Психологическое насилие и его последствия.

Психологическое насилие в отношении ребенка — самый распространенный вид жестокого обращения, какой бы ни была ситуация насилия, она неизменно сопровождается эмоциональной жестокостью. Английский психиатр Донья Глазер (Glaser, Prior, 1997) полагает, что в основе любой формы насилия, в том числе и сексуального, лежит отсутствие или нарушение привязанности родителей к ребенку, отвержение, эмоциональное насилие, которое автор называет «особо коварным», причиняющим значительный ущерб развитию личности. Так, для детей, пострадавших от инцеста, неизбежным является сопутствующее ему разрушение семейной любви, доверия, манипуляторское отношение, запугивание со стороны родителя-насильника, квалифицируемые как психологическое насилие.

Психологическое насилие было выделено в отдельную категорию лишь в 60-е годы прошлого столетия. Это позволило по-новому подойти к классификации отдельных проявлений насилия и помогло понять специфику развития последствий жестокого обращения с детьми.

Мы придерживаемся следующего определения психологического насилия: это однократное или хроническое воздействие на ребенка, враждебное или безразличное отношение к нему, приводящее к снижению самооценки, утрате веры в себя, формированию патологических черт характера, вызывающее нарушение социализации ребенка.

Есть и другие определения, например, М. Брассард и С. Харт (Brassard, Hart, Hardy, 1991) подчеркивают патогенную роль характера действий взрослых в отношении ребенка и их преднамеренность. По их мнению, психологическое насилие — это такое однократно или систематически повторяющееся поведение родителя или воспитателя по отношению к ребенку, в результате которого у ребенка создается впечатление, что он никчемный, порочный, нелюбимый, нежеланный, создающий угрозу и представляющий собой ценность только в связи с нуждами других.

Многочисленные проявления психологического насилия в отношении детей со стороны родителей, воспитателей, опекунов и других взрослых были сгруппированы в отдельные формы. Одна из наиболее распространенных классификаций, разработанная Американским профессиональным обществом помощи детям, пережившим насилие (APSAC), представлена ниже.

Формы психологического насилия:

Отвержение — вербальные и невербальные действия, демонстрирующие неприятие ребенка, принижающие его достоинство:

1. враждебное отношение к ребенку, умаление его ценности, унижение, в том числе публичное;

2. высмеивание ребенка за проявление естественных эмоций (любви, горя, печали и т.п.);

3. превращение ребенка в «козла отпущения», постоянная критика в его адрес, частые наказания и т.п.

Терроризирование — угроза убить ребенка, причинить ему физический вред, поместить в опасное или страшное место:

1. помещение ребенка в непредсказуемые или хаотичные обстоятельства;

2. оставление его в опасной ситуации;

3. нереалистичные ожидания от ребенка, постановка перед ним сверхсложных задач с угрозой наказать за невыполнение;

4. угроза совершения насилия над самим ребенком;

5. угроза совершения насилия над тем, кого ребенок любит (включая домашних животных).

Изоляция — последовательные действия, направленные на лишение ребенка возможности встречаться и общаться со сверстниками или взрослыми как дома, так и вне его:

· необоснованное ограничение свободного передвижения ребенка;

· необоснованное ограничение или запрещение социальных контактов ребенка со сверстниками или взрослыми в его среде.

Эксплуатация/развращение — такие действия по отношению к ребенку, которые являются причиной развития у него дезадаптивного поведения (саморазрушающего, антисоциального, криминального, девиантного и др.):

· побуждение к антисоциальному поведению: занятию проституцией, порнографией; преступной деятельности; употреблению наркотиков; жестокости по отношению к другим;

· формирование поведения, не соответствующего уровню развития ребенка (инфантилизм, вынужденное принятие на себя роли родителя);

· воспрепятствование естественному развитию ребенка; разлучение ребенка с близкими: лишение ребенка права иметь свои взгляды, чувства, желания.

Игнорирование — отсутствие эмоционального отклика на нужды ребенка и его попытки к взаимодействию, лишение его эмоциональной стимуляции:

· нежелание или неспособность взрослого взаимодействовать с ребенком;

· взаимодействие с ребенком только в случае крайней необходимости;

· отсутствие проявлений привязанности к ребенку, любви, заботы.

