Когда вы ощущаете навязчивую потребность есть и одержимы ею, спросите себя, чего вы хотите на самом деле.

Нарушения питания даются нам для чего-то. Попробуйте понять, для чего оно дано вам. Вы сердитесь? Что бы сделать с этим чувством – но только не жевать? Вам скучно и некуда себя деть? Что интересного и волнующего можно придумать в жизни, кроме еды? Вы всё ещё бунтуете против родительских несбыточных ожиданий? Как бы вам отцепиться от буксира и назначить своей жизни собственный курс? Заботы о фигуре – не раковина ли они, где вы прячетесь от интимных отношений? Да, интимность страшновата, но зато гораздо более волнующа, чем возня с едой и весом.

Осознание своих чувств и потребностей даст вам более чёткое ощущение контроля над собственной жизнью и предоставит возможность выбора. Вы сможете выбирать другие способы удовлетворения своих потребностей, чем одержимость едой, – надо только понять, что за этой одержимостью стоит.

Остерегайтесь созависимых. Это люди, настолько замешанные в наши проблемы с питанием, что бессознательно мешают нам добиться независимости, необходимой для выздоровления. Они берут на себя то, за что ответственны мы сами, и стараются облегчить последствия нашего поведения. Очень часто это – родители.

Мы сами должны быть теми, кто принимает решение, что мы будем есть, а чего не будем. Чем больше контроля мы предоставляем другим, тем меньше у нас оснований признать, что проблема эта наша и только наша.

Если родители или кто-либо другой в вашей жизни созависимы, им, как и вам, нужна помощь. Существуют группы поддержки и для них. Вы можете им это посоветовать, но за доведение дела до конца ответственны опять же они сами. Вы должны развязаться с ответственностью друг за друга. Отцепляться придётся и вам, и им.

В Западне:

"Ты всегда можешь рассчитывать но родителей". Родители присылают мне подарки, не отрывая ярлыки с ценами. Они хотят, чтобы я знал, как много они на меня тратят, хотя никогда и не признаются в этом. Я уже вырос из этих игр. Я прямо спросил:

– Мам, что за дела с этими ярлыками? Зачем ты это делаешь? Что пытаешься этим сказать? Она принялась извиняться. После этого подарки от неё всё равно приходили с ярлыками, но иена была перечёркнута тоненькой чернильной полоской".

Рэнди, 44 года, механик

Когда мы останавливаемся, чтобы оглянуться на своё прошлое, мы начинаем видеть в родителях реальных людей со своими потребностями, которые им надо удовлетворять. Мы видим, почему так важны для них наши достижения. Мы начинаем понимать, что заставляет их давать нам слишком много.

В то же время мы можем обнаружить, что потратили добрую часть жизни, стараясь быть такими, чтобы они были довольны нами. Это потому, что наша любовь к родителям тоже чрезмерна.

Нам трудно увидеть всю глубину западни, которую мы устроили для себя, трудно понять всю силу нашей зависимости от родителей – там стоят мощные заслоны. Мы не задумываемся об этих вещах, если можем не задумываться. И хотя это вводит нас в уныние, и порой мы сами ненавидим себя за это, мы снова и снова обращаемся к родителям за "помощью". Мы на мели, хотим работу получше, наши супруги слишком многого от нас требуют. Мы знаем, что не должны бы нуждаться в помощи родителей, но почему-то оказываемся у их порога.

Как правило, они всегда готовы помочь. Когда мы стучимся в их дверь, они могут осуждать нас, читать нотации, ставить на место – но они всегда откроют и впустят. Мы можем ненавидеть свою зависимость и понимать, что бь1ло бы гораздо лучше, если бы мы обеспечивали себя сами. Но крючок держит нас крепко.

Щедрость родителей редко оскудевает и тогда, когда мы становимся взрослыми. Она не оскудевает и тогда, когда у нас появляются собственные дети. Но теперь этот поток даров приносит ещё больше проблем. В этот жизненный период мы должны уже твердо стоять на ногах и брать у них меньше, а родители дразнят нас кучами всякого добра, и это так соблазнительно, что мы не можем отказаться.

И многие из нас не отказываются. Мы идём на риск повиснуть на крючке, как наркоманы "садятся на иглу".

