Смысловой портрет текста как ядро его информационной структуры и иерархия ключевых слов
Факт существования иерархии ключевой информации (ядро и периферия) обусловливает факт существования иерархии ключевых слов текста, главенствующее положение в которой займут центральные КС, соответствующие уникальной ключевой информации. Рангом ниже обладают периферические КС, передающие кванты дополнительной, уточняющей информации. Мы предполагаем, что интерпретации могут различаться по количеству периферических КС, но количество и семантика центральных КС должны оставаться неизменными в объеме, минимально необходимом для сохранения смысла текста. Соответственно, центральные КС должны обладать большей по сравнению с периферическими КС коммуникативной нагрузкой в информационной структуре текста, степень которой и, соответственно, степень важности КС в информационной структуре текста, можно рассчитать и графически представить в виде смыслового портрета текста, под которым мы понимаем логически упорядоченную в соответствии с сюжетно-тематическим развертыванием произведения совокупность его ключевых слов, семиотически наиболее сильно связанных между собой в конкретном анализируемом тексте и формирующих в сознании интерпретатора семантическое пространство текста.
Для построения смыслового портрета текста, в соответствии с принятым определением, каждое ключевое слово необходимо расположить в последовательности, заданной сюжетной линией произведения.
При определении коммуникативной нагрузки КС необходимо принимать во внимание а) коэффициент частотности (в дальнейшем - КЧ) КС, б) соизмеримость коэффициента частотности КС с коэффициентами частотности соседних КС смыслового портрета. Коэффициент частотности КС показывает, насколько более важна та или иная ключевая лексема для извлечения смысла по сравнению с остальными лексемами. По сути, КЧ соотносится с коммуникативной нагрузкой ключевого слова в информационной структуре текста, так как за счет повторяемости КС их значения постепенно уточняются и, таким образом, повышается их семантическая весомость в тексте.
Уменьшение КЧ ключевого слова на фоне ключевых слов левого и правого окружения с большими КЧ и увеличение КЧ ключевого слова на фоне ключевых слов левого и правого окружения с меньшим КЧ мы рассматриваем как информационные пики, свидетельствующие о большей важности ключевого слова для смысла текста. Уменьшение КЧ ключевого слова после информационного пика является закономерным и происходит в рамках общей тенденции к уменьшению КЧ, возникшей до информационного пика. Вместе с тем, мы воспринимаем завершающие смысловой портрет ключевые слова как информационные пики в случае их невысокого КЧ на фоне общей тенденции к уменьшению коэффициента частотности: заключительное КС воспринимается читателем как особенно важная часть сообщения.
Информационные пики смыслового портрета будут очерчивать область минимального инвентаря центральных КС смыслового ядра, удаление одного из элементов которого повлечет за собой разрушение смысла текста.
Для подтверждения нашей правоты воссоздадим смысловые портреты басен “Mercury and the Workmen” (G.F. Townsend), «Мужик и водяной» (Л. Толстой), «Дровосек и Гермес» (М. Гаспаров).
На предыдущем этапе исследования в каждом тексте были выделены КС и подсчитано количество их словоупотреблений. Теперь вычислим коэффициент частотности каждого КС, рассчитав его по формуле (Х * 100):У, где “Х” – количество повторений ключевого слова, “У” – общее количество всех слов текста. Сравнение показывает, что КЧ параллельных ключевых слов текстов различны, что объясняется разным объемом текстов и, соответственно, разным количеством слов. При ближайшем рассмотрении оказывается, что ключевые слова параллельных текстов с разными КЧ имеют в большинстве случаев равное или приблизительно равное количество повторов (например, “knavery” – 4, «неправда» – 4, «нечестность» – 3).
