Проблема положительного героя русской детской литературы 1930-х гг.

ПРОБЛЕМА ПОЛОЖИТЕЛЬНОГО ГЕРОЯ РУССКОЙ ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 1930-Х ГГ.

Выпускная квалификационная работа бакалавра

по направлению ПРАКТИЧЕСКАЯ ФИЛОЛОГИЯ

Идентификационный код ВКР:

Исполнитель:

студент группы 402 А. С. Климина

(подпись)

Руководитель:

доктор филологических наук,

профессор кафедры

русской литературы XX – XXI веков

М. А. Литовская

(подпись)

Нормоконтролер:

(подпись)

Екатеринбург 2016

Содержание

Введение (реферат) 3

Глава 1. Требования к образцовому герою образцовой советской литературы(1930-е годы) 7

I. Социальная ситуация. 7

II. Методы внедрения идеала. 11

III. Педагогическая пропаганда в литературных журналах. 16

IV. Взгляд педагога-писателя. 19

V. Взгляд политического и партийного деятеля. 21

VI. Взгляд писателей. 22

VII. Взгляд критиков. 24

VIII. Сходство и различие взглядов. Выводы. 26

Глава 2. Как из реальных детей делали образцы для подражания (Павлик Морозов) 27

Глава 3. Раскрытие образа идеального героя советской детской прозы (А.П. Гайдар «Тимур и его команда», «Комендант снежной крепости») 33

Глава 4. «Герой чувствующий» Р.И. Фраермана в сюжетно-тематическом контексте литературы 1930-х годов. 49

Глава 5. «Честные слова» идеальных героев советской детской прозы (Л. Пантелеев «Честное слово») 62

Глава 6. Дети «человека великого времени» в творчестве А.П. Платонова. 66

Заключение. 79

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ: 83

Введение (реферат)

Во времена тоталитарного политического режима сталинской эпохи ко всем сферам общественной деятельности предъявлялись особые требования, не допускающие отступлений. Такие же обязательства прописывались в сфере литературы и других видов искусств.

Детская литература по определению имеет дидактическую функцию. Это использовалось советской педагогической пропагандой 1920-1930-х годов, выдвигающей к художественным текстам и, в частности, к персонажам в них определённые требования, необходимые для утверждения новой идеологии. Изучению положения детской воспитательной, развлекательной и социальной инфраструктуры посвящены многие работы учёных-историков[1]. Ни одна из сфер изучения советского детства, будь то соцобеспечение, воспитание или литература, не смогла обойтись без анализа идеологической составляющей. Более того, исследователи двух последних областей нередко объединяли свои усилия. При этом педагогика из-за своей меньшей субъективности и связью с реальностью пыталась подчинить себе художественное искусство слова для детей. Своеобразие борьбы и совместного существования этих сфер также является предметом научной деятельности некоторых специалистов[2].

Данное исследование посвящено одной, достаточно частной проблеме. Новая идеология ориентировала на воспитание так называемого нового человека. Чтобы это воспитание осуществлялось успешно, необходимо было решить, каким набором черт и качеств этот человек обладает. Обсуждение этого вопроса было чрезвычайно актуально для педагогики своего времени. Активное привлечение литературы к решению педагогических проблем, в целом характерное для «века ребенка», привело к тому, что многие педагоги и идеологи детской литературы требовали от писателей создания образцовых героев, которые могли бы служить примером для подрастающего поколения.

Это требование, в принципе не противоречащее интенции детской литературы, породило среди писателей, сориентированных на выполнение социального заказа, своего рода соревнование по конструированию образа нового идеального героя. Так, в частности, формируется культ пионеров-героев, немалую роль в создании и поддержании которого сыграла литература.

На глазах меняющаяся действительность требовала уточнить, какой именно тип личности оказывается, наиболее созвучен времени. Попытка найти новый положительный тип, в то же время лишенный героической экстраординарности, близкий и понятный читателю, побуждала авторов создавать образы персонажей, действующих в узнаваемых обстоятельствах, при этом ярко демонстрирующих черты характера, которые авторы открыто, изображали как положительные.

