Глава 8. Прерванное движение к матери

Работая с семейной динамикой, Берт Хеллингер определил две основные причины человеческих страданий. Первая заключается в семейных переплетениях, возникших в предыдущих поколениях. Об этом мы говорили выше. Вторая — это прерванное движение ребенка к родителям, чаще всего к матери. И эта причина имеет непосредственное отношение к нынешней жизни человека

Чтобы распутать семейное переплетение, рекомендуется сделать расстановку. А вот для исцеления прерванного движения Хеллингер рекомендует другой вид терапии: Ирина Прекоп, немецкий психолог, работавшая с детьми, разработала так называемую «удерживающую терапию».

Каждый ребенок, естественно, инстинктивно тянется к матери. Его движение можно назвать «первичной любовью», она сильна и безусловна и, как мы уже говорили, является гарантией его выживания. Также и мать инстинктивно заботится о ребенке. В результате между матерью и ребенком возникает глубокая, прочная связь.

Прерванное движение — это разрыв эмоциональной связи ребенка с матерью, реже — с отцом Причиной могут стать различные травмирующие события в жизни ребенка Семейные переплетения, о которых мы говорили выше, в этом случае не играют никакой роли.

События, травмирующие ребенка, чаще всего происходят в его очень раннем возрасте, например, еще в утробе матери, или во время родов, или практически сразу после рождения. Они оставляют чрезвычайно глубокий след в психике малыша Возможно, самым разрушительным для ребенка является разлука с матерью в первые часы его жизни, например, если мать умирает вскоре после родов, или по какой-либо другой причине не может о нем позаботиться. Бывает, что ребенок рождается недоношенным, и его забирают от матери, помещая в инкубатор, или сама мать болеет.

Ребенок получает травму и в процессе сложных родов, если возникает угроза для жизни либо матери, либо ребенка, или же когда во время беременности возникает угроза выкидыша. Одним словом, любая форма разлуки с матерью или угроза жизни: во чреве, во время родов или сразу после рождения — может послужить причиной прерывания естественного движения ребенка к матери. И если движение прервано, то в дальнейшем оно будет фрагментарным, и ребенок не сможет испытывать ощущение полнейшего счастья.

Чтобы осознать глубину и масштаб травмы, вспомните, что новорожденный полностью зависит от матери. И не только зависит, он еще и воспринимает ее как часть себя. У него пока нет собственных границ, и он не может понять, где он, а где мать. Развиваясь нормально, ребенок постепенно отдаляется от матери и становится все более и более независимым. В психологии этот процесс называется индивидуацией. Малыш растет и по мере роста учится воспринимать себя как отдельную личность, обладающую своими собственными границами. Шаг за шагом ребенок уходит от единства с матерью, двигаясь в сторону единства с самим собой. Такова основная модель человеческого развития.

Постепенно познавая свою индивидуальность, ребенок стремится отделиться от родителей. Тем не менее, ребенок есть ребенок — еще многое должно случиться, прежде чем он сможет стать самостоятельной личностью. И пока он еще маленький, родители играют важную роль в его жизни. Они заботятся о его выживании и развитии.

Таким образом, мы видим, что ранний возраст — это период зависимости и становления ребенка. Поэтому потеря родителей или их долгое отсутствие в этот период оказывается для ребенка глубокой травмой. И чем раньше это случается, тем сильнее травмирует психику ребенка. Если он теряет родителей в возрасте до восемнадцати лет, то чаще всего глубоко переживает потерю.

Ребенок слишком уязвим, слишком незрел, чтобы «переварить» боль разлуки так, как это сделал бы взрослый. Малыш не способен в полной мере осознать то, что происходит, поэтому он испытывает шок. Его психика выставляет барьеры и разными способами компенсирует напряжение. Однако боль все же дает о себе знать, что-то в глубине души остается незавершенным, застревает, подобно сломанной пластинке, повторяющей одно и то же.

Психологам уже известно, что происходит с ребенком, которому не уделяют должного внимания. Сначала он плачет от злости и отчаяния. Он плачет, плачет и плачет, а затем затихает. Наступает тишина. И это тишина не довольного, успокоившегося малыша, это тишина ребенка, который сдался, ребенка, отчаявшегося привлечь внимание, внутренне сжавшегося и закрывшегося от мира.

