Эмоции как организующий фактор сознания
Несмотря на очевидную пользу различения сознания, понимаемого как способность к ощущению и осмыслению, и содержания сознания, нередко приходится сталкиваться с описаниями сознания как набора структур и операций. Сознающий'ра-зум активен, и его активность обычно воплощается в образах, мыслях, эмоциях и аффективно-когнитивных ориентациях, причем последние являются наиболее распространенными структурами сознания. Различные техники медитации, разработанные в рамках восточных религий и философских систем, на первый взгляд доказывают возможность и бессодержательного, пассивного сознания, но, по нашему мнению, это отсутствие содержания следует рассматривать скорее как особое состояние сознания. В противоположность ему обычные состояния сознания, как и подавляющее большинство особых состояний сознания, характеризуются наличием содержания. Мы склонны считать, что именно эмоции и аффективно-когнитивные ориентации составляют фундаментальное содержание сознания, организуют и направляют его.
Эншен (Anshen, 1966), редактор «Credo Perspectives», серии интеллектуальных автобиографий выдающихся умов нашего времени, писала:
•Личность объединяет в себе прежде всего эмоциональный, а не интеллектуальный опыт. Основная роль процесса познания состоит в том, чтобы интегрировать личное в более крупное единство, так как, как по мере развития целого, его составные части требуют все большей и большей независимости и индивидуальности, подчиняясь при этом общему контексту (р. 9).
Далее, говоря об эмоциях, она подчеркивает их важную роль в жизни и творчестве: «Человек, отказывающийся отделить работу от личной жизни, любовь от познания, совершает поступок, отдает себя во власть страсти, которая наполняет смыслом его жизнь» (р. 17).
Многие ученые, философы и деятели искусства признавали особую роль эмоций в работе сознания и в поведении человека. Химвич (Himwich, 1962) даже ввел особый термин — «тимэнцефалон» (от греческого thymos — «сильное чувство, страсть») для обозначения структур мозга, ответственных за эмоции. Рассматривая эмоцию как главный аспект сознания, Химвич считал, что тимэнцефалон привносит в сознание первоначальное понимание эмоции. Джон (John, 1962) определяет сознание как множество эндогенных и экзогенных ощущений и считает, что «аффект и оценка, уникальные для каждого чувствующего организма, упорядочивают и окрашивают сознание» (р. 81). Шагас (Shagass, 1962) определяет эмоцию как субъективно ощущаемый аспект поведения и указывает, что эмоция может характеризовать все поведение.
Как уже говорилось, Синнот считает, что ощущение, или переживание, биологической направленности формирует желание, которое служит основой для возникновения эмоции и своеобразным мостом, соединяющим вещество и жизнь (сознание).
Очевидно, что человек — это система, развитие которой подчиняется общим законам природы. Но кроме того, человек — еще и живая система. Человек вторгся в мир физических явлений со своими сомнениями и радостями. Он не запрограммированный автомат, а чувствующее и мыслящее существо, и его проблемы сосредоточены в сферах разума, души и духовности, воплощены в эмоциях, целях, ценностях и идеалах (Sinnott, 1966, р. 88).
Синнот пишет, что биолог, изучающий жизнь объективно и отстраненно, никогда не постигнет ее так же глубоко, как поэт, который воспринимает ее чувственно. Здесь Синнот подчеркивает важнейшую роль аффективного опыта даже в таком, казалось бы, далеком от страстей виде деятельности, как научное познание.
В следующих разделах мы рассмотрим различные структуры и операции сознания в их взаимодействии с эмоциями.
ОЩУЩЕНИЕ, ЭМОЦИЯ, СОЗНАНИЕ
На настоящем этапе развития науки мы вынуждены рассматривать ощущение как наиболее элементарный компонент сознания. На нейрофизиологическом уровне ощущение — это электрохимическая реакция организма, возникающая в ответ на стимуляцию, как внешнюю, так и внутреннюю. На уровне сознания ощущение представляет собой переживание этой электрохимической реакции. Задаваясь вопросом «как переживается ощущение?», мы невольно возвращаемся к проблеме разграничения материи и разума.
Западные мыслители, как правило, исключают возможность переживания ощущения «в чистом виде» (James, 1890; Nathan, 1969), считая, что ощущение, достигая сознания, преобразуется в перцептивный образ. Таким образом, восприятие определяется ими как ощущение, обретшее смысл, причем предполагается, что этот смысл обретается мгновенно. «Мы слышим музыку, а не звук; мы видим предметы, а не отраженный ими свет» (Nathan, 1969, р. 260). Однако Натан все же допускает возможность раздельного существования ощущения и образа и высказывает предположение, что неосмысленное ощущение — это тема, которая должна стать предметом будущих научных исследований.