Но в это время были, конечно, и такие писатели, которые не столько искали новое, что необходимо воспитать в ребенке, сколько акцентировали внимание на неких «вечных» универсальных позитивных качествах, связанных, в первую очередь, с народным воспитанием.

Наша работа посвящена изучению образов положительных героев, характерных для детской литературы 1930-х годов.

Актуальность работы определяется, во-первых, небольшим количеством современных научных трудов, посвященных конкретно раскрытию образов положительных героев в детской литературе этого периода в целом и у отдельных писателей этого периода. Основной массив литературы по теме представлен в очерково-критических работах. Это связано не только с обязательным переосмыслением творчества и личности того или иного писателя в каждом переиздании его текстов, но и с тем, что подростковая литература нуждалась в предисловиях, аннотациях, убедительных рекомендациях авторитетных лиц. Также критические очерки применялись для составления энциклопедий и справочников по детской литературе. Значительная часть подобных работ, как и сами рецензируемые их авторами тексты, ориентировалась на читателя-ребенка, на опыт детского прочтения.

Позже, уже в 2000-2010-е годы литературоведов стали интересовать детские рассказы и повести с других точек зрения. Современные авторы касаются, в основном, фоновых событий и условий, в которых происходит «выведение» того или иного типа героев в произведениях для детей. Они исследуют влияние педагогических установок, конкретных жизненных обстоятельств, например, войны, на формирование образов героев, в том числе и положительных. Проблемы педагогического наследия в сопоставлении с детской прозой, взрослое прочтение литературы для детей и подростков, в частности, отражение условий настоящей жизни на личности ребёнка, место социальных стереотипов эпохи в образах некоторых героев и т.п.

При этом до сих пор не было выведено относительно общего набора характеристик, присущих положительным персонажам писателей. Это не давало возможности представить некий общий тип и его эволюцию в пределах хотя бы одного десятилетия. В данной работе в качестве основной выдвигается проблема положительного героя детской литературы 1930-х годов.

Цель исследования – выявить разницу между художественным типом идеального персонажа, необходимым для советской педагогической пропаганды, и тем образом положительного героя, который по-разному раскрывался в литературном творчестве для детей этого времени. Объектом изучения в данной работе стала проблема формирования образа положительно прекрасного ребенка в советской пропагандистской литературе и в творчестве четырёх писателей этого периода: А.П. Гайдара, Р.И. Фраермана, Л. Пантелеева, А.П. Платонова. Предметом исследования стали образы положительных персонажей в соответствующих произведениях, предназначенных для детей.

При выполнении данной работы перед нами стояли следующие задачи:

l представить социально-историческую ситуацию организации детского мира в СССР 1930-х годов;

l выявить набор положительных качеств советского ребенка, сформированный советской идеологией;

l определить, какими качествами должен был обладать положительный герой в произведении для детей с точки зрения педагога, политика, писателя и литературного критика;

l проанализировать образы центральных положительных героев повестей и рассказов А.П. Гайдара, Р.И. Фраермана, Л. Пантелеева и А.П. Платонова, обратив особое внимание на своеобразие типологических черт положительных персонажей у каждого автора;

l сопоставить выделенные образы, проследить, какие из них могли бы быть продолжением других и в соответствии, с чем их можно поставить в один ряд.

Материалом для работы стали следующие художественные произведения: повести – «Тимур и его команда» (1940), «Комендант снежной крепости» (1940) А.П. Гайдара, «Дикая собака Динго, или Повесть о первой любви» (1939) Р.И. Фраермана; рассказы «Честное слово» (1941) Л. Пантелеева, «Июльская гроза» (1938), «Ещё мама»(1936), «Корова» (1938), «Железная старуха» (1941), «Уля» (1939) А.П. Платонова.

