Субъективная вероятность успеха

Измерение или задание субъективной вероятности успеха до сих пор производится различными способами и остается при этом весьма запутанным делом (см.: Schneider, 1971; Moulton, 1974). Первоначально Аткинсон ввел понятие вероятности успеха, исходя из убеждения в том, что объективная и субъективная вероятности успеха совпадают. От этого убеждения ему пришлось отказаться уже после первой серии разработанных на основе данной модели экспериментов (Atkinson, 1958a, b). Высоко­мотивированные испытуемые оказывались максимально мотивированными (о чем свидетельствовали их достижения и результаты исследования уровня притяза­ний) при объективной вероятности успеха, составлявшей менее 0,5.

Это, однако, еще не означает отсутствия соответствия между объективной и субъективной вероятностями. Дело в том, что высоко мотивированные испытуе­мые могли, вопреки модели, предпочесть фактическую вероятность, составлявшую менее 0,5. В реальности это происходит сплошь и рядом, однако в исследованиях впервые было отмечено лишь в 1955-1956 гг. (Heckhausen, 1963a).

Если задачи одинаковой степени трудности следуют одна за другой, то, как пра­вило, отношение частоты предшествующих успехов к числу предпринимаемых попыток в качестве объективного показателя вероятности успеха почти полностью соответствует субъективной вероятности успеха, описываемой испытуемым перед выполнением очередной задачи. Как установили Джоунс, Рок, Шейвер, Геталс и Уорд (Jones, Rock, Shaver, Goethals, Ward, 1968), при решении проблемных задач чередование успеха и неудачи также оказывает определенное влияние. Если вна­чале частота успеха быстро возрастала, то испытуемый оценивал вероятность по­следующих достижений выше, чем в ситуации, когда вначале успех достигался зна­чительно реже, хотя в обоих случаях относительная частота успеха в ходе решения всех задач сохранялась на одном уровне. Отсюда можно сделать вывод, что объек­тивная и субъективная вероятности успеха тем больше соответствуют друг другу, чем скорее испытуемый после начального периода научения достигает верхнего плато достижения и начинает рассматривать его в качестве такового.

Проблема отношений между объективной (подсчитываемой на основе относи­тельной частоты успеха) и субъективной (указываемой испытуемыми после совер­шения нескольких удачных и неудачных попыток) вероятностями успеха была сис­тематически проанализирована Шнайдером (Schneider, 1971, 1973, 1974) в связи с решением задачи на сенсомоторные умения: от испытуемых требовалось забросить в ворота металлический шар с девяти разных расстояний. Как выяснилось, при этом субъективные вероятности усдеха по сравнению с объективными постоянно завы­шались, за исключением низшей (наиболее трудной) части шкалы вероятности успеха. Завышение степени вероятности успеха при решении других весьма разно­образных легких задач и задач средней трудности, связанных с деятельностью до­стижения, было отмечено также Хоуэллом (Howeli, 1972). Еще отчетливее тенденция к завышению вероятности успеха проявляется в случае, когда каждую последующую ступень объективной вероятности испытуемый, отвечая на вопрос о возможности попадания, должен охарактеризовать словами-«да» или «нет».

На рис. 8.10, а показана зависимость средней субъективной вероятности успеха и относительной частоты предсказаний попаданий (ответы «Да») от объективной вероятности успеха (относительная частота попадания). Подобные тенденции к завышению, по-видимому, характерны для переживания, связанного с темой до­стижения как такой проактивной мотивацией деятельности достижения, в кото­рой находит свое выражение стремление улучшить результаты или предвосхищение будущих успехов, зависящих от собственных усилий и тренировок. На рис. 8.10, Ь приведен типичный пример случайных событий, а именно зависимость субъектив­ной вероятности выигрыша в азартной игре от различной объективной вероятно­сти выигрыша (Preston, Baratta, 1948).

Рис. 8.10. Функция оценки вероятности наступления событий от а) связанной с достижением

и б) связанной со случайностью объективной вероятности наступления событий, а) Средняя субъективная

вероятность успеха (WJ и откхительная доля прогнозов успеха (ответы «да») как функция объективной

вероятности успеха в задании на ловкость (Schneider, 1974, S. 162). б) Субъективная вероятность выигрыша

в азартных играх с разной объективной вероятностью выигрыша (Preston, Baratta, 1948)

Оценка вероятности успешного достижения отличается от функций, выявлен­ных при определении вероятности наступления чисто случайных событий и име­ющих вид перевернутой буквы «S», которые несколько преждевременно были расценены как типичные для описания взаимосвязи объективной и субъектив-

ной вероятности успеха (Coombs, Dawes, Tversky, 1970). Для случайных событий характерно то, что их вероятность завышается, если эти события редки, а в том слу­чае, если они часты, занижается более чем на 0,20. Канеман и Тверски (Kahneman, Tversky, 1984) исследовали психофизику выбора вне деятельности достижения в условиях риска и его отсутствия и обнаружили, что наряду с вероятностями ред­ких событий переоцениваются — по отношению к событиям средней частоты — и вероятности частых событий. Согласно данным Литвина (Litwin, 1966) и Мото-видло (Motowidlo, 1980), в случае деятельности достижения при достаточном опы­те знакомства с заданиями разных степеней сложности субъективная вероятность успеха представляет собой монотонно возрастающую функцию от объективной вероятности успеха, лишь незначительно превосходящую значения объективной вероятности. Поэтому при общих оценках субъективной вероятности успеха впол­не можно полагаться на объективное распределение результатов предшествующей

работы над заданиями.