Сжавшийся ребенок научится игнорировать свои потребности. Даже если через какое-то время мать вернется, он больше не будет к ней тянуться и не станет следовать своим импульсам, с помощью которых он мог бы получить необходимые ему тепло и заботу. В период разлуки разрушается базовое доверие малыша Возможно, он вырастет скрытным, недоверчивым человеком, избегающим близости любыми способами. Чаще всего такой человек развивает отношения до определенного предела и затем движется по кругу, вместо того чтобы создавать близость и углублять взаимоотношения, в которых он может получать и дарить любовь открыто, без каких-либо препятствий.

Иногда мы ведем себя похожим образом, когда нам кажется, что другой человек хочет нас обидеть. Мы защищаемся. Возможно, нам хочется любви, но вместо того, чтобы открыться навстречу любимому, мы боимся, останавливаемся и отступаем или ходим вокруг да около, сохраняя дистанцию в ожидании худшего, и тем самым избегаем любой возможности получить то, чего действительно хотим.

Это типичное поведение человека, который боится получить отказ. Снова и снова он наступает на одни и те же грабли, и все потому, что боится вновь пережить боль, которую испытывал в детстве. Им управляет его прошлое.

Прерванное движение формирует многие невротические симптомы. Вместо того чтобы идти прямо к цели и получать желаемое, мы выбираем окольные пути. И эти пути ведут нас не к счастью, а скорее, наоборот, возвращают в исходную точку. Восстановление связи

Вместе с осознанием детского сценария становится очевидным и решение проблемы. Клиенту нужно помочь восстановить прерванное движение, связь, поток любви, некогда существовавший между ним и родителем. Терапевт создает условия; при которых движение любви клиента, наконец, достигает цели.

Терапевт играет роль родителя. Он создает безопасную ситуацию, в которой клиент сможет пережить боль, возникшую в его детстве, когда матери не было с ним рядом Однако на этот раз клиент не будет предоставлен сам себе. Терапевт, исполняющий роль родителя, будет обнимать клиента до тех пор, пока его болезненные эмоции не потеряют силу. Такой процесс позволяет исцелить то, что случилось в детстве клиента, и интегрировать этот опыт в его нынешнюю взрослую жизнь.

Вместо расстановки Хеллингер предлагает терапевту сесть напротив клиента и, создав атмосферу доверия и безопасности, обнять его, конечно же, если тот не против. Затем терапевт может попросить клиента начать глубоко дышать. Через некоторое время клиент начинает чувствовать ту самую детскую потребность в материнской любви, а также боль разлуки.

Основная задача терапевта в этой сессии — все время обнимать клиента так, как это делала бы мать, обнимающая малыша Эта простая техника оказывает глубокое исцеляющее воздействие.

Клиент вновь переживает опыт разлуки с матерью, ощущает острую боль и сильный страх — чувства, которые он, возможно, не признавал с тех пор, как его движение к матери было прервано. Чтобы выжить в детстве, он как будто онемел, «заморозил свои чувства», но теперь в безопасной обстановке вновь переживает все, что с ним тогда случилось, и его движение достигает цели, поскольку он ощущает тепло и заботу со стороны взрослого, терапевта.

Так негативный опыт разлуки замещается позитивным опытом заботы и поддержки. Подобная техника широко применяется в нейро-лингвистическом программировании (НЛП). Позитивный опыт фиксируется на телесном уровне, поскольку терапевт, исполняющий роль матери, клиента обнимает.

Возможно, это единственное, что может сделать терапевт за одну встречу. От терапевта требуются терпение, поддержка и решение обнимать клиента, даже когда в порыве чувств тот пытается терапевта оттолкнуть.

Терапевт обнимает клиента в течение всего времени, пока длится сессия, до тех пор, пока не наступает завершающая стадия, когда клиент начинает дышать ровнее и глубже, успокаивается и затихает. После этого клиент готов освободиться от объятий и посмотреть на терапевта, представляющего его мать или отца. Нередко терапевт просит клиента сказать несколько слов, чтобы завершить процесс исцеления, например, поблагодарить мать за то, что она дала ему жизнь, показывая таким образом, что теперь он готов принимать родительскую любовь.