Глава 1. Требования к образцовому герою образцовой советской литературы(1930-е годы)

I. Социальная ситуация

1930-е годы были в жизни России временем коренного преобразования государства. Установившаяся в верхушке власти идеология требовала утверждения в головах граждан. В особенности это касалось детей и подростков, так как они были тем «новым» поколением, которое должно было формировать будущее страны. В связи с этим требовалось преобразование, в первую очередь, педагогики. Диктовались новые образцы детского поведения, подрастающие граждане СССР, были на особом счету.

Дети считались полноправными участниками социалистического строительства в стране и, также, как взрослые, несли ответственность за утверждение идеологии в стране. Причём, по свидетельству очевидцев, некоторые из подростков сами осознавали для себя задачи соцстроительства. Например, А.В. Белякова, родившаяся в 1915 году, в интервью из сборника исторических антологий «Городок в табакерке» рассуждает о своём пионерском детстве так: «…мы старались действительно, свой строй [построить], мы верили в то, что мы строим»[3].

История культуры советского детства стала предметом исследования многих учёных[4]: Сальникова А.А., Келли К., Сомов В.А., Смирнова Т.М., Арзамасцева И.Н., Галас Е., Мид. М., Леонтьева С.Г. и др. Ссылаясь на их работы, можно говорить о том, каковы были методы советской педагогики. Даже дошкольное образование должно было быть проникнуто духом коллективизма, нести в жизнь ребёнка идеологические принципы социальной жизни. Дошкольное образование официально признавалось одним из самых важных этапов в развитии личности будущих строителей социализма для реализации коммунистических идеалов. Творчество и труд должны были быть мощным фактором в перевоспитании не только детей, но и среды, в которой они жили. Дети должны были находиться под руководством благонамеренных взрослых, чтобы стать помощниками советской власти, участниками её революционной миссии. Они считались «гарантами нового будущего» только при условии усвоения гуманитарных ценностей нового порядка, в числе которых была и нравственность. Новые формы образования имели в своей основе универсальные марксистские концепции, характеризующие природу ребёнка революционной эпохи. Идеал «естественного детства» был заменён более ограниченным понятием «революционного ребёнка».

И.Н. Арзамасцева пишет, что отношение к ребёнку осмыслялось в ключе марксистской идеологии: «Марксистская антропология и историография выключали ребёнка из числа основных субъектов труда и истории. Ребёнок появляется в истории по Марксу и Энгельсу лишь тогда, когда начинает участвовать в общественно-полезном труде; при этом ребёнок мыслится как мелкое звено между главными звеньями поколений, передающих эстафету труда и культуры. Всемирная история, по Марксу, предстаёт историей развития и смены форм производства и производственных отношений, и в этой истории ребёнок играет роль наследника богатств, накопленных человечеством, гениального ученика, перенимающего опыт культуры, понимаемой предельно широко».[5]

Пользуясь формулировкой из работы историка В.А. Сомова «Первое советское поколение: испытание войной», можно точно охарактеризовать отношение власти к детям: «Представители поколения одновременно рассматриваются как объект социального конструирования применительно к 1930-м гг. и как субъект трудового поведения применительно к периоду 1941-1945 гг.»[6] Но поддержка государства учреждений для детей также означала контроль с его стороны над ними. Политика советских органов была продиктована не столько заботой о ребёнке, сколько более масштабными политическими соображениями. Детские потребности имели большое, но не первостепенное значение: в центре советской системы лежали производительность труда, а детский вклад в неё был само собой ограничен. То есть детство должно было быть периодом подготовки каждого ребёнка к жизни в труде, к покорному существованию его как элемента строительного коллектива, соответствующего требованиям советской власти.