Некоторые авторы пытались задавать вероятности успеха путем простого со­общения вымышленных социальных стандартов выполнения деятельности (на­пример, Feather, 1963b, 1966). Такое средство подходит для того, чтобы стимули­ровать личную включенность испытуемых в деятельность и актуализировать са­мооценку способностей (Halisch, Heckhausen, 1988; Nicholls, 1984a, b; см. также ниже — соотносительные нормы). Однако ценность такого приема неоднозначна, поскольку сообщение одного и того же стандарта данной референтной группы ве­дет к разным выводам у разных испытуемых; причем это зависит от того, как дан­ный испытуемый оценивает свое место в референтной группе по уровню способ­ностей.

Впрочем, сообщение высоких и низких социальных стандартов влияет на ис­пытуемых лишь в виде общей тенденции. Как показывают результаты Физера (Feather, 1963b, 1966), при сообщении информации, подразумевающей высокую вероятность решения, испытуемые остаются явно более сдержанными, а при сооб­щении информации, подразумевающей низкую вероятность решения, — явно бо­лее уверенными, чем следовало бы, исходя из указаний экспериментатора. Кроме того, оказалось, что после своего переживания собственного неуспеха вероятность успеха снижается сильнее, чем она повышается после достижения своего собствен­ного успеха; впрочем, это известно также и из исследований уровня притязаний.

Уровень притязаний: выбор задания и постановка целей

Модель выбора риска первоначально создавалась для объяснения сдвигов уровня притязаний. Их можно исследовать с помощью двух экспериментальных парадигм. В парадигме выбора заданий испытуемый должен выбирать задания из множества однотипных задач разной сложности (например, выбирать одну из намеченных заранее дистанций при бросании предмета или ворота разной ширины при одной и той же дистанции или выбирать листок с заданием из серии все более сложных и запутанных лабиринтов). В случае же постановки целей надо повторно выполнять одно и то же задание, причем поставленная цель выражается в терминах времени, необходимого для решения задачи, количества правильных ответов или числа ошибок.

Вскоре был установлен впоследствии многократно подтвержденный факт: с уве­личением мотива достижения не наблюдается соответствующего увеличения уров­ня притязаний; предпочтение, скорее, отдается слегка завышенным, но достижи­мым целям, а не нереалистически высоким. В парадигме выбора заданий использу­ется прежде всего игра в набрасывание колец. Еще в одном из ранних исследований Мак-Клелланда (McClelland, 1958c), проводившемся с испытуемыми-дошкольни­ками, было установлено, чтодютивируемые успехом испытуемые предпочитают «разумный риск» и не выбирают ни слишком легких, ни слишком сложных зада­ний. На рис. 8.11 приведен график выбора расстояния при бросании колец высоко-и слабомотивированными испытуемыми, определенными по показателям nAch и TAQ, для выборки испытуемых, результаты которых располагаются соответственно выше и ниже медианы (Atkinson, Litwin, 1960). Аналогичные результаты для пока­зателя надежды на успех получил Хекхаузен (Heckhausen, 1963b), использовавший парадигму целеполагания. На рис. 8.12 показано различие значений целевого от­клонения у разных групп испытуемых, решавших задачи с лабиринтами; каждой группе поставлена в соответствие выраженность у нее мотива. Испытуемые, моти­вированные успехом, предпочитают средние по трудности или слегка завышенные цели, а мотивированные неудачей склонны К экстремальном выборам.

Рис. 8.11.Частота (в %) выбора расстояния при бросании колец у двух групп испытуемых с разным результирующим мотивом дхтижения {nAch > TAQ и nAch < ТАО) (Atkinson, Litwin, 1960, p. 55)

В той мере, в какой исследователи обращают внимание лишь на то, находятся ли наиболее предпочитаемые (или наиболее избегаемые) выборы в зоне средней сложности, и не привязывают их к значению вероятности успеха 0,50, большинство работ подтверждает модель выбора риска. Если же измеряется вероятность успеха для предпочитаемых выборов, то сплошь и рядом обнаруживается отклонение от предсказаний модели: максимум предпочтения вне зависимости от того, опреде­ляется он как объективная или как субъективная вероятность успеха, находится ниже 0,5, обычно где-то между 0,3 и 0,4. Что же касается испытуемых с мотиваци­ей избегания неудачи, то они в соответствии с моделью должны избегать задач средней степени сложности и предпочитать им очень легкие или очень трудные задачи. Это предсказание модели, касавшееся индивидов с мотивацией избегания неудачи, в столь категоричной форме подтверждалось редко. Как правило, обна-

руживался лишь тот факт, что испытуемые с мотивацией избегания неудачи m сравнению с испытуемыми, мотивированными на успех, реже предпочитают зада чи средней трудности. Аткинсон предположил, что из-за отбора, осуществляюще гося на основе академической успеваемости, среди испытуем ых-студентов вряд л i могли находиться «настоящие» носители мотивации избегания неудачи (Atkinson Litwin, 1960; Atkinson, Feather, 1966, гл. 20). Однако в экспериментах (McClelland 1958а), в ходе которых изучались случайные выборки детей, также не наблюдалоа распределения предпочтений точно в соответствии с требованиями модели.