Психологическое насилие в отношении детей происходит повсеместно, в первую очередь в семье, причем оно может начинаться, когда ребенок находится еще в утробе матери — он нежеланный, лишний, уже нелюбимый. феномену психологического насилия в настоящее время относят неадекватные родительские установки, эмоциональную депривацию и симбиоз, унижение и угрозы, словом, все, что разрушает отношения безопасной привязанности. Исследователь феномена материнской депривации Дж. Боулби ввел термин «патогенное родительское воспитание», определяя его как ключевой этиологический фактор многих невротических симптомов, личностных расстройств, семейных и супружеских проблем. как отмечает Е.Т. Соколова, «до сих пор ранее указанные феномены родительского отношения не получали столь «острой» трактовки. Сегодня, в свете накопленного опыта психотерапевтической работы, их репрессивная, насильственная природа кажется достаточно очевидной. Всякий раз, когда ребенок жертвует своими насущными потребностями, чувствами, мировоззрением в угоду ожиданиям, страхам или воспитательным принципам родителя, будет иметь место психологическое насилие».

В качестве примера патогенного родительского воспитания можно привести семьи, в которых эмоциональная депривация детей имеет форму игнорирования, то есть со стороны родителей отсутствуют проявления любви и привязанности, дети лишены эмоциональной стимуляции, с ними мало общаются, никто не интересуется их школьными успехами, друзьями, наконец, их безопасностью. Такой принцип воспитания часто передается из поколения в поколение, как показывает опыт общения с родителями, допускающими психологическое насилие, большинство из них не признают этого. Просто они на своих детях воспроизводят опыт, который получили от собственных родителей, то есть действуют согласно «внутренней рабочей модели поведения». Для детей из таких семей характерна пассивность, «эмоциональная тупость», низкая познавательная активность. По мере взросления в их поведении часто появляется агрессивность, для них характерны постоянные поиски различных «стимуляторов удовольствий». У одного 12-летнего подростка отмечалась сексуальная агрессивность по отношению к своей младшей сводной сестре.

Противоположность эмоциональной депривации — эмоциональный симбиоз, который также является формой психологического насилия и представляет собой чрезмерную взаимозависимость, связанную с переживаниями полного «слияния» и «растворения» в другом, когда границы Я утрачиваются. У участника симбиотических отношений отсутствует потребность в собственной индивидуальности. Симбиотическая связь матери и ребенка характеризуется отсутствием, стиранием в сознании родителя границ между собственным Я и ребенком. Такой тип взаимоотношений порождает импульсивную предельную открытость границ и провоцирует любое вторжение Другого — физическое, сексуальное, психологическое.

Пример из практики. Отношения матери, состоящей в разводе, с 8-летней дочерью характеризовались чрезмерной эмоциональной и физической близостью: девочка не имела собственной кровати, она спала или с матерью, даже когда в постели находился ее сожитель, или с подругой матери. В присутствии девочки мать с подругой обсуждали свои взрослые интимные проблемы, у них было своего рода соревнование за привязанность девочки. Вместе с тем вне поля зрения матери, как незначимые для нее, оставались детские интересы дочери, подружки, с которыми она общалась. В результате ребенок был втянут другой, старшей по возрасту, девочкой в групповые сексуальные отношения со взрослым мужчиной.

Отношения зависимости, достаточно легко переживаемые детьми младшего возраста, приобретают совершенно новое значение для подростка, пытающегося «отделиться» от близких, сохранив при этом их любовь и привязанность. Если эмоциональные отношения, в которые был включен ребенок, осуществлялись по принципу нажима, давления, подчинения, то человек, интериоризировавший тот или иной паттерн «жертвы» в детстве, во взрослом состоянии делается зависимым от других людей — супруга, начальника. Эмоциональный голод в сочетании с виктимной личностной организацией провоцирует неразборчивость, психологическую «всеядность» в контактах и делает поведение потенциальной жертвы провоцирующим агрессора. Такое поведение воспринимается окружающими людьми как испорченность.

Другой вариант — гиперсоциализирующее воспитание характеризуется тревожно-мнительной концентрацией родителя на успехах и достижениях ребенка, причем его реальные психофизические возможности недооцениваются или совсем не учитываются. Ребенок возносится на пьедестал, и если с ним случается какая-то неприятность, например, получает двойки в школе или, не дай Бог, подвергается сексуальному насилию, родители относятся к нему как к испорченной вещи, как к не оправдавшему надежды и чаяния, как к несбывшейся мечте. Такая ноша очень тяжела для ребенка, естественно, что последствия подобного воспитания выливаются в заниженную самооценку, неуспешность, нарушения межличностного общения, виктимное поведение.

