Сатирическая поэзия Г.Р. Державина.

Уровень социальной жизни личности в лирике Державина предстает наиболее конфликтным. С социальным аспектом личности связаны стихотворения, в которых четче проступает сатира как смысловая тенденция и авторская позиция, хотя в своем жанровом облике эти стихотворения совсем не обязательно сохраняют черты генетической преемственности с жанром сатиры как таковым. Одно из подобных стихотворений, стоившее Державину многих неприятностей при дворе, ода «Властителям и судиям», генетически является духовной одой, то есть переложением библейского псалма 81-го. Смягченную редакцию оды ему удалось опубликовать в 1787 г. но в 1795 г., после событий Великой французской революции, поднеся рукописный том своих стихотворений, в состав которого была включена и эта ода, Екатерине II, Державин чуть не попал в руки секретаря тайной полиции по обвинению в якобинстве. Действительно, в контексте европейской истории конца XVIII в. псалом царя Давида, от имени всевышнего обличающий «земных богов», приобрел острый политический смысл и в назидании земным владыкам, и в гневном обличении их неправедной власти:
Ваш долг есть: сохранять законы,
На лица сильных не взирать,
Без помощи, без обороны
Сирот и вдов не оставлять <...>
Не внемлют! — видят и не знают!
Покрыты мздою очеса:
Злодействы землю потрясают,
Неправда зыблет небеса (61).
Обличительный пафос духовной оды оказался усилен еще и характерным для Державина двоением его лирического субъекта: в обвинительную речь Бога в адрес неправедных владык неожиданно вклинивается человеческий голос, возвещающий уже открытую русской литературой и Державиным в сатирическом и одическом планах истину о том, что царь — тоже человек. Но в духовной оде «Властителям и судиям» из нее делается вывод, который в сложившихся исторических условиях конца XVIII в. приобрел характер конкретной угрозы и намека на казнь Людовика XVI — совершенно вне зависимости от державинских поэтических намерений:
Цари! — Я мнил, вы боги властны,
Никто над вами не судья, —
Но вы, как я, подобно страстны
И так же смертны, как и я.
И вы подобно так падете,
Как с древ увядший лист падет!
И вы подобно так умрете,
Как ваш последний раб умрет (61-62).
Лирике Державина, воспроизводящей социальный облик человека, не в меньшей мере чем другим жанровым разновидностям его поэзии, свойственны контрастность и конкретность поэтики. Его сатирическая ода «Вельможа» (1794) — одно из наиболее крупных и последовательно выдержанных в обличительных тонах стихотворений сатирического плана — при всей своей кажущейся обобщенности имеет совершенно точный адрес. При том, что в оде не названо ни одно имя, у современников не могло быть ни малейшего сомнения относительно того, в чей адрес целит державинское обличение недостойного царедворца:
Не украшение одежд
Моя днесь муза прославляет,
Которое в очах невежд,
Шутов в вельможи наряжает (137).
Сатирический образ типичного царедворца, озабоченного более всего собственным покоем и удовольствием, имеет собирательный, как и в «Фелице», смысл. Но эта собирательность, так же, как и в «Фелице», складывается из характеристических примет многих известных Державину царедворцев. Во всяком случае, картина передней, в которой посетители терпеливо дожидаются пробуждения вельможи и приема, написана Державиным с натуры:
А там израненный герой,
Как лунь во бранях поседевший <...>
А там — вдова стоит в сенях
И горьки слезы проливает <...>
А там — на лестничный восход
Прибрел на костылях согбенный
Бесстрашный, старый воин тот <...>
А там, — где жирный пес лежит,
Гордится вратник галунами, —
Заимодавцев полк стоит,
К тебе пришедших за долгами (139-140).
В «Объяснениях» к оде «Вельможа» упомянуты князь Потемкин-Таврический и граф Безбородко, в приемных которых, надо полагать, Державину не раз приходилось наблюдать такие картины. Но и в сатирической оде «Вельможа» очерчена необходимая для Державина сфера контрастности. Антитезису недостойному вельможе, чей образ подан в сатирико-бытовых тонах, противопоставлен тезис — образ подлинного вельможи, достойного, доблестного, добродетельного — то есть носителя высших духовных ценностей:
Осел останется ослом,
Хотя осыпь его звездами;
Где должно действовать умом,
Он только хлопает ушами (137) —
Хочу достоинствы я чтить,
Которые собою сами
Умели титлы заслужить
Похвальными себе делами (137).
И этот образ-тезис тоже конкретен: последние строфы оды, обращенные к истинному герою современности в глазах Державина, кончаются стихом: «Румяна вечера заря», которую поэт откомментировал так: «Стих, изображающий прозвище, преклонность лет и славу Румянцева» (327). Так в сатирической лирике Державина создается образная летопись его исторической эпохи, галерея портретов его живых современников, личности и дела которых, как это было ясно уже при их жизни, станут достоянием русской истории. И это подводит нас к следующему аспекту личности в творчестве Державина — воплощенной в людях и делах большой истории его эпохи.