Официально роль ребёнка как гражданина была признана с 1932 г., по свидетельству исторических документов, рассмотренных в статье Е. Галас и М. Мид «Идеалы воспитания детей в постреволюционном обществе: Советская Россия»: «В 1932 г. было официально заявлено, что любой ребёнок, <…>, является будущим гражданином, необходимым обществу. Утверждение, что дети особенно ценны как будущие граждане, стало центральным. Детей не считали некой ценностью, которую должно беречь и охранять государство. Они, как и остальные “массы”, являлись просто важным общественном ресурсом.[7]

Педагогическое и трудовое воспитание должно было проделывать работу над детьми, именуемую «переделкой человеческого материала в активных и сознательных членов социалистического общества». Эта фраза обобщает позиции вышеуказанных исследователей и чётко формулирует основную установку советской педагогики и её отношение к детям. Советское государство было заинтересовано в том, чтобы будущий гражданин вступил в жизнь, надлежаще для этого подготовленным, коммунистически воспитанным и с крепкими мускулами. Эту обязанность государство, прежде всего, берёт на себя, но не освобождает от него и семью. Господствовала идея единых интересов школы и семьи, единых задач воспитатьнастоящего советского человека, сделать его образцом, отдающим себя нашему[8] народу, нашей Родине.

Доверие родителям было условным, в зависимости от соответствия их методов воспитания стандартам, установленным партией. Они являются участниками в реализации задачи по становлению “морального облика” ребёнка с тем, чтобы он научился контролировать себя и присоединился к властнымавторитетам, поддерживающим внешний контроль над другими людьми. Родители могли быть и некоей ширмой: если в воспитании ребёнка проявлялись какие-то неудачи, то в этом винили их. Напротив, если школьник успешно учился, развивался и соблюдал дисциплину, то это приписывалось исключительно заслугам партийных социалистических организаций.

Исследователи Е. Галас и М. Мид пишут, что, «согласно советской теории, дети и массы являются и источником силы, жизни и энергии, с одной стороны, и группой, всегда рискующей подвергнуться пагубному “влиянию”, — с другой».[9] Вследствие этого они должны были быть защищены «от дурного влияния капиталистической пропаганды». В развёрнутом виде это представлялось как защита от дурной компании, пагубных влияний, мельчайших следов вредных привычек, ложных и ошибочных моделей поведения. Естественно для ограждения от этих моделей, в противоположность им, должен был быть сформулирован положительный образец.

Идеальный «революционный» ребёнок обладал определённым набором качеств. Живыми образцами воплощения этого идеала должны были быть пионеры. Развитие ребёнка осуществлялось в соответствии с идеологией партии, с помощью, главным образом, школы и пионерской организации. В ранние годы своего существования пионеры (известные с 1924 г. также как, «Молодые ленинцы») были в высшей степени серьёзной политической организацией, члены которой были представлены в качестве молодых активистов. Ими руководила комсомольская ячейка и выбранный ею вожатый. Под этим руководством пионеры должны были самостоятельно организовывать свою работу и управлять своею жизнью.

Историк В.А. Сомов пишет, что «пионерская организация становилась для детей 1930-х гг. “естественной средой обитания”, способом самореализации, для государства — инструментом создания коллективной идентичности нового поколения»[10]. В 1935 г. был введён продуманный Дисциплинарный кодекс, обязательный для всех школьников. Самоуправление было прекращено, и пионерская организация — твёрдо интегрировалась в школьной сети, в 1932 г. она стала инструментом дисциплинарного надзора. С середины 1930-х гг., нормой для учеников стало принадлежать к пионерам, если они не признавались не достойными этого по какой-либо причине. Провинившийся ученик мог быть наказан в пионерской организации, также, как и в школе.

С.Г. Леонтьева обобщала сведения об идеальном пионере следующим образом: «Пионеры мыслятся в законах пионеров, как особые дети, обладающие по отношению к остальным повышенным статусом и патронажными функциями – организуют окружающих детей и участвуют с ними во всей окружающей жизни»[11].

В 1930-40-е годы характерно было ужесточение централизованного контроля в любой области работы с детьми, а также и в литературе, и в искусстве и в образовании.

