Глава 5. Начало второго этапа развития русско-бразильских связей.

Е годы.

Второй этап русско-бразильских литературных отношений связан

непосредственно с именем ЖоржиАмаду. Этот этап начался в 1948 году с

публикации на русском языке его романа "Земля золотых плодов". С этого

произведения началось "широкое знакомство русских читателей с бразильской

литературой" (41,С.513). И закончился он в 1994 году публикацией отрывков из

книги воспоминаний "Каботажное плаванье", в которой Амаду подводит итог

своему долгому роману с Советским Союзом.

О том, что это был качественно новый этап, свидетельствуют следующие

факты. С 1829, когда "Сын отечества" опубликовал отрывки из поэмы "Карамуру"

Дурана, по 1947 год, то есть за 118 лет, русские читатели познакомились с

творчеством восьми бразильских авторов, при этом было опубликовано только

одно крупномасштабное произведение - роман "Негр Рикардо" Линса ду Регу.

Остальные авторы представлены отрывками из книг (Дуран, Отавио Брандао),

отдельными стихотворениями (Гонзага, Мариу де Андради) или рассказами (Артур

Азеведу, Долорес Кармен, Коэлью Нету) в периодических изданиях.

С 1948 по 1994, то есть за 36 лет русские читатели познакомились с

творчеством 132 бразильских писателей - прозаиков, поэтов, драматургов.

За этот период было издано 68 книг бразильских авторов, из них 8 -

прозаические и поэтические антологии, сборники повестей, сказок и мифов

(данные без учета книг Амаду, переизданий, публикаций в сборниках и

периодической печати).

Были переведены все наиболее значительные произведения как классиков,

так и современников, внесших вклад в развитие бразильской литературы. В этот

период русские читатели могли судить о бразильских авторах не по отрывкам и

отдельным рассказам, а по целым романам, сборникам рассказов, подборкам

стихотворений. Наиболее выдающиеся авторы были представлены несколькими

крупными произведениями. Это относится не только к классикам,

основоположникам бразильской литературы: Жозе де Аленкару ("Гуарани",

"Ирасема"), Алуизио Азеведо ("Мулат", "Трущобы"), Кастро Алвесу ( сборники

"Стихи" и "Лирика"), Машаду де Ассизу ("Записки с того света", "Дон

Касмурро", "Избранное"), но и таким современным авторам, как Грасилиано

Рамос ("Сан-Бернардо", "Иссушенные жизни"), Афонсу Шмидт ("Поход", "Тайны

Сан-Паулу", "Ненаказуемые"), Эрико Вериссимо ("Господин посол", "Пленник",

"Происшествие в Антаресе"), Жозе Линс ду Регу ("Кангасейро", "Угасший

огонь"), Бениту Баррету ("Капела дос Оменс", "Кафайя"), Монтейру Лобату

("Орбен Желтого Дятла", "Сказки тетушки Настасии"). Были выпущены сборники

рассказов Милтона Педрозы, Гимараэнса Розы, Лижии Теллес.

Не была обойдена вниманием и бразильская драматургия. В периодических

изданиях, сборниках и отдельными изданиями печатались пьесы самых известных

бразильских драматургов: Гильермо Фигейреду ("Эзоп", "Смешная история", "Дон

Жуан"), Диаса Томиса ("Обет", "Вторжение", "Колыбель героя"), Джанфранческо

Гуарнери ("Семя"), Паскоала Магно ("Завтра будет иным"). Несколько в меньшем

объеме была представлена поэзия Бразилии: ни один современный поэт не

удостоился отдельной книги. Однако, по подборкам стихов в "Иностранной

литературе", сборникам стихов бразильских поэтов читатель мог познакомиться

с творчеством Мануэла Бандейры, Сесилии Мейрелес, Раула Боппа, Марио де

Андради, Жоржи де Лима, Винисиуса де Морайса, Кабрала де Мело Нету и многих

других поэтов.

Таким образом, в этот новый период русскоязычный читатель получил

возможность:

Представить панораму бразильской литературной жизни.

Познакомиться в достаточном объеме с творчеством отдельных, наиболее

значительных писателей.

