Глава 17 ресурсы и стратегии

Никто не знает, каковы его силы, пока их не использует.

И. В. Гете

Основную стратегическую задачу психологического вмеша­тельства, в частности, интерактивной имагогики можно пред­ставить как интеграцию диссоциированных аспектов «спектра сознания» (фиксированных идей, застывших эмоций, неадек­ватных защит и др.) с помощью временного смещения с уров­ня Эго в другие зоны спектра, обладающие информационны­ми и энергетическими ресурсами, которые пока слабо представ­лены в обычном состоянии. Удобной картой, указывающей на эти измерения (или ресурсы) личности, является концепция спектра сознания К. Уилбера. Для демонстрации этой схемы подходит метафора раскрытой ладони.

Тень
Мизинец Противник, симптом, прошлое или будущее,

угроза, неиспользуемый ресурс. Эго Безымянный Герой, сверхценность, внутренний диалог, прошлое и будущее.

Ум-тело (bodymind)
Средний Телесный ресурс, настоящее, осознание.

Архетипы Указательный Имажинальный мир, боги и демоны, матрицы переживаний.

Атман
Большой Внутренний источник, дао, центр циклона.

При движении по имагомиру нам предоставляется возмож­ность подключать различные ресурсы — например, в виде вол-

шебных помощников или проводников, драгоценностей и вол­шебных предметов, негативных персонажей, трансформирую­щих переживаний, значимых посланий, переговоров и бесед. Каждый образ в имагомире может стать наставником¹; весь воп­рос заключается лишь в том, хватит ли первичного ресурса (ко­торый можно назвать вниманием) для того, чтобы не упустить его².

С, женщина 27 лет, депрессивное состояние:

—Ветер очень сильный... Я вижу дерево, ветки все склоняются, и ветер рвет листья с дерева... С правой стороны лес... Тамтоже все так шумит, качается... Я не люблю это время... ближе к вечеру, часов этак семь...

—А если подойти поближе к лесу». Можно это сделать? Что мы там сможем увидеть?..

—Лес... он достаточно пустой, темный, неухоженный какой-то, там ветки валяются...

—А если войти в него? Что там?..

—Я все как-то топчусь рядом, а войти... Что-то меня не пус­кает...

—Хорошо... А небо?

—Вообще разглядеть не могу... Когда все краски смешивают... Оно такое... Оно... цвета практически никакого... размытое...

Довольно долгое время как будто ничего не происходит: войти в лес не получается, небо непонятного цвета и по­чти неразличимо, на лугу си­деть мешают камешки и кол­кая трава, а ручей уходит куда-то в расщелину...

—На траве посидеть не хотелось бы?

—Нет... Кроме того, что трава колкая, там еще камешки такие мелкие... достаточно острые... Пожалуй, это песок... Да, это пе­сок... и он сухой почему-то...

—Давайте поищем ручей, может быть, вдали... или поблизости...

— Он в принципе есть, но...
странно... ни к чему не привязан, я вижу кусок какой-то зем­
ли... Нет, это глина... глина... и какой-то ручей, без начала и
без конца.

— А подойти к воде можно?

¹ Или «союзником», если воспользоваться слэнгом дона Карлоса.

² Это, конечно, справедливо и для мира повседневной реальности.

Все же в самом начале занятия был один сильный индикатор, который часто предсказывает вероятность достаточно глубо­кого путешествия и выхода к внутренним ресурсам личнос­ти. Вы, конечно, угадали, что это за знак...

И вот, мы наконец встречаем первый ресурсный образ — большое дерево у истока. В спектре его символических значений много мотивов: рож­дение, мать и дитя, переход в иной мир, вечный дом, перво­бытный хаос и др. Мы не мо­жем точно знать, что произой­дет потом, по какому пути бу­дет двигаться сценарий, но уже можно быть уверенным: внут­ренний источник начал свою работу и мы подошли к точке перехода, которая помечает начало имагопутешествия.

— Да, вот подхожу... и она ухо­дит вглубь... Эффект такой рас­щелины... Он куда-то уходит, прячется... Ждешь чего-то тако­го неприятного... что земля вот-вот сомкнётся...

— А если пойти к истоку? Сей­час ведь можно это сделать...

— Шагаю... шагаю... шагаю... конца и краю не вно...

— Ну, еще немножко пройдем... Как-то ведь меняется картина...

