Евгений Онегин» А.С. Пушкина: художественное своеобразие романа, творческий метод

Известный всем критик В.Г.Белинский назвал роман «Евгений Онегин» энциклопедией русской жизни. Действительно, Пушкин дал в нем сконцентрированное описание всех сторон русской действительности того времени. “В своей поэме он умел коснуться так многого, намекнуть о столь многом, что принадлежит исключительно к миру русской природы, к миру русского общества! “(Белинский)Как полно и вместе с тем художественно обрисован светский Петербург и Петербург трудовой, ярко предстает патриархально-дворянская Москва, поместная деревня и панорама всей Руси: “селенья, грады и моря”, общественная жизнь и частный семейный быт, театры, балы, народные святочные гаданья, работа крепостных девушек в саду помещичьей усадьбы, кутящая “золотая” молодежь в модном столичном ресторане и крестьянин, едущий на дровнях по первому снегу, прекрасные пейзажи времен года и многое, многое другое.

Писатели П.Вайль и А.Генис («Родная речь») пишут, что «Евгений Онегин» - это красивые люди, красивые чувства, красивая

жизнь.» Да, так читатели воспринимают роман. Но Вайль и Генис отмечают «

Кровь и горе разливаются по сюжету "Онегина", а мы ничего не замечаем.

Поруганные чувства, разбитые сердца, замужество без любви, безвременная

смерть. Это -- полноценная трагедия. Но ничего, кроме блаженной улыбки, не

появляется при первых же звуках мажорной онегинской строфы». «В оперное, праздничное настроение стихов не вписывается ничто

низменное…» «Убрать необязательную болтовню, избыточные описания, отступления о ножках и бордо - останется трагедия о разбитых и простреленных сердцах. А "Евгений Онегин" - совсем не то.

Это крепкая бодрость: зима, крестьянин, торжествуя.

Это романтическая любовь: свеча, слезы, гусиное перо.

Это та жизнь, которая должна быть, но нету.»

Роман написан особой «онегинской строфой». Каждая такая строфа состоит из 14 строк четырёхстопного ямба.
Первые четыре строчки рифмуются перекрёстно, строки с пятой по восьмую — попарно, строки с девятой по двенадцатую связаны кольцевой рифмой. Оставшиеся 2 строчки строфы рифмуются между собой. Романтизм и реализм находятся в „Евгении Онегине” в сложном взаимодействии.

Связь двух методов творчества отчетливо выступает в истории работы Пушкина
над образом Онегина. В процессе формирования и утверждения новых —
реалистических — принципов и приемов изображения действительности
происходил пересмотр и переоценка старых.
Влияние эпохи романтизма на создание романа сказывается в характере
проблематики, в своеобразии образов героев, в лирическом начале в романе,
в особенностях его поэтики.

Реализм романа «Евгений Онегин» проявился в универсальном изображении
человека, всех сторон его внутреннего мира, его интеллектуальной,
психологической и нравственной жизни.
Общественная жизнь, социальная среда и внутренний мир человека изображены
в «Евгении Онегине» в их взаимных связях и в удивительно гармонической пропорциональности. Пушкин передает психологические переживания героев
романа, но без углубления в психологический анализ. В меру необходимости
освещает он духовный мир своих героев, умственную жизнь эпохи.
Вместе с тем Пушкин показывает человека в развитии, не статично, а в движении,
в процессе его жизни, и притом как продукт определенной общественной среды,
как социально обусловленного, конкретно-исторического человека.

Изображать быт считалось делом третьестепенным во времена и классицизма и романтизма. Пушкин щедро рисует картины быта и нравов, но все же бытовизм у
него не является преобладающим элементом изображения, как в «Мертвых душах» Гоголя.

Лиро-эпическая форма пушкинского «романа в стихах» с его «смесью прозы и поэзии в изображении действительности» (Белинский), непрерывными авторскими «лирическими отступлениями», афористическими суждениями и высказываниями на самые разнообразные темы, непринужденной поэтической «болтовней», ироническим тоном и веселым, порой пародическим пересмеиванием устарелых, но еще бытующих литературных традиций, действительно очень близка к «Дон Жуану». Но по существу Пушкин не только не следует Байрону, но и прямо противопоставляет свой роман произведению английского поэта-романтика.