На работу по восстановлению прерванного движения может уйти не одна сессия, в каждом случае все происходит особенным образом. Кроме того, одновременно с опытом прерванного движения клиента может удерживать ловушка семейного переплетения. В этом случае терапевт работает с тем, что для клиента наиболее актуально в данный момент, оставляя другие вопросы на следующие встречи. Не рекомендуется смешивать два подхода.

К чему относится проблема клиента: к прерванному движению или к семейному переплетению, — можно понять из предварительной беседы с ним. На пример, клиент может рассказать о ранней разлуке с матерью или о травматическом опыте.

Как я уже говорил, может быть прервано и движение ребенка, направленное к отцу. Оно прерывается, если отец умирает, когда ребенок еще очень мал. В этом случае мы просим мать быть своего рода связующим звеном между ребенком и отцом. Для всех детей мать — самый важный человек, и мы просим ее подвести ребенка к отцу и представить их друг другу. Иногда клиента обнимают и мать, и отец

Важно отметить, что прерванное движение к родителям в раннем детстве — это единственный пример, когда инициатива к примирению должна исходить от родителей. Именно они делают шаги навстречу ребенку. Ребенок не может двигаться сам. Это должна сделать его мать. Травма была нанесена ребенку тогда, когда он был еще'очень мал и ничего не мог сделать. Поэтому терапевт, замещающий мать, говорит и делает то, что тогда не могла сделать настоящая мать клиента, то есть обнимает его и каким-то образом о нем заботится.

В большинстве других случаев движение к примирению должно исходить от ребенка (от клиента), именно он должен двигаться навстречу матери, чтобы получить от нее любовь. Обычно во время расстановки ребенок подходит к родителю и кланяется, показывая, что он готов взять от родителя все, что тот захочет и сможет ему дать. В этом случае родитель выступает в качестве дарителя, а ребенок лишь принимает дары.

Глава 9. Отражение семейной динамики в болезнях: основные примеры семейных переплетений

До сих пор мы говорили о разных вариантах того, как человек может быть вовлечен в судьбу своего предка. Семейные переплетения не только влияют на психологию и поведение членов семьи, но также являются причиной определенных болезней, таких как рак, депрессия, болезни сердца или множественный склероз. Другими словами, болезней, которые вызваны не вирусами и не бактериями.

Переплетения возникают, когда кто-то из членов семьи идентифицируется с исключенным предком, перенимает его мысли и чувства. Человек как будто становится кем-то другим, воспроизводит его страдания, бессознательно пытаясь сохранить память о забытом члене семьи.

Хеллингер описывает типичный случай: в семье, где первый ребенок умер в раннем возрасте, остальные дети пьют из именных кружек. Одному из детей досталась крркка с именем умершего старшего брата. Это указывает на идентификацию младшего со старшим. В такой ситуации ребенок, скорее всего, думает, что живет своей собственной жизнью, испытывает свои чувства, однако на самом деле он ведет себя так, как вел бы себя его брат.

Я уже говорил, что вовлечение в семейное переплетение не является осознанным решением, это результат бессознательного действия коллективной совести, и мы также видели, как трудно новому члену семьи избежать действия этой силы. Человек может даже не знать, с кем из предков он идентифицируется, у него может не быть ни малейшего представления о том, что случилось с тем человеком, а иногда ситуация осложняется семейными тайнами, о которых никто в семье не хочет говорить.

Последствия идентификации могут быть самыми разными в зависимости от исходной ситуации. Это могут быть эмоциональные расстройства, психосоматические болезни и даже психозы. Переплетения естественным образом влияет на способность человека устанавливать близкие отношения с другими, поскольку он, по сути, не является самим собой, а живет чужой жизнь, сам того не замечая.

Чтобы перестать идентифицироваться, необходимо определить, кто из родственников был исключен из системы, и помочь клиенту научиться воспринимать этого человека как отдельную личность. Во время расстановки мы пользуемся разрешающими фразами, которые помогают распутать переплетение. Иногда эти фразы нркно повторить несколько раз, чтобы клиент действительно осознал себя отдельным от своего предка

После этого клиент отходит от того, с кем он идентифицировался, и может приблизиться к кому-то из родителей и встать под его защиту. Например, если клиент идентифицировался с кем-то из материнской семьи, он может подойти к отцу, или, наоборот, если клиент замещал родственника с отцовской стороны, то ему лучше встать рядом с матерью.

