Раздел V. Социальная сторона оценки и принятия решений

Предыдущие разделы этой книги были посвящены в основном поведению отдельных людей, но во многих случаях, люди оказывают сильное влияние друг на друга. Этот раздел освещает некоторые способы, которыми социальные факторы влияют на оценку и принятие решений (гл. 17), и сопоставляет поведение групп с поведением индивидуумов (гл. 18).

Глава 17. Социальные воздействия

Если бы мы смогли увидеть себя так, как видят нас другие, это, вероятно, подтвердило бы наши самые худшие подозрения на их счет.

Франклин П Джонс

Как было показано в 16 главе, люди, принимая решения, часто не придают значения или игнорируют консенсусную информацию. Значит ли это, что люди не согласуют свои действия и оценки с поведением и установками окружающих? Вовсе нет. Даже наиболее независимые находятся под сильным влиянием социальных факторов.

Кроме того, Филипп Тетлок (1985б) писал, что социальные факторы играют центральную роль в оценке и принятии решений. «Экспериментальные познавательные исследования оценки и принятия решений выбрали неверную узкую направленность на субъекта, на его значение и потребности и необходимо расширить ее, дабы принять во внимание влияние социального и организационного контекста». Тетлок предложил сравнить принимающих решение с «политиками», вынужденными считаться с «конституцией» (т.е. с друзьями, семьей, коллегами по работе), и постоянно сталкивающимися с вопросами: «Как отреагируют окружающие, если я сделаю это?» и «Как я смогу подтвердить свои взгляды в случае необходимости?» Важность внешних отношений — и их способности влиять на поведение людей — одно из первых открытий экспериментальной социальной психологии.

Социальная фасилитация

В своей истории социальной психологии Гордон Оллпорт (1954, с. 46) писал следующее: «Первая экспериментальная проблема —

РИСУНОК 17.1

Игравшим лучше среднего наличие зрителей помогало, тогда как игравшим ниже среднего — мешало. (Майклз и др., 1982.)

и, наверное, единственная на первые 30 лет исследований — состоит в следующем: какая перемена произойдет в нормальном социальном поведении индивидуума, когда появятся другие люди?» Несмотря на то что работа над этим вопросом началась в конце XIX века, до 1965 года не было дано исчерпывающего ответа. В том году Роберт Зайонк высказал предположение, что, когда речь идет о простых, хорошо известных вещах, ответы обычно становятся более уверенными в присутствии наблюдателей, но ответы на комплексные, сложные вопросы в присутствии других людей имеют обратную тенденцию. Зайонк заключил, что этот эффект, известный как «социальная фасилитация», по крайней мере частично обусловливает возбуждение, вызванное физическим присутствием других людей. Последующие исследования показали, что улучшение или ухудшение имеют место даже при наличии перспективы оценки, а не только при физическом присутствии (Хенчи и Гласе, 1968).

Несмотря на то что социальная фасилитация была обнаружена при использовании различных грамматических и математи-

ческих заданий, одна из наиболее ярких демонстраций этого эффекта была обнаружена в бассейне колледжа (Майклз, Бломмел, Брокато, Линкус и Роу, 1982). В этом опыте ненавязчивые наблюдатели классифицировали игроков в поло как высокого или среднего мастерства, записывая число заброшенных ими мячей, а также наличие или отсутствие других наблюдателей. Как показывает рис. 17.1, наличие зрителей снизило число игравших выше среднего и повысило число тех, кто играл ниже среднего. Чарлз Бонд и Линда Титус в 1983 году обнаружили аналогичные, хотя и менее увлекательные, результаты в статистическом мета-анализе, включавшем более 200 исследований и 20 000 субъектов. Присутствие зрителей снижало точность в комплексных заданиях и немного повышало точность выполнения простых.

Социальная леность

Социальная помощь проявляется на только в том, что ответы и решение различных задач находятся под влиянием присутствия или отсутствия других людей. Около 30 лет спустя после того как эффект социальной фасилитации был впервые зафиксирован, Уолтер Мод (1927) писал об эксперименте, демонстрирующем, что люди в группе работают не так упорно, как поодиночке. В этом эксперименте, поставленном студентом Мода Рингельманном, было обнаружено, что люди тянули за веревку сильней, когда делали это в одиночестве, чем когда их объединяли в группы по два, три или восемь человек. В среднем отдельные испытуемые вдвоем тянули каждый лишь на 93% силы, чем в одиночку; втроем — на 85%, а в восьмером — всего на 45%. В повторе этого эксперимента Аланом Ингемом, Джорджем Левинджером, Джеймсом Грейвсом и Боном Пекхамом в 1974 году были обнаружены сходные результаты даже в том случае, когда люди тянули в одиночку, но у них были завязаны глаза и они думали, что вместе с ними тянут и другие. Бибб Латанэ, Киплинг Уильяме и Стивен Харкинз в 1979 году назвали этот эффект «социальной леностью» и обнаружили, что он также возникает, когда людей просят крикнуть или похлопать в ладоши так громко, как они только могут (см. рис. 17.2).