— А... вот... мы резко повернули вправо, причем как-то круто и... Здесь очень темно... Да, это дуб, очень большой... да, мы опять вер­нулись... Этот ручеек как-то с дубом связан... из-под его корней выходит... Очень темно... ветки дуба чрезвычайно низко, создает­ся впечатление, что это словно дом какой-то, ветки почти на земле лежат... И очень темно, когда туда заходишь... как в ша­лаше каком-то.

— А что-то можно там увидеть?

— Да, я вижу... там, в глубине... нагромождение веток, и кто-то черненький, у него светятся гла­за. Этот кто-то... он на кошку похож, но больше... достаточ­но спокойный, не вызывает никаких неприятных ощущений...

— А если его погладить? Можно это сделать?

— Ну вообще-то...

— Ну просто руку поднести...

— Ну... хм... Интересно, у него лапки как у обезьянки... пальчи­ки... Да... мы друг другу руки пожали... нормально...

— Может быть, он на кого-то похож...

— У него острые уши, чуть длинней, чем у кошки... глаза чуть раскосые... нос тоже кошачий... весь такой гладкий, черный, лоснится... лапки как у обезьянки... и хвостик такой цепкий... Собирательный образ — кошка, пантера и обезьяна.

— Если его все-таки попробовать погладить...

— Немного странная кожа, но ничего... Зубы,как клыки у вам­пира... он не злится... Он какой-то очень ловкий... Приглашает меня на дерево залезть... Здесь такое большое дупло... это его дом, и живет он там, внутри... В этом дупле гораздо больше места, чем кажется сначала... очень просторно... И нет, это невозможно, но... как в «Мастере и Маргарите»...

— И что там, внутри?

— Поначалу очень темно, и кажется, я что-то вижу... Здесь стены... это что-то очень мягкое... как шерсть... и очень тем­ная... на всех стенах вокруг... А я очень мало вижу... Тут очень много места... Все какие-то портреты... и просто какие-то картины... Вот я подошла... Это... какое-то мифическое жи­вотное... но портрет... Брови прямо вразлет... у животных так не бывает... но именно брови... получеловек-полуживотное.

— Может быть, там есть и другие портреты... с изображением человека или животного?

— Нет, там другое что-то... Там, дальше... вот интересная штука... это я когда-то рисовала... это было классе в седьмом... я вставала ночью... вот почему так темно... так... Я рисовала эту картину, она называлась «Сотворение мира», я помню, что рисовать не умею по технике... Какой-то большой тюбик... как тюбик с краской, она разноцветная... Это какое-то начало, женщина... переход какой-то... Ног у нее нету... потом руки и длинные волосы... рыжие, ярко-медные...

— А лицо?

— Лицо... лицо... да, оно красивое, но... очень злое... Я много раз стирала, а оно все равно выходило красивое, но злое... Мне очень не нравилось... И вокруг какое-то смешение... кровь, небо... внизу какой-то огонь... И все, я на этом и бросила... она в красках... А сон, который меня мучил недели три подряд, ког­да я начала эту картину рисовать... Я попала в какой-то заб­рошенный город... переживающий какую-то трагедию... там все разрушено... Высокий холм, и на холме стоит единствен­ное уцелевшее здание... Оно не слишком красивое... но из мра­мора... Меня всегда прельщало такое понятие, как внутрен­ний свет... И я этот сон смотрела недели три... Входила в это здание... и что меня потрясало — все вокруг разрушено, а это здание... там картинная галерея... и я каждую ночь ходила по залам...

— И сейчас Вы тоже видите это здание?..

Можно, конечно, догадываться о значении этих чисел, особен­но затертых — похоже, что это даты каких-то значимых собы­тий или возраст, когда они про­исходили. Это пока не очень важно. Но вот число 12 — это типичный знак перехода, за­вершение цикла; короче, это дверь, в которую можно войти. И сейчас мы в нее войдем...

— Я вижу картину... вот этот холм и вот этот дом... Это не дворец, не замок... оно похоже на наши дома культуры, что ли...

— Хм... А войти в него можно... подойти поближе?..

— Сейчас... я вижу это на картине... Хм... А вот этот... чудик, который меня привел, сидит на кресле и наблюдает... Руки-лап­ки свои так вот сделал... он вообще сейчас на человека стал по­хож:... Так, он мне показывает левой рукой — обойти с той сто­роны... а там часы... Да, да... это очень знакомая вещь... так... Я помню, что это я рисовала... это было в один период времени... была картина, называлась «Течение времени»... И были нарисова­ны часы... движение стрелки... и все это перерастает во фраг­менты жизни... Тогда был не самый легкий период моей жизни...

— А что сейчас?