Хеллингер описывает три основных вида семей-но-системных переплетений, которые могут привести к болезни или страданиям. Он называет их так: «Я последую за тобой», «Я сделаю это вместо тебя» и «Я искуплю твою вину». Давайте обратимся к каждому из них по очереди.

Я последую за тобой

Если кто-то из прямых родственников умирает в молодом возрасте, например, отец погибает в автокатастрофе, или в результате болезни, или на войне, или же его убивают, то, скорее всего, кто-то из его детей будет жить с ощущением, которое можно выразить так: «Я последую за тобой». С этим ребенком будут постоянно происходить несчастные случаи, или у него будут наблюдаться суицидальные наклонности, или же он будет все время болеть. Он как будто отворачивается от жизни, говоря своему родителю: «Если ты умер, я тоже не хочу больше жить. Я хочу умереть».

И вновь мы сталкиваемся с проявлением слепой любви. Если бы дети были осознанными и понимали родительские желания в отношении своих детей, то у них не возникало бы желания следовать за родителями, потому что в подавляющем большинстве случаев родители хотят, чтобы их дети продолжали жить.

Примеры того, как дети бессознательно хотят последовать за умершими членами семьи, я приводил в предыдущих главах. Например, в первой главе я описывал случай Макса, который хотел последовать за умершим дедом. В главе 7 я рассказывал о женщине, которая хотела умереть, потому что ее сестру убили в концлагере. Там же, в главе 7, мы исследовали пример Розеллы, которая хотела последовать за тетей. Я сделаю это за тебя.

Кроме того, Розелла сказала своей бабушке: «Я сделаю это за тебя», и это второй сценарий, являющийся причиной проблем клиента Такое переплетение обычно начинается с того, что родитель хочет последовать за кем-то из умерших родственников. Затем стремление родителя переходит к детям, которые своим поведением говорят следующее: «Лучше вместо тебя, дорогая мама или дорогой папа, умру я». Другими словами, они берут на себя родительское стремление умереть, желая таким образом спасти родителей от их страданий. И всем этим управляет слепая преданность. «Лучше я, а не ты», — подобная динамика может заставить ребенка болеть вместо матери или как-то по-другому страдать вместо близкого человека

Хеллингер описывал историю одной очень бедной семьи. Муж и жена беспокоились о том, что вскоре их ожидало пополнение семейства, а у них было очень мало денег и им негде было жить. Один из их маленьких сыновей узнал об этих проблемах и, движимый заботой о родителях и о том новом члене семейства, который вот-вот должен был появиться на свет, заболел и в итоге умер. Таким образом, он освободил место для нового братика или сестрички. Сделал он это, конечно, бессознательно.

Дети часто себя так ведут. Они верят, что один человек может волшебным образом освободить от страданий другого или взять на себя груз его проблем. Если кто-то из старших заболевает, то ребенок может взять его болезнь на себя и так пытаться спасти этого человека Конечно, это всего лишь наивная вера в чудо. Такое мышление не соответствует реальности. В результате болеют двое.

И вновь: если бы дети могли осознавать все, что происходит на самом деле, в том числе и чувства болеющего человека по поводу того, что из-за него незаслуженно страдает кто-то еще, тогда они, конечно, не попадали бы в эту ловушку. Но слепо любящий ребенок видит только себя: он виноват и должен что-то сделать. В то время как любя осознанно, человек понимает подоплеку происходящих событий и мотивы вовлеченных в ситуацию людей.

Во время семейных расстановок происходит переход от слепой любви к осознанной. Клиент смотрит на родителя и на других родственников и узнает от них, как они себя чувствуют и чего хотят. И только тогда понимает, что бессознательно перенес детское наивное убеждение во взрослую жизнь.