Чем вызвана социальная леность? Ответ пока не ясен. Латанэ, Уильяме и Харкинз предположили, что социальная леность

РИСУНОК 17.2

Рисунок иллюстрирует социальную безответственность. В среднем с ростом группы вклад каждого отдельного лица снижается. Здесь средний шум сравнивается с тем, как кричит или хлопает в ладоши один человек, причем оказывается, что одиночный испытуемый делает это примерно в два раза громче, чем находящийся в составе группы из шести человек. (Латанэ, Уильяме и Харкинз, 1979.)

возникает из-за того, что люди в группе не так ясно ощущают связь между своими усилиями и результатом, как это происходит, если они работают одни. В результате ответственность за конечный результат ложится на всех членов группы, тогда как работающий один несет личную ответственность за итог работы. Разделение ответственности может иметь сильнейшее влияние на оценку и принятие решений, что и проиллюстрируют три сцены.

Сцена 1: «отстань от девушки!»

3 часа 20 минут утра, 13 марта 1964 года. Действие происходит на автостоянке рядом с железнодорожной станцией Кью Гарденс в Нью Йорке. Китти Дженовиз, 28-летняя менеджер бара возвращается домой с работы. Она припарковывает свой крас-

ный фиат, выключает фары, запирает двери и идет к дому, расположенному в 30 метрах от стоянки.

Внезапно она замечает мужчину с другой стороны стоянки. Китти бросается к ближайшей кабине вызова полиции, расположенной на проспекте, но не успевает сделать это вовремя. Мужчина хватает ее и ударяет ножом, она начинает кричать. Поперек улицы стоит десятиэтажный жилой дом, окна во многих квартирах открыты и Китти кричит: «О, Боже, он ударил меня! Помогите! Помогите, кто-нибудь!»

Мужчина из одной квартиры кричит: «Оставь девушку в покое!»

Нападавший отступает и Китти остается посреди улицы. У нее идет кровь. Огни в доме гаснут. Китти пытается добраться до своего жилища, но нападавший вновь появляется и бьет ее. В этот момент она кричит: «Я умираю! Я умираю!» В многоэтажном доме зажигаются огни, люди высовываются из окон, и нападавший садится в машину и уезжает.

Через некоторое время Китти поднимается на ноги. Мимо проезжает городской автобус, следующий в аэропорт. 3 часа 35 минут утра.

Китти наконец-то доходит до дверей своего дома и падает на пол. Возвращается нападавший, еще раз ударяет ее ножом — она умирает.

Теперь эпилог, который совершенно не успокаивает: в первом сообщении об убийстве New York Times напечатала только пять предложений на 26 странице. Две недели спустя, однако, история попала на передовицу. Почему? Потому, что полиция обнаружила, что не менее 38 «добропорядочных, законопослушных граждан» видели, что происходит, но «ни один не позвонил в полицию во время нападения» (Гансберг, 24 марта 1964, с. 1). Первый звонок в полицию поступил 30 минут спустя после того, как Китти Дженовиз подверглась нападению. Другими словами, мужчина нападал на нее три раза в течение получаса, она кричала и звала на помощь, но никто из 38 свидетелей не помог ей и даже не позвонил в полицию из своего дома.

Сцена 2: видение в тоннеле

Воскресенье, 14 июля 1990 года. Горная дорога недалеко от Флоренции, Италия. Марко Моретти везет свою шестилетнюю дочь Ванессу на пляж, когда внезапно в одном из тоннелей с (242:) ним случается инфаркт. Марко смог остановить машину и сказать Ванессе идти домой. После этого, в возрасте 33 лет, Марко умер.

Ванесса вышла из машины на дорогу и встала, прося о помощи. Машины проносились мимо с такой скоростью, что ветер валил ее с ног, но она продолжала — в крови, слезах и ссадинах — тщетно звать на помощь. За 30 минут Ванесса прошла больше мили, и сотни машин проехали мимо, но никто не остановился, чтобы помочь ей. Наконец, ее подобрал мотоциклист, и вскоре делом занялась полиция.

Эта история, как и история Китти Дженовиз, попала на первые полосы национальных газет. Итальянцы спрашивали себя, как такое могло произойти, и восприняли это как свидетельство того, что Италия больше не такая теплая страна, какой была когда-то. Например, один итальянский психолог сказал, что Ванесса — «это символ Италии, которую мы стараемся не замечать — холодной Италии, порою просто ледяной, где каждый думает о себе или в лучшем случае о нескольких близких людях» (Хаберман, 1990, 19 июля, с. А11).

