд смотрел на брата пристально и сурово, и Джейсон почувствовал, как потяжелел у близнеца взгляд. Мужчина снова отвернулся и открыл дверь, стараясь не замечать больше Джареда. А парень-то в отличие от лорда хорошо понимал, насколько неуместные слова тот выбрал:
- Дженсен, стой, не уходи, я оденусь, - сказал Джаред, накидывая на плечи жюстокор. - Пожалуйста.
От звука его голоса и просящей интонации лорд обмер весь изнутри. Он закусил губы, чтобы схватить между зубов теплую улыбку, что как проклятая просилась на лицо. Только, когда Дженсену удалось её победить, он повернулся. Теперь уходить бесконечно не хотелось. Он смотрел на полуголого Джареда, стоявшего в одном жюстокоре, без белья и без рубашки - это являло собой одновременно невероятно сладкое и невероятно горькое зрелище. Взгляд так и застыл, разглядывая стройные ноги, и так манили полы жюстокора, так и хотелось поднять их и увидеть его обнажённые бёдра, поцеловать их внутреннюю сторону. Эти изящные пальцы, что держали край куртки, чтобы она прикрывала туловище! Эта ладонь, что должна была быть согрета между его ладоней и источать неуловимый трепет под прикосновением его губ. Джаейсон следил за братом, за его заворожёнными глазами, и в нём вскипала такая ядовитая ярость, что в её пелене он совершенно переставал ведать, что говорит.
- Хорошо, если ты так предпочитаешь, трахнем его одетым.
У Падалеки едва заметно дрогнули плечи, ему показалось, будто пол под ним треснул, и мир вокруг резко накренился. Дженсен же эту часть фразы пропустил мимо ушей, хотя этот укол предназначался ему, тогда Джейсон нервно усмехнулся и добавил:
- Он же шлюха, - лорд встал с места, он был так зол, что ему мерещилось будто он вдыхал прохладный воздух, а выдыхал кипучий пар.
На этот раз Дженсен оторвал глаза от Джареда и посмотрел на брата, в его взгляде не было больше ненависти, скорее там плескалось сожаление. Тем временем Джейсон, чувствуя, что полностью теряет контроль над ситуацией, решил действовать. Он подошёл к Падалеки сзади, его ладонь размашисто шлёпнула парня по бедру и забралась под жюстокор, безжалостно оголяя ягодицы парня перед Дженсеном.
- Знал бы ты, как всё это ему нравится, - мучитель в упор смотрел на Джареда, обернувшегося на него, и получал какое-то особенное садистское удовольствие видя, как притупляется у парнишки взгляд, слабеет шея и рот приоткрывается в полустоне каждый раз, когда он больно, до красноты сжимал ему ягодицу. Джаред положил руку на край полы жюстокора, чуть одёргивая вниз, чтобы прикрыться, но делал это скорее показательно, чем действенно, зная, что лорда сейчас злить не стоит.
Дженсен, наблюдая за этой картиной, испытал два плохо совместимых чувства: вожделение и разочарование. Чувства относились к Джареду, к его покорной разнузданности, в которой терялось всё, что лорд в нём любил. И в этом была не только вина Джейсона, но и самого парня.
- Соблазнительный, да? - грубые ладони развели ягодицы в стороны, показывая Дженсену сокровенное, и вызывая у него приступ мучительного и бездумного почти желания.
Без слов и проволочек он приблизился к брату и Падалеки, смочил слюной свой палец и ввел на глубину одной фаланги, дырочка была податливее, чем раньше, да и пахарь больше зажимался, скорее даже поддавался давлению. Но когда Дженсен проник чуть глубже, он дёрнулся словно в ознобе. Лорд стоял у его левого бока, и Джаред посмотрел на него, посмотрел, как преступник, уличённый и наказанный, посрамлённый и раскаявшийся. Эклз извлёк палец и пропихнул в проход сразу два, второй рукой ухватив его за яички, полностью владея его промежностью. Падалеки согнулся подаваясь навстречу буравящим его пальцам. Всё это было очень стыдно, но вместе с тем приятно, когда один мужчина держал его, а второй заставлял его раскрываться.