Проследить историю развития бразильской литературы, познакомиться с ее

основными направлениями: индеанизмом (Жозе де Аленкар, Бернарду Гимараэнс,

Тристан де Аленкар), плутовским романом (Мануэл Алмейда "Жизнь Леонардо,

сержанта полиции"), натурализмом (Алуизио Азеведу), критическим реализмом

(Машаду де Ассиз - психологическое направление и Лима Баррету -

сатирическое), регионализмом (Гимараэнс Роза, Грасилиану Рамос),

классической "минаской школой" (Антонио Гонзага), романтической "кондорской

школой" (Кастро Алвес) и модернизмом в поэзии (Марио де Андрада, Раул Бопп,

Сесилия Мейрелес и др.).

Таким образом, можно говорить о качественно новом этапе в развитии

русско-бразильских литературных связей. С чем связан взрыв интереса к

бразильской литературе? Если посмотреть, как распределяются публикации

бразильских авторов внутри второго периода, видно, что наибольшее число

переводов было сделано с 1957 по 1969 годы. За это время опубликовано 40

произведений бразильских авторов, причем в 1960, 61, 62, 65 и 68гг.

опубликовано по 4 книги, а в 1963- 8 книг. Тогда как с 1970 по 1979 год

опубликовали 11 переводов, а с 1980 по 89 гг. - 15. Вероятно, этот бум

связан с ростом интереса к зарубежной литературе в целом. Так, в каталоге

ЮНЕСКО No18 за 1965 год перечислены 31196 переводов, сделанных в 70-ти

странах. При этом в СССР было сделано 1228, во Франции - 880, в США - 578.

Вероятно, интерес к переводной литературе был результатом "оттепели",

средством заглянуть за "железный занавес". Однако только этим интерес именно

к бразильской литературе объяснить трудно: число переводов писателей других

стран Латинской Америки, сделанных в эти же годы, значительно меньше. Так,

за период с 1960 по 1965 годы было опубликовано 9 книг писателей Аргентины,

6 - Мексики и 8 - Кубы, хотя Куба уже была "островом Свободы", а число

опубликованных книг бразильских авторов - 26. Вероятно, этот интерес связан

непосредственно с именем Жоржи Амаду. Ж.Амаду мог бы быть пассивным

проводником бразильской литературы в СССР: его книги были столь популярны в

нашей стране в 60-е годы, что возникал естественный интерес к его

предшественникам, знакомство с творчеством которых позволило бы понять

истоки такого яркого литературного явления, и его современникам, на фоне

которых это явление развивается. Но роль пассивного наблюдателя Ж.Амаду не

подходит. Он активно пропагандирует творчество бразильских писателей (прежде

всего, товарищей по партии, писателей-коммунистов) в своих выступлениях,

статьях; привозит писателей в СССР в составе бразильских делегаций,

рекомендует их книги своим друзьям - переводчикам и, наконец, пишет

предисловие к этим книгам. Результатом стали публикации переводов на русских

язык почти всех упомянутых Амаду авторов.

Уже в одной из первых статей, опубликованных в советской печати, "Нефть

и кровь" (112), где Амаду говорит о борьбе бразильского народа за нефть,

которая одновременно является борьбой "против американского империализма, за

нашу национальную культуру, за процветание нашей родины, за нашу

независимость, за мир" и об участии в этой борьбе Монтейро Лобато, "одного

из лучших бразильских писателей". За свою книгу "Нефтяной скандал" писатель

был заключен в тюрьму, "где он вступил в контакт с коммунистами. С этого

момента в политических взглядах Лобато произошли большие сдвиги, приведшие

его, уже под конец жизни, в коммунистическую партию". Лучшей рекомендации

придумать трудно. Вероятно поэтому, Монтейро Лобато до сих пор остается

единственным детским писателем, чьи книги издавались в СССР ("Сказки тетушки

Настасии" - 1958год, "Орден Желтого Дятла" - 1961год).

В статье "Вместе с народом" Амаду сообщает о выступлении на заседании

Ассоциации бразильских писателей коммуниста Милтона Педрозы, который заявил:

"Бороться против североамериканского космополитизма - такова насущная задача

нашей литературы" (129). Милтон Педроза становится первым автором, чьи

рассказы издаются отдельной книгой ("Ночь и надежда", 1963год). 25 января

1952 года "Литературная газета" публикует статью Ж.Амаду "Слово художника

служит миру", где говорится, что писатель-коммунист Грасилиано Рамос

"находится в рядах активных борцов за мир" (136), и уже в 29-м номере

"Огонька" за тот же год печатают отрывки из романа Рамоса "Иссушенные

жизни". Полностью роман был опубликован в 1961 году (413).

