Письмо матери сыну, идущему в школу

Дорогой Джордж!

Когда мы с твоим старшим братом и маленьким щенком шли провожать тебя в первый класс, ты, конечно, не мог знать, как я себя чувствую.

Ты был так взволнован, что то и дело запаковывал и распаковывал свои новые цветные фломастеры и ножницы, и проделал это почти десять раз подряд.

Я наверняка буду сильно тосковать по тем спокойным дням, когда мы с тобой провожали твоих брата и сестру в школу. Я сидела с кофе и газетой, а тебе давала комиксы и цветные карандаши, и ты шел смотреть «Улицу Сезам».

Потому что ты мой самый младшенький, и к твоему рождению я уже узнала массу полезных вещей. Я уже знаю, что кажущиеся бесконечными дни детства пролетают как молния. Не успела я и глазом моргнуть, как твой старший брат и сестричка пошли в школу. Так же быстро пошел в школу и ты.

Я одна из самых счастливых матерей. Я могла в свое время выбирать: сидеть ли с вами дома или работать. Но к тому времени, когда пришла твоя очередь идти в школу, блестящая перспектива устроить карьеру и удвоить доход потеряла свою привлекательность. Прогулка по лужам в новеньких красных ботинках или простое перечитывание — мама, еще раз! — твоей любимой книжки «Лягушка и жаба — друзья» стали для меня гораздо важнее.

Ты не ходил в детский садик, но, надеюсь, это не повредило твоему развитию. Я учила тебя счету, когда ты помогал

мне считать пустые бутылочки из-под содовой, которые мы сдавали в магазин. (Ты однажды удивил меня, когда показал, что вполне можешь справляться с деньгами, вырученными за бутылочки.)

Я не владею палмеровским методом обучения, но ты проделал великолепную работу, написав на тротуаре мелом свое имя большими буквами, чтобы выглядело красивее. И как-то само собой ты схватывал все особенности языка. На другой же день ты спросил меня, почему я называю тебя «любимый», когда мы читаем сказки, и «малыш», когда прошу помочь по хозяйству. Мои объяснения по поводу моего разного настроения, кажется, удовлетворили тебя.

Я должна признать, что мой образ матери в собственных глазах изменился, когда ты пошел в школу. Теперь я листаю фотоальбом и смотрю на твои фотографии, теперь у меня появилось время написать роман, который я всегда откладывала на потом. Все лето, залечивая тебе ссадины на коленках и разводя ваши ссоры с братьями, я только и мечтала, когда же придет сентябрь.

А потом тем утром я проводила тебя до ступенек школы, зашла в твой новый класс, на одной стене которого висел портрет президента, а на другой — картинка с Бэмби. Ты нашел на вешалке свой крючок, на нем было написано твое имя. И именно в тот раз ты обнял меня особенно крепко. Так бывало, когда мы расставались. На этот раз ты был готов уйти, а я — нет.

Может быть, когда-нибудь ты тоже поведешь своего малыша в школу. И тогда у тебя заслезятся глаза, а на лице проступит едва заметная улыбка. Когда наступит твоя очередь провожать ребенка в школу, он или она будут болтать со своими новыми знакомыми, а ты в этот момент почувствуешь на своем лице влагу...

И вот тогда ты все поймешь.

С любовью, твоя мама.

Ребекка Кристиан

СПОРТИВНАЯ МАМА

Прохладный майский день, суббота. Я могла бы сейчас самозабвенно выметать пыль из углов своей комнаты или свернуться клубочком в уютной кровати. Вместо этого я сижу на неудобной холодной металлической скамейке в бейсбольном парке Киркленда, штат Вашингтон. Холодный ветер продувает мою теплую куртку. Я согреваю замерзшие руки теплым дыханием, отчаянно жалея, что не взяла перчатки.

— Миссис Бодмер? — обратился ко мне тренер Мэттью, моего сына. — Сегодня ваш сын начнет игру. В этом году Мэттью очень хорошо работал, и, я думаю, он заслужил такую честь.