Лет пять назад, ещё до войны, Эклзы часто снимали шлюх в борделе, и так упоительно, без всяких стеснений и церемоний трахали их в номере, обращаясь с ними, словно с вещами, предназначенными лишь для пошлых развлечений. Дженсен открыл глаза, сомкнувшиеся от накативших воспоминаний, снова увидел Джареда и его испуганный взгляд. "Нет, с Джаредом так нельзя", - метнулась в его голове мысль. "Разве это твой Джаред?" - ответила, насмехаясь, другая, и лорд ввёл в Падалеки уже три пальца, тот прогнулся и в голос застонал. "Разве это не шлюха, которой нравится, что её лапают два мужчины, разве это не податливая задница, которая хочет, чтобы её хорошо отымели? Никакой это уже не Джаред, а обыкновенная подстилка из числа самых дешёвых". Падалеки увидел, что в глазах Дженсена что-то сверкнуло и погасло, но он не догадался, что это была последняя капля сочувствия к нему. Лорд зашёл Джареду за спину, и плотно прижал его таз к своей ладони, заставляя насаживаться на пальцы до третьей фаланги, а Джейсон расправил полы его куртки, выдернув края из плотно сжатых Джаредовых кистей, и больно стиснул ему соски. В общем сонме чувств, боль становилась тягучей и отдавала медовым привкусом во рту и внизу живота - она только сильнее заводила в нём маховик возбуждения. Так прошла минута, долгая, сочная, наполненная каким-то безумным плотским восторгом смешанным с полным душевным падением. Его вынули из неё в следующую, и первое, что он почувствовал, как его пронесли и положили на кушетку. Джаред уже обнажённой спиной ощутил прохладный бархат - ткань кушетки. Его обдуло свежестью от окна, и он не успел ничего сообразить, только бессильно открыл рот, выдыхая, и его сразу же заполнил чей-то разгорячённый ствол. Падалеки хорошо запомнил, что это был единственный за всё время момент, когда он мог сказать, что не различал братьев, поэтому так и не понял, чей во рту член. Он не смотрел наверх, просто принимал в себя твёрдую, безжалостную плоть, ласкал её губами, и готовился к тому, что сейчас второй лорд раздвинет ему ноги и возьмёт его. Более того, ему казалось, что он этого хотел. Джеред ощущал какой-то обрыв в своей жизни, трещину у самого корня, и он ужасно желал продлиться хотя бы в этом грязном, лишённом интимности соитии. Только этого не происходило - второй лорд полностью пропал из поля его зрения и не выдавал себя ни малейшим прикосновением. Член в тепле его рта ещё больше вырос и тыкался в горло, вызывая спазм, но внезапно и он покинул его тело.
- Встань, - скомандовал Дженсен.
Теперь Падалеки снова мог их различать. Сейчас он взглядом окинул Дженсена, сидящего рядом на кушетке - всё это время он сидел и наблюдал за тем, как Джаред сосал член его брата. От этой мысли между лопаток пробежал липкий озноб, который бывает обычно от ужаса. Стало действительно страшно. Пахарь неотрывно смотрел на Дженсена. Тот, и в правду, переменился, в нём не было ни тени доброты, только какое-то воинствующее превосходство, от которого у Джареда сжималось сердце. Если раньше в его душе теплилась надежда, что лорд мог его простить, то сейчас она развеялась, как клубы тонкого дымка на ветру. Парень и пошевелиться не мог.
- Встань! Не слышишь, что ли, что тебе говорят? - повторил за брата приказ Джейсон.
На этот раз Падалеки поднял кушетки своё непослушное тело. Сразу же на его место лёг Дженсен, и потянул юношу рукой на себя, давая ему понять, что нужно делать. "Может, ничего такого, просто возьмут по очереди?" - подумал с лёгким спасительным чаянием Джаред и сел сверху на Эклза, чувствуя промежностью горячий ствол. Лорд сразу же направил его в цель, и надавил Падалеки на плечи. Дырочка немного сжалась от недавних переживаний пахаря, ему было больно впускать в себя разбухший член, пускай и обильно смазанный маслом, только Дженсен не щадил его, продолжая упрямо толкаться в тёплое нутро, в эту тесную обитель телесного счастья. Джаред дрожал от озноба, его бросило в пот, когда член вошёл до основания, и какая-то неведомая чувственная сила заставила его чуть приподняться так, чтобы орган покинул его наполовину, и спустя секунду снова скользнуть вниз. На этот раз с болью смешалась волна удовольствия и сладкое чувство наполненности.
Дженсен прикусил губу и, наблюдая за Падалеки, ещё больше возбуждался. "Джейсон за три недели его многому научил" - мысль была горше полыни, но она почти незаметно растворилась в приятных ощущениях. Он погладил рукой Падалеки по щеке и вложил ему палец в приоткрытый рот, трогая тёплый и влажный язык, от этого жеста у Джареда внутри сильнее вспыхнуло пламя, и тонкая нить возбуждения натянулась, как струна. Он, и двигаться стал быстрее, и вобрал в себя палец, посасывая, и ладонью потянулся к своему члену, но её сцапала твёрдая рука Джейсона. Мгновение погодя он почувствовал, как обе его кисти сплели за спиной и завязали верёвкой. Он протяжно простонал в разочаровании:
- Ну... - так сильно хотелось себя коснуться, и пик был так близок.