13. Историческая тематика в творчестве А.С. Пушкина. «Полтава», «Борис Годунов», «Капитанская дочка».

Жанровая специфика любого исторического произведения состоит в том, что она определена временной дистанцией между моментом создания произведения и моментом, к которому обращается автор. Важно иметь в виду, что обращение в прошлое никогда не бывает вполне бескорыстным, поскольку при этом писатель пытается найти ответы на вопросы дня сегодняшнего. По этому поводу Белинский писал: «Мы вопрошаем наше прошлое, дабы оно рассказало нам о нашем настоящем и намекнуло на наше будущее». Еще с двадцатых годов Пушкин проявлял интерес к историческому прошлому своей страны. В этот период он пишет такие свои произведения, как «Борис Годунов», «Песнь о вещем Олеге», «Полтава». Интерес к истории обостряется у Пушкина в тридцатые годы, когда в России увеличилось количество крестьянских волнений. Эти события ставили в центр внимания автора вопросы о причинах волнений, о взаимоотношениях помещиков и крепостных крестьян, государственной власти и народа, о движущих силах истории.

«Капитанская дочка»

В повести «Капитанская дочка» тема крестьянского бунта становится центральной. В этом произведении Пушкин исторически верно определил причины, описал ход событий крестьянского восстания, приведшего к крестьянской войне 1773—1775 годов; показал социальный и национальный состав пугачевцев: казаки, крепостные крестьяне, башкиры, татары, чуваши и другие. Автор признавал справедливость пугачевского бунта, направленного против помещиков и крепостного гнета, но в то же время показывал бесплодность и бесперспективность бунта. Ведь он так или иначе был подавлен царскими войсками, хотя сначала и казалось, что добиться победы не так-то сложно, когда крепость за крепостью сдавались Пугачеву без боя.

Кстати, образ Пугачева играет важнейшую роль в повести, поскольку с ним связаны все сюжетные линии. Этот образ резко отличается от образа Пугачева в труде «История Пугачевского бунта», где он представлен как изверг, кровожадный убийца, разбойник.

В историческом исследовании Пушкин показывает реального Пугачева -

злодея и народного любимца. Поэтесса Марина Цветаева писала о двух

Пугачевых, которые есть у Пушкина: "Пугачев в «Капитанской дочке» и Пугачев

в «Истории Пугачева», казалось бы, одной рукой писаны. Но Пугачева из

«Капитанской дочки» писал поэт, из «Истории...» – прозаик». Заметим, что

Н.В. Гоголь считал «Капитанскую дочку» романом. Его поразила «чистота и

безыскусственность» стиля, что в нем «в первый раз выступают именно русские

характеры - бестолковщина времени и простое величие простых людей, все - не

только самая правда, но еще как бы лучше ее». Поэтому, вероятно, Пушкин

подошел к истории не как прозаик, но прежде всего как поэт. Это подметила

русская поэтесса М. Цветаева в своей книге «Мой Пушкин» - «Пушкин-историк

побит Пушкиным-поэтом». Вдохновение, процесс созидания, угроза смерти,

наказания и суда истории сливаются воедино в энергию творчества.

Пушкин просит брата прислать биографию Пугачева и, одновременно,

информацию о Разине, которого называет «единственным поэтическим лицом в

русской истории». В сознании Пушкина переплетаются судьбы Разина и Пугачева

- как поэзия и история. Сам образ Пугачева - героический. Кульминационный

период в раскрытии этого образа - эпизод с калмыцкой сказкой: «...чем

триста лет питаться падалью, лучше раз напиться живой кровью, а там что Бог

даст!». Однако Пугачев более многозначен, его нельзя сводить к извлечению

морали из сказки, заявлять, что в ней прославляется его смелая короткая

жизнь. Сказка обнаруживает глубину духовного обновления Пугачева. Живые,

сверкающие глаза его, так запомнившиеся Гриневу, предсказывали способность

Пугачева к высоким чувствам и вдохновению. Пушкин поэтизирует способность и

возможность человека быть сильнее враждебных обстоятельств. Смысл бытия - в

свободе распоряжаться своей жизнью.