Религиозно-философская лирика Г.Р. Державина.

В философской лирике Державина возникла и трагическая антитеза жизни и смерти («Где стол был яств, там гроб стоит» — в «Оде на смерть кн. Мещерского»), и острое восприятие величия и одновременно ничтожности человека («Я — царь, — я раб, — я червь, — я бог» — в оде «Бог»), и ощущение неустойчивости человеческих судеб («Водопад»). Державин разрешает эти противоречия, обращаясь к вере (ода «Бог» и др.).

С другой стороной проблемы человека - "человек и мироздание" - связаны философские стихотворения Державина. Крупнейшее из них - завершенная в 1784 г. ода "Бог" - вдохновенный гимн всесилию человеческого разума:

Я телом в прахе истлеваю.

Умом громам повелеваю,

Я царь - я раб; я червь - я бог! -

и в то жe время признание, что человек - лишь звено в общей цепи существ (а ведь религия учила, что человек - совершенно исключительное творение божества и все остальное бог создал для человека).

Державин вводит в свое стихотворение идеи современной ему науки о множественности миров, бог приобретает у него черты, свойственные материи: "бесконечное пространство, беспрерывную жизнь в движении вещества и нескончаемое течение времени". По существу, эти положения противоречат религиозным представлениям: церковь учила, что Земля была центром мироздания и Солнце создано богом только одно; христианская религия отрицала беспрерывное движение как основное свойство материи, ибо пространство и время якобы имели "начало" и будут иметь "конец".

Неудивительно поэтому, что ода Державина вызвала решительный протест со стороны ревнителей православия и церковников. Зато стихотворение стало первым произведением русской литературы, получившим поистине всемирную славу...

Ратуя за "человека", именно бесчеловечье царей и вельмож обличал Державин в сильнейших своих сатирических произведениях - "Властителям и судиям", "На коварство", "На Счастие", "Вельможа".

Организующим центром поэзии Державина все больше становится образ автора, остающийся единым во всех произведениях. Это конкретный человек, который передает свое личное отношение к миру, вещам и людям независимо от их общественного положения. И как человек, а не условно-отвлеченный "пиит", он видит бытовые недостатки вельмож, "небесно-голубые взоры" и "скоропишущее перо" Екатерины. Вместе с образом автора в поэзию Державина входит вполне естественное в устах человека просторечие - живой разговорный язык, то, что сам поэт позднее назвал "забавным русским слогом".

Философская ода «Бог» - первое произведение русской поэзии, получившее европейскую известность еще при жизни поэта (оду перевели на многие европейские языки). Ода написана по образцу Ломоносовских «духовных»од. Ода «Бог» писалась несколько лет, она посвящена рассуждению Д. о возникновении мироздания и происхождении человека и отличается глубиной мысли и рационалистической ясностью изложения. В специальном «Объяснении» Д. указал, что он имел в виду не только богословское понятие (бога-отца, бога-духа, бога-сына), но и философское «бесконечное пространство, беспрерывную жизнь в движении вещества и нескончаемое течение времени, которое бог в небе совмещает». Сама тема требовала «парения» (это достигалось торжественностью четырехстопного ямба), метафорической образности, контрастных сопоставлений. Картина мира предстает не столько в религиозном плане, сколько в плане научных представлений о мире. Приемом выразительных контрастов Д. достигает предельной ясности мысли. Как и ломоносов, Д. поражал картиной величины мироздания, в котором человек есть лишь маленькая частица. Но человек – вершина создания природы и значение его на земле велико.

