И там я встречаю эту сексуальную

они могут и отслеживаться, и отфильтровываться. Особенно хорошо это видно на примере слуховых признаков, когда, например, на вечеринке с коктейлем можно слушать голос одного человека, улавливая в то же вре­мя что-то из голосов других присутствующих. Многим из нас случалось замечать, как перескакивает внимание с голоса нашего собеседника на чей-нибудь другой, рассказывающий сочную сплетню. Это довольно лег­ко — настроиться на рассказчика сплетни и одновременно скрывать, что не слушаешь занудную историю своего собеседника о его поездке в Бар­селону. Правда, можно себя раскрыть каким нибудь вопросом невпопад, вроде: "Вы были когда-нибудь в Европе?"

В качестве еще одного примера можно вспомнить сцену из "Мнимого больного" Мольера, когда два персонажа — ипохондрик и доктор —начи­нают говорить одновременно. Вы пытаетесь слушать обоих, но обнару­жив, что только путаетесь, решаете "настроиться" на кого-то одного; дру­гого вы тоже слышите, но не разбираете, что он говорит.

Какие механизмы внимания задействованы в приведенных приме­рах? Здесь можно выделить четыре аспекта:

Ф сознание

Ф пропускная способность и избирательность

4 управление вниманием

4 уровень возбуждения и/или интерес.

Как видно из примера со спектаклем, вы обращаете внимание только на малую часть всего того, что происходит на сцене: вы можете направ­лять внимание избирательно, сосредотачиваясь на одних признаках (на­пример, на говорящем человеке) больше, чем на других. Тот факт, что наше внимание действует избирательно, имеет несколько объяснений.

•аружение и интерпретация сенсорных сигналов

Во-первых, наша способность к обработке информации ограничена "про­пускной способностью канала". Во-вторых, мы можем в какой-то степени управлять тем, на что обратить наше внимание. Если два персонажа гово­рят одновременно, мы можем выбирать, к кому из них прислушиваться. В-третьих, восприятие событий связано с нашим "уровнем возбуждения", который, в свою очередь, связан с нашим интересом. Наконец, то, на что вы обращаете внимание, есть часть вашего сознательного опыта. Эти че­тыре темы составляют "активный центр" исследований внимания. Рас­смотрим теперь каждую из них отдельно.

Мы начнем разговор о внимании с одного древнего и в то же время нового понятия: сознание. Тема сознания уже давно горячо обсуждается пророками, философами, психоаналитиками и психологами. Вильям Джеймс (1890) сравнивал сознание с избирательной комиссией, выбира­ющей что-либо одно из многих стимулов, причем выбранный стимул при этом выделяется и акцентируется, а все остальное подавляется. Однако, с пришествием психологии, нацеленной на разработку причинно-след­ственных связей поведения, эта тема потеряла свою привлекательность. Но не так давно некоторые ученые обратились к ней снова.

Одним из признаков того, что люди начинают интересоваться сознани­ем, Краудер (Crowder, 1985) считает развитие представлений о кратковре­менной памяти (как отдельной структурной единице в схеме обработки информации). Некоторые ученые по-новому рассматривают замечание Джеймса о том, что первичная память — это "обратная сторона содержи­мого сознания". Кроме того, сознание стало неотъемлемой частью несколь­ких влиятельных теорий памяти, включая пересмотр Тульвингом (Tulving, 1985) его взглядов на эпизодическую и семантическую память.

В общем, под сознанием мы понимаем знание о событиях или стиму­лах окружающей среды, а также знание о когнитивных явлениях, таких как память, мышление и телесные ощущения. Подобно многим важней­шим аспектам интеллектуальной жизни человека, изучение сознания было изгнано из экспериментальной психологии радикальными бихевиориста-ми в первой половине 20-го века, и оно было объявлено эпифеноменом². Усилиями когнитивных психологов (см. Hilgard, 1980; G.Mandler, 1975; Miller, 1980; Tulving, 1985; G.Underwood, 1982) исследования сознания были восстановлены в правах как "важные, полезные и необходимые" (Mandler, 1975).

Возможно из-за того, что эта тема сама по себе не поддается легким аналитическим измерениям, психологи-экспериментаторы не отнеслись к проблеме сознания с тем же пылом, какой они проявили в других облас­тях — например, при изучении слухового внимания. Кроме того, сильно недоставало теоретических моделей, которые могли бы направить иссле­дования в этой области. Исключение составляют публикации Эндела Туль-

²Читателю, интересующемуся этой историей, предлагается обратиться к рабо­те: Ernest Hilgard "Consciousness in Contemporary Psychology", опубликован­ной в выпуске Annual Review of Psychology за 1980г.