Ощущение, смысл и эмоция
Наша позиция по этому вопросу такова. Мы рассматриваем ощущение как отдельный феномен, однако считаем, что для сознания характерна сильная тенденция трансформировать ощущение, или сенсорную информацию, в аффект, восприятие и когнитивный образ. Сенсорная информация первоначально трансформируется в аффект, который в свою очередь организует дальнейшие сенсорные сообщения, адресуя их перцептивно-когнитивным процессам.
Сенсорная информация сначала, как правило, трансформируется в эмоцию интереса, и мы подробно обсудим этот процесс в главе 4. Ряд авторов подчеркивает, что в некоторой мере эмоциональность свойственна обычным состояниям сознания, что она предшествует когнитивным процессам. Шпитц (Spitz, 1965) доказал, что обычное состояние сознания всегда характеризуется определенным уровнем эмоций. Основываясь на его рассуждениях, Липер (Leeper, 1965) приводит веские доводы в пользу того, что эмоция фактически является необходимым элементом перцептивного процесса.
Трактовка западными учеными и философами восприятия в виде ощущения, обретшего смысл, сходна с позицией теории дифференциальных эмоций, — при том условии, что под смыслом мы будем подразумевать эмоцию (интерес, радость, печаль или гнев). Эмоция может быть представлена в сознании очень слабо, и ее влияние может быть почти неуловимым, но это влияние есть и оно постоянно, оно проявляется в трансформации когнитивных процессов или даже в конкретных действиях. Так, например, человек, которого раздражает непрерывное жужжание газонокосилки за окном, в конце концов примет решение залить газон асфальтом, тогда как в момент переживания сильного сексуального влечения в этом же газоне он увидит прекрасный антураж для любовных утех.
Аффекты и уровни сознания
Теория дифференциальных эмоций и психоаналитическая теория сходятся во мнении, что эмоция по своей природе является феноменом сознания, однако первая в отличие от второй считает субъективное переживание эмоций главным организующим фактором сознания и основой избирательности и целенаправленности человеческого разума. Эмоция всегда «сознательна», но не всегда распознается, не всегда символизируется, — в отличие от низших уровней недифференцированного возбуждения, которые могут быть не только несимволизированными, но и неосознанными. Относительно высокая информационная специфичность эмоций по сравнению с недифференцированным возбуждением делает их исключительно важными для адаптации и эффективности поведения индивида. Так, например, эмоция интереса обеспечивает селективность восприятия и направленность внимания, характерные для обычных состояний сознания.
Мне представляется бессмысленным истолковывать различия между понятиями «переживание», «сознание» и «осознание», — во всех этих понятиях содержится экзистенциальная дихотомия (переживание — отсутствие переживания, сознающий — не сознающий, осознание — неосознание). Однако подобные противопоставления не всегда уместны, если мы беремся описывать явления в сфере разума. Ведь разные явления могут быть представлены на разных уровнях осознания, осознаваться в большей или меньшей степени (Snygg, Combs, 1949). Например, в настоящий момент, работая над книгой, я с наибольшей остротой осознаю свой интерес к работе и стремление писать ясно и убедительно. Я понимаю, что может случиться так, что я столкнусь с какой-нибудь проблемой, огорчусь и начну бояться, что не справлюсь с работой. При этом я почти не осознаю силу притяжения земли и то давление, которое оказывают на стул мои ягодицы, но еще меньше (только изредка) осознаю доносящиеся до меня звуки. Все эти обстоятельства влияют на мои мысли и действия (либо вызывают интерес, либо досаждают мне) в зависимости от того, какое положение они занимают в моем сознании. Как правило, уровень осознания феномена может служить показателем его мотивационной ценности для текущей деятельности.
эмоция и ВОСПРИЯТИЕ
Классические исследования восприятия (Ittelson, Kilpatrick, 1951) продемонстрировали, что у взрослого человека процесс восприятия не ограничен простым преобразованием сенсорной информации. Ощущая, воспринимая комплекс стимулов, порождающих определенное ощущение, человек привносит в это ощущение нечто свое. Это привнесенное им «нечто» обычно трактуется как функция прошлого опыта. Иттельсон и Килпатрик приводят ряд исследований, в которых было показано, что необычные и неожиданные конфигурации стимулов могут стать причиной ошибок восприятия, и делают вывод:
Эти и множество других экспериментов наглядно показывают нам, что восприятие никогда не бывает абсолютно точным отражением того, что «есть на самом деле». Мы видим не предмет, не явление, а свой прогноз, свою собственную, личностно обусловленную конструкцию, которая дает нам наилучшую возможность для претворения наших замыслов в действия (р. 184).