Характерная фигура волшеб­ного помощника, проводника в глубь имагомира. Этот персо­наж имеет двойственную при­роду — его роль заключается прежде всего в том, чтобы «со­блазнить» Эго, поощрить его пуститься в путешествие. Это субличность, направленная на изменение и познание нового, хорошо осведомленная о ре­сурсах и обитателях этого мира. Иногда на эту фигуру на­кладывается и образ ведущего из реального мира.

—Часы... интересно... На этих часах что-то странное... это не деления, это года... Так, это три часа... я не знаю, это... там сто­ит последняя цифра 8, а первая... там написано два числа, первое затертое, я не вижу... у меня ди­кое желание поставить на 12, так, угу... я на 12 поставила... Это дверь...

—И что там?

—А это же самое здание, но толь­ко с черного хода, убранство нео­быкновенное... вообще все очень красиво... Здесь посветлее... мно­го черного и красного, все очень яркое... там впереди то ли факе­лы, то ли свечи, что-то горит — на стене укреплено, такое ощуще­ние, что это давно, очень давно...

—Конечно...

— Всегда боялась больших поме­
щений, когда я одна, но здесь мне
как-то... очень спокойно...

— А тот... человек, что сопровож­
дал Вас?

— Он остался где-то там... или
нет... Он стоит в дверях... и как-

то показывает, подбадривает меня, чтобы я смелей шла... Он за мной по пятам... Опять изменяется... чеширский кот какой-то... Нет... он изменяется как-то быстро... необычайно плас­тичен... Он похож на черта... только рогов у него нет, копыт тоже... но что-то заставляет думать, что он на него похож... Впереди, я далеко уже прошла, стоит кресло... нет, это трон-серебро, очень красивое...

— А чей это трон?

— А на нем сидит женщина... Волосы медные, длинные... очень красивая... Что-то заставляет меня думать, что ей очень мно­го лет, но она молодая... То есть какая-то сила от нее исхо­дит... величие, руки у нее такие утонченные...

— А глаза?

— Глаза... чуть раскосые, большие, необычная внешность очень... Платье у нее лиловое, длинное... даже не лиловое, оно светится, играет...

— Может быть, она что-то Вам покажет?

— Ну, такое чувство, что она ждала именно меня... и она мне показала рукой, чтобы я села рядом с ней... Она достала какой-то сосуд... в нем что-то голубое... а сверху блики золотые про­бегают...

— Это красиво?

— Да, очень... В этом сосуде свет... сияние... а вокруг по-пре­жнему темно... это как если бы свет поймать во что-то и по­садить... Вокруг темнота, она открыла этот сосуд и велела мне протянуть правую руку... Взяла стеклянную палочку и каждый палец мне намазала... Я это вижу: то, что золотистое было, змейкой пробежало по всем пальцам, теперь каждый палец не­множко колет... именно правая рука... Затем то же самое с ле­вой рукой... Она все улыбается, но ничего не говорит... Как-то так немножко одобряюще головой покачивает... мол, все пра­вильно... Теперь руки надо сделать вот так... (соединяет ладо­ни) немножко надавить... А теперь я этот золотой огонечек уже не вижу, а просто чувствую... Он как-то бежит до лок­тя... так, потом... Интересно... у меня длинные волосы!... Я только сейчас заметила... волосы вьются... Этот огонек разде­лился, их стало много... они текут по волосам... по плечам... все это пробежало... быстро бегает как-то по мне... и я знаю, что сижу, держу вот так руки... Я жду какого-то соединения, вот это должно дойти до сердца...

— А где сейчас этот огонек?

— Он как-то бегает... не находит, куда попасть...

— Но ведь есть такое место...

— Она протянула ко мне прохладные руки, а когда положила их мне на пальцы, я почувствовала, что у нее от кончиков пальцев пошло тепло... Ощущение второй такой волны... еще один огонек такой побежал... Он бегает, и я знаю, что он должен по­пасть в сердце, но что-то сопротив­ляется, и сердце болит... Я чувствую, как болит сердце. (Фокусировка внимания на ощущениях в этой об­ласти.) Да...

Вот мне кажется... огонек доходит... я чувствую:.. А теперь у меня такое ощущение, что вокруг сердца есть кольцо золотое... Это свет, но оно золотое, как пыль золотистая... Да....