Когда ребенок начинает учиться в школе, происходит резкое изменение социальной ситуации развития, изменяется окружение ребенка, требования к поведению, преобразуется его основная деятельность. От того, насколько ребенок сможет ориентироваться в новых условиях, зависит его взаимодействие с учителями, сверстниками, его успеваемость, эмоциональное состояние и в итоге — психологическая безопасность. В настоящее время стали много говорить о насилии в школе, но эта проблема остается малоизученной.

Случаи агрессии в школе по отношению к учащимся со стороны сверстников с трудом поддаются учету. Очень часто администрация школы, где произошел инцидент, предпочитает тихо замять случившееся, переводя ребенка, подвергшегося нападкам сверстников, в другое учебное заведение или на домашнее обучение. Таким образом, пострадавший становится жертвой вдвойне.
Психологическое насилие по отношению к учащимся могут совершать и учителя. С.Д. Дерябо (1997) очень верно определил образовательную среду как «совокупность всех возможностей обучения, воспитания и развития личности, причем как позитивных, так и негативных». Для образовательной среды характерны авторитарный стиль общения учителя с учеником, наличие «полосы отчуждения», то есть возникновения напряжения между ними, отсутствие эмпатии, приоритет корпоративных интересов над интересами учащихся, стремление во что бы то ни стало «защитить честь школы».

Известны случаи и откровенного издевательства над детьми со стороны учителей: так, одна учительница заставила учеников вылизывать языками пол, который они испачкали.

Самым разрушительным как для детей, так и для педагогического состава школы является принцип невмешательства в конфликтные ситуации, в которые попадают их ученики, бездействие при обращении учащегося за помощью.

Психологическое насилие является более серьезной угрозой, чем любой другой тип ненадлежащего отношения. Особенно опасно психологическое насилие для маленьких детей: отсутствие эмоциональной стимуляции и поддержки ребенка, враждебное поведение родителей нарушают эмоциональное и физическое функционирование ребенка, приводят к задержке физического и умственного развития.

Родительское отвержение, как правило, приводит к дефициту самоуважения и уверенности в себе, эмоциональной нестабильности, а также чрезмерной агрессивности у детей. Исследования матерей, которые допускали физическое насилие в отношении своих детей, показали, что большинство из них сами подвергались в детстве со стороны своих родителей угрозам избиения, убийства, изгнания из семьи.

Последствиями словесной грубости родителей, обзывания, негативного сравнения детей со сверстниками часто являются физическая агрессия со стороны детей, делинквентность, проблемы межличностных отношений. Вербальная агрессия тесно связана с психосоциальными проблемами, поскольку такие особенности детей мешают их социальной адаптации, вызывают неприятие и даже отвержение со стороны сверстников и взрослых. Обследования детей и подростков показали, что вербальная агрессия в анамнезе предсказывала неспособность наслаждаться жизнью и дожить до старости по сравнению с другими формами жестокого обращения. Комбинация психологического и физического насилия коррелировала с проблемами самоуважения, сексуального поведения, гневом и агрессией. Исследования влияния вербальной агрессии родителей на самооценку и академическую успеваемость их детей, проведенные в Канаде К. Соломон и Ф. Серрес (Solomon, Serres, 1999), выявили отрицательную коррелятивную связь вербальной родительской агрессии с оценками по французскому языку (объективный показатель) и снижение уровня самооценки (субъективный показатель) у детей, которые подвергались в семье эмоциональному насилию.

Насилие — это прежде всего проявление власти в межличностных отношениях. Притеснение, принуждение, злоупотребление властью в школьной среде часто происходят как привычное, само собой разумеющееся, неосознанное психологическое воздействие, обусловленное разницей в положении учителя-авторитета и зависимого от него ученика. Пребывание в такой среде может привести к отклонениям в состоянии здоровья и поведении ребенка. Так, исследования школьной тревожности у подростков, посещающих практического психолога, проведенные Д.В. Каширским (2000), показали, что 63% подростков указывали на проблемы страха в отношениях с учителями. Фигура учителя являлась для них травмирующим фактором, способствующим повышению страхов, связанных со школой, а также системой обучения как таковой. По данным В.Е. Кагана (1999), длительное переживание несправедливости приводит к развитию дидактогенного невроза на почве школьных неуспехов, на долю которого, как известно, приходится до 30% всех детских неврозов. Эмоциональное напряжение, испытываемое учащимися, порождает желание ослабить его любыми способами, отсюда — склонность к агрессивному, деструктивному поведению, прогуливание и уходы из школы и из дома.

