Бездействие органов власти, на которые возложена обязанность по разработке и утверждению формы документа об изменении пола, не может служить основанием для ограничения моих прав
Как верно отметил орган ЗАГС, согласно ст. 70 Федерального закона «Об актах гражданского состояния», изменения в актовую запись могут вноситься на основании документа установленной формы об изменении пола, выданного медицинской организацией. Данная норма введена в российское законодательство с принятием в 1997 году Федерального закона «Об актах гражданского состояния», а в 1998 году на Министерство здравоохранения РФ возложена обязанность разработать и утвердить соответствующую форму документа (п. 8 постановления Правительства РФ от 6 июня 1998 г. № 709 «О мерах по реализации Федерального закона «Об актах гражданского состояния»). Однако до сих пор форма данного документа не утверждена.
Вместе с тем, отсутствие соответствующего подзаконного нормативно-правового акта не является основанием для ограничения моих прав. Вопросы гендерной идентичности входят в сферу частной жизни человека, а потому должны всемерно охраняться и защищаться. Согласно статье 23 Конституции Российской Федерации, каждый имеет право на уважение частной жизни. Конкретизация этой нормы происходит в статье 150 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которой личная неприкосновенность, а также неприкосновенность частной жизни — неотчуждаемые и непередаваемые нематериальные блага.
Следует отметить, что Российская Федерация является участницей Конвенции Совета Европы о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. (далее — Европейская конвенция). Российские суды в процессе правоприменения должны руководствоваться нормами данного международного договора, а также учитывать трактовку его норм, предоставляемую Европейским Судом по правам человека (далее — Европейский Суд) (п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»; п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении»).
В деле «L. против Литвы» (жалоба № 27527/03, постановление от 11 сентября 2007 г.) Европейский Суд по правам человека признал наличие нарушения государством ст. 8 Европейской конвенции (право на уважение частной жизни) в условиях, когда задержка принятия нормативного акта, необходимого в соответствии с литовским законодательством для реализации механизма коррекции пола, составляла четыре года. Подчеркну, что в России подзаконный акт, утверждающий форму документа об изменении пола, не принимается вот уже более двенадцати лет, поэтому нарушение моих прав еще более очевидно.
Управление по делам ЗАГС … области признает возможность внесения изменений и исправлений в актовые записи транссексуальных заявителей в условиях отсутствия установленной формы документа об изменении пола[1].
Как отмечает начальник управления по делам ЗАГС … области … в своем письме № … от «__» _______ 2011 г. (приложение 5), «в связи с этим [отсутствием установленной формы документа об изменении пола] орган ЗАГС вправе принимать к рассмотрению документ об изменении пола, оформленный в произвольной форме. Однако содержание документа должно соответствовать установленным Законом требованиям, а именно, документ должен быть выдан медицинской организацией и должен подтверждать факт изменения половой принадлежности заявителя. Изменение половой принадлежности гражданина производится в результате проведения хирургических операций. В случае отсутствия и такого документа основанием для внесения необходимых транссексуальным лицам изменений в записи акта о рождении является решение суда о внесении изменений в запись акта о рождении».
Как уже было отмечено, к моему заявлению были приложены не одна, а две справки, которыми подтверждается целый ряд обстоятельств: установление мне диагноза, проведение гормональной заместительной терапии, хирургическое вмешательство — таким образом, уже проведенная гормональная и хирургическая коррекция пола, на основании которой комиссия медицинских специалистов пришла к выводу о смене мне гражданского пола. Обе справки отвечают требованиям, отмеченным в письме начальника управления ЗАГС … области. У меня на руках есть копия лицензии, дающей право на осуществление медицинской деятельности организации, выдавшей мне справку (приложение 6). Тем не менее, во внесении изменений в запись акта о моем рождении мне было отказано.
Обеспечение государством возможностей изменения гражданского пола и соответствующих документов транссексуальных лиц, в отношении которых произведены медицинские, в том числе хирургические вмешательства, входит в содержание международных обязательств государства по обеспечению права на уважение частной жизни (ст. 8 Европейской конвенции).
В настоящее время Европейский Суд совершенно четко признает, что в содержание обязательств государств-участников в соответствии со ст. 8 Европейской конвенции входит создание механизмов смены документов транссексуалам, перенесшим хирургическое вмешательство, а также обеспечение возможности смены документов конкретным транссексуальным заявителям.
Так, в деле «B. против Франции» (жалоба №13343/87, постановление от 15 марта 1992 г.) Европейский Суд по правам человека признал нарушенным право заявителя, зарегистрированного при рождении как мужчина, в отношении которого был установлен диагноз «транссексуализм», проведена гормональная терапия и хирургическая коррекция пола — на уважение его частной жизни. Нарушение было найдено в отказе государственных органов Франции юридически признать «измененный» пол заявителя (то есть женский пол), а также выдать новые, соответствующие женскому полу, документы.
В деле «I. против Великобритании» (жалоба № 25680/94, постановление от 11 июля 2002 г.) Европейский Суд также констатировал нарушение Великобританией права заявителя на уважение его частной жизни. Заявитель по делу был зарегистрирован при рождении как мужчина, однако затем ему был установлен диагноз «транссексуализм», проведена хирургическая операция по коррекции пола. Европейский Суд, в частности, отметил: «стресс и отсуждение, вызываемое несоответствием между положением в обществе, полученным после операции по коррекции пола, и статусом, накладываемым законом, отказывающимся признавать изменение пола не могут... рассматриваться как несерьезные неудобства, проистекающие из формальности. Между социальной реальностью и законом возникает противоречие, которое ставит транссексуала в аномальное положение, в котором он ощущает уязвимость, унижение и страх» (пункт 57 постановления). «В XXI веке право транссексуалов на личное развитие, а также на физическую и психическую защиту, в полном объеме реализуемые в обществе другими лицами, не могут считаться предметом дискуссии... неудовлетворительное положение, в котором живут после операции транссексуалы, оказывающиеся в промежуточном состоянии — не принадлежа вполне ни мужскому, ни женскому полу — больше не может поддерживаться» (пункт 70 постановления).
Подобные решения были вынесены и по целому ряду иных дел — например, «Кристина Гудвин против Великобритании» (жалоба № 28975/95, постановление от 11 июля 2002 г.), «Грант против Великобритании» (жалоба № 32570/03, постановление от 23 мая 2006 г.), уже упоминавшееся дело «L. против Литвы» и др.
Помимо практики Европейского Суда стандарты, касающиеся необходимости создания четкого механизма смены документов транссексуалов, в отношении которых проведены хирургические операции, отражены и в ряде рекомендаций иных органов Совета Европы: Рекомендации Парламентской Ассамблеи Совета Европы 1117 (1989) о положении транссексуалов от 29 сентября 1989 г., рекомендации Комитета Министров Совета Европы от 31 марта 2010 года CM/Rec(2010)5 о мерах по борьбе с дискриминацией по признакам сексуальной ориентации и гендерной идентичности, рекомендациях Комиссара по правам человека Совета Европы, сформулированных им в специальном докладе «Права человека и гендерная идентичность» (CommDH/IssuePaper(2009)2, 29 июля 2009 г.). Поскольку Российская Федерация входит в Совет Европы, данные рекомендации имеют важное значение и для российской правоприменительной практики.