Он растворился во мне, я его ощущаю... Я встала, она протяну­ла мне руку и повела... Она показывает мне комнату, в которой собран свет от картин старых мастеров... Она дает мне один такой шарик из света, в котором собран свет картин этих ма­стеров... и я благодарю ее, прощаюсь и ухожу... Меня провожа­ет мой проводник... Возвращаюсь обратно к дереву... и подни­маюсь наверх, на поляну.

Низкий уровень ресурсных возможностей проявляется в имагомире самыми разными способами; почти всегда мы встре­чаемся с «обстоятельствами неодолимой силы», которые чаще всего проявляют себя либо как совершенно неподвластные кон­тролю пугающие образы, либо как монотонная и серая, очень «неинтересная» копия реальности.

Женщина, 20 лет, маниакально-депрессивный психоз:

Идет по течению ручья, но дорогу ей преграждает пустота. С помощью лопаты раскапывает на границе этой пустоты детс­кий гроб; чей это гроб, не знает. После этого пустота исчезает, ее окружают деревья. Поднимается сильный ветер и вырыва­ет их с корнями.

Мужчина 32 лет, невроз навязчивых состояний:

Сильно заблокирована возможность свободного фантазиро­вания, его призрачная имагореальность — это постоянная «жизнь после жизни», в которой все время воспроизводятся события, произошедшие в течение дня. Не удается найти спо­соб перехода на другую тематику. Вот такой день сурка...

Мужчина 40 лет, хронический алкоголизм:

Отмечается практически полное «выдавливание» ресурсных образов и бесцветная реальность имагомира, полная раздра­жающих и скучных персонажей, очевидно, очень мало отли­чающаяся от монотонной реальности повседневного опыта. По-видимому, творец этих миров не видит в них ничего зас­луживающего внимания, а для создания новых уже не хватает творческого потенциала. Классический случай работы «сис­темного архетипа»³ — медленный процесс снижения креатив­ных способностей в ходе постоянного процесса принятия быстрых решений (уход от скуки с помощью алкоголя) посте­пенно формирует глубокую потенциальную галошу, времен­но высунуться из которой можно только с помощью еще бо­лее интенсивной «терапии».

Лужайка... Ранняя весна, грязь, мразь и мокрые камни... Небо серое, свинцовое... Иду по грязному, кочковатому полю, проди­раюсь по неживому кустарнику... Вдалеке лес... смешанный, го­лый... холмистое поле... лысая сопка... Поднимаюсь... спуска­юсь... По дну течет ручей, перепрыгнул через ручей... Крутой обрыв, поднимаюсь наверх... Кое-где камни... Чувствуется, что впереди обрыв... Глубоко внизу, примерно на километр, какая-то река, извилистая... Рядом возвышенность, метров 100... подъем нормальный. Пещера, у входа старик грязный, худой... «Что ищешь, сын мой?» — спрашивает... Не хочу ни о чем спра­шивать... Дал пачку сигарет... Сигареты увидел, аж затряс­ся... Растет шиповник, приземистый, широкий... мощные вет­ви, зеленый... отцветающий... по 3-4 лепестка сморщенных... смотреть не хочется. Село-развалюха... Дом, стены старые, рубленые, проконопачены мхом... красная крыша, белые налич-

³ Термин, используемый для описания устойчивых системных взаимодействий,
участники которых, находясь внутри этих систем, не осознавая всех вовлеченных фак­
торов, используют неэффективные стратегии решения возникающих проблемных си­
туаций. '

ники.... во дворе собака (чего, мол, пришел, сваливай, ходят тут всякие)... Крепкое крыльцо, дверь скрипит, темные сени, налево лестница, ведет на сеновал... Печь, стол во всю стенку, в пра­вом углу лампада горит... Хозяйка живет... кругом бабское 40-60 лет. Своего хозяйства не держит... Сундук с замком... не хочу смотреть, чего я в бабском сундуке не видел... Поднялся на от­крытый сеновал — пустой... Кошка черная с белым, убежала... Пыльно, неприятно... везде пыль, труха...