К сожалению, не так-то просто освободиться от груза чужих проблем или от привязанности к дорогому, близкому человеку. Чтобы освобождение на самом деле произошло, клиенту нужно быть смелым и готовым к одиночеству и чувству вины. Ему придется смириться с тем, что он ничего не может сделать при всем желании помочь любимому человеку. Слова уважения и низкий поклон — техника, применяемая во время сессии, — помогает клиенту освободиться от той ноши, которую он бессознательно на себя взвалил. Возвращая родному человеку его судьбу, мы на самом деле отделяемся от него и начинаем свое собственное путешествие.

Помните пример из третьей главы? Антонелла переняла злость своей бабки, которая злилась на мужа, деда Антонеллы. Только злость Антонеллы была направлена на отца. А в главе 5 я рассказал вам о том, как клиент боялся кого-то убить, потому что его отец убил свою родную мать. В главе 6 мы исследовали множество примеров того, как потомки берут на себя судьбы жертв и преступников предыдущих поколений. Искупление вины

Еще одной причиной болезни может стать поведение, которое Хеллингер назвал «искуплением вины». Этот сценарий часто имеет отношение к личной вине. Например, женщина, легкомысленно сделавшая много абортов, не понимая значения того, что она совершила, в качестве искупления вины может заболеть раком матки. Или у женщины, отвергающей свою мать, может развиться рак груди в качестве самонаказания, потому что коллективная совесть запрещает отвергать родителей.

Кроме того, человек может искупать не только свою личную вину, но и вину другого члена семьи. Мы говорили об этом в главе 5. Например, если убийца не был наказан, то ребенок может взять его вину на себя. Он будет готов совершить даже самоубийство или серьезно заболеть.

В главе 5 я вам рассказывал о клиентке, мать которой заболела шизофренией, взяв на себя вину своей матери, сделавшей одиннадцать абортов. Или кто-то из членов семьи погибает, чтобы искупить вину своих предков, террористов.

Таковы основные семейные переплетения, выявленные в процессе расстановок. Часто дисбаланс системы становится психологической причиной болезни кого-то из ее членов.

Работа с болезнями

Нередко мы относимся к болезни как врагу, от которого нужно избавиться. Однако в действительности болезнь — это зашифрованное послание нашего тела. Возможно, таким образом оно реагирует на наши переживания или эмоциональные раны, и, совершив определенную психологическую работу, мы способны понять его послание. Однако бывают случаи, когда, несмотря на все усилия, мы никак не можем найти причину болезни. И тогда нам необходимо признать и принять тот факт, что в жизни есть то, что лежит за пределами нашего понимания, и то, чем мы не можем управлять.

В любом случае, прежде всего необходимо отказаться от привычного восприятия болезни как врага, с которым обязательно нужно бороться. К сожалению, враждебное отношение превалирует в современном мире высоких технологий. Мы по привычке думаем о том, как «завоевать» болезнь. Почитайте, например, книгу «Как победить рак», и вы тут же поймете, что я имею в виду Представление о том, что мы в состоянии справиться с любой болезнью, ведет к тому, что мы лишь коллекционируем научные данные и разрабатываем все более и более сложное медицинское оборудование.

Опыт расстановок показывает, что нередко болезнь и попытки от нее избавиться напоминают нам о попытках системы избавиться от того или иного члена семьи. В этих случаях оказывается, что с помощью болезни коллективная совесть стремится вернуть в семью того, кто был из нее исключен. Признание болезни является символом принятия в семью исключенного родственника. И тогда необходимость в болезни отпадает. С исцелением сообщества приходит исцеление принадлежащих сообществу людей.

Один наш клиент, еврей по национальности, обычно страдал от сильных головных болей по субботам, в святой для евреев день. Этот мужчина не был религиозным человеком и как-то никогда не думал о своих еврейских корнях. Работая с ним, мы обнаружили, что его бабушка сбежала из Польши и потеряла большую часть своих родственников во время холокоста После того, как он выразил глубокое уважение своим пред кам и сказал: «Я тоже еврей», головные боли исчезли без следа. Более того, уменьшилась его близорукость.

В этом примере физическая болезнь напоминала человеку о предках, которых он попросту забыл Однако коллективная совесть не позволяет людям игнорировать события такого уровня. Когда клиент вспомнил о своем еврейском происхождении и принял то, что случилось во время Второй мировой войны с его родственниками, головные боли стали не нужны.