Рис.8.12. Выраженность мотива успеха (ЧН = НУ - БЙ) в группах с различным значением целевого отклонения при решении задач лабиринтного типа (Heckhausen, 1963a, S. 95)

Среди испытуемых, мотивированных на избегание неудачи, различаются не­сколько паттернов предпочтения, которым в определенном смысле соответствует модель выбора риска, но недостаточно последовательно. Так, существует тип од­нонаправленного предпочтения очень трудных или очень легких задач. Модель выбора риска не в состоянии объяснить эти предпочтения (см.: Nicholls, 1984a). Они могли бы быть обусловлены особыми формами мотивов или побудительны­ми особенностями ситуации. Что касается особых форм мотивов, то здесь, как уста­новил автор этой книги (Heckhausen, 1963b), известную роль играет сила общей мотивации. Мотивированные на избегание неудачи испытуемые с одновременно высоким уровнем общей мотивации склонны к завышенным требованиям, те же испытуемые с низким уровнем общей мотивации — к заниженным. То же самое обна­ружили Йопт Qopt, 1974), Шмальт (Schmalt, 1976a) и Шнайдер (Schneider, 1971). Вместе с тем расхождения в типах предпочтения, вероятно, можно объяснить тон­кими различиями в побуждениях, которые в экспериментальных ситуациях, как правило, не контролировались (см.: Heckhausen, 1977a).

Можно, естественно, спросить, не основывается ли асимметрия максимума предпочтения на не вполне точном определении вероятности успеха (степени сложности) выбранного задания. Поэтому Шнайдер (Schneider, 1973,1974; Schnei­der, Heckhausen, 1981) использовал помимо обычного опроса о субъективной ве­роятности успеха еще и «объективные» показатели — латентное время ответа на вопрос о том, добьется ли испытуемый успеха или нет, и связанную с ним оценку своей уверенности. На рис. ^.13 приведены эти три показателя при предсказании попадания в цель в задании на ловкость. Для всех трех показателей объективная вероятность находится ниже уровня средней неопределенности, при которой ис­пытуемые добиваются успеха в 50% случаев; при этом время принятия решения и уверенность расположены ниже, чем оцениваемая вероятность успеха. Таким об­разом, мы должны сказать, что при выборе уровня притязания фактическая веро­ятность переоценивается, при этом оцениваемая вероятностьусиехаявляется бо­лее реалистичной, чем субъективная неуверенность.

Рис. 8.13. Средняя вероятность успеха (WJ, среднее значение времени решения (ЈZ)

и средняя уверенность (К) при предсказании попаданий как функция от объективной вероятности успеха

и от степени сложности. Значения уверенности (от 0 до 100) были разделены на IX,

чтобы шкала абсцисс согласовывалась со шкалой И/(по: Schneider, 1974, S. 154)

Эту переоценку можно интерпретировать разными способами. Например, люди могут изначально предпочитать низкую, а не среднюю вероятность успеха — в этом случае субъективная вероятность соответствует объективной. Или же низкая объективная вероятность субъективно воспринимается как средняя — в таком слу­чае существует общий сдвиг субъективных вероятностей по сравнению с объектив­ными. Шнайдер предпочел второе объяснение, поскольку субъективную неуверен­ность, индикатором которой является латентное время принятия решения, он счел более надежным показателем, чем оценку вероятности успеха. Расхождение меж­ду объективной вероятностью успеха, вытекающей из достигнутых ранее резуль­татов, и субъективной неуверенностью по поводу будущих результатов он объяс­нил наличием «бонуса надежды», который человек добавляет к уровню достигну­тых результатов, когда он думает о достижении будущих целей.

Был предпринят ряд попыток либо подогнать модель выбора риска под сим­метричную функцию предпочтения, либо ввести ее аксиоматически (ср.: Hamilton, 1974; Heckhausen, 1968; Nygard, 1975; Wendt, 1967). Исследователи вводили «лич­ный стандарт» как параметр личности (Kuhl, 1978b), допускали существование определяемой прошлым опытом тенденции инерции (Atkinson, Cartwright, 1964; Werner, 1965a, 1970) или тенденций, ориентированных на будущее (Raynor, 1969, 1974а; Raynor, Roeder, 1987). Эти попытки пересмотра модели были подробно рас­смотрены в другом месте (Heckhausen, 1980; Heckhausen et al., 1985).