Так на поэтической почве оказалось возможным сближение пушкинских и

пугачевских точек зрения. Чуткая к художественному слову Пушкина, М.

Цветаева заметила это: «Есть упоение в бою у бездны мрачной на краю...»

Возможно, именно описанное выше определило решение Пушкина придать своему

историческому роману мемуарную форму. Скорее всего, именно поэтому ему

нужен был «свидетель» событий, непосредственно в них участвовавший,

знакомый с фактами жизни Пугачева, взаимоотношениями руководителей

восстания. Интонация разговоров Гринева и Пугачева - доверительная, что

очень важно в человеческих отношениях как в романе, так и в нашей жизни.

Пушкин ставил перед собой нелегкую задачу - показать двойственность позиции

Гринева: осуждая, не принимая восстания, он вынужден был свидетельствовать

не только о кровавых расправах Пугачева, но и о его великодушии,

гуманности, справедливости и щедрости. Очень тонко подметила Марина

Цветаева, что Пугачев – «злодей поневоле», человек, который «несмотря на

свинские обстоятельства», способен на сердечную простоту и великодушие.

И опять же права Марина Цветаева, что Пушкин в «Капитанской дочке»

нередко себя самого ненароком подставляет на место Гринева. И, конечно же,

есть «жутко автобиографический элемент» в диалоге Пугачева с Гриневым.

«Пугачев – Гриневу:

– А коли отпущу, так обещаешься ли ты по крайней мере против меня не

служить?

– Как могу тебе в этом обещаться?

«Николай I – Пушкину:

- Где бы ты был 14-го декабря, если бы ты был в городе?

- На Сенатской площади, Ваше Величество!»

Таким образом, в повести «Капитанская дочка» образ Пугачева занимает важнейшее место; он показан Пушкиным как живой человек, не чуждый общечеловеческих ценностей. Сам автор симпатизирует своему герою, не отрицая при этом преступность его деяний и не оправдывая Пугачева. Отношение же Пушкина к идее крестьянской войны выражается в его словах: «Не приведи господи видеть русский бунт — бессмысленный и беспощадный».

«Капитанская дочка» оказалась своеобразным «завещанием» Пушкина.

Открывая читателю всю свою выстраданную правду о русском народе и русском

бунте, писатель призывал задуматься над коренными вопросами развития России

и судьбы русского народа. «Не приведи Бог видеть русский бунт,

бессмысленный и беспощадный!» – предостерегающе восклицает поэт.

Итак, обращаясь в прошлое, поэт пытается ответить на вопросы настоящего, стремится осознать свое место в истории. По словам Белинского, «Пушкин принадлежит к числу тех творческих гениев, тех великих исторических натур, которые, работая для настоящего, приготовляют будущее и потому не могут принадлежать только одному прошедшему».

«Борис Годунов»

Характерно, что резкое обострение интереса Пушкина к трагедийным

событиям истории страны происходит в самый канун декабрьского восстания:

«Бориса Годунова» поэт заканчивает 7 ноября 1825 года. То есть историческая

трагедия Пушкина не была уходом в прошлое, создание ее не было вызвано

желанием отвлечься от злободневных тревог современной жизни. Произведение

это, оставаясь историческим в подлинном смысле этого слова, было в то же

время остро злободневным. Поэт словно провидит, предчувствует и предрекает

конец царствования Александра I, описывая конец царствования Бориса

Годунова. Он настолько уверен в этом, что решается на прямое пророчество,

определяя срок своего возвращения из ссылки при новом правлении. 19 октября

1825 года, когда рукопись «Бориса Годунова» лежала перед ним почти в

готовом виде, он пишет лицейским друзьям:

Запомните ж поэта предсказанье:

Промчится год, и с вами снова я,

Исполнится завет моих мечтаний;

Промчится год, и я явлюся к вам!