II. Методы внедрения идеала

Помимо школы и пионерской организации существовали ещё другие институты, осуществляющие воспитание. В среде советских подростков социализационный пафос ориентации на образцового героя распространялся своими методами. К ним относятся и примеры, указываемые литературой, и примеры из рассказов обычных пионеров, и агитационные заметки, распространяемые центральными и местными газетами.

Главным источником прививаемых идей для подражания подросткам в Советском Союзе была газета «Пионерская правда». Судя по распространяемым в этой газете историям, рассказам, заметкам, объявлениям и призывам, пионеры должны были: «…жить единым дружным коллективом [С учащимися, вожатыми и преподавателями. – К.А.], любить свою школу и своё дело, предупреждать всякие извращения, проступки, которые вредят нашему делу ученья[12]. Ябедничать не надо, но и не надо затушёвывать, скрывать нехорошие дела и делишки, которые вредят нашей большой и ответственной работе».[13] В этой фразе указываются несколько основных показателей образцового дисциплинированного пионера. Это те умения, которые должны были существовать помимо отличной учёбы и соблюдения привычной школьной дисциплины. Если подобные идеи проговариваются в «Заметках о дружбе», то, следовательно, считалось, что, ябедничая (разоблачая) и затушёвывая чужие поступки, ты приносишь вред и другу и коллективу и работе. А дальше подобный мелкий проступок могли вынести и на государственный уровень – так осуществлялось «полезное» давление на жизнь подростков. Так пропагандировались единство, дружба, верность и любовь к своему делу.

Наряду с этими качествами важным считалась также честность, понятие честности включалось в понятие хранения чести. В одной из историй рубрики «Рассказы о пионерской чести»[14] идёт речь о девочке, которая выдумывала себе разные приключения и рассказывала об этом ребятам. Её товарищи, зная за ней этот талант, всегда давали ей слово для отчёта о работе отряда на слётах и конференциях. В итоге девочка, если говорить простым языком, завралась, в чём и обличает её данный рассказ. Естественная честность и умение правильно пользоваться своими талантами – вот те качества, которым должен учить нас этот рассказ, однако, детям рассказывают лишь о первом из них. Советская педагогика указывает детям лишь на то качество, которое представляется более важным для примерного пионера.

Пионеров призывали делать свой добровольный и добросовестный вклад в общественные организации. По крайней мере, в двух из просмотренных номеров были оформлены письменные обращения Н.К. Крупской к пионерам с разными просьбами. Вдова В.И. Ленина была видным педагогическим деятелем в Советской России и призывала пионеров и школьников к соучастию в социальных делах, например, – помочь комсомолу обучить неграмотных. Неважно, кто таковую неграмотность проявлял: «Раздобывайте для взрослых… буквари и тетрадки; Помогайте взрослым читателям газеты; Рассказывайте взрослым о своей учёбе; С особой заботой относитесь к ребятам и взрослым других национальностей; Рассказывайте о своём опыте. Вы – дети Ленина, Сталина, вы смена комсомола. Учитесь сами помогайте учиться другим. К борьбе за дело Ленина – Сталина будьте готовы!»[15] Призыв из последнего предложения цитируется по «Клятве пионеров», он значился на всех номерах «Пионерской правды» в то время. Его начало звучит угрожающе, подразумевалось, что ребята должны быть готовы к борьбе за названное дело, даже если им не расскажут, в чём его правда, а в чём оно ошибочно. Оно признавалось правым заведомо и безоговорочно. Привилегии «нового» поколения состояли в том, что оно имело право рассказывать о своём опыте взрослым, поучать их. Подросток «нового» поколения уравнивался в значимости жизненного опыта с взрослым. Посредством такой пропаганды ребёнка с детства погружали в политику (например, публикуя в «Пионерской правде» некоторые государственные приказы и партийные постановления), но именно в ту политику, согласно которой можно действовать, если в твоей памяти пожизