Мировая система пирамид и монументов древности

Мою операционную сестру зовут Оксана. Этой молодой девушке не удалось получить достойного образования, и несколько лет назад она устроилась на работу к нам в операционный блок санитаркой. Оксана оказалась столь толковой и предприимчивой, что маститые операционные сестры стали наперебой говорить о том, что ее хоть сейчас можно ставить работать операционной сестрой.

— Жаль, что нет медицинского образования у Оксанки-то, а то бы такая операционная сестра получилась, — причитали они.

Тогда я позвонил директору медицинского училища и спросил о возможности ускоренного обучения профессии медицинской сестры. Оказалось, что такая возможность есть: при наличии диплома о среднем специальном образовании и соответствующего направления биржи труда можно закончить медучилище за один год. Зная, что Оксана такого диплома не имеет, я стал уговаривать директора принять ее без диплома, уповая на ее толковость. Я так долго ныл, что директор в отчаянии сказал:

— Ну, купите диплом, в конце концов! Времена-то какие — криминал сплошной и беспредел!

Мне вообще нравится ходить по рынкам и разговаривать с продавщицами, задавая им неожиданные вопросы типа: «А Вы влюблялись в покупателей?» или «Вам нравится торговать?». Ответы носят столь развлекательный и в то же время глубинный характер, что можно было бы составить целую картотеку торговой психологии. Но самым коронным моим вопросом для продавцов является вопрос «А у вас есть брюки для голубых?» Почему-то все продавцы этот вопрос воспринимают серьезно и, как правило, показывают на какие-то дурацкие штаны с рюшками или висюльками, иногда приговаривая: «Чо спрашивает? На голубого-то не похож!» или конкретно отвечая: «У нас кончились, но вон в том отделе вроде бы есть».

Поэтому покупка диплома на рынке была для меня психологически любопытной.

— Неужели продают, а? — думал я, шагая с Оксаной по вещевому рынку.

— У вас дипломы техникума есть? — стал громко спрашивать я, подходя к разным отделам рынка.

Некоторые стоящие рядом покупатели дико озирались на меня, но продавцы непроницаемым голосом отвечали: «Нет, пока еще не завезли», «Это не в нашем отделе» или «Скорее всего это в школьно-письменных товарах». Криминал и вседозволенность в России уже наложили свой отпечаток на психологию людей.

Тогда, вконец обнаглев, я подошел к милиционеру неказистого вида и, как мне показалось, не обладающего высокими умственными способностями, и спросил:

— Не подскажете, где у вас здесь дипломы продают?

Вон там, за углом, — не моргнув глазом и с чувством собственного достоинства ответил милиционер и показал рукой.

Пойдя в этом направлении и громко спрашивая: «Где здесь дипломы продают?», мы наконец услышали желанное: «Здесь».

— Вам какие, с отличием или без? — задала вопрос продавщица, оценивая взглядом нашу покупательную способность. — С отличием, сами понимаете, дороже... на тыщу...

— Простой, с четверками, — пролепетал я, сконфузившись.

— Чо с четверками-то, бери пятерашный, — хмыкнула продавщица и показала на покрасневшую от стыда Оксану. — Вишь, на отличницу похожа, серьезная, сразу видать.

— Нет, четверашный.

— Обычно у нас пятерашные берут. А троешных дипломов мы не держим, — гордо заметила продавщица, войдя в роль ректора института. — Институтских дипломов не надо?

— Нет.

— Какой техникум-то?

— Да любой.

— Выбирай.

Мы выбрали диплом какого-то техникума со специальностью, по-моему, «Оператор нефтеперерабатывающих установок». Я начал расплачиваться.

— А он настоящий или поддельный? — нелепо озадачилась Оксана.

— Конечно, настоящий, — взбеленилась продавщица. —

Вишь, печать-то синенькая, да и подпись есть. Фамилию только впишите тушью.

С этим дипломом мне удалось устроить Оксану на ускоренные курсы медицинского училища. Оксана стала старостой группы и окончила медучилище с отличием, после чего устроилась работать к нам операционной сестрой. А сейчас все сложные операции проходят через ее руки. Так что, наверное, даже хорошо, что дипломы продавали на рынке.

Планируя взять Оксану с собой в хирургический вояж за рубеж, я предложил ей купить самоучитель и начать учить английский язык. Через день Оксана сказала:

— Эрнст Рифгатович, самоучителей в книжном магазине много. Не знаю, какой выбрать.

Мы поехали с ней в книжный магазин. Хорошего самоучителя не оказалось. Зато я купил глобус, которого у меня никогда не было.

Глобус

Пока мы ехали в машине, я крутил Глобус в руках, рассматривая те страны, в которых мне удалось побывать. Вот Индонезия, вот Бразилия, вот Япония. А какая Западная Европа маленькая! А какая наша страна большая! Жизненное пространство — хорошо или плохо? Странно, что в Европе тесноты не чувствуется... А какой океан большой, намного больше, чем материки!

Вдруг я представил, что после Всемирного Потопа весь глобус стал голубым; везде вода, одна вода, и только Гималаи и Тибет торчат над водой да еще несколько островов. Я стал вспоминать «Тайную Доктрину» Елены Блаватской; не могу сказать точно, но вроде бы она писала о том, что после Всемирного Потопа вся планета представляла собой офомную водную пустыню, а цивилизация атлантов, уничтоженная Потопом, все же не погибла полностью — некоторые из атлантов успели улететь на своих воздушных кораблях, называемых «вимана», на Тибет и... еще куда-то. Куда? Почему-то в моем воображении всплыл остров Пасхи, хотя я прекрасно понимал, что Елена Блаватская не писала об этом острове как о месте высадки последних атлантов и указывала на остров Пасхи как на «обитель злобных колдунов».

Тем не менее, в голове четко вырисовывались в отношении воображаемой ситуации после Всемирного Потопа два участка земного шара — Тибет и остров Пасхи. Это меня даже стало смущать. Понятно, Тибет, — там, на берегах Внутреннего Моря последние из атлантов, как писала Елена Блаватская, построили прекрасные города и прожили еще много тысячелетий. Но причем здесь остров Пасхи? Про него ведь ничего подобного не написано... Я понимал, что мысль об именно этих двух участках земного шара накрепко засела где-то в подсознании, но перевести ее в сознательное русло я не мог. Тибет, Тибет... там священная гора Кайлас... А Пасхи? Там каменные истуканы...

В тот момент, в машине, когда я вертел в руках глобус, я не догадывался внимательнее посмотреть на него. В нем была вся разгадка. Я стал думать о бедных атлантах, волей судьбы заброшенных на Тибет, стал жалеть их, представил планету в виде водной пустыни...

— Красивый глобус-то, — вздохнул я.

— Да, голубенький такой. Только уж больно дорогой, — сказала Оксана.