Сцена 3: собрать кусочки

Начало 1970- х. Лифт в одном из крупных городов Колумбии, Сиэтла или Атланты. После того как двери лифта закрылись, некто «случайно» роняет 8 или 10 карандашей (в некоторых случаях — пятицентовиков или десятицентовиков).

Событие, являвшееся частью эксперимента Бибба Латанэ и Джеймса Даббза (1975), повторялось в 1497 случаях, в которых 145 различных людей роняли объекты перед 4813 наблюдателями. Латанэ и Даббза интересовал следующий вопрос: «Кто поможет человеку собрать рассыпавшиеся предметы?» Одним из сделанных ими тогда наблюдений было следующее: люди проявляют тем меньшее стремление помочь, чем больше народу в лифте.

Вмешательство свидетеля

Распространенной тенденцией, наблюдавшейся во всех трех сценах, является то, что ответственность за помощь разделена между большой группой людей. Когда человек сталкивается с вопро-

сом, вмешиваться ли ему, он находится под сильным влиянием присутствия других людей. Эта взаимосвязь между вмешательством и разделением ответственности была впервые зафиксирована Биббом Латанэ и Джоном Дарли (1969, 1970) в блистательной серии экспериментов по вмешательству свидетелей.

В одном из этих экспериментов Латанэ и Дарли пригласили студентов на интервью по «некоторым вопросам, возникающим в жизни современного университета». Когда студенты приходили, их сажали в комнату для ожидания в одиночестве или с двумя людьми (скажем, ассистентами экспериментатора), которым говорили вести себя пассивно. Спустя некоторое время, в комнату через вентиляционное отверстие начинала просачиваться струйка белого дыма. Латанэ и Дарли хотели пронаблюдать, когда студенты скорее сообщат о задымлении — если в комнате будут другие свидетели или если они будут сидеть в одиночестве.

Выяснилось, что три четверти студентов, ожидавших в одиночестве, сообщили о дыме, причем, половина из них — в течение первых двух минут. В то же время из 10 испытуемых, сидевших в компании двух бездействующих людей, только 1 сообщил о задымлении. Они кашляли, терли глаза, открывали окно, но не сообщали о дыме!

Когда же ожидали три студента вместе, получалась несколько иная картина. Если одиночные испытуемые сообщали о дыме в 75% случаев, то группа из трех человек должна была делать это в 98% случаев (потому что вероятность того, что никто из трех испытуемых не сообщит о дыме равна 0,25 х 0,25 х 0,25 = 0,02, т.е. 2%). Однако в группах из трех человек о дыме сообщали лишь в 38% случаев.

Чтобы убедиться, что эти результаты не являлись следствием внешних факторов, например, большей боязни пожара, возникающей у одного человека по сравнению с группой, Латанэ и Дарли решили придать эксперименту другой контекст. В эксперименте, официальной целью которого были «исследования рынка», они просили испытуемых подождать в одиночестве, с другом, с незнакомым или пассивным наблюдателем. Потом, пока испытуемые ждали, их заставляли поверить, что в соседней комнате кто- то упал и ударился. Это было сделано путем включения записи, на которой женщина всхлипывала и повторяла: «Господи, моя нога... Я... я... не могу пошевелить ею... Ой, моя коленка... ой, как больно». (244:)

В ответ на ее плач 70% студентов, ждавших в одиночестве, предложили помощь. Это значит, что если бы двое, ждавшие вместе, поступали бы одинаково, они предложили бы помощь в 91% случаев (поскольку вероятность того, что оба субъекта не сделают этого, была равна 0,3 х 0,3 = 0,09, т.е. 9%). Однако пары предлагали помощь лишь в 40% случаев, если испытуемые были незнакомы, и в 70%, если это были друзья. Итак, даже несмотря на то что пары друзей чаще предлагали свою помощь, сдерживающий эффект все же проявлялся, если исходить из результата, полученного с одиночными субъектами. Сдерживающий эффект от присутствия другого человека еще ярче проявлялся, когда последний был совершенно пассивен. В этом случае помощь предлагали лишь 7% испытуемых.

Латанэ и Дарли получили те же результаты в нескольких дополнительных опытах, и со времени их первой работы многие другие исследователи подтвердили, что помощь сдерживается присутствием других людей. Фактически за годы, прошедшие после первого эксперимента Латанэ и Дарли, в 48 из 56 экспериментов обнаружено, что свидетели вмешиваются значительно реже, если присутствует кто- то еще (Латанэ и Нида, 1981). В среднем в ходе этих 56 опытов люди, являвшиеся единственными свидетелями, действовали в 75% случаев, а группы — только в 53%.

Существуют ли группы людей, защищенные от сдерживающего эффекта? Согласно результатам обзора, сделанного Биббом Латанэ и Стивом Нида в 1981 году, существует только одна такая группа в американском обществе — это дети до 9 лет. После этого возрастного рубежа на решение вмешаться сильно влияет присутствие других людей.