Руки, связанные за спиной, это было не ново, лорд делал так в каждое второе их соитие, ему было интересно таким образом издеваться над Джаредом, пытать его удовольствием. И Падалеки даже не попытался протестовать, продолжал впускать и выпускать из себя Дженсена, ожидая милости с его стороны, но тот даже пальцем не шелохнул для его разрядки. Устав умоляюще смотреть на него, он обернулся на Джейсона, и тут Джареда как молнией пронзило - близнец натирал маслом свой фаллос и метился им в уже занятое отверстие. Падалеки остолбенел, не веря своим мыслям. Он задёргался, попытался освободиться от лорда, но тот снова прижал его к себе за плечи.
- Ты же шлюха, привыкай, - и это было самое болезненное из всего, что когда-либо сказал Дженсен.
Слуга перестал сопротивляться, снова осаживаясь на член, тяжёлая рука прижала его локтём к лежащему лорду, и в растраханный зад, расширяя его до неприличных размеров, втиснулся второй член. Падалеки вскрикнул, по его щекам сразу же побежали горючие слёзы, в три тонких струйки, как их увидел Дженсен.
- Пожалуйста, не надо, - он выламывал себе руки, пытаясь вырвать их из узла. - Я же не.. не... - он не мог выговорить слово, всё глотал его, теряя воздух, когда подкатывало рыдание и Джейсон совершал свой очередной массивный толчок. - Не шлюха! Хватит!
Лорд, находившийся сзади, немного замедлился, переводя дух, после слишком резвого начала.
- Нет, пахарь, ты шлюха, и всё закончится, когда ты кончишь, как шлюха, - произнёс он у Падалеки над ухом и продолжил свою жестокую атаку.
Джаред закрыл глаза, и ему казалось, будто лежал посреди толпы людей, и они рвали его в две стороны, ровно напополам. Так жгло в заднем проходе, что он вообще даже подумать не мог, что ТАК можно кончить.
- Джейсон, - брат сжал ему плечо. - Перестань долбить его, дай ему почувствовать, - потом скрипнул зубами, видя, что просьба не возымела результата, и добавил. - Дай мне почувствовать тебя...
Второй лорд сразу же остановился, и в замешательстве уставился на Дженсена, у него по лицу пробежала тень судороги, словно слова поразили его в самую мякоть. Джейсон сглотнул слюну и очень осторожно ввёл член в Джареда до упора и задержал там. И правда, так острее и чётче чувствовалось всем. Падалеки наконец, сквозь резь испытал прилив жара внизу живота, приятного жара, накрывшего его валом, и его увядший член снова приподнялся. Дженсен воочию узрел, как чутко может действовать Джейсон, и каким податливым и ранимым он может быть, если дать ему хотя бы иллюзию взаимности. А Джейсон - он стал просто счастлив на миг, позволив себе глубоко почувствовать близость брата.
Дальше они действовали слажено, и Падалеки почти не было больно, мышцы привыкали к такой открытости, и он неотрывно смотрел на Дженсена, в котором снова ощущал поддержку. Это позволяло ему не плакать. Только он был по-прежнему далёк от того, чтобы кончить. Если бы Дженсен взял в свою руку его член, то Джейсон бы это увидел, и снова началась бы пытка, так что этого не происходило. Джаред действительно старался, ему хотелось закончить это и исчезнуть, провалиться куда-нибудь подальше в какую-то самую чёрную бездну, чтобы такое с ним больше никогда не повторилось. Он запрокинул голову и лишь краем глаза увидел, как Дженсен приподнялся на лопатках и поманил к себе брата. Он краем глаза уловил их поцелуй, нежный, но довольно равнодушный со стороны Дженсена и жадный, отчаянный, дрожащий - со стороны Джейсона.
Он даже не успел понять, что он чувствует по отношению к этому, как тёплая и влажная от пота рука легла ему на член и стала возбуждать его в такт общим движениям. Измученный, он быстро получил разрядку, соскочил с осаждающих его членов, и тут же Дженсен развязал ему руки, а Джейсон столкнул его с кушетки размашистым движением, как что-то жутко мешающее.
- Пошёл вон, - бросил граф, на секунды отрываясь от брата и наваливаясь на его тело своим.
Джаред собрал одежду и моментально выскочил, желая не просто уйти вон в другую комнату, желая навсегда покинуть это место, чтобы никогда не возвращаться. Он помнил дорогу до Йорка, поэтому оделся во дворе и сразу же отправился туда. Между ног всё жутко ныло, и шёл он медленно.

"Эх, даже не знаю, что сказать. Не уверена, что стоит говорить, просто знаю, что нелегко читать, и я снимаю шляпу, перед теми, кто дочитал. Как говорится, самое тёмное время - перед рассветом, так что пора бы ему прийти. Спросите меня, как вылезти из такого болота? Ву, ты просто сошла с ума! Я отвечу - увидите, если только не бросите читать. А если бросите, то я пойму"