Коэффициенты частотности КС басни «Mercury and the Workmen» (G.F. Townsend) представлены в таблице 2.4, которая так же содержит информацию об общем количестве словоупотреблений каждого КС:
Таблица 2.4. КС и КЧ басни «Mercury and the Workmen»
| КС | Кол-во повторений в тексте | КЧ (%) |
| Workman | 12,5 | |
| Axe | 6,5 | |
| to drop | 1,6 | |
| water | 3,6 | |
| deprivation | 2,9 | |
| to weep | 1,6 | |
| ask | 1,9 | |
| dive | 1,3 | |
| honesty | 1,3 | |
| present | 0,6 | |
| to throw | 0,6 | |
| knavery | 1,3 | |
| punishment | 0,6 | |
| golden | 2,9 | |
| silver | 1,3 | |
| bring | 1,3 | |
| Mercury | 3,6 |
Теперь мы можем нарисовать «эскиз» смыслового портрета басни. В анализируемом тексте три действующих лица – “Workman 1”, “Workman 2”, “Mercury”. Инвентарь и последовательность действий, совершаемых “Workman 1”, “Workman 2”, идентичны, поэтому расположим их на схеме параллельно друг другу, а линию действий “Mercury” поместим между ними, за точку отсчета приняв момент его появления в каждом из случаев (а именно – КС “to weep”) и распределив при этом вычисленный КЧ в соответсвии с тем, насколько часто то или иное КС употребляется в связи с каждым из действующих лиц [схема 2.1]:
Схема2.1. Смысловой портрет басни «Mercury and the Workmen»
На схеме:
а) четко прослеживается тенденция к уменьшению в сюжетно-тематических линиях “Workman 1”, “Workman 2” процента КЧ каждого последующего ключевого слова по сравнению с предыдущим;
б) на фоне уменьшения в сюжетно-тематических линиях “Workman 1”, “Workman 2” КЧ каждого последующего ключевого слова наблюдается его увеличение для КС “knavery” (1,3% по сравнению с 0,6% КЧ предыдущего КС) и “honesty” (1,3% по сравнению с 1% КЧ предыдущего КС), причем, как мы видим, их КЧ идентичен. Если узловые понятия для сюжетно-тематического движения произведения отмечены большим КЧ по сравнению с другими словами текста, то и слова или сюжетно-тематическая линия (то есть совокупность действий персонажа), обладающие большим (или меньшим на фоне ключевых слов левого и правого окружения с большими КЧ) КЧ по сравнению с другими ключевыми словами или сюжетно-тематическими линиями характеризуются большим смысловым акцентом. В данном случае смысловой акцент делается на “Workman 1 - to drop - honesty”, “Workman 2 - to throw - knavery”;
в) в сюжетно-тематической линии“Mercury” (субъектами действия которого являются “Workman 1”, “Workman 2”) смысловой акцент делается на КС “golden” (2,9% по сравнению с 1,3% предыдущего КС),“ask” (1,9% по сравнению с 1,3% предыдущего КС), “present”, “punishment”, о чем свидетельствует резкое уменьшение их КЧ, который в три раза меньше КЧ предшествующего ключевого слова. КС “silver” c КЧ 1,3% не выделяется на фоне КС “dive”, “bring” данной сюжетной линии с таким же КЧ и поэтому не является акцентированным в смысловом отношении;
г) общий КЧ линии «Workman 1» - 18,1, «Workman 2» - 10,7, “Mercury” – 13,5. Таким образом, в интерпретации G. F. Townsend наболее важной является сюжетно-тематическая линия “Mercury” с идеей «испытание на честность», за которым следует “поощрение” (сюжетно-тематическая линия 1) или “наказание” (сюжетно-тематическая линия 2) Следующей по важности является сюжетно-тематическая линия “Workman 1” и, соответственно, идея “честное поведение вознаграждается”. В целом, соотношение сюжетно-тематических линий с учетом смысловых акцентов позволяет извлечь следующую информацию: честность, сохраненная при всех испытаниях, – хорошо, ложь/бесчестность – наказуема. Как мы можем судить по соотношению совокупного КЧ первой и второй сюжетно-тематических линий, по мнению интерпретатора, честность превыше всего.