Грасилиано Рамос - очень известный и уважаемый писатель у себя на

родине. Он пользовался огромным авторитетом в писательской среде и дважды

избирался президентом Ассоциации бразильских писателей. Но этого явно не

достаточно для публикации его произведений в Советском Союзе. В предисловии

к русским переводам "Иссушенных жизней" (417) и "Сан-Бернардо" (418) Инна

Тертерян дает очень высокую оценку мастерства их автора, его значение для

бразильской и латиноамериканской литературы. По ее мнению, Грасилиано Рамос

был первым в бразильской и одним из первых в латиноамериканской литературе,

кто "направлял лупу" художественного анализа на внутренний мир личности, не

теряя в то же время из виду социального макрокосма. Именно на этом пути, на

пути сопряжения коллективного и индивидуального, латиноамериканскую

литературу ждал успех в дальнейшем, в 50-60-е годы. "Мастерство

художественного психологизма, достигнутое Грасилиано Рамосом, составило ту

близкую традицию, на которую смогли опереться писатели послевоенной эпохи"

(418, С.14-15).

Переводчик Лилиана Бреверн в предисловии к журнальному варианту

"Сан-Бернардо" делает акцент на убеждениях писателя, его политической

деятельности, подчеркивая, что еще до вступления в коммунистическую партию

Грасилиано Рамос был тесно связан с бразильскими коммунистами, укрывал их от

полицейских преследований. В 1936 его арестовали по политическому обвинению,

в тюрьме он познакомился ближе с коммунистами, его поразило мужество и

стойкость этих борцов за народное дело, и тогда в ответ на вопрос, разделяет

ли он, Грасилиано Рамос, коммунистическое мировоззрение, писатель, не

колеблясь, заявил: "Да, я - коммунист" (414, С.76).

Выдающийся писатель, коммунист, друг Советского Союза, казалось бы,

этого вполне достаточно, чтобы произведения данного автора были переведены

на русский язык. Но переводчикам и издателям этого кажется мало. И. Тертерян

в предисловии к обоим романам подчеркивает, что, по мнению Жоржи Амаду,

Грасилиано Рамос поднял романы на небывалую еще в Бразилии высоту. А в

предисловии Бреверн отмечается, что Жоржи Амаду называл его "учителем нашего

поколения" (там же). Вот теперь, после таких слов Жоржи Амаду, этого

писателя надо издавать в Советском Союзе.

На примере Г. Рамоса можно также проследить, по какому принципу

отбирались для перевода произведения писателя, признанного достойным

издаваться в нашей стране. Г. Рамос написал всего четыре романа. Первым

перевели на русский язык "Иссушенные жизни", так как это "вершина творчества

Рамоса, итог его пути" (418, С.14). Самый первый роман "Каэте" был "еще

далеким от совершенства" (там же, С.5), третий роман "Тоска" - "единственное

его произведение, где сказалось влияние модернистской литературы" (417,

С.8), второй же роман "Сан-Бернардо" характеризуется "классически строгим

реалистическим стилем" (там же).

Следовательно, на русский язык переводятся произведения: а)

реалистические, исключается всякое влияние модернизма; б) высокого

художественного уровня.

В статье "В защиту национальной культуры" Жоржи Амаду рассказывает о

деятельности издательства "Виториа" и редактируемой им серии "Народный

роман", в которой в скором времени "будут опубликованы романы молодых

бразильских романистов - Далсидио Журандара и Алины Паим, романы,

представляющие шаг вперед нашей литературы в сторону реализма и являющиеся

доказательством того, что наша литература не намерена следовать

"психологическим" советам американского посольства" (137). Вскоре

произведения обоих авторов были переведены на русский язык. Роман Алины Паим

"Час близок" был опубликован издательством иностранной литературы в 1957

году, а произведение Далсидио Журандира "Парковая линия" - в 1963-ем, этим

же издательством. Алина Паим стала вторым после Ж.Амаду автором, чье

крупномасштабное произведение было опубликовано в Советском Союзе.