Плоский мир предлагает глазу гораздо более впечатляющие зрелища, нежели те, которые можно найти во вселенных, со­творенных Создателями с худ­шим воображением, но лучшими способностями к механике. Т. Пратчет. Цвет волшебства

Принципиальная особен­ность имагомира заключается в его более «мягком» характере⁴ и более широком спектре возмож­ностей — тут можно проверить совершенно новые стратегии; мы как бы организуем новую игру, в которой они могут быть опробо­ваны, учитывая, что «в реальности» мы стремимся не риско­вать и использовать уже известные способы решения проблем. Кстати, символические стратегии клиента и действия фаси­литатора имеют важное общее качество — они в большей сте­пени являются ответом «здесь и сейчас», чем заранее заготов­ленной последовательностью ходов, особенно на одном из главных этапов нашего путешествия — там, где мы сталкива­емся с архетипом противника, тенью⁵. Стратегии — это ско­рее «политика»⁶ , чем «техника», основные этапы которой, опи­раясь на представления Юнга, можно описать следующим об­разом:

• принятие тени — признание того, что Эго не обладает аб­солютным контролем над ситуацией и существуют фено­мены, не совпадающие с нашей картой реальности;

• знание качеств тени — мы можем хорошо рассмотреть существующие темные пятна и различные ипостаси дис­социированных структур;

⁴ Наказания за ошибки здесь, как и в игровой деятельности, могут быть менее бо­
лезненными.

⁵ Так же как и в шахматных стратегиях, где наиболее стандартизованы дебюты и
эндшпили.

'Политика опыта (politics of experince), по выражению Р. Д. Лэйнга (R. D. Laing).

• переговоры — только через диалоговые стратегии, учиты­вающие особенности языка и мышления индивида (и его субличностей), мы добиваемся разрешения конфликта и устойчивой личностной интеграции.

В приводимой ниже таблице описаны три типа ведения кли­ента — от минимального (поддержка) до вмешательства (актив­ная позиция ведущего).

Поддержка	Прояснение	Вмешательство
Присутствие	Сенсорное исчерпание	Предложение символической стратегии
Одобрение	Выявление эмоционального фона	Включение новой темы
	Выяснение мотивов персонажей	Переключение модальности или экстренный выход Отрицательное подкрепление непродуктивного паттерна или стратегии

А теперь перечислим основные стратегии, которые могут быть использованы в поле символических образов, и несколь­ко примеров такого применения.

Стратегия	Некоторые способы применения
Очищение	Помыть вазу, убраться в доме, почистить меч, протереть зеркало, умыться в ручье
Противодействие	Сразиться с чудовищем, пристально посмотреть в глаза опасному персонажу
Превращение	Изменить образ с помощью волшебной палочки, прикосновения меча, луча света из кольца
Переход	Пройти в зеркало или картину, спуститься на дно моря или в подвал, забраться на вершину горы, войти в дупло или пещеру
Прояснение	Определить параметры образа, поговорить с персонажем, получить подсказку от персонажа или волшебного предмета
Обучение	Научиться фехтовать на мечах, получить совет от мудреца, отработать какие-то новые движения или приемы
Обмен дарами	Покормить агрессивное животное или монстра, получить дар от волшебного помощника, полить цветок
Примирение	Погладить животное, обнять человека, заговорить с агрессивным персонажем
Смена точки зрения	Соединиться с персонажем, воспринимаемым вначале со стороны, сменить позицию на менее угрожающую

В этой книге мы уже много раз встречались с различными случаями использования всех этих стратегий — успешными и не очень. Ниже приведены еще несколько фрагментов занятий, в которых ведущий предлагает клиенту различные стратегии, которые тот затем пытается использовать во взаимодействии с

символическими образами имагомира. Обратите внимание, к каким результатам это приводит.

Стратегия очищения

Предлагаемая клиенту в этом отрывке символическая стра­тегия «очищения» вначале вы­зывает явную негативную ре­акцию — с точки зрения Эго, такие действия в данном слу­чае лишены смысла («чушь ка­кая-то»). Ведущему приходит­ся ввести «волшебный пред­мет» — кольцо, женский ана­лог волшебной палочки, в диалоге с которым клиент на­конец-то получает «санкцию» на уборку помещения. Но, в отличие от предложений веду­щего, эту санкцию на исполь­зование стратегии дает некая созданная в имагомире «сущ­ность» — возможно, некото­рые структуры личности само­го клиента, и поэтому эти ре­комендации уже сложно не принять.

— В этой комнате есть дверь?

— Да, есть, она странная. Смотрю в замочную скважину — темно.

— Мужчина уйдет, оставив тебя одну на некоторое время, а ты открой дверь и посмотри, что там.

— Это чулан, даже окон нет, много старых платьев, они висят на гвоздях. Грязный пол, везде паутина, пыль, сальные обои.

— А как ты отнесешься к идее убрать этот хлам?

— А зачем ? Я не понимаю, зачем мне это надо ?

— Может быть, это важно...

— Чушь какая-то, глупо... Мне не хочется это делать. Неуже­ли это надо сделать?

— У тебя на руке кольцо, если надо, то ты увидишь слово «ДА», а если слово «НЕТ», то можешь выходить.

— «ДА»... Придется убирать, а так не хочется. Мою полы, сти­раю паутину, выношу эти ста­рые платья. Комната стала светлой, много света, как я люб­лю. Свет льется сверху, теперь появились стеклянные потолки. Приходит этот мужчина, он до­волен, что я сделала то, до чего у него не доходили руки. Он помо­гает мне, и мы сжигаем ненуж­ную одежду.

— Теперь тебе, наверное, пора уходить. Какое чувство у тебя к этому человеку?

— Мне не хочется с ним расста­ваться, он стал мне ближе. Он спокоен и прощается со мной, как с давним другом. Он не пытается остановить меня, знает, что я еще приду.

Стратегия прояснения

—Где-то лес вдалеке... еловый лес...

—А небо?

—Небо такое светло-серое, немного голубоватое, какое весной бывает... Да, это, наверное, весна, но снег не сошел еще...

—А лес... какой он?

—Лес далеко, но он... еловый такой лес...

—А мужчина?

—Я мужчину уже не вижу, я вижу дерево... Тоненькое... моло­дое дерево... но листочков нет... потому что еще рано...

—А что рядом с этим деревом?

—Да ничего... Оно стоит около дороги... Ничего практически нет...

—Хорошо... Если пойти вперед... к лесу... или еще куда-ни­будь...

—Да, я иду к лесу через сугробы... А когда подхожу, вижу бере­зы, как ни странно, они с листьями... Березовая роща, много бе­рез...

—Хорошо... Если немножко пройти по лесу...

—Я как-то так иду, немножко даже лечу... Вроде как какая-то полянка... Ветер опять начался... сильный довольно-таки ве­тер...

—Что еще на этой поляне?

—Пока ничего... Снег на ней лежит...

—А что вокруг?

—Я вижу ручей... Вода такая прозрачная... Мне кажется, что она холодная..

—Если пойти по течению?

—Да, он получился как-то на горе... Вода как бы стекает с него сверху вниз... На этом холме снега нет, и трава прошлогодняя... Иду по течению ручья...

—И как-то изменяется картина...

—Да... берега выше становятся... Он расширяется... Я уже на­верху и вижу, ручей впадает в какой-то водоем... озеро... или даже море, наверное, потому что нет границ... Я стою на горе и вижу внизу море...

—А если спуститься вниз?

—Можно... Вот я уже у моря... Песчаный пляж небольшой...

—А если пойти дальше?

—Дальше... я стою... Мне кажется, вода холодная, чтобы в нее войти...

— Может, не такая уж и холодная?

— Нет, как-то не получается... нет...

— А просто пройти по берегу?.. Как все там будет изменяться?

— Кругом очень много скал... Неудобно... Они достаточно вы­соко...

— Если все-таки попробовать подняться... что можно увидеть сверху?

— Да... можно... Берег такой скалистый... Теперь мне кажет­ся, что лето, солнце светит, ветер такой...

— Хорошо...

Стратегия противодействия

— Я возле моря. Конец лета, но еще тепло. Купаться еще мож­но... 25 градусов тепла... но гора в заснеженной вершине...

— Какие это горы?

— Горы вокруг... Я прохожу в ущелье, там вороны кружатся и туман...

— Что еще там видно?

— Лежит лук, на нем нарисован мужик, который стреляет в воронов. Я их кормлю, и все они кружатся вокруг меня... Вдруг все попадали... у них болят животы... Плохое кушанье, они ска­зали, что едят мясо...

— Есть неподалеку еще какие-то животные?

— Там, невдалеке, пасутся олени... — Подойди к ним, угости их...

— Олени съели все и поблагодарили... Вот проход в пещеру... Они не пойдут туда со мной... Я пошел в пещеру... Один олень дал мне рог, как дубинку, и факелы... Иду вперед...

— Что там видно?

— Вот разветвление, две указательные стрелы, одна розовая, другая зеленая... Летучие мыши нападают на меня, но долета­ют до факела и умирают... Вот медведь... нападает на меня, но не может разбить невидимую стену между нами... Я выколол ему рогом глаз, и он умер... Вокруг стало очень темно...

— Посвети кольцом...

— Посветил, все стало зеленым, это свет от зеленых кристал­лов... Вижу какую-то кнопку, боюсь нажать ее... Нажал, и на меня полезли скелеты... Главный у них — ворон... Я вспомнил про лук, стреляю, два раза промахнулся, на третий раз убил... Вижу в конце тоннеля девушку... Это древнерусская красавица... Все

стало светлое, как в раю, сквозь туман вижу лучи солнца и во­допад... Вышел из пещеры... Все образы исчезли...

С этой стратегией надо быть очень осто­рожным и стараться не допускать необрати­мых действий. Например, 40-летняя женщи­на (семейные проблемы) видит сухой пень и по предложению ведущего сжигает его; из-под пня выбегают крот в очках и серая мышка. Они разбегаются в разные стороны. После этого значительно ухудшается самочувствие, усиливаются депрессивные тенденции, кото­рые удается купировать далеко не сразу.

Основной постулат, с которым, пожалуй, согласится боль­шинство психотерапевтических направлений, можно сформу­лировать примерно так: любое серьезное позитивное измене­ние связано с разрешением внутреннего (неосознаваемого) конфликта и соответствующим изменением психологических установок, причем это разрешение обычно происходит «через боль» (в широком смысле слова). В имагомире это правило тоже почти всегда работает: все хорошо знают, где встречаются зале­жи бесплатного сыра. Но правил нет без исключений, и в свое время один из основателей интерактивной имаготерапии был даже удивлен тем, что в некоторых случаях значительное улуч­шение наступало без всяких видимых признаков выхода на кон­фликтную тематику. Поскольку положительная динамика чаще наблюдалась при работе с символическим мотивом ручья, Лей-нер дал этому феномену шуточное название «гидротерапии». Собственно говоря, любое использование так называемых те­рапевтических образов основано на подобном допущении. В конце концов, так называемые «ресурсные трансы» и внушен­ные «позитивные образы» могут вызывать стойкое улучшение состояния при различных расстройствах — от астенических состояний и вегетативных дисфункций до сердечно-сосудис­тых заболеваний. Однако в большинстве случаев стойкое улуч­шение достигается ценой прохождения через кризис: в путе-

шествии героя это сражение со «злом» или выполнение слож­ной задачи. В символическом пространстве личного мифа та­кая динамика наиболее экологично может быть достигнута че­рез отказ от компульсивных «детских» быстрых решений⁷ пу­тем постепенного преодоления хронических ограничений в поле образов. В некоторых случаях этот путь почти все время проходит через конфликт, и виртуальная реальность мира об­разов становится неотличима от хорошего фантастического триллера.

А., 18 лет, студент. Реактивная депрессия после смерти брата и бабушки. Раздражительность, ночные кошмары, подавленность, навязчивые мысли и образы:

Начальная ситуация

Вместо лужайки боло­то. Чувствует, что вко­пан в землю по шею. Вок­руг трясина. Три березы, две из них совсем сухие, одна с набухшими почка­ми.

Ручей закрывают камни и коряги. Огромное озеро, каменистое дно. Ручей дальше течет через мер­твый город.

Дом — совсем маленькая деревянная лачуга. Под­вал сырой и грязный. Ка­кой-то человек сидит, забившись в угол. Боль­шая гусеница, пауки. Гора-вулкан; в глубине слышен гул; очень жарко.

Комплекс не­гативных ощу­щений: на лугу жарко, душно и сыро, в лесу холодно.

Чувство оди­ночества.

Нарастание аг­рессии.

Классический ресурсный об­раз.

Обструктив-ные мотивы.

⁷ Иван царевич, как известно, тоже сначала полагает, что для решения его пробле­мы достаточно нескольких минут (даже ребенок легко сожжет чужую противную кожу), но сроки здесь не детские, и семь железных хлебов не съешь за один ужин, а уж желез­ные сапоги — это всерьез и надолго.

Динамика

Усамой маленькой из трех засохших берез пробивает­ся росток.Угрожающие персонажи: мертвые ба­бушка и брат, неизвест­ный мужчина, рогатый уродец, мумия отца, голая девушка, вампиры, ведьма, мальчик со светящимися глазами, ворон.

Агрессивные чувства. Компульсив­ное поведение. Темы сексуаль­ного соблазна и смерти. Жуткие образы.

Раскрытие ре­сурса.

Проявление регистра тени. «Детские ре­шения».

Кризис

Беседа с йогом на верши­не. Человек на поляне строит дом. Пациент отгоняет машину, масло из которой льется в ру­чей. Мешает иноплане­тянам выбрасывать му­сор на поляну. Не дает каким-то людям лить в ручей кровь из бутылки.

Внесловесный

опыт.

Конструктив­ные действия.

Актуализация «взрослых ре­шений».

Разрешение

Над поляной появляется огромный объект, похо­жий на мозг. От него ис-ходитяркое сияние.А «ку­пается» в этом свечении.

«Здесь реше­ние всех моих проблем».

Перинаталь­ные пережива­ния.

Создание лич­ной метафоры.

После разрешающего переживания (произошедшего на восьмом занятии) наступило стойкое улучшение состояния. Но после исчезновения невротических симптомов в поведении стал очень заметен «манипуляционный» компонент, и впоследствии молодой человек стал кем-то вроде местного гуру; созданный личный миф оказался довольно агрессивным⁸.

⁸ Довольно распространенный феномен смены шила на мыло — симптомы уходят в процессе приобщения к жесткой идеологической системе, берущей на себя функцию защитных механизмов личности.

Как мы уже не раз видели, имагомир постоянно проявляет свой биполярный характер: тепло и холод, печаль и радость, любовь и смерть. Одна из основных «психотерапевтических» полярностей — свобода и ограничения — показывает себя че­рез повторяющиеся в разных сеансах блоки в поле образов. Подобные ограничения обычно персонифицируются в виде живых или неодушевленных сущностей, мешающих герою вы­полнить свою работу, с ними необходимо как-то разобраться. Как мы уже заметили, для этого существует определенный на­бор средств.

Расщепленный биполярный образ: робкая золотая рыбка и ужасное змее­подобное черное подводное существо, покрытое мягкими, но противными от­ростками.

Одно из них, робкое, боязливое суще­ство, все время плавает на поверхнос­ти, другое — страшный обитатель глу­бин, который проявляет себя только в особых ситуациях.

Тиморус оказал, что они прошли опасное место. — Но, — сказал он, — чем дальше, тем трудней нам придется, и куда бы мы ни повернули, мы всегда сможем вернуться. Д. Бзньян. Путь пилигрима

Как и во многих других терапевтических подходах, поло­жительная динамика в интерактивной имагогике осуществля­ется через «реструктуризацию» внутреннего пространства в ходе разрешения конфликта, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Хотя, как мы увидим позже, иногда это изме­нение происходит в относительно мягких, «эволюционных» формах, все же чаще такое разрешение протекает как неболь­шая внутренняя революция, спецэф­фекты которой очень заметны как для клиента, так и для того, кто сопровож­дает его в имагопространстве, как это происходит в следующих примерах. Отметим, что оба разрешающих пере­живания возникают в состоянии дос­таточно глубокого транса.

К., женщина 65 лет. Тревожно-депрессивный синдром:

По-прежнему очень жарково всем теле... но я как бы начала немного остывать... Вокруг меня что-то голубое-голубое, ка­кое-то облако... Вот оно как бы стало меня приплющивать... Овальная дуга надо мной придавила меня. От меня осталось мил­лиметра 2-3... Не скажу, что больно давит... Вот дуга начала качаться, подниматься... образует такую воронку. Я... смеш­но, конечно... свет, что-ли, излучаю... Да, я себя вижу какой-то фосфорической, светящейся...особенно ноги. Светлая какая-то я стала.... Ноги горят неимоверно... Все напрягается... все мышцы... шея, голова, плечи, даже... диафрагма и солнечное спле­тение (зевает), пока не выдохну весь воздух... тогда опять зе­ваю... (Несколько раз зевает, затем возникает непроизволь­ное очень глубокое дыхание с длительными задержками на выдохе.) Почему зеваю?.. Приходит мысль: когда я тяжело бо­лею, то не зеваю... Как только начинаю зевать, то говорю себе: я выздоравливаю. Выздоровление у меня с зевоты начинается... Ощущаю умиротворение.

К., девушка 17 лет. Проблемы общения:

Цветок, распустившийся на вер­шине первоначально безжизнен­ной и холодной горы, — индика­тор получения нового доступа к ресурсам личностного развития.

Б., 35 лет. Астено-депрессивный синдром:

Неприятные ощущения в области солнечного сплетения, шеи и груди. Внутри тела находится стержень, с которым соедине­ны внутренности тела. К стержню подходят какие-то крюч­ки, от которых идут неприятные ощущения в область живота. Затем крючки превращаются в большие руки, которые что-то делают в животе, что-то выдавливают. Руки странно гладкие, словно в перчатках. Это руки женщины, которая вытаскива­ет ребенка из чрева женщины. Глаза ребенка закрыты. Кли­ент смотрит как бы со стороны и в то же время сам является этим младенцем. У ребенка синяя голова, тело желтоватое. Он лежит под ка