Психологическое насилие, значение которого недооценивалось в течение долгого времени, является наиболее деструктивной формой жестокого обращения, затрагивающей все сферы развития ребенка. Не случайно психологи называют его душегубством.

Дети группы риска.

Норма, граница, риск.

Непрерывный рост контингента детей и подростков с различными формами школьной дезадаптации, по мнению ученых, педагогов, родителей и широкой общественности, обеспечивается отсутствием целостной и действенной системы социальной поддержки различных категорий детей, имеющих внутренние и внешние проблемы развития. Поэтому задача реализации в отечественных общеобразовательных школах целевых комплексных программ, сдерживающих переход детей из зоны риска (по имеющимся негативным условиям жизни и развития) в группу риска, где существует угроза жизни, здоровью и психике ребенка, приобретает особую актуальность и очевидную значимость. Основной проблемой общеобразовательной школы становится создание образовательного пространства для детей, переживающих дезадаптацию в силу неблагополучных условий их содержания, образования, развития. Современная школа обязана обеспечить комплексный подход к обучению и воспитанию детей, включающий меры педагогической, социальной, психологической и медицинской реабилитации, создавая обогащенную социально-культурную ситуацию развития для каждого ребенка. Несмотря на приоритетность цели выполнения государственных учебных стандартов, школа должна решать сверхзадачу, поставленную государством и обществом — воспитывать культурного, образованного и социально ответственного гражданина. Социальная адаптация ребенка — серьезная проблема современной школы.

В практике школьного обучения к группе риска принято относить детей, наиболее часто выпадающих из размеренного ритма «школьного улья», попадающих в поле зрения Комиссии по делам несовершеннолетних, тех детей, чьи имена звучат на педагогических советах и консилиумах, чьи поступки обсуждаются на родительских собраниях, чье присутствие в классе воспринимается как досадная помеха благополучно текущему педагогическому процессу. Многие школы с удовольствием избавляются от отдельных школьных «знаменитостей» в полной уверенности в том, что свалили с плеч тяжелую ношу и все проблемы. На самом деле непонимание или нежелание вовремя вникнуть в проблемы каждого отдельного ребенка кратно увеличивают его риск стать социальным дезадаптантом, необратимо деформируют и личность, и человеческую судьбу.

Главное условие благополучного развития ребенка — внимательная забота и безграничная любовь взрослых — родителей, педагогов. Но в функциональных обязанностях классного руководителя ничего не написано об обязанности — любить детей. Государственные законы требуют от граждан выполнять свой родительский долг, но каждый родитель имеет индивидуальное представление о долге и любви к своему ребенку. В то же время отсутствие в семье искренней любви к детям, значит — отсутствие у малышей права на ошибку, влечет серьезные проблемы в системе детско-родительских отношений в целом.

Когда па уроке учитель в присутствии всего класса делит детей на группы «сильных», «слабых» и «неуспевающих», практические психологи категорически отвергают такую негуманную дидактику, заявляя об унижении человеческого достоинства ребенка. Однако это общепринятый и бытующий способ дифференциации детей в традиционной педагогике.

Формальный, нормативно-усредненный подход к обучению и воспитанию — вот та критическая граница, за которой начинается зона педагогического риска, когда в «гадком утенке» родители и педагоги не могут разглядеть «сказочного лебедя», а собственную профессиональную несостоятельность пытаются спрятать за дежурный диагноз «неуспевающий ученик». Когда никого не заботит тот факт, что ребенок страдает в системе деструктивных семейных отношений, «застревает» в комплексе неполноценности, переживает межличностные конфликты, замыкается в себе. Когда у каждого участника воспитательной ситуации: родителей, педагогов, ребенка формируется особая система смыслоценностных установок, не связанная с представлениями самого ребенка о себе самом и окружающем мире. Монологичность родителей и педагогов приводит к замкнутости ребенка, к поиску им другой, более оптимистичной для возраста и благополучной для восприятия картины мира, в которой всегда есть надежда на успех и право на любовь.