Предисловие к обеим книгам написал сам Жоржи Амаду. Из предисловия к

роману Паим читатель узнает, что "Час близок" - четвертый роман Алины Паим

и, несомненно, самое значительное ее произведение, представляющее шаг вперед

на творческом пути молодой писательницы из Сержипе и знаменующее новый этап

в бразильской литературе. Книга эта помогает понять самое замечательное

явление, происходящее сейчас в бразильской литературе: "переход ее из рук

правящих классов, уже не способных создавать книги, которые отвечали бы

запросам народа, в руки трудящихся, рабочего класса. Иными словами, это

произведение свидетельствует об эволюции бразильской литературы...от

критического реализма к реализму социалистическому".(108, С.5) Алина Паим

была одной из первых, кто решил посвятить себя литературе, отвечающей новым

условиям бразильской жизни - нуждам трудящихся, их чаяниям и борьбе. Она

решила сделать свои произведения действенным оружием народа, служащим делу

бразильской революции. В этом заключается историческое значение романа "Час

близок" (там же, С.8-9).

Публикация книги нового для советского читателя бразильского автора не

осталась незамеченной. В "Литературной газете" от 17 мая 1955 была

опубликована аннотация, а в газете " Гудок " и журнале " Москва " -рецензии

на романы. Во всех рецензиях роман получил очень высокую оценку, но не с

точки зрения художественного мастерства, а с точки зрения идеологии. Так, В.

Фишер, автор рецензии в журнале "Москва", озаглавленной "Гудок паровоза

"437", пишет, что, гудок этого паровоза зовет к борьбе, возвещает

наступление новой эры человечества - справедливых социальных отношений без

надругательства над свободой и личностью тех, чьим трудом существует

общество. Рабочий класс Латинской Америки добьется свободы и справедливости.

По мнению рецензента, это так же верно, как то, что солнце ежедневно встает

из-за гор. "Права Алина Паим: час близок. Читая ее книгу, невольно

вспоминаешь "Мать" Горького, пророческую роль этой книги в истории нашего

рабочего движения" (407, С.214). Автор рецензии находит сходство между М.

Горьким и А. Паим также в спокойной уверенности в тоне повествования, в

нарастающей динамике самосознания масс, в меткости политических оценок и

подлинной народности, которая делает литературу близким и кровным делом

каждого.

Далее В. Фишер отмечает, что сегодня книгой в Бразилии интересуются не

только представители правящей верхушки и интеллигенция: свежее и доходчивое

слово жадно ловят рабочие и крестьяне, солдаты и ремесленники. А это зовет в

литературу нового автора - пропагандиста больших, светлых идей, поборника

прогрессивных социальных преобразований. Таким автором и является А. Паим.

"И пусть перу писательницы иногда изменяет вдохновение мастера-художника,

уступая место речи агитатора, вожака масс; пусть отдельные места ее

повествования схематичны и напоминают приемы плакатного творчества.

Неровности письма искупаются жизненностью и честностью, делающими ее книгу

весьма нужной для современников и соратников по борьбе" (407, С.214).

Таким образом, автор рецензии прямо заявляет, что художественная

ценность литературного произведения - ничто по сравнению с "правильной

идеологией".

Как видно, взгляды Жоржи Амаду на литературу в то время полностью

совпадают с официальным советским литературоведением, рассматривающим книгу

прежде всего как явление идеологическое, а не художественное. Амаду

пропагандирует именно тех "новых авторов", которые нужны советским

функционерам от литературы.

Одним из таких авторов был Далсидио Журандир. В предисловии к "Парковой

линии" Амаду пишет: " Писатель, всегда тесно связанный с жизнью своей родины

и с борьбой своего народа, всегда активно участвовавший в политической

борьбе и никогда не делавший различия между писательским и гражданским

долгом, на этот раз избрал темой своего романа беззаветную борьбу рабочих

Рио-Гранде за свободу и экономическую независимость родины, за мир, за

светлое будущее. Перед нами встает историческая панорама развития рабочего

движения в Бразилии, постепенного политического роста рабочего класса,

формирования его боеспособности, его стойкости" (109, С.7). В этом романе,

как и в некоторых других своих книгах, писатель не только запечатлел

различные аспекты жизни Бразилии и ее пролетариата, но и продемонстрировал

революционное свойство литературы, стоящей на службе народу, отвечающей его

самым священным и самым благородным задачам. "Далсидио Журандир идет в

авангарде бразильской литературы. Этот писатель, не представляющий для себя

иного жизненного пути и за последние тридцать лет принимавший активное

участие в борьбе своего народа, является одним из самых уважаемых и

серьезных бразильских художников слова. Далсидио Журандир не только певец

своих родных краев Амазонии, он прежде всего певец борьбы и надежд всего

бразильского народа" (109, С.8).