Предсказание исполнилось поразительно точно: осенью 1826 года Пушкин

вернулся из ссылки.

Но обратимся к трагедии «Борис Годунов». В письме Вяземскому 13 июля

1825 года Пушкин, до того обычно критически отзывавшийся о своих

произведениях, назвал «Бориса Годунова» «литературным подвигом», и это не

было преувеличением. Трагедия начинается с диалога между боярами Шуйским и

Воротынским: взойдет ли на царство Борис Годунов? Борис у Пушкина, как и

Александр I, перед восшествием на трон лицедействует, ломает комедию,

делает вид, что власть ему претит. А Шуйский, хорошо зная двуличие

Годунова, уверен, что он жаждет трона, что именно поэтому совершил он

убийство законного наследника престола царевича Дмитрия. Пимен же

произносит мрачные слова:

Прогневали мы бога, согрешили:

Владыкою себе цареубийцу

Мы нарекли.

В этом тоже видна параллель с Александром – он вступил на престол,

убив своего отца-царя. В исключенном Пушкиным из печатного издания отрывке

Борис назван «лукавым» («Беда тебе, Борис лукавый»), так же Пушкин в одном

из своих стихотворений именовал и Александра («властитель слабый и

лукавый»).

Разумеется, когда поэт создавал «Бориса Годунова», перед взором его

стоял не только цареубийца Александр I. Его замысел бесконечно шире

нравоучительной аналогии двух царей. Пушкина занимает прежде всего вопрос о

природе народного мятежа, о народном мнении – вопрос очень его

интересующий, освещенный позднее еще и в «Капитанской дочке».

Народное мнение, а не цари и самозванцы творят суд истории – вот

великая мысль Пушкина в «Борисе Годунове». Мысль, во многом противостоящая

идее Карамзина (см. введение) и полемизирующая с ней. Народное мнение и

есть «Клио страшный глас», прозвучавший смертным приговором над Годуновым.

Проклятие тяготеет и над его сыном Феодором. И потому боярин Пушкин уверен

в победе самозванца Димитрия. Когда Басманов, командующий войсками Феодора,

говорит с усмешкой превосходства боярину Пушкину, у Димитрия войска «всего-

то восемь тысяч», Пушкин отвечает, нимало не смущаясь:

Ошибся ты: и тех не наберешь –

Я сам скажу, что войско наше дрянь,

Что казаки лишь только села грабят,

Что поляки лишь хвастают да пьют,

А русские…да что и говорить…

Перед тобой не стану я лукавить;

Но знаешь ли, чем сильны мы Басманов?

Не войском, нет, не польскою помогой,

А мнением; да! мнением народным.

Борис восстановил против себя это мнение убийством царевича Дмитрия.

Напомню вновь: трагедия окончена за месяц до восстания на Сенатской

площади. Срока восстания поэт, конечно, не знал, но то, что оно назревает,

он не мог не чувствовать. Не мог не размышлять он о его удаче или неудаче,

о том, будет ли оно поддержано мнением народным, будут ли царские генералы

с восставшими?

И в трагедии Басманов, полководец Годунова, а затем Феодора,

склоняется на доводы боярина Пушкина присягнуть пока не поздно, Самозванцу:

Он прав, он прав; везде измена зреет –

Что делать мне? Ужели буду ждать,

Чтоб и меня бунтовщики связали

И выдали Отрепьеву? Не лучше ль

Предупредить разрыв потока бурный

И самому…

Далекий предок поэта боярин Пушкин выведен в трагедии безоговорочно на

стороне бунтовщиков, и Годунов бросает в его адрес: «Противен мне род

Пушкиных мятежный». К этому роду с гордостью причисляет себя и сам поэт. Не

случайно вводит поэт в трагедию своих собственных предков – тут особый

расчет: дать возможность читателям услышать его голос без какого-либо

нарушения исторической правды. Сердцем поэт на стороне мятежа, но

спокойный, трезвый аналитический ум подсказывает, что мятеж – это кровь,

насилие и гибель множества людей. И часто ли мятеж оканчивается успехом?

