Кризис - зародыш величия

Целый день раненые союзнические солдаты стекались в Брюс­сель. Все они говорили одно и тоже - Веллингтон разбит, фран­цузы преследуют его. В конце концов, можно понять, почему они так говорили. Весь день позиция союзнической армии ка­залась безнадёжной. Один генерал позже говорил: «С полудня до самого последнего момента, сражение было одним непрерывным кризисом».

Именно под таким давлением Веллингтон проявил себя наи­лучшим образом. Он был всегда в самом тяжёлом месте битвы. Он постоянно направлял и сплачивал людей. Он хранил всю картину сражения, но в то же время он командовал сам лично отдельными полками. Он видел каждую «пешку» в этой смер­тельной шахматной партии. Он всегда появлялся вовремя, с достаточным количеством людей, полный решительности, там, где казалось, вот-вот произойдёт катастрофа. Заделав одну дыру, он мчался на другой конец поля битвы, где, как он чув­ствовал, возникала другая чрезвычайная ситуация, а именно так обычно и обстояли дела. Другой на его месте давно отсту­пил бы или сдался двенадцать раз. Наполеон блестяще исполь­зовал каждое преимущество, но его в последний момент по­стоянно останавливали.

В полдень Наполеон начал подозревать, что «генералов» имеет некоторое умение. Утром Наполеон сказал своему окружению, что ставит десять против одного, что к вечеру они будут в Брюсселе. В полдень он сказал, что теперь шансы три к двум.

Наконец маршалу Нею удалось оттеснить войска союзников и захватить стратегический плацдарм в центре позиции Вел­лингтона. Это было самое серьёзное бедствие для союзников. Наполеон использовал это преимущество и сделал то, что дол­жно было стать смертельным ударом - послал свою знамени­тую старую гвардию в зияющую дыру в центре позиции Вел­лингтона.

Гвардия не терпела поражения ни в одной битве. Обе армии в страхе наблюдали, как гвардия парадным маршем двигалась па штурм противника. Веллингтон, возможно, был единственным на иоле битвы, кто сохранял уверенность и спокойствие. Над головой его лошади пролетело ядро и оторвало ногу у его заме­стителя. Веллингтон просто вытянулся и пожал руку генерала, тем самым, выражая ему соболезнование, а затем галопом по­скакал к другому наблюдательному пункту.

Поскольку гвардия приблизилась к центру, Веллингтон взмах­нул рукой, и из-за каменной стены поднялся полк, обрушив­ший на французов смертельный огонь. Затем из засеянного поля появился полк полковника Колборна. К Колборну при­близился генерал и спросил, что он намеревается делать. Колборн ответил просто: «Дам им почувствовать силу моего огня». В этот момент прискакал ординарец Веллингтона с приказом Колборну двигаться вперёд.

В течение всего дня Веллингтон хорошо помнил расположе­ние каждой бригады и каждого полка. Несмотря на множество кризисных ситуаций, в которых он вполне мог задействовать этот полк, он ждал нужного времени.

Битва в центре стала котлом смерти. Старая гвардия почув­ствовала силу огня Колборна и заколебалась. В этот момент Колборн услышал рядом с собой голос: «Вперёд, жми. Ещё не­много нажми на них». Полковник обернулся и с удивлением увидел, что к нему обращается сам Веллингтон.

Вся французская армия застонала после того, как увидела то, что раньше никогда не видела - боевые порядки гвардии рас­пались, и она в беспорядке бежала. После целого дня баланси­рования на грани поражения Веллингтон получил среди само­го отчаянного кризиса, короткую возможность для победы, и он воспользовался ей. Он влил немногие оставшиеся резервы людей в бой в нужное время, а в это время подоспела бельгий­ская дивизия.

Некоторое время назад ситуация казалась безнадёжной, те­перь же вся французская армия начала буквально разваливать­ся. Резервы гвардии построились в каре и начали прикрывать отступление. Когда гвардию окружили и предложили сдаться, ответом было: «Гвардия умирает, но не сдаётся». Она умерла, а вместе с ней умерла власть Наполеона.

Когда наступила темнота, на иоле битвы лежало пятьдесят тысяч человек. Больше чем дюжина помощников окружала Веллингтона на следующее утро, а вечером того дня он ужинал с единственным оставшимся в живых ординарцем. Он не был в восторге от победы. С присущей ему скромностью и склонностью к приуменьшению своих заслуг он говорил, что сделал то, что на его месте сделал бы каждый. Эта черта никогда не прояв­лялась и никогда не воспринималась как ложная скромность - Веллингтон был необычайно смиренным человеком. Если он что-то преувеличивал, так это свои недостатки, а не заслуги. По-настоящему великие люди не трубят в свои трубы, за них это делают другие.

Наполеон был побеждён его собственным высокомерием. Веллингтон был уверен в себе, а не самонадеян. Эту разницу сознают все по-настоящему великие лидеры. Подлинная уве­ренность основана на смирении, которое даёт правильную пер­спективу в любых обстоятельствах. Вера Веллингтона в его предназначение давала ему спокойствие духа в самых тяжё­лых обстоятельствах. Возможно, что никто другой за всю исто­рию не сталкивался с таким давлением. В течение одного един­ственного дня происходил кризис за кризисом, и всё же он бле­стяще выполнил всё, что должен был выполнить. Даже самая маленькая ошибка или наименьшее колебание в момент одно­го из кризисов могли означать гибель не только для его армии, но и для всей Европы.

Настоящие испытания лидерства всегда проходят во време­на кризисов. Каждый лидер должен столкнуться с кризисами. Почти каждый бизнесмен рано или поздно должен принять решение, которое приведёт к жизни или смерти его бизнес. Обычно, чем более успешен бизнесмен, тем чаще он принима­ет подобные решения. Чем больше вероятность успеха, зави­сящая от этого решения, тем больше вероятность провала в слу­чае неправильного решения.

Каждый тренер должен будет проводить игры, в которых его ждут победы или поражения. Чем более успешный тренер, тем более серьёзные вызовы ему приходится принимать, и тем бо­лее повышаются ставки. Нетрудно принять правильное реше­ние или вести нужную игру, когда ставки небольшие. Великих людей от обычных людей отличает способность использовать свои возможности в кризисных ситуациях, когда риск наибо­лее велик.