Одним словом, когда мы воспринимаем болезнь не как врага, а как некое послание семейной или личной динамики, мы можем одновременно исцелить болезнь и вспомнить забытого родственника. Людям необходимо научиться проявлять хотя бы уважение и скромность перед лицом подобных мистических явлений, вместо того чтобы думать, что терапия, физическая или психологическая, может решить все проблемы. Иногда события раскрывают перед нами свой смысл, но многие явления так и остаются загадкой. Работа с болезнями требует от нас смирения перед великой тайной жизни и понимания человеческих ограничений.

Расстановки показывают, что больной иногда как будто вступает в сговор с болезнью. Например, я много раз замечал едва уловимую улыбку на лице клиента, когда он рассказывает о своей болезни. Это почти всегда указывает на его неосознанную идентификацию с исключенным членом семьи.

Когда клиент говорит о проблемах со здоровьем, мы чаще всего просим его выбрать своего заместителя, а также того, кто будет представлять собой его болезнь. Наблюдая за взаимодействием этой пары, мы нередко видим, что человек, исполняющий роль болезни, оказывается членом семьи клиента, либо забытым, либо исключенным из системы.

Как я уже говорил, когда клиент признает и принимает исключенного из семьи человека, когда он находит для него место в своем сердце, болезнь отступает. Однако следует помнить о том, что основной задачей расстановок является не исцеление клиента, а осознание некой правды о его семейной системе. Мы не стремимся избавиться от проблемы или изменить реальность. Все, что нам нужно, — это понимание, открытие чего-либо или кого-либо. Болезнь — это часть жизни, и после осознания семейной динамики она проходит не всегда. Искусство терапии как раз и состоит в том, чтобы исследовать существующую реальность, не имея определенных целей и не торопясь с выводами.

Рак матки

К нам на расстановку пришла женщина, американка средних лет по имени Нора. У нее обнаружилась опухоль в матке, и она хотела понять динамику, стоящую за ее болезнью. Итак, она выбрала своего заместителя, а также того, кто будет представлять опухоль, и поставила их лицом друг к другу на небольшом расстоянии. Заместительница, представляющая собой опухоль, сообщила, что не может поднять глаза. Что-то заставляет ее смотреть в пол. Это говорит о том, что она смотрит на умершего человека.

Я спросил Нору, кого, по ее мнению, может замещать опухоль? Некоторое время Нора смотрела на представителя болезни и затем сказала: «Возможно, это мой отец». Тогда я спросил Нору: «А кто в вашей семье умер?» — «Моя мать умерла, когда мне было всего пять месяцев», — ответила Нора

Мы добавили в расстановку мать Норы и попросили ее лечь на пол между Норой и ее болезнью туда, куда был направлен взгляд заместителя опухоли. По том я попросил заместителя болезни стать отцом Норы. Это сильно взволновало мать и саму Нору. Через некоторое время отец смог посмотреть на клиентку. Тогда я попросил мать встать и посмотреть на свою дочь. Клиентка не могла подойти к матери, потому что, как мы уже знаем из пятой главы о прерванном движении, Нора была покинута очень маленькой и не могла сама шагнуть к маме. Какое-то время они смотрели друг на друга, затем я попросил мать подойти к Норе и обнять ее. Она так и сделала. Заместительница Норы расплакалась.

На этом этапе я предложил Норе занять свое место в расстановке. Какое-то время Нора плакала в объятиях заместителя матери. Затем она подняла глаза Было видно, насколько мягче стали ее черты. Я попросил Нору сказать маме «спасибо». Она посмотрела на маму и сказала «Ты все еще живешь во мне, и я тоже решила еще пожить». Это значило, что теперь она ощутила волю к жизни и силу, которая могла бы исцелить ее болезнь. Затем она обратилась к отцу и сказала «Я остаюсь с тобой. Посмотри на меня как на дочь».

Я попросил отца сказать следующее: «Я буду заботиться о тебе, потому что ты — моя дочь. Ты напоминаешь мне твою мать, благодаря тебе я помню, как сильно я ее любил». Это очень тронуло Нору. Она подошла к нему и обняла И повторила «Я остаюсь с тобой. Я — твоя дочь».

Фраза «Я — твоя дочь» так же важна, как и признание матери, поскольку помогает дочери не занимать место матери. Важно, чтобы Нора сама подошла к отцу, а не наоборот. Она не могла «дотянуться» до матери, потому что была еще слишком маленькой, когда та умерла, но теперь она может делать шаги навстречу отцу.

В этом примере болезнь была бессознательной попыткой ребенка последовать за матерью. Нора как будто говорила маме: «Я хочу к тебе. Я тоже хочу умереть».

Когда же она сознательно поместила мать в свое сердце, ей больше не нужно было следовать за мамой. Они и так уже были вместе. Тем не менее, важно отметить, что задача терапевта — обнаружить существующую динамику, а не пытаться излечить болезнь. Исцеление может быть вторичной целью, но никак не первичной. На самом деле, если впоследствии терапевт станет спрашивать клиента о его здоровье, то это будет вмешательством в его жизнь и повлияет на результат.

Рассеянный склероз

Англичанка по имени Дженнифер захотела выяснить причины своего рассеянного склероза, особенно сильно прогрессировавшего в течение последнего года. Когда мы поставили ее заместителя и заместителя ее болезни в расстановку, выяснилось, что Дженнифер испытывает сильную ярость. Это было видно по тому, как сжались ее кулаки. Складывалось впечатление, что в ее кулаках сконцентрировано желание кого-то убить.

Я прервал расстановку и задал ей несколько вопросов о ее родительской семье. Она рассказала, что первая жена ее деда по отцовской линии умерла во время родов вместе с ребенком

Как я уже говорил, то, что женщина умирает во время родов, семейная система чаще всего воспринимает как убийство. Это и было подоплекой агрессии Дженнифер.

Мы сделали новую расстановку, добавив в нее деда, его первую жену и умершего ребенка. Ребенок лег на пол, а деду и его жене я предложил двигаться так, как им хотелось. С дедом явно что-то происходило. Было видно, как он борется сам с собой. Вначале он отвернулся от жены и ребенка Должно быть, он чувствовал себя виноватым в смерти жены. Затем он медленно подошел к жене и стал рядом. Она положила голову ему на плечо, а потом легла рядом с малышом Дед начал плакать. Затем он лег рядом с ними. Это тронуло Дженнифер и ее отца, наблюдавших за происходящим. Они подошли друг к другу и обнялись.

В основном, болезни, подобные рассеянному склерозу, эпилепсии или приступам паники, являются результатом подавленного желания кого-то убить. Хеллингер говорит, что агрессивные импульсы указывают на то, что в семейной системе на самом деле произошло убийство или, как в данном случае, событие, воспринимаемое как убийство. Клиент идентифицируется с исключённым из системы преступником, беря на себя его энергию, а болезнь является результатом сдерживания агрессивных стремлений. Чтобы исцелить семью Дженнифер, нужно признать любовь, которая была между дедом и его первой женой, осознать, что никто никого не убивал, никто не виноват в том, что эта женщина умерла, и почтить ее память и память ребенка

В случае шизофрении больной зачастую идентифицируется одновременно как с жертвой, так и с преступником, поскольку оба исключены из системы. Двойная идентификация доводит человека до раздвоения личности, типичного симптома шизофрении, а иногда и до маниакально-депрессивного синдрома

Информацию о болезнях, отражающих семейную динамику, можно почерпнуть из других книг, поэтому я не буду приводить дополнительные примеры. Хеллингер очень много работал с больными людьми, страдающими от разных болезней, в том числе от рака и от шизофрении. Итогом его работы было открытие динамики, стоящей за болезнями, о которой я уже говорил и которую можно использовать в качестве рабочей гипотезы во время расстановки.

Естественно, важно проверить на практике, какая именно динамика кроется за болезнью клиента. Терапевт должен быть готов к тому, что его изначальная версия может оказаться ошибочной. Подобный подход Хеллингер называет «феноменологическим». Человек наблюдает явление и делает выводы, опираясь исключительно на то, что он видит, а не на то, что он знает об этом явлении.