Что держит взрослых людей на крючке отношений взаимозависимости с родителями – отношений одновременно ограничивающих и предъявляющих особые требования? Это нечто большее, чем чувство вины и ответственности. Нас приковывает к ним предоставляемая ими уверенность в завтрашнем дне. Это может быть пожизненное содержание. Или наследство. Первый взнос. Связи. Всё это – льготы чрезмерной любви. Каждая из них – дар, и каждая – западня.

Пожизненное содержание

Каждый месяц, когда по почте приходит чек, мы чувствуем облегчение. Это могут быть деньги на квартирную плату, или на поездку в отпуск, или на наряды, или на ресторан, которого мы не могли бы себе позволить сами.

Но пожизненное содержание гарантирует нам продолжение детства. Большинство из нас чувствует себя неловко по поводу этих денег. Мы скрываем от друзей их источник. Иногда и в браке мы скрываем от супругов, что всё ещё берём деньги у родителей.

Но сказать "нет" кажется нелепостью. Мы уговариваем себя, что окружающие, когда отпускают нетактичные замечания насчёт взрослых людей, кормящихся от родителей, нам просто завидуют. Если наши родители особенно зажиточны, мы уговариваем себя, что они всё равно не успеют всё потратить на себя.

У нас масса рациональных оправданий, и до фактического отказа от денег мы никогда не доходим. Нелегко сказать: "Большое спасибо, но я могу заработать сам", когда не уверен, что можешь; сказав же, уже не почувствуешь себя так вольготно. Нам неохота терять подстраховку – ведь без неё придётся менять стиль и уровень жизни. Мы и вправду могли бы и сами, хотя, быть может, не со всеми удобствами. Вернув эти деньги, мы шли бы на риск. Итак, мы обналичиваем чек, но это мало способствует нашему самоуважению. И ещё меньше – нашему ощущению своей подлинной зрелости и независимости от родителей.

Семейный бизнес

"Вице-президент" – таким титулом чаще всего наделяют нас при нашем вхождении в семейный бизнес родители, которые дают слишком много. Нет для нас большего благословения и проклятия, чем то, что мы получаем, когда решаем следовать по стопам родителей в их собственной фирме.

Во-первых, попав туда, мы можем оказаться на удивление умелыми в работе. Мы можем работать больше всех просто потому, что кровно заинтересованы в успехе фирмы. Но какими бы хорошими или, наоборот, бездарными работниками мы ни были, сотрудники будут смотреть на нас с подозрением.

Нас очень задевает, когда мы слышим намёки на "блат" – что мы не выслужили своей должности. Всю жизнь это для нас источник сомнений. Так ли мы хороши, как думаем? Достигли бы мы успеха, если бы избрали другое поприще? Но нам этого никогда не узнать.

Когда нас запихивают в семейный бизнес, все наши сомнения в себе усугубляются негодованием на родителей. Мы бунтуем и начинаем испытывать границы их терпения.

Один отец был вынужден взять на работу двух ассистентов, чтобы "помочь" сыну в его новой роли вице-президента. Сын приходил на работу поздно и уходил рано. Он оставлял включённым свет в своём кабинете, чтобы все думали, что он там. Или уходил в полдень, якобы на встречи с клиентами, уверенный, что никто не посмеет позвонить и проверить. Над его уловками хихикали. Подчинённые слышали, как он целый день болтает по телефону с друзьями, обсуждая планы на выходные. Они видели все его промахи. Возглавляемый им отдел был в фирме самый крупный, а работы выполнял меньше всех. Отец не хотел, чтобы у сына было слишком мало подчинённых, не хотел, чтобы он перерабатывал. При этом всякого, кто жаловался на стиль его руководства, стремительно увольняли.

И что хуже всего – этот человек сам всё видел и понимал. Каждый день он сидел за столом и ощущал себя самозванцем, но в то же время боялся по-настоящему взяться за работу и использовать свои способности.

Независимо от того, решаем ли мы войти в семейный бизнес сразу, или после провала в другом месте, или нас туда вталкивают насильно, хотя мы и отпихиваемся руками и ногами,

– мы попадаем в ситуацию, способствующую пожизненному родительскому контролю над нами. Родители устанавливают наше жалование и определяют жизненный уровень. Они решают, пусть и непрямо, когда нам покупать новую машину, брать отпуск и даже заводить детей. Мы перед ними в величайшем долгу – ведь они обеспечивают наше благосостояние. Сделка для нас не из лёгких.