Так как в соответствующих линиях смысловой акцент делается на КС “Workman 1”, “Workman 2”, “Mercury”, “ask”, “honesty”, “knavery”, “present”, “punishment”, “golden”, то их можно считать центральными, сигнализирующими о предмете изложения. Именно центральные ключевые слова, представляющие собой тематическую свертку содержания текста, формируют каркас смыслового портрета – смысловое ядро (Меркурий награждает первого рабочего, прошедшего испытание золотом, за честность (отсутствие жадности), наказывает второго, испытания не выдержавшего, за непорядочность (алчность) [схемa 2.2]. Компонент «жадность» / «не жадность» неизбежно эксплицируется в результате взаимодействия КС «золотой», «нечестность» / «честность». Важную роль играет и часть речи – прилагательное “golden” указывает на то, что источником соблазна является некий предмет, изготовленный из золота. Далее вступает в действие семантика ЛЕ, называющей не просто субъект, но род его занятий, тем самым подводя к мысли, что объектом испытания, драгоценным предметом может являться орудие труда. Данное орудие труда было первым рабочим утеряно случайно, вторым намеренно (to drop :: to throw). Так как появляется божественное существо (Mercury), то орудие труда, попавшее в труднодоступное место, можно достать только с его помощью. Помощь заключается в возвращении орудия труда, что возможно лишь в случае прохождения испытания).
Схема 2.2. Центральные КС смыслового портрета басни “Mercury and the Workmen”
На основании описанной процедуры были построены смысловые портреты двух других басен.
Смысловой портрет басни «Мужик и водяной» (Л. Толстой), содержащий и центральные, и периферические КС будет иметь следующий вид [схема 2.3]:
Схема 2.3. Смысловой портрет басни «Мужик и водяной»
Последовательность центральных КС басни [схема 2.4] содержит следующую информацию: честность, сохраненная при всех испытаниях, – хорошо, ложь/бесчестность – наказуема. При этом для Л. Толстого важна честность как качество, присущее человеку, на что указывает доминирование по совокупному КЧ первой сюжетно-тематической линии. В то же самое время Дж.Ф. Таунзенд большую важность придает необходимости выйти из испытания с честью, на что указывает доминирование совокупного КЧ сюжетно-тематической линии “Mercury” c идеей «проверка на честность».
Схема 2.4. Центральные КС смыслового портрета басни “Мужик и водяной”
С учетом инвентаря КС и их КЧ, смысловой портрет басни «Дровосек и Гермес» (М. Гаспаров) будет иметь следующий вид [схема 2.5].
Схема 2.5. Смысловой портрет басни «Дровосек и Гермес»
И в интерпретации М. Гаспарова получается, что честность, сохраненная при всех испытаниях, – хорошо, ложь/бесчестность – наказуема [схема 2.6]. При этом, так же как и в интерпретации Дж.Ф. Таунзенда, подчеркивается, что не просто важно быть честным, а нужно выдержать испытание с достоинством.
Схема 2.6. Центральные КС смыслового портрета басни “Дровосек и Гермес”
Подведем итоги. Перепады КЧ позволяют идентифицировать центральные КС текста, инвентарь которых при интерпретации неизменен, в отличие от инвентаря периферических КС (например, в интерпретации Л. Толстого, в отличие от интерпретаций М. Гаспарова и G.F. Townsend, нет КС «нырять»). Центральные КС образуют каркас (ядро) смыслового портрета текста [схемы 2.2, 2.4, 2.6]. Именно одинаковый набор центральных КС обеспечивает наличие одинаковых смысловых портретов анализируемых текстов и ведет к идентичным выводам: а) необходимо быть честным (во всех трех интерпретациях по совокупному КЧ доминирует первая сюжетно-тематическая линия, в которой действующее лицо проявляет положительные человеческие качества); б) необходимо быть честным при всех испытаниях (акцентирование КС “ask”, «спросить», «спрашивать» в сюжетно-тематических линиях “Mercury”, «Водяной», «Гермес» подчеркивает, что “Workman”, «Мужик», «Дровосек» подвергаются испытанию [схемы 2.1, 2.3, 2.5]); в) быть честным хорошо (честный герой получает подарок); г) быть бесчестным – плохо, а ложь наказуема (лживый герой лишается всего). Следует отметить, что в интерпретации М. Гаспарова смысловой портрет включает дополнительный элемент «жадность», объясняющий причину бесчестного поведения второго действующего лица. КС «жадность» не ведет к каким-либо различиям в плане содержания сравниваемых текстов и смысловых портретов, так как данное слово в тексте Л. Толстого и Дж. Ф. Таунзенда имеется имплицитно и данная импликация сильная, что обусловлено содержанием прочих КС, как это было показано в приведенном выше анализе каждого из двух упомянутых смысловых портретов.
Очевидно следующее: а) все три текста объединяет общий инвариант информации, базирующийся на центральных КС - «честность, сохраненная при всех испытаниях – хорошо, ложь/бесчестность – наказуема»; б) все три текста объясняют причину бесчестного поведения второго действующего лица, заключающуюся в его жадности. При этом в тексте Л. Толстого и Дж.Ф. Таунзенда указание на жадность имплицитно, является неотъемлемой частью моделируемой морали басни. У М. Гаспарова часть морали басни эксплицирована: «Обуяла человека жадность…» в виде одного из ее ключевых элементов – КС «жадность». Таким образом, ключевые слова функционируют не только в эксплицитном, но и имплицитном планах содержания. При анализе инвентаря КС имплицитно содержащееся в тексте КС должно быть выражено соответствующей ЛЕ и включено в инвентарь КС. Таким образом, если применить данную процедуру для интерпретации Л. Толстого и Дж.Ф. Таунзенда, то в смысловые портреты данных текстов будет включен еще один смысловой элемент, и смысловые портреты басен в интерпретации Л. Толстого, Дж. Ф. Таунзенда, М. Гаспарова примут одинаковый вид; в) во всех трех текстах совокупный КЧ всех ключевых слов составляет более 50% от знаменательных слов текста:
- “Mercury and the Workmen”: всего в тексте - 302 слова (198 знаменательных, 104 служебных). Из них 39% являются ключевыми, что не так уж и мало, если принять во внимание, что 39% КС составляют 59,5 % знаменательных слов текста;
- «Мужик и водяной»: всего в тексте - 137 слов (116 знаменательных, 21 служебное). Из них - 47,9% ключевых, что составляет 56,6% от 84,6% знаменательных слов текста;
- «Дровосек и Гермес»: всего в тексте - 217 слова (172 знаменательных, 45 служебных). Из них - 44,5 % ключевых слов, что составляет 56,1 % от 79,2 % знаменательных слов текста.
Ключевые слова, составляя более пятидесяти процентов от знаменательных слов текста, являются основой информационной структуры высказывания, под которой понимается «структура содержания, заключенного в высказывании, структура, выражающая семантические отношения между смысловыми группами, составляющими ткань содержания, упорядоченными и оформленными согласно грамматике данного языка» [Черняховская, 1976: 16]. Схемы 2.1, 2.3, 2.5 наглядно демонстрируют, что информационная структура текстов состоит из смысловых элементов с различными степенями коммуникативной нагрузки, варьирующимися поочередно в большую или меньшую сторону, что сигнализирует о смещении логического центра и представляет содержание текста в динамике.
Проведенный анализ очевидно демонстрирует, что существует нижний предел объема КС, представленный центральными КС текста, фиксирующими его смысловой инвариант (смысловое ядро).
ВЫВОДЫ
v основа информационной структуры текста представлена иерархией центральных КС, формирующих инвариантное смысловое ядро текста, и периферических КС, формирующих вместе с центральными КС его смысловой портрет, под которым мы понимаем логически упорядоченную в соответствии с сюжетно-тематическим развертыванием произведения совокупность КС, семиотически наиболее сильно связанных между собой в конкретном анализируемом тексте и формирующих в сознании интерпретатора семантическое пространство текста;
v центральные КС характеризуются наибольшей коммуникативной нагрузкой, о которой свидетельствует резкое увеличение или уменьшение коэффициента частотности КС на фоне соседних КС смыслового портрета, являются невариативной частью смыслового ядра, всегда эксплицированы;
v периферические КС могут быть выведены интерпретатором из имплицитного содержания текста, семантики центральных КС. Степень эксплицитности варьируется от интерпретатора к интерпретатору;
v как часть вербальной сети КС а) функционируют в тексте по ее законам, объединясь в тематическую микросеть; б) сводимы к основным понятийным категориям; в) функционируют в языке и тексте наборами, благодаря чему их достаточно для принципиальной передачи основного замысла;
v интерпретатор эксплицирует из семантики КС важную для себя уточняющую информацию или выводит часть маловажной, по его мнению, информации из эксплицитного плана содержания, которая не исчезает, но «подсказывается» всем семантическим пространством текста и, прежде всего, семантикой ключевых слов, которым подчинены неключевые слова текста.