Структура долговременной памяти. Представление о семантической и эпизодической памяти

Р.Клацки

ДОЛГОВРЕМЕННАЯ ПАМЯТЬ: СТРУКТУРА И СЕМАНТИЧЕСКАЯ ПЕРЕРАБОТКА ИНФОРМАЦИИ*

Как мы уже говорили, в долговременной памя­ти хранится все то, что нам известно об окружаю­щем мире. Именно благодаря находящемуся в ДП материалу мы можем вспоминать прошлые события, решать задачи, распознавать образы - короче гово­ря, мыслить. Все знания, лежащие в основе позна­вательных способностей человека, хранятся в ДП.

В предыдущих главах уже упоминалось о некото­рых аспектах ДП. Нам известно, что в ДП хранятся абстрактные коды образов и что эти коды могут со­поставляться с входными стимулами, обеспечивая распознавание этих стимулов. Мы видели, что ин­формация может быть структурирована с помощью различных правил — правил орфографии, правил пе­рекодирования рядов цифр, правил синтаксиса. Все эти правила хранятся в ДП. Мы также убедились, что в ДП содержатся значения слов и факты. В экс­периментах Шифрина (Shiffrin, 1973) по забыванию из КП использовались арифметические правила, хранящиеся в ДП. Кто написал "Макбет"? Ответ на этот вопрос, вероятно, имеется в вашей ДП. Если Джон бежит быстрее, чем Мэри, а Салли - быст­рее, чем Джон, то кто бежит быстрее всех? При от­вете на этот вопрос вы используете информацию, хранящуюся в ДП. Уже само количество хранящейся в ДП информации поразительно. По мнению неко­торых теоретиков (например, Penfield, 1959), все, что человек когда-либо заложил в ДП, остается в ней навсегда. В таком случае наша долговременная па­мять содержит огромную массу всевозможных све­дений.

"Расположение" всей этой информации в ДП представляет не меньший интерес, чем ее количе­ство. Информация, по-видимому, хранится здесь в весьма упорядоченном виде. Факты связаны с други­ми фактами неслучайным образом; одно слово со­единяется с другими по смыслу. Вероятно, именно благодаря такому упорядоченному хранению мы име­ем возможность извлекать из ДП информацию — на­пример, о том, кто написал "Макбет", — за несколько секунд. И уж во всяком случае мы не ищем наугад по всей ДП автора "Макбет", так как на это пришлось бы потратить годы.

Структура долговременной памяти

Браун и Мак-Нейл (Brown a. McNeill, 1966) про­демонстрировали и попытались описать некоторые

* Клацки Р. Память человека. Структуры и процессы. М.: Мир, 1978. С. 160-165.

закономерности хранения информации в ДП, про­ведя эксперимент, в котором было использовано так называемое "состояние готовности" — хорошо зна­комое каждому состояние, когда какое-то слово или имя "«ртится на кончике языка", но человек никак не может окончательно вспомнить его. В этом экспе­рименте испытуемым предъявляли определения слов и просили их называть эти слова. Например, испы­туемому говорили: "небольшая лодка, используемая в гаванях и реках Японии и Китая, на которой гребут одним веслом с кормы и на которую часто ставят па­рус". Браун и Мак-Нейл хотели создать состояние го­товности, при котором испытуемый чувствовал бы, что он знает слово (оно "вертелось бы на кончике язы­ка"), но просто не мог бы припомнить его. Конечно, во многих пробах этого не происходило - испытуе­мый либо тотчас же вспоминал слово, либо созна­вал, что вообще не знает его. Таким образом, состоя­ние готовности было довольно трудно уловимым, но авторам удавалось создавать его достаточно часто (ве­роятно, благодаря удачному подбору определений). Когда это состояние возникало, оно обладало рядом характерных черт. Испытуемый не только чувствовал, что он знает слово, — иногда он даже мог сказать, сколько в нем слогов, с какой буквы оно начинается или на какой слог падает ударение. (Он говорил, на­пример: "В нем два слога, ударение на первом, а на­чинается оно с буквы "s".) Нередко он мог сказать, какие слова не подходят (это не sandal и не schooner), и мог назвать слова, близкие по смыслу. Такого рода припоминание, при котором испытуемый может оп­ределить общие особенности слова, называется при­поминанием родовой принадлежности.