винга из университета в Торонто. В одной из своих работ (Tulving, 1985) он предложил выделить три разновидности сознания у человека: аноэтич-ное, поэтичное и автоноэтичное. Каждой из них соответствуют три вида памяти: эпизодическая, семантическая и процедурная. Мы пока отложим подробное рассмотрение этих видов памяти и отметим здесь только самые существенные детали.

Процедурная память связана с тем, как делается нечто — с приобре­тением, сохранением и применением навыков, умений. Семантическая память имеет дело с представлением знаний о мире, а эпизодическая связана с запоминанием лично переживаемых событий. Тульвинг утвер­ждает, что для каждой из этих систем памяти характерен отдельный тип сознания.

Взаимоотношения между системами памяти и типами сознания отра­жены в Табл. 4.1. Аноэтичное сознание иногда называют "незнающим", поскольку оно ограничено во времени текущей ситуацией. Этот тип со­знания позволяет человеку фиксировать признаки окружения и реагиро­вать своим поведением на данную обстановку. Находясь в поэтичном, или "знающем" сознании, человек может осознавать объекты, события и их взаимосвязь при отсутствии этих объектов или событий. Это более символический тип сознания по сравнению с аноэтичным. Самым слож­ным типом является автоноэтичное ("знающее о себе") сознание, кото­рое связано с эпизодической памятью. Такое сознание необходимо для запоминания лично переживаемых событий. Использование автоноэтич-ного сознания помогает воспроизвести лично пережитое событие, факт из своей прошлой жизни. Этот тип сознания, связанный с эпизодической памятью, отличается от других типов сознания (поэтичного и аноэтично-го), которые связаны с восприятием, мышлением, воображением или сна­ми.

Предложенное Тульвингом деление типов сознания и их корреляция с отдельными видами памяти явились важным шагом к тому, чтобы из­влечь исследования сознания из мрака метафизических спекуляций пре­дыдущего поколения ученых и поместить его точно в сердцевину совре­менной психологии памяти и познания. Судьба этой передовой идеи зас­луживает более тщательного рассмотрения. Исследования мозга, особен­но когда это касается сознания и специализации полушарий, захватили умы многих. К этой теме мы сейчас и переходим.

Табл. 4.1.Схема взаимоотношений между системами памяти и различны­ми типами сознания.

Эпизодическая Семантическая Процедурная

Автоноэтичное

Ъ

Неэтичное

А ^

Аноэтичное

* Взято из: Tulving (I985b). груженые u интерпретация сенсорных сигналов

Давным-давно, в 1869 году французский врач Поль Брока (по имени кото­рого назван участок мозга, связанный с речевыми функциями) открыл, что закон симметрии тела не применим к работе мозга. У пациентов с поврежденным левым полушарием мозга происходит замедление и зат­руднение речи, но аналогичные повреждения правого полушария не вы­зывают речевых нарушений. Исследования Роджера Сперри и его коллег (Sperry, 1968, 1974) дали новые свидетельства асимметрии мозга. Рабо­ты Сперри, удостоенные нобелевской премии в 1981 году и получившие название "исследования расщепленного мозга", проводились на пациен­тах с рассеченным мозолистым телом. Мозолистое тело соединяет два мозговых полушария, и посредством разрезания волокон мозолистого тела можно купировать некоторые виды эпилепсии. Пациенты, подвергнутые этой процедуре, давали редкую возможность изучить обработку инфор­мации в каждом из полушарий. Так, например, в одной серии эксперимен­тов испытуемому с завязанными глазами давали пощупать объекты пра­вой рукой. Сенсорная информация, обнаруженная правой рукой, должна идти в левое полушарие, управляющее генерацией речи. В условиях, ког­да мозолистое тело пациента рассечено, он все равно может определить название предмета, находящегося у него в правой руке. Однако, если объект находится у него в левой руке, импульсы от которой обычно идут в правое полушарие, где функции генерации речи как правило не локали­зованы, то пациент не способен назвать этот объект.

Для изучения сознания результаты этого исследования означали, что у человека могут работать два типа сознания: одно — для речевого зна­ния и обработки информации в левом полушарии, а другое — для про­странственных функций, локализованных в правом полушарии. (Допол­нительную информацию можно найти в: Gazzaniga, 1970; Jaynes, 1976; Ornstein, 1977; Springer and Deutsch, 1981.) Орнштейн утверждал, что неодинаковым развитием двух полушарий можно объяснить ряд фунда­ментальных интеллектуальных различий между индивидуумами. Одни люди проявляют необычные вербальные способности, а другие лучше справляются с механическими и пространственными законами. Не связа­ны ли эти различия с доминированием левого или правого полушария? Орнштейн также полагал, что в Западных культурах выделяются логи­ческое мышление, чтение и вербальная обработка информации, тогда как в других культурах — особенно Восточных — акценты ставятся на тех формах сознания, которые основаны на интуиции и инсайте³.