Наследство

– Когда-нибудь я сыграю в ящик, – вздыхает чрезмерно любящий родитель, – и вы, детки, поделите полмиллиона баксов. И что нам полагается отвечать? Взять да и брякнуть:– Здорово. Если долго не тянуть, мне обещали хорошую скидку на порше.

Мы не знаем, что отвечать, и вот, стоим себе с простоватым выражением лица, как ребёнок, которому сообщили, чту ему подарят на Рождество.

Это должно быть предметом трезвого обсуждения. Родителям важно сообщить нам о своих страховках, сберегательных счетах и о скопленных за всю жизнь деньгах, которые станут нашим достоянием.

Для них это последнее свидетельство любви. И конечно же, это правильно, что они заранее обсуждают с нами свой уход, чтобы мы могли исполнить их пожелания.

Но почему надо об этом так много распространяться? Почему надо вспоминать об этом за каждым праздничным обедом, вместе с кошмарными монологами о многочисленных родственниках, уже не сидящих с нами за этим столом?

Когда разговор о наследстве заводят в сотый раз, мы повторяем:

– Ну не надо так говорить. Ты же ещё не собираешься умирать, – или другой вариант любимого ответа: – Почему бы вам с мамой не истратить их на себя?

И мы отнюдь не лукавим. Впрочем, в глубине души мы надеемся, что если они и начнут тратить, то хорошо бы поэкономнее, чтобы нам осталось побольше. Все мы люди, все мы человеки.

А ведь это ужасно. Но это часто случается с детьми, которых слишком сильно любили. Какое неподъёмное чувство вины испытываем мы за такие мысли! Слава Богу, никто, особенно родители, никогда не узнает того, что мы думаем.

Не надо казниться. Такие мысли – всего лишь реакция. Они жестоко спровоцированы. Перспектива получить наследство может заставить нас изменить поведение. У нас вдруг появляется веская причина страшиться споров с родителями или выяснения отношений с ними. Ведь можно лишиться наследства. А кто-то из нас очень и очень на него рассчитывает как на пожизненную подстраховку, гарант безопасности.

Дилемма! Если ожидающее нас наследство велико (а у чрезмерно щедрых родителей это нередко так – они отказывают себе во всём, чтобы оставить побольше нам), нам никогда в жизни не приходится отдавать себя полностью. Это как иметь деньги в банке. Нас огорчает, что нам не повысили зарплату, мы завидуем другу, получившему повышение, или соседу, поехавшему в дорогостоящее путешествие, но потом спохватываемся – ну и что? Когда родители умрут, я стану богатым.

Мы ненавидим себя за эти мысли, но почти каждый услышавший об ожидающем его наследстве хотя бы раз их испытывает. Если посмотреть на это дело поближе, то становится понятно, что спровоцировали такие мысли – бессознательно, конечно, – сами родители, так много об этом говоря.

А вот какая интересная штука случается с некоторыми из нас уже по получении наследства. Тратим мы его на развлечения? Катаемся по миру? Решаем ни одного дня за всю жизнь больше не работать? Редко. Нет, мы кладём деньги в банк под хороший процент и только его и тратим. Деньги становятся представителем любви наших родителей и нашей уверенности в завтрашнем дне. Тонкий символизм, которым они наделили эти деньги, мешает нам пользоваться ими в своё удовольствие.

Первый взнос

Родители, которые дают слишком много, часто предлагают внести первый взнос за дом или машину. Как хорошо! Но иногда они делают это при условии, что дом и машина будут в том районе и той марки, которые одобрены ими.

Принимая от родителей первый взнос или другую крупную сумму, мы заключаем некую сделку, часто молчаливую, но от того не менее обязывающую. Мы, сами того не желая, подписываем с родителями молчаливый контракт, в котором написано:

• не спорить с нами;

• не выказывать раздражения;

• не разочаровывать нас и не ставить в неловкое положение;

• посещать нас раз или два в неделю;

• не переезжать в другой город;

• не обсуждать семейные проблемы с посторонними;

• не причинять неприятностей;

• заботиться о нас в старости.