Излагая свои соображения относительно припо­минания родовой принадлежности, Браун и Мак-Нейл описали некоторые аспекты структуры ДП. По их мнению, то или иное слово хранится в ДП в оп­ределенном месте, оно представлено здесь как слу­ховой, так и семантической информацией. Поэтому извлечение данного слова из ДП может быть осно­вано на его звучании (например, я произношу слово СОБАКА, а вы объясняете мне, что оно означает) или на его смысле (я говорю ЛУЧШИЙ ДРУГ ЧЕ­ЛОВЕКА, а вы отвечаете "собака"). В состоянии го­товности полное извлечение по смыслу оказывается невозможным, но испытуемый все же частично из­влекает требуемое слово. Он имеет некоторое пред­ставление о его звучании, но, очевидно, не имеет его полного акустического образа. Браун и Мак-Нейл полагают также, что вместе с каждым словом хра­нятся его ассоциации, или связи, с другими слова­ми в ДП, так что испытуемый может назвать другие слова, означающие почти то же самое. Таким об­разом, эти авторы описывают ДП как обширный набор взаимосвязанных участков, в каждом из кото­рых содержится сложная совокупность информации, относящейся к одному слову или факту.

Структура ДП будет главным предметом этой главы. Результаты экспериментов с состоянием го­товности наводят на мысль, что ДП можно изобра-

зить как сеть, образованную пучками информаци­онных связей. Такая концепция находится в прямом родстве с теорией "стимул — реакция". Некоторые более поздние модели структуры ДП также основа­ны на ассоциациях (Anderson a. Bower, 1973; Quillian, 1969; Rumelhart а. о., 1972); однако возможны и дру­гие представления о структуре ДП, например, кон­цепции, согласно которым ДП состоит из неких на­боров информации (Meyer, 1970) или групп значи­мых характеристик (Rips а. о., 1973; Smith а. о., 1974). Каждый из этих подходов имеет свои преимущества, и мы рассмотрим их поочередно. С каждой моделью строения ДП связаны определенные объяснения происходящих в ДП процессов — способов, при по­мощи которых структурированная информация мо­жет быть использована.

Прежде чем мы перейдем к подробному рассмот­рению моделей ДП, следует сделать несколько заме­чаний. Прежде всего надо иметь в виду, что совре­менные модели ДП весьма сложны. Это определяет­ся сложностями самой ДП. О некоторых из них мы уже упоминали: во-первых, использование храня­щейся в ДП информации связано с решением за­дач, логической дедукцией, дачей ответов на воп­росы, припоминанием фактов и многим другим; во-вторых, ДП содержит поразительно много разнооб­разной информации; в-третьих, ее организация упо-рядоченна, а не случайна. Ни одна из современных моделей не может вполне адекватно объяснить мно­гочисленные способы использования хранящейся в ДП информации, ее количество и ее организацию. Однако модели постоянно видоизменяются с уче­том вновь появляющихся данных.

Другое замечание также отражает все связанные с ДП сложности: в сущности, имеет смысл говорить не об одной ДП, а о двух. Мысль о существовании двух ДП выдвинул Тульвинг (Tuhing, 1972), кото­рый предложил провести различие между семанти­ческой и эпизодической памятью. Обе памяти служат долговременными хранилищами информации, но различаются по характеру этой информации.

Все, что нам нужно для того, чтобы пользовать­ся речью, хранится в семантической памяти. Она содержит не только слова и обозначающие их сим­волы, их смысл и их референты (т. е. вещи, названи­ями которых они служат), но также правила обра­щения с ними. В семантической памяти хранятся та­кие вещи, как правила грамматики, химические формулы, правила сложения и умножения, знание того, что осень наступает после лета, — все те фак­ты, которые не связаны с каким-то определенным временем или местом, а представляют собой просто факты. Эпизодическая память, напротив, содержит сведения и события, закодированные применитель­но к определенному времени, информацию о том, как выглядели те или иные вещи и когда мы их ви­дели. Эта память хранит разного рода автобиографи­ческие данные, как, например: "Я сломал ногу зи­мой 1970 года". Она содержит сведения, зависящие от контекста: "Я не каждый день готовлю на обед рыбу, но вчера у нас была рыба".