Выступая на Втором съезде советских писателей, Амаду говорил о

творчестве бразильских писателей-коммунистов, которые стараются овладеть

методом социалистического реализма и применить его в своих произведениях.

Эти писатели углубили и расширили литературу Бразилии, представив наиболее

точную и полную картину жизни этой страны, осветили наиболее животрепещущие

проблемы положения и борьбы народа, а также выразили чувства и стремления

бразильца.

"Эта литература уже не довольствуется драматическим изображением

страшных условий жизни трудового народа, она раскрывает причины столь

жестокой действительности, разоблачает виновных и воспевает суровую борьбу

лучших сынов народа за изменение коренных условий быта, борьбу за победу над

голодом и нищетой, за уничтожение иностранного угнетения и эксплуатации

трудящихся города и деревни, за создание свободной и счастливой Бразилии.

Писатели-коммунисты своими произведениями внесли в бразильскую литературу

струю оптимизма: они добавили к реализму описаний тяжелых жизненных условий

романтизм борьбы, рождающейся на фабриках и плантациях феодалов,

нарастающей, как морской вал перед бурей, и распространяющейся по всей

стране" (144).

В числе таких писателей-коммунистов Амаду кроме уже упомянутых им Алины

Паим и Далсидио Журандира называет имена Афонсу Шмидта, Лилы Рипол,

Джанфранческо Гуарниери. Безусловно, данная Амаду характеристика была лучшей

рекомендацией, и вскоре произведения этих авторов издаются на русском языке:

Афонсо Шмидт - романы "Поход", "Тайны Сан-Пауло" (441) и сборник рассказов

"Ненаказуемые" (440), Д. Гуарниери - пьеса "Семя" (334), Лила Рипол -

подборка стихов в "Неделе" (419).

В предисловии к роману А. Паим "Час близок" Амаду говорит о том, что

эта книга - не единственное произведение, которое содержит ростки

социалистического реализма, взошедшие на плодотворной почве бразильской

литературы, и Алина Паим - не единственный писатель, следующий этому

направлению. Среди авторов, взявших на вооружение метод социалистического

реализма, молодые писатели, некоторые из них отличаются оригинальностью и

недюжинным литературным талантом; к ним в первую очередь Жоржи Амаду относит

Марию Алиси Баррозо. "Ее книга, несмотря на обычные недостатки, свойственные

начинающему автору, свидетельствует о большом даровании писательницы, полной

творческих сил; ей есть, что сказать, и говорит она об этом во весь голос"

(108, С.11). Несмотря на все недостатки роман М. Баррозо "В долине

Серра-Алта" (303) был издан в 1960 -м году.

Представляя советским читателям известного бразильского драматурга

Гильерме Фигейреду в предисловии к его книге "Эзоп (Лиса и виноград). -

Смешная трагедия" (435), Амаду опять подчеркивает не художественные

достоинства, а идеологическую сторону творчества писателя. Он без обиняков

заявляет: "Я не литературный критик и не собираюсь анализировать здесь

многочисленные достоинства творчества Гильерме Фигейреду как драматурга, так

и романиста и рассказчика. Здесь, в этих кратких строках, посвященных

писателю, я хочу лишь обратить внимание читателей на особые черты его

творчества - демократический характер и преданность идеям свободы,

выкованные в тяжелое и трудное время. Эта верность демократии находит свое

отражение и в его драматургии и в его романах. Мы уже не молодые люди

героических лет борьбы против фашизма на нашей земле. Мы возмужали. Но как

радостно констатировать тот факт, что Гильерме Фигейреду, выросший и

утвердившийся, несет с собой тот самый непреодолимый огонь любви к свободе,

превратившийся в пламя, которое освещает дорогу людям" (110, С.7).

К моменту выхода книги пьесу Фигейреду "Эзоп" ("Лиса и виноград") уже

поставили во МХАТе, ленинградском БДТ, Белорусском академическом театре им.

Я. Купалы и многих других театрах страны. В 1959 году Г. Фигейреду посетил

Советский Союз и произнес много лестных слов о постановках своих пьес, о

советском театре и самой стране. В частности, в интервью, данном "Советской

культуре", драматург сказал: "Подлинные чудеса, увиденные мною в СССР,

заставили меня принять твердое решение - по возвращении написать книгу о

вашей стране, где так много радует сердце писателя, сердце каждого, кто

любит театр... Я дышал здесь воздухом мира и свободы. Пусть всегда на языке

мира и свободы говорят люди всего земного шара" (436).

И все же, несмотря на мировую известность Г. Фигейреду и его дружеские

чувства к нашей стране, издатели ощущают необходимость некого ручательства в

политической благонадежности автора. Ручательство Амаду, безусловно, самое

надежное. И оно было дано в предисловии к книге Фигейреду.

В интервью "Литературной газете" от 13 декабря 1967 года Амаду,

рассказывая о культурной жизни Бразилии, высоко оценивает творчество Сержио

Порто, пишущего под псевдонимом Станислау Понте Прето, которого называет

"своего рода символом бразильской литературы", юмористом и сатириком, "едко

критикующим политическую обстановку и нравы, царящие в политических кругах"

(206). В результате Сержио Порто до сих пор остается единственным

бразильским писателем-сатириком, чьи рассказы переводились на русский язык"

(410).

Долгое время Жоржи Амаду весьма критически относился к произведениям

Линса ду Регу, называя их "музыкой для бала прожигателей жизни, музыкой для

тех, кто платит деньги" (137). Однако в конце 50-х Амаду изменил свое мнение

об этом писателе. Например, в речи по случаю его избрания в члены

Бразильской академии литературы Амаду называет Линса "непревзойденным

мастером бразильской литературы и выдающейся личностью" (456, С.42). И вот в

1960 году, после 23-летнего перерыва на русском языке выходит второй роман

Жозе Линса ду Регу "Кангасейро".

Бросается в глаза тот факт, что какой бы популярностью ни пользовался

писатель у себя на родине, какое бы место он ни занимал в литературе,

советские критики и литературоведы любым способом пытаются "привязать"

творчество этого автора к имени Амаду. Так, заключительным аккордом в

предисловии к третьей по счету переведенной на русский язык книги "Угасший

огонь" того же Линса ду Регу стало следующее утверждение Инны Тертерян:

"Национальный характер бразильского народа - вот что становится для писателя

светильником в темноте, когда гаснут одни и медлят вспыхнуть другие огни. И

в этом Линс ду Регу един с крупнейшими бразильскими романистами 20 века. И

Жоржи Амаду, и Грасилиано Рамос видят залог будущего своей страны в духовном

потенциале народа. Этим питается реализм современной бразильской литературы,

высоким образцом которого стал роман Жозе Линса ду Регу "Угасший огонь"

(389, С.16).

Представляя советским читателям другого бразильского писателя, Жоана

Гимараэнса Розу, та же Инна Тертерян пишет: "Произведения Ж. Гимараэнса Розы

и Жоржи Амаду родственны по художественной цели, по пафосу и авторским

симпатиям, но различны по тональности - так отличаются протяжные песни

сертанцев от карнавальной самбы на улицах Баии, так отличается суровая,

однообразная жизнь бескрайних степей от куда более красочного и динамичного

быта большого приморского города" (323, С.6-7).

По сути, исследователь признает, что в художественном отношении:

системой образов, тематически, стилистически, интонационно - между этими

писателями нет ничего общего, и все же использует имя Амаду как своего рода

"подпорку" для оправдания интереса издательства к данному автору. Ведь

именно Амаду в предисловии к изданию романа Гимараэнса Розы в США очень

точно определил самый корень художественного своеобразия своего современника

и собрата по бразильской прозе: "Гимараэнс Роза, кроме своей фундаментальной

эрудиции, имеет еще достоинство быть настоящим человеком из народа..." (323,

С.16).

Но очень часто создается впечатление, что ссылки на Амаду нужны не

только для идеологического оправдания проявленного интереса со стороны

переводчика и издательства к тому или иному автору, сколько для привлечения

внимания читателя. Для массового советского читателя имена того же

Гимараэнса Розы или любого другого писателя не говорили абсолютно ничего.

Единственным бразильским писателем, широко известным в нашей стране был и

остается Ж. Амаду, поэтому ссылки на него, иногда приводимые совсем не к

месту, - обязательная часть почти каждого предисловия к книгам бразильских

авторов.