Ода «Водопад» названа Белинским «блистательнейшим созданием» поэта. Ее проблематика: человек живет в обществе, его долг – служить отечеству, быть олицетворением гражданских добродетелей. Это глубокое философское размышление о смысле жизни, о человеческом существовании, о праве на бессмертие. Жизнь быстротечна. Державин развивает философские мотивы, которые звучали и раньше в его поэзии (в оде «На смерть князя Мещерского»). Эта ода написана на смерть князя Потемкина. В его поэзии не раз выступают героями полководцы и государственные деятели: Суворов, Румянцев, Зубов и т. д. отношение к Потемкину у поэта сложное. Этот величественный баловень судьбы, который сочетает в себе добро и зло, способности полководца и государственного деятеля, осуществивший ряд полезных реформ, смелый, решительный, но вместе с тем жестокий, мстительный и властолюбивый человек не раз привлекал внимание Д. (оды «Решмыслу», «Фелица», «Во время осады Очакова» и т.д.). в этой оде поэт воссоздает титанический образ Потемкина во всей его противоречивой сложности. Внезапная смерть Потемкина не могла не поразить воображения поэта. Жизнь низвергается с высот счастья подобно водопаду. В оде описан водопад Кивач, что в Карелии. Помимо всего прочего, водопад символизирует вечность. И на фоне этой вечной красоты природы особенно ощутима непрочность власти и «ложной славы», которой Д. противопоставляет тех, кто был верен истине, общей пользе. Раздумья о тех, кто достоин бессмертия, приводят Д. к созданию также образа полководца Румянцева, в деятельности которого поэт видит идеал истинной гражданственности. Однако Белинский ругал Д, за «невыдержанность в целом и в частности, преобладание дидактики , сбивающейся на резонерство, отсутствие художественности в отделке, смесь риторики с поэзиею». И он утверждал, что исправить ситуацию можно, убрав эпизод с Румянцевым. Однако Западов утверждает, что если их убрать, то исчезнет смысл: Д. можно обвинить в плохой композиции, но не в отсутствии замысла. Начиная с Белинского, все исследователи отмечали длинноты стихов Д., зачастую даже преобладание стихов над мыслями.

Анакреонтическая поэзия Г.Р.Державина.