Материал, хранящийся в семантической и в эпи­зодической памяти, различается не только по свое­му характеру, но и по своей подверженности забы-

ванию. В эпизодической памяти информация доволь­но легко может стать недоступной, потому что сюда непрерывно поступает новая информация. Когда вы извлекаете какие-либо сведения из одной или дру­гой памяти - например, когда вы умножаете 3 на 4 (при этом используется семантическая память) или вспоминаете, что вы делали прошлым летом (из эпи­зодической памяти), — этот акт извлечения инфор­мации сам представляет собой некое событие. Как таковое это событие должно поступить в эпизоди­ческую память, в которой появятся сведения о том, что вы умножили 3 на 4 или что вы предавались вос­поминаниям о прошедшем лете. Таким образом, эпи­зодическая память находится в состоянии непрерыв­ного изменения, и содержащаяся в ней информа­ция часто преобразуется или становится недоступ­ной для извлечения. В отличие от этого семантичес­кая память, вероятно, изменяется гораздо реже. На нее не оказывает влияния акт извлечения, и храня­щаяся в ней информация, как правило, остается на месте.

В связи с разделением ДП на две такие части особенно важно установить их соотношение тради­ционными методами исследования человеческой памяти, в частности с помощью экспериментов, в которых используются списки слов. Такие списки слов, несомненно, фиксируются в эпизодической памяти. Если, например, испытуемому предъявляют список из 20 слов, в число которых входит слово "лягушка", это не значит, что он усваивает слово "лягушка" заново. Это слово содержалось в семанти­ческой памяти испытуемого до того, как он заучил список, находится в ней сейчас и останется там в будущем. Однако испытуемый узнал, что слово "ля­гушка" содержится в том списке, который ему в дан­ное время предъявляют, — факт, который привязан к данному времени и к данной ситуации. Этот факт сохранится в его эпизодической памяти. А это озна­чает, что в традиционных психологических экспе­риментах изучается эпизодическая, а не семантичес­кая память. Изучению семантической памяти со вре­мен Эббингауза уделялось очень мало внимания.

Только за последние десять лет или около того семантическая память стала предметом многочис­ленных исследований. Эти исследования касаются прежде всего структурной организации наших се­мантических знаний об окружающем мире и исполь­зования этих знаний при выполнении различных задач. В этой главе мы рассмотрим несколько моде­лей семантической памяти (некоторые модели вклю­чают также и эпизодическую память); сейчас мы перейдем к описанию строения и функций ДП в соответствии с этими моделями. Модели семанти­ческой памяти можно грубо классифицировать как сетевые, теоретико-множественные и модели, ос­нованные на семантических признаках. Эти типы моделей нельзя полностью разграничить; все они взаимосвязаны, и это не удивительно, так как все они пытаются дать объяснение одним и тем же че­ловеческим способностям. Однако модели каждого типа обладают некоторыми отличительными особенностями; в дальнейших разделах мы рассмот­рим характер моделей каждого типа и некоторые возникающие в связи с ними проблемы.

Сетевые модели долговременной памяти

Сетевые модели семантической памяти, подоб­но теории Брауна и Мак-Нейла, описывают ДП как чрезвычайно обширную сеть связанных между собой понятий. Сетевые модели обладают известным сход­ством с концепцией "стимул—реакция", рассматри­вающей память как пучок ассоциаций. Однако эти модели в некоторых отношениях существенно отли­чаются от традиционных ассоциационистских кон­цепций. Прежде всего большинство таких моделей допускает образование ассоциаций разного рода, т.е. допускает, чго не все ассоциации одинаковы. Это значит, что при ассоциировании двух понятий взаи­моотношения между ними известны; ассоциация -это нечто большее, чем простая связь. Такой подход получил название "неоассоцианизма" (Anderson a. Brower, 1973). Подобное представление о ДП содер­жит также идею о том, что ассоциативные сети об­ладают максимально возможной упорядоченностью и компактностью. Следует ожидать, что предметы, концептуально близкие друг другу, будут тесно ас­социироваться в сетях ДП. В этом смысле ДП похожа на словарь, где, однако, "слова" не расположены в алфавитном порядке; алфавитный принцип, по ко­торому построены наши обычные словари, мало полезен при выяснении связей между понятиями. Возьмем, например, названия двух таких сравнитель­но необычных животных, как архар и як. Они очень близки понятийно, но максимально разделены в словаре. В ДП они, вероятно, ассоциированы более тесно, чем в словаре.

Тема 20. Психология внимания

Часть 1. Общее представление о внимании и его

Развитии