Так, на первой странице предисловия к книге Бенито Баррето "Капела дос

Оменс. Кафайя", сообщается, что роман "Капела дос Оменс" по единодушному

мнению жюри, в которое входил Ж.Амаду, был отмечен Национальной премией

Вальмап за 1967 год (302, С.5). Далее в предисловии говорится, что

крестьянские восстания в Бразилии нередко облекались в форму религиозных

ересей, чему есть немало примеров в литературе, в частности роман Амаду

"Красные всходы". "Теперь к ним прибавятся романы Баррето" (там же, С.8). В

конце предисловия говорится о значении для национальной бразильской

литературы северо-восточного романа, с которым связано имя Жоржи Амаду. Хотя

"штат Минас-Жерайс (где происходит действие дилогии) расположен на

юго-востоке страны, он граничит с северо-восточными штатами... Поэтому есть

немало оснований отнести цикл Бенито Баррето к северо-восточному роману"

(там же, С.14-15). Явная натяжка - по-другому этот пассаж назвать нельзя.

Единственное основание для подобной классификации - желание издателей

пробудить интерес к неизвестному в нашей стране и не обладающему ярким

талантом автору.

В тех случаях, когда автор предисловия не может найти никаких аналогий

между публикуемым автором и Ж. Амаду, он поступает как составитель сборника

"Современная бразильская повесть (70-80-е годы)". Т. Невская, которая в

предисловии пишет: "мы знакомы с Бразилией Жоржи Амаду, но как ни

значительно творчество этого крупнейшего бразильского писателя, оно не

исчерпывает современной бразильской литературы. Подобной задачи не ставит

себе и настоящий сборник. Выбранные из громадного литературного потока

Бразили пять очень разных повестей - всего лишь пять разноцветных моментов

из большой мозаики современной бразильской литературы" (453, С.3).

А предисловие к роману "Происшествие в Антаресе" Эрико Верисимо

("Иностранная литература", 1973, No11) начинается словами: "- Вы уже читали

Жоржи Амаду?" (313, С.3). И хотя далее автор предисловия Ю.В. Дашкевич

больше нигде в рамках этого текста на Амаду не ссылается и творчество Амаду

и Верисимо не сравнивает, упоминание Амаду даже в таком варианте очень

показательно. Два последних примера доказывают, что для всех реципиентов

бразильской литературы: переводчиков, исследователей, читателей - Жоржи

Амаду - это некий краеугольный камень, фундамент, на котором держится вся

переводимая на русский язык бразильская литература. Получается, что любой

современный бразильский автор интересен русскому читателю постольку,

поскольку он, так или иначе, связан с Амаду. Самое любопытное, что "с

подачи" Ж. Амаду на русский язык переводились не только его современники, но

и классики бразильской литературы, творившие задолго не только до начала

писательской деятельности Ж. Амаду, но и до его рождения.

В предисловиях к романам "Час близок" и "Парковая линия" Амаду называет

имена четырех писателей: Мануэла Антонио де Алмейда, Алуизио Азеведо, Машаду

де Ассиза и Лимы Баррето. По мнению Амаду, их творчество стало той основой,

на которой вырос современный бразильский социальный роман. Вряд ли случайным

совпадением можно считать тот факт, что произведения именно этих авторов и

переводятся на русский язык: Алуизио Азеведо - "Трущобы" (283), "Мулат"

(284), Машаду де Ассиз - "Дон Касмурро" (396), "Записки с того света" (397),

"Избранное" (398), Мануэл Алмейда - "Жизнь Леонардо, сержанта полиции"

(294), Лима Баррето - "Записки архивариуса" (376).

Доказательством того, что вся бразильская литература рассматривается

через призму феномена Ж. Амаду, являются следующие обстоятельства.

Творчество Жозе де Аленкара, который "по общему признанию бразильских и

зарубежных историков литературы явился главою и вдохновителем бразильского

романа как самостоятельного жанра, главою и вдохновителем целой литературной

школы - бразильского романтизма в его прозаическом выражении", которого "по

праву можно назвать светочем бразильского романтизма и самым вдохновенным из

поэтов-индианистов, хотя знаменитые его творения и написаны в прозе" (292,

С.9) было вне сферы интересов советских переводчиков и литературоведов до

того момента, когда Ж. Амаду после избрания в Бразильскую академию

литературы в 1961 году "занял там кресло Аленкара" (456, P. 37). После этого

события романы Аленкара стали переводиться на русский язык: в 1966 году в

издательстве "Художественная литература" вышел самый знаменитый его роман

"Гуарани", в 1979 - "Ирасема" и "Убижара", в 1989 переизданы в одном томе

"Ирасема" и "Гуарани".