Анакреонтика Державина приобретает автобиографический характер. Он воспевает скромные радости в тиши, в кругу семьи, свою свободу и независимость. Исследователи замечали, что подражания поэзии Горация, певца спокойствия и безмятежности, и Анакреонта, певца любви, вина и веселья, не мешали Державину оставаться самим собой. Обращаясь к анакреонтике, поэт русифицировал сюжеты и образы, наполнял их стихией русской жизни, быта, природы. В стихотворении «Любушке» рядом с древнегреческим Протеем – образы русской сказки. Д. создает своего Анакреонта – жизнелюбца, весельчака и свободного, независимого певца.
«Русские девушки» - одно из лучших анакреонтических творений поэта. В нем есть обращение к древнегреческому певцу (певец Тиисский), предлагает Анакреонту полюбоваться вместе с ним на девушек. Стихотворение отличается пластичностью и живописностью. Белинский видит Д. зачинателя русской антологической (античной) поэзии. Поэзия Анакреонта близка Д. светлым восприятием мира и утверждением радости бытия.
«Венец бессмертия» - развивает тему поэтического бессмертия. Демократический дух и национальный характер поэхии Д. были отмечены еще Белинским. Его демократизм и самобытность – в умении писать реальную жизнь и крестьянский быт, живой, и иногда грубоватый, народный язык. У него вообще много заимствований из простонародного языка.
Автобиографизм анакреонтики подготовил почву для стихотворения «Евгению. Жизнь Званская». Написано оно другу Д., епископу Евгению Болховитинову. Званка – имение Д. в спокойном повествовательном тоне, приукрашивая описание живыми картинами быта и русской природы, рассказывает Д. о своей жизни в имении на склоне лет, о царящем покое и любви. Мы видим образ гуманного, доброго барина, для которого слуги – рабы, но их отношения идиллические. Присутствуют и элегические раздумья поэта.
В третий период (90-е) у Державина преобладает анакреонтическая лирика. В стихотворении «Философы пьяный и трезвый» (1789, опубл. 1792), «Храповицкому» (1793, опубл. 1808), «К лире» (1794, опубл. 1798), «Похвала сельской жизни» (1798, опубл. 1808) Державин декларирует отказ от торжественной оды и обращение к интимной лирике, тем самым полемизируя с принципами героической поэзии, провозглашенными Ломоносовым. Эстетические воззрения Державина выражены им в трактате «Рассуждение о лирической поэзии или об оде» (1811—15). Прославление сельской жизни, интимных радостей, мудрой умеренности выражало вместе с тем порицание придворной жизни, праздной роскоши.
В поэтике державинского типа мифологический образ утрачивает аллегоричность и превращается в синоним отвлеченного, обобщенного понятия либо в имя нарицательное для русского бытового явления, для данного человеческого типа. При этом разрушаются постоянные, обязательные "литературные" логические связи, но расширяется ассоциативно-эмоциональное поэтическое значение слова-имени, зачастую обуславливаемое данным контекстом. Поэтический образ становится из однозначного многозначным, и. вместе с тем более конкретным, поскольку строится на отборе из многочисленных признаков, связей, ассоциаций одного, иногда неожиданного, но решающего в данном контексте, сохраняя одновременно иные связи, другие оттенки.
На серии образов такого рода построена написанная в 1780 г. ода "К первому соседу", причем ни один из них ни малейшего отношения к античности, к мифологии (в прямом смысле слова) не имеет и в то же время не является аллегорией. Например, "нежная нимфа" - это содержанка, итальянская красавица певица, а "парка" - просто смерть. Или в "Вельможе": "муза" - державинская поэзяя) "нимфы", которые "средь зимы" "в рощах воспевают", - певицы, а может быть, - крепостной хор (иное, уже третье значение слова, по сравнению со "Стихами на рождение в Севере" и "К первому соседу"); "Цирцея" - красавица, любовница. Но, как и в предыдущих примерах, поэтический смысл державинских образов гораздо шире буквального толкования. Имя Цирцеи нужно и для того, чтобы охарактеризовать моральный облик вельможи, определив его скотский (в нравственном отношении) образ жизни. Стоит напомнить, что подобная "мифология", утратившая в державинской интерпретации прямолинейную аллегоричность, но обретшая поэтическую многозначность, - характернейший компонент реалистической поэтики "Евгения Онегина".
Стремление к индивидуализации художественного целого, к оригинальной разработке образа вполне закономерно привело Державина к отказу от образно-словесных штампов. Для одной и той же темы, мотива, ситуации Державин находит различное воплощение, - даже в произведениях, хронологически близких.