Последствия всегда одинаковы: сделка для тебя выгодна, но зато ты остаёшься под родительским контролем.

Рекомендации

Отец знаком с лучшим в городе адвокатом. Один звонок – и мы свободны от любого кабального договора.

Мать знакома с женщиной, чей родственник – член приёмной комиссии колледжа. Одно слово – и мы приняты.

Человек, которому случилось быть держателем контрольного пакета акций компании, в которой нам до смерти хочется работать, играет в гольф по воскресеньям с лучшим другом отца.

И так далее. Связи наших родителей спрямляют наши пути сильнее, чем мы хотели бы в этом признаться. А что тут такого? Всем немного помогают. Многие этим даже гордятся, это называется налаживанием связей. Связями обмениваются, как почтовыми марками. Почему же и нам не воспользоваться знакомствами наших родителей?

На первый взгляд нам очень повезло. Но опять: как насчёт нашей уверенности в себе и в своей способности добиться успеха самостоятельно? Так мы никогда не приучимся брать на себя инициативу и налаживать собственные контакты, если можем положиться на родительские. Мы оказываемся зависимыми от них в тех областях жизни, где независимость питала бы наше самоуважение. Мы также можем слепо перенять их ценности и предпочтения. Путь, по которому мы идём, – не наш собственный, потому что, когда мы были на развилке, наш курс определили за нас друзья и знакомые наших родителей.

Наше детство было отмечено чрезмерным удовлетворением всех наших потребностей. Это не наша вина, это навязали нам родители, да и они старались, как лучше, доступными им средствами.

Сегодня это наша ответственность. Если мы не откажемся от пассивного ожидания, что кто-то нас обеспечит, мы так и не начнем обеспечивать себя сами.

Никто не говорит, будто родители дают, ожидая при этом чего-то взамен, потому что у них такой особый порочный склад

характера. Нет, большинство людей на свете, в том числе и мы сами, ожидаем чего-то взамен даваемого, и наши родители не исключение. Надо научиться спокойно видеть правду жизни. Мысль о том, что можно когда-нибудь что-нибудь получить просто так, опровергнута уже столько раз, что пора бы уже забыть о ней раз и навсегда. Долг, пусть и в скрытой форме, всё равно остаётся.

Но поскольку это наши родители, то мы лукавим с собою, притворяясь, будто ничего им не должны. Мы думаем: родители купили мне место брокера на бирже потому, что это для них вложение капитала. Это не имеет отношения к тому, что у меня не получалась никакая карьера. Ничего я им не должен.

Мы обманываем себя, думая, что, мол, родители прислали мне этот чек потому, что любят дарить своим детям деньги. Они ничего не ожидают от меня взамен.

Да, они дают, чтобы нам бь1ло хорошо, потому что им это важно. Да, они щедры, они нас любят, они, может быть, ничего осязаемого взамен не хотят. Но долг остаётся, как ни крути, пусть хотя бы в том, чтобы мы ценили, что нам дают, или когда-нибудь научились стоять на собственных ногах. А часто долг состоит в нашем отказе от независимости в пользу их исполненного любви контроля. Чего бы ни ожидали от нас взамен, мы должны, прежде чем заключать сделку, тщательно взвесить, готовы ли платить.

И тогда в нашей жизни встаёт вопрос: сколько долгов мы готовы накопить? С каким уровнем самостоятельности сможем справиться? Каким опасностям готовы подвергнуться? Что принимать от родителей, а от чего отказываться, потому что это питает инфантильную несамостоятельность, а порой и презрение к самому себе?

Чем больше мы принимаем от непомерно щедрых родителей, тем больше повисаем на крючке взаимной зависимости, похожей на наркотическую. Этому образу отношений мы обязаны своим самобичеванием, неумением найти себя, трудностями в интимных отношениях, ощущением, что нам недодали положенного. Для некоторых из нас это – способ удовлетворения потребностей, но такой, который никогда не сработает, – вариант любви, приносящей вред.

Научиться любить и быть любимым – значит найти равновесие между смыслом собственной жизни и любовью к родителям. Здесь требуется идти на риск. Здесь требуется отказ от некоторых удобств, "встроенных" в несамостоятельность. Мы должны отказаться от несбыточных ожиданий наших родителей, а они должны перестать ожидать невозможного от нас.