Часто взрослые искренне не понимают, когда и как произошел переход ребенка из зоны риска в группу риска, когда подросток пре Часто взрослые искренне не понимают, когда и как произошел переход ребенка из зоны риска в группу риска, когда подросток превратился в неуправляемого, агрессивного, приобрел аддиктивные формы поведения. Психологи утверждают, что многие проблемы «трудных» детей, такие, например, как гиперактивность и импульсивное поведение и т. н., являются результатом плохого обращения с ними взрослых. Ребенок оказывается не способным усвоить общепринятые нормы поведения и поступать «как все дети», становится нестандартным, изгоем, дезадаптантом в том случае, когда взрослые не сумели найти с ним общего языка, договориться о правилах, привить самоуважение, помочь усвоить культуру человеческого общения.

Отечественные и зарубежные психологи неоднократно подчеркивали, что нормальное развитие ребенка связано с удовлетворением его основных потребностей в познании и общении. Семьи, пренебрегающие нуждами своих детей, в том числе и в общении, способствуют их попаданию в зону риска, наносят значительный вред нормальному развитию ребенка. В зоне риска находятся те дети, которые имеют проблемы со здоровьем, с обучением, проявляют асоциальные формы поведения. Эти дети переходят в группу риска в том случае, если в семье и школе им не будут созданы специальные коррекционно-реабилитационные условия. Отсутствие этих условий станет той границей, которую может пересечь ребенок и оказаться в группе риска.

Часто насилие над ребенком со стороны ответственных за него взрослых является границей в его развитии между нормой и патологией. Насилие как физическое, так и психологическое принуждает ребенка к поступкам, действиям, которые он не хочет, но вынужден совершать под давлением, угрозами или путем обмана, манипуляции со стороны родителей или педагогов. Или напротив, насилие взрослых создает препятствия желательным для ребенка действиям, поступкам, которые он хочет, но не может по настоянию взрослых выполнять. В результате неправильного поведения взрослых нарушается физическое и психическое развитие ребенка, развиваются личностные и эмоциональные комплексы, проявляются психосоматические заболевания, возникает тяжелая форма социальной дезадаптации.

Таким образом, границей риска для ребенка школьного возраста мы считаем отсутствие любви и заботы взрослых, как основополагающего условия, обеспечивающего его нормальную жизнедеятельность и благополучное психофизическое развитие.

В ситуации школьного обучения в группе риска оказываются так называемые «педагогически запущенные» подростки или те дети, отношение взрослых (родителей, опекунов, педагогов, других специалистов, работающих с детством) к которым на протяжении нескольких лет носило насильственный или попустительский характер. В этой связи у подростков сформировались стойкие асоциальные формы поведения (агрессивные, девиантные), низкий уровень общечеловеческой культуры. Самой тяжелой группой, не поддающейся педагогической коррекции, становятся подростки-дезадаптанты с признаками аддиктивных форм поведения.

В организации системы школьного воспитания у педагогов нет права па ошибку, поскольку субъектом педагогических воздействий является живой, тонко чувствующий, имеющий собственную уникальную картину мира, а порой тяжело страдающий человек. Насколько необходимы ребенку те или иные воздействия внешнего мира и какую именно пользу или непоправимый вред они могут принести его душевному здоровью, могут и должны доподлинно предвосхитить педагоги. Граница перехода ребенка в группу риска всегда рядом и шансы переступить ее невероятно велики. Они удваиваются с появлением отрицательных воздействий среды и далеко не всегда начинаются с отрицательного воздействия улицы. Улица, с ее деструктивным влиянием, является скорее результатом, чем условием негативного воздействия, вернее сказать — негативного бездействия ответственных за развитие ребенка социальных институтов: семьи и школы

Человеческий детеныш самый неприспособленный из всех млекопитающих малышей живой природы, а потому весь период детства можно смело назвать зоной риска в онтогенезе. При этом, как считают ученые, психологическое взросление человека и его переход в последующие возрастные категории зависит от индивидуальных характерологических особенностей, а также от условий и стиля его воспитания. Поэтому в начальной школе встречаются дети с высоким уровнем социальной ответственности, а в старших классах — социальные дезадаптанты.

Когда семья, находясь в зоне социально-экономического или педагогического риска, не в состоянии помочь ребенку пережить последствия психологической травмы, облегчить моральные страдания и потери; когда школа винит в неуспеваемости самого ребенка, а не профессиональную некомпетентность педагога; когда «нестандартный» ребенок не находит в школе и дома возможностей для развития, он вынужден уйти на улицу, у которой есть свои требования ко всему живому. И тогда по законам естественной природы в борьбе за место под солнцем первыми всегда погибают самые слабые и беспомощные — дети.

Дети группы риска.