Один из путей анализа сознания заключается в том, чтобы провести различие между материалом, который постигается нами непосредствен­но, и материалом, который лежит на более скрытом уровне.

Уровни сознания. Видимо, каждое из пяти чувств имеет отношение к различным уровням сознания. Рассмотрим, например, осязание. Прежде, чем прочитать предыдущее предложение (и, следовательно, направить свое внимание на это чувство), вы, наверное, не ощущали веса вашей одежды или давления очков на виски и переносицу, или ограниченную обувью подвижность пальцев на ноге, или давления на ваши ягодицы. Тем не менее, когда ваше внимание направлено на какое-то из этих ощущений,

Сознание специфич­ность ПОЛ] шарий

³Инсайт — внезапное озарение разума, мгновенное усмотрение решения про­блемы.— Прим. ред.

вы начинаете осознавать их. Видимо, мы не только можем направлять на что-то наше сознание, но в повседневной жизни проходим через различ­ные для каждого чувства уровни сознания. Иногда мы так сосредоточены на какой-то мысли, что все остальные мысли и ощущения просто исклю­чаются. Мы "захвачены мыслью". Большая часть нашей психической энер­гии в таких случаях направлена на что-то одно. В другие, менее напряжен­ные моменты, когда наше внимание более или менее распылено, оно мо­жет охватывать много ощущений.

Внутренние явления, например, воспоминания, также имеют отноше­ние к нескольким уровням сознания. В то время как вы читаете эту главу, ваше осознанное мышление занято в первую очередь идеями сознания, но вполне возможно, что на информацию, содержащуюся здесь, накладыва­ются другие мысли и воспоминания. Иногда эти посторонние мысли быва­ют настолько сильны, что вы можете прочитать много страниц и не по­мнить ничего из "прочитанного".

Тема глубины воспоминаний и сознания прошла в психологии бурную историю — от убеждения Э.Б.Титченера, что предметом психологии дол­жно быть изучение сознания, до заявления Джона Уотсона (John Watson, 1913) о том, что "настало то время, когда психология должна отвергнуть всякие ссылки на сознание", и затем — к Зигмунду Фрейду, утверждав­шему, что тема сознания и подсознательного является центральной для понимания нормальной и анормальной личности.

Считается, что легко вызываемые воспоминания, такие как имена близ­ких друзей, находятся в предсознательном состоянии. Когда мы вызыва- . ем информацию из предсознания, мы переносим ее в сознательное состо­яние.

Есть воспоминания, которые менее доступны. Такие воспоминания и мысли называются бессознательными идеями; большинство из них Фрейд и его последователи считали вовсе недоступными. Они полагали, что боль­шинство бессознательных идей находятся в подавленном состоянии, по­скольку они представляют ту или иную угрозу для личности.

Рассматривать сознание в контексте внимания имеет смысл потому, что оба они имеют одно общее свойство — ограниченную пропускную способность. Как следует из предыдущего обсуждения, в течение некото­рого времени только ограниченное количество информации может быть объектом нашего внимания или обрабатываться нами. Общепризнано так­же (хотя и трудно найти этому эмпирическое подтверждение), что мы можем какое-то время удерживать в сознании только что-нибудь одно.

Мандлер (Mandler, 1974) утверждал, что ограниченная емкость крат­ковременной памяти, объем непосредственной памяти, ограниченные воз­можности оценочных суждений и т.п.— все это можно отнести на счет ограниченного объема сознаваемого содержания. В рамках информацион­ного подхода существует всего несколько серьезных теоретических работ по сознанию. Автор одной из них (Shallice, 1972) утверждает, что повто­рение информации в памяти и селективное внимание предполагают учас­тие сознательного процесса. Он также полагает, что сознание выполняет двойную задачу: оно выбирает, какая система действия будет доминиро­вать, и устанавливает для нее цель.

Найссер (Neisser, 1976) критически относится к мнению, что сознание ограничено в какое-то время одним предметом; он утверждает, что такой вывод может быть следствием культурных особенностей и что сама идея

^ужение и интерпретация сенсорных сигналов

"одного предмета" весьма неопределенна (можно спросить, например, "Сколько объектов я осознаю, когда слушаю оркестр, смотрю балет, веду машину или занимаюсь любовью?") (стр. 104):

"Тема сознания и внимания очень сложна, и надежные данные добываются с трудом. Одна из причин столь плохой разра­ботанности этой области состоит в том, что в связи с ней трудно поставить такие вопросы, которые можно было бы подвергнуть экспериментальному изучению. Но вопреки своей сложности, эта тема слишком важна, чтобы долго оставаться в тени."