Вместе с тем в державинском творчестве этих лет значительно расширяется и усложняется образ автора. В значительной мере этому способствует усиленное внимание поэта к так называемым анакреонтическим песням - небольшим стихотворениям, написанным на мотивы или "в духе" древнегреческого лирика Анакреона. Основу державинской анакреонтики составляет "живое и нежное впечатление природы", по выражению друга Державина и переводчика Анакреона - Н. А. Львова. "Этот новый и большой раздел поэзии Державина, - пишет А. В. Западов, - послужил для него выходом в радостный мир природы, позволил говорить о тысяче маленьких, но важных для человека вещей, которым не находилось места в системе жанров классицистической поэтики. Адресуясь к Анакреону, подражая ему, Державин писал свое, и национальные корни его поэзии проступают в анакреонтических песнях особенно ясно" .
Всю поэзию Державин подразделял на две части: "ода" и "песня". Если для лирического стихотворения - "оды" - в качестве определяющего свойства Державин выдвигал вдохновение и считал, что для него извинительны "погрешности", "как на Солнце пятна", то отличительным признаком "песни", по Державину, является поэтическое мастерство. И, надо сказать, мастерство Державина-поэта в анакреонтике проявляется с особой наглядностью, ибо в этих небольших стихотворениях совсем нет места ни развернутой публицистике, ни связанной с нею риторике. Необычайная экономность художественных средств, предельная ясность, отточенность языка и стиха делают очень многие стихотворения этого цикла маленькими шедеврами. Но было бы неверным полагать, что Державин сочинял эти стихи только для демонстрации своего поэтического мастерства, - нет, он ставил перед собой куда более серьезные цели. "По любви к отечественному слову, - подчеркивал поэт, выпуская сборник "Анакреонтических песен" отдельным изданием в 1804 г., - желал я показать его изобилие, гибкость, легкость и вообще способность к выражению самых нежнейших чувствований, каковые в других языках едва ли находятся". Читатели же, уже хорошо знакомые с лирическим героем Державина - поэтом-гражданином, борцом за правду, -теперь увидели во всей многогранности тот же образ со стороны его частной жизни, его личных пристрастий, склонностей, "шалостей".
И, наконец, в полной мере обе ипостаси державинского лирического героя слились в один полнокровный реалистический характер в крупнейшем произведении последнего периода творчества Державина - стихотворении "Евгению. Жизнь Званская" (1807).
Это стихотворение - своеобразный ответ на романтическую элегию В. А. Жуковского "Вечер". Державин вступил в развернутый спор с Жуковским о том, что должен изображать поэт, кто должен быть героем поэтического произведения, как следует относиться жизни вообще и каким образом изображать природу и человеческие характеры. Это был спор о путях развития современной поэзии.
Державин почувствовал, что новое направление могло увести поэтов и читателей от активного участия в жизни к исключительному углублению в собственные переживания. Для него, человека бурной и сложной биографии, был неприемлем сам принцип бегства от реальной жизни. Он решил ответить Жуковскому - и ответить в той же самой форме, которую избрал молодой поэт. "Жизнь Званская" написана тем же размером, той же строфой, что и стихотворение Жуковского. У Державина та же композиция, тот же герой-поэт.
Меланхолическому и в значительной мере условному пейзажу Жуковского Державин противопоставляет конкретный, реальный пейзаж, характерный именно для средней полосы России. Герою Жуковского - унылому юноше, разочарованному и страдающему, целиком погруженному в воспоминания и в думы о близкой смерти, - противостоит у Державина бодрый старик. Хотя по возрасту он уже близок "к краю гроба", но живо воспринимает все и интересуется всем без исключения: от еды и предметов крестьянского труда до событий европейского масштаба, вопросов истории, философских размышлений. В противовес романтической "поэзии страдания" Державин выдвинул поэзию "жизни действительной". До пушкинского "Евгении Онегина" державинская "Жизнь Званская" - наиболее яркое произведение, возводящее в поэзию повседневную жизнь человека. Державин показал, что поэзия есть не только в природе или возвышенных переживаниях: она может быть и в бытовых "раздобарах", и в чтении газет и журналов, и в чае у вечернего костра, и в раздаче кренделей крестьянским ребятишкам.
Главный герой стихотворения одновременно и тип, и яркая индивидуальность: в конечном счете это сам Державин, но вместе с тем и типичный помещик определенного склада, живущий в типичных обстоятельствах, со своими резко выраженными индивидуальным" интересами, наклонностями, привычками, складом мышления, оценками, отношением к миру и т. д. Это соединение индивидуального и типичного, данного в определенных типичных обстоятельствах, - свидетельство того, что в русской поэзии родился реализм, причем родился в результате длительной эволюции творчества именно Державина.