Этот вывод можно переформулировать следующим образом: мы воспринимаем мир исходя из своих желаний, потребностей и целей; наши желания, потребности и цели — это наши эмоции или их производные.
Мы воспринимаем все многообразие воздействующих на нас стимулов очень избирательно, и эту избирательность восприятия и внимания логично трактовать как функцию аффекта. Аффектом, который чаще всего направляет наше восприятие и внимание, является эмоция интереса. Однако следует заметить, что интенсивность эмоции интереса может быть как очень слабой, так и чрезвычайно высокой, и в последнем случае эта эмоция переживается нами как возбуждение.
Сознание, даже в обычном состоянии, всегда характеризуется некоторой степенью эмоциональности, поэтому можно утверждать, что восприятию предметов, явлений или людей обязательно предшествует эмоция или комплекс эмоций. Эмоции непосредственным образом влияют на процесс восприятия, они фильтруют и модифицируют сенсорную информацию, поступающую в сознание от рецепторов. Именно оттого, что эмоция взаимодействует с сознанием уже на этапе приема сенсорной информации, ощущение не регистрируется в сознании «в чистом виде». Эмоция может трансформировать зрительные, слуховые, соматические и даже вкусовые и обонятельные ощущения. И в самом деле, преподаватель скорее дождется лестной оценки себе и своему курсу лекций от студента, успешно сдавшего экзамен, чем от его незадачливого соученика. Заковыристые или плохо сформулированные вопросы первый студент сочтет случайной и простительной ошибкой преподавателя, а второй — жестокой несправедливостью или даже злым умыслом.
Каждый из аффектов и каждая из бесконечного множества их комбинаций влияют на наше восприятие по-своему. 1ак, радуясь, мы видим мир в розовом свете, он кажется нам прекрасным и исполненным гармонии, тогда как, предаваясь печали, мы скажем, что все вокруг серое и угрюмое. Разгневанный человек во всем видит препятствие и помеху, а преисполненный отвращения всегда найдет повод поморщиться. Человек, к которому мы испытываем презрение, кажется нам низким и в каком-то смысле ущербным. Когда мы переживаем ужас, поле нашего восприятия сужается, мы не видим ничего, кроме пугающего объекта. Испытывая стыд, мы мелочно перебираем в памяти свои ошибки, наше самоосознание в такие моменты становится чрезвычайно обостренным. Обвиняя себя в ухудшении отношений или в разрыве с человеком, мы воспринимаем его совершенно иначе, чем прежде. Перефразируя Синшеймера (Sinsheimer, 1971 ), можно сказать, что очень многие образы, которые мы называем образами восприятия, на самом деле являются нашими представлениями, порожденными взаимодействием сознания и эмоций.
Эксперимент, проведенный Изардом, Вемером, Ливси и Дженнингсом (Izard, Wehmer, Livsey, Jennings, 1965), наглядно демонстрирует влияние эмоций на перцептивные процессы. Исследователи отобрали равное количество фотографий людей, сделанных в момент переживания ими положительной или отрицательной эмоции. Затем было отобрано такое же количество фотографий, запечатлевших эпизоды позитивных и негативных межличностных взаимодействий. Все эти фотографии предъявлялись испытуемым через стереоскоп.
Испытуемые были разбиты на две группы. С испытуемыми одной группы экспериментаторы обращались дружелюбно и сердечно, а с испытуемыми второй группы — холодно и формально, намеренно вызывая у них негативные чувства. Два класса фотографий — с изображениями, одни их которых имели положительную, а другие негативную окраску — предъявлялись испытуемым в случайном порядке на оба глаза, то есть независимо от доминирования левого или правого глаза испытуемые видели каждый тип фотографий равное количество раз каждым глазом. Испытуемые первой группы, чувствовавшие себя комфортно, гораздо чаще сообщали о том, что видят на фотографии счастливое выражение лица или эпизод позитивного межличностного взаимодействия, чем испытуемые второй группы, которые, испытывая раздражение или злость, чаще характеризовали выражение лица на представленной фотографии как злобное или хмурое, а межличностные отношения — как враждебные. Этот эксперимент наглядно и убедительно показал, что переживаемая человеком эмоция оказывает непосредственное влияние на процесс зрительного восприятия.
Проводились также эксперименты по изучению влияние настроения на восприятие и оценку человеком других людей. Так, например, было установлено, что в радостном настроении у человека формируется гораздо более благоприятное впечатление о людях, чем в грустном (Forgas, Bower, 1987).