Кастро Алвес, выдающийся поэт и революционер, с оружием в руках

сражавшийся за республику, посвятивший свою жизнь борьбе за отмену рабства,

привлек внимание переводчиков только после того, как Жоржи Амаду написал о

нем книгу (75), а годом позже посвятил поэту пламенное предисловие в книге

"Луис Карлос Престес" (76): в 1957 году поэмы Кастро Алвеса печатают в

журнале "Иностранная литература" (343), в 1958 году выходит его сборник

"Стихи" (344), а в 1974 - "Лирика" (345).

В свою очередь, в книге Амаду "Кастро Алвес" подробно рассказана

история создания драмы Кастро Алвеса "Гонзага, или революция в

Минас-Жерайс", свидетельствующая об отношении Алвеса к Гонзаге как к своему

прямому предшественнику и любимому герою.

Имя Гонзаги известно русскому читателю еще со времен Пушкина, но

сборник его стихов "Лиры. - Чилийские письма" (325) выходит только в 1964

году, через год после книги Амаду. Если это только совпадение, то таких

совпадений слишком много.

В 1956 году, отвечая на анкету "Иностранной литературы", Амаду говорит

о том, что он составляет антологию современных бразильских прозаиков для

советского издательства (147, С.197). Трудно определить, какая антология

имелась в виду: "Бразильские рассказы" (444) или "Под небом Южного Креста"

(449), но совершенно очевидно, что в 50-60 годы все бразильские писатели,

даже представленные одним-двумя рассказами, переводились на русский язык по

рекомендации Жоржи Амаду. Если подвести итог начальному этапу "амадовского"

периода в российско-бразильских литературных отношениях, с 1948 года до

окончания оттепели (67-68 гг.), то можно прийти к выводу, что книги

бразильских авторов, выбранные для перевода, должны были отвечать критерию

идеологическому, включающему две составные части:

1. автор должен быть членом Бразильской компартии, активным участником

борьбы против существующего в стране режима. В исключительных случаях, когда

речь шла о писателях, известных во всем мире, таких как Гильерме Фигейреду и

Линс ду Регу, допускалось некоторое послабление: писатель мог участвовать в

этой борьбе своими произведениями. Как написал Ж. Амаду в предисловии к

книге Г. Фигейреду, "отец Гильерме... боролся с оружием в руках против

диктатуры фашистского типа, заплатить долгими годами тюрьмы за свою

преданность идеям демократии. Сын владеет оружием еще более мощным, чем мечь

и пушка, - пером писателя, творческим талантом и неисчерпаемым пылом" (110,

С.7).

Даже когда речь шла о классиках бразильской литературы, на первый план

выдвигались их политические убеждения, а не художественные достоинства их

произведений. С такой точки зрения характеризуется творчество Афонсо Энрике

де Лима Баррето (1881-1922), выдающегося бразильского писателя. Для

советских идеологов он, прежде всего,

"неутомимый борец за независимость стран Латинской Америки, выдающийся

бразильский демократ, мыслитель, народный писатель и публицист", известный

как "глашатай мира и дружбы между всеми народами", который выступал против

империалистических войн, призывая к тесным связям с молодой советской

республикой, "гневно осуждая действия монополий США и Европы, препятствующих

экономическому, политическому и культурному развитию стран Латинской

Америки... Лима Баррето являлся одним из первых пропагандистов

социалистических идей в Бразилии. Именно в социализме видел он способ

наилучшего разрешения волновавших его социальных проблем". Лима Баррето был

первым бразильским писателем, который "сразу же после Великой октябрьской

социалистической революции объявил себя большевиком, хотя и не пришел еще к

полному пониманию идей марксизма-ленинизма. Эволюцию Лимы Баретто в сторону

подлинно пролетарской идеологии легко проследить по его произведениям" (377,

С.215). На примере этого писателя видно, что на первый план всегда

выдвигалась идеологическая детерминированность творчества пис