— Спасибо, — говорю я, гордясь своим сыном, который так старался весь год. Он отдавал тренеру и команде всего себя. И я прекрасно знаю, как он ждал этого момента. Я рада, что его тяжелая работа не оказалась напрасной.

Неожиданно я замечаю, что волнуюсь за всю его команду, которая выходит на поле в своей белой с полосками униформе. Я глазами ищу номер своего сына, но его там нет. Вместо него на поле выходит менее опытный игрок по имени Эдди. Я смотрю, не веря своим глазам. Что происходит?

У меня возникает жгучее желание расспросить тренера, но я знаю: Мэттью это точно не понравится. Я уже понимаю, как должна вести себя образцовая мамаша. Разговаривать с тренером можно лишь тогда, когда он первый к тебе обратится.

Мой сын, схватившись за сетку, натянутую вокруг поля, выкрикивает слова поддержки своим товарищам. Я пытаюсь

прочесть его чувства по лицу. Но знаю, что, как и все мужчины, мой мальчик умело скрывает свои эмоции. Я переживаю за него. Ведь он так старался весь год, а вместо награды — разочарование. Не понимаю, как мальчишки могут переживать такие моменты.

— Давай, давай, Эдди! — кричит отец, подбадривая сво его сына. Я уже видела этого человека раньше. Он уходил со стадиона разочарованным, когда его ребенок пропустил мяч. Но теперь он может гордиться своим сыном.

К четвертому иннингу мои пальцы заледенели от холода, а ноги онемели от долгого сидения в одной позе, но я не обращаю на это внимания. Мзттью встал, выбрал защитный шлем и вышел на поле. Я сцепилась в жесткое сиденье. Он сделал несколько пробных ударов. Каким взрослым он выглядит! Интересно, кто-нибудь видел его свидетельство о рождении?

Удар первый.

— Отличный удар! — крикнула я.

Второй удар.

— Меткий глаз, меткий глаз!

Я молюсь. Скрестила пальцы. Последовал третий удар. Я задержала дыхание. Следующий удар. Мой сын уныло опустил голову... Я бы всем сердцем хотела ему помочь, но знаю, что сейчас не в силах этого сделать.

Я сижу здесь уже в течение восьми лет. Я выпила сотню литров кофе, съела тысячу отвратительных хот-догов и горы соленого попкорна. Я здесь мерзла, меня палили солнечные лучи, на меня капал дождь и падал снег.

Наверное, многие люди удивятся, зачем разумному человеку так поступать? Я это делала не потому, что хотела видеть своего сына чемпионом. Я это делала не для того, чтобы гордиться им. Хотя, конечно, я им гордилась. Я наблюдала, как два моих сына забивали голы и выигрывали в бейсбол, баскетбол и футбол. Я наблюдала за ними, когда они забивали самые неправдоподобные голы, но чаще всего я видела только боль.

Я ждала вместе с ними звонка, который возвещал о собрании команды. Я видела, как кричат на них тренеры. Я

смотрела, как они, опустив головы, сидят на скамейке после игры. Я сидела в медицинских комнатах, когда им вправляли вывихи и лечили синяки. Я сидела здесь год за годом, наблюдая все это. Я и до сих пор удивляюсь, почему я это делала...

Игра закончилась. Я вытянула ноги и попыталась вернуть жизнь онемевшим конечностям. Тренер встретился с командой. Они выкрикивали что-то наперебой, а потом разошлись к своим родителям. Я видела, как широко улыбался отец Эдди и похлопывал сына по плечу. Мэттыо побежал за очередным гамбургером. Пока я ждала его, ко мне подошел тренер. Я не могла заставить себя посмотреть на него.

— Миссис Бодмер, я хочу, чтобы вы знали, какого замечательного человека вы воспитали.

Я ждала объяснения с бьющимся сердцем.

— Когда я предложил вашему сыну начать игру, он поблагодарил меня и отказался. Он сказал, пусть игру начнет Эдди, для которого это значит чрезвычайно много.

Я обернулась и увидела, как мой сын ест гамбургер. Теперь-то я наконец поняла, почему сидела здесь все эти годы. Где же еще я могла наблюдать, как мой сын превратится в настоящего мужчину?!

Джуди Бодмер