Как отвечает на этот вопрос Пушкин своим «Борисом Годуновым»?

Самозванцу сопутствует удача – Басманов в конце концов присягнул ему,

боярин Пушкин убедил московский люд приветствовать «нового царя». А в это

время приверженцы Самозванца пробираются в царские палаты, где в ужасе

прячутся «Борисовы щенки» – Ксения и Феодор – и их мать Мария. Слышатся

женский плач, визг, предсмертные крики. Перед народом появляется один из

убийц – Мосальский – и провозглашает:

«– Народ! Мария Годунова и сын ее Феодор отравили себя ядом. Мы видели

их мертвые трупы.

Народ в ужасе молчит.

– Что же вы молчите? кричите: да здравствует царь Димитрий Иванович!

Народ безмолвствует».

Так лаконично и многозначительно заканчивает Пушкин свою трагедию.

«Народ безмолвствует» – вот приговор Димитрию Самозванцу и всему его

отчаянному предприятию.

«Полтава»

Художественный опыт «Арапа Петра Великого» как эпическое решение темы

Петра I отразился и в поэме «Полтава». Поэма начинается как семейная драма,

а разворачивается как народная трагедия. Кочубей, Мария, Мазепа связаны

друг с другом личными отношениями, которые находят настоящую оценку лишь в

отношении к истории. Пётр поставлен вне круга личных отношений, он «свыше

вдохновленный». Мысль Пушкина о русской истории определила и название

поэмы. Он назвал её не «Мазепа», не «Пётр Великий», а «Полтава», указывая

на великий народный подвиг, совершённый в этой битве, которая была одним

«из самых важных и счастливых происшествий царствования Петра Великого».

Пушкин сумел придать «Полтаве» черты глубокой народности в содержании

и в стиле. Пётр Великий, неотделимый от своих дружин, похожий на героев

торжественной оды и эпической поэмы, нарисован в традициях литературы 18

века. Основным средством выразительности является сравнение, оттенённое и

как бы комментированное эпитетами:

…Лик его ужасен.

Движенья быстры. Он прекрасен,

Он весь, как божия гроза…

И он промчался пред полками,

Могущ и радостен как бой.

Возвеличивая подвиг и мужество Петра и его воинства, Пушкин отдаёт

должное и сильным противникам русских – шведам. Однако поэт даёт

почувствовать, что и сам Карл, и его армия не воодушевлены ничем высоким,

тогда как Пётр и его дружины исполнены патриотизма, уверенности в победе.

Пушкин восхищается благородством Петра на пиру:

При кликах войска своего,

В шатре своём он угощает

Своих вождей, вождей чужих,

И славных пленников ласкает,

И за учителей своих

Заздравный кубок подымает.

Жанр поэмы–традиционно романтический, и в “Полтаве” во многом как бы “сплавлены” черты романтизма и реализма. Образ Петра Пушкиным романтизирован: этот человек воспринимается как полубог, вершитель исторических судеб России. Вот как описано явление Петра на бранном поле:

Тогда-то свыше вдохновенный

Раздался звучный глас Петра…

Его зов –“глас свыше”, то есть Божий глас. В его образе нет ничего от человека: царь-полубог. Сочетание ужасного и прекрасного в образе Петра подчеркивает его сверхчеловеческие черты: он и восхищает, и внушает ужас своим величием обычным людям. Уже одно его явление вдохновило войско, приблизило к победе. Прекрасен, гармоничен этот государь, победивший Карла и не возгордившийся удачей, умеющий так по-царски отнестись к своей победе:

В шатре своем он угощает

Своих вождей, вождей чужих,

И славных пленников ласкает,

И за учителей своих

Заздравный кубок поднимает.

Увлеченность Пушкина фигурой Петра очень важна: поэт стремится осознать и оценить роль этого выдающегося государственного деятеля в истории России. Мужество Петра, его страсть познавать самому и вводить в стране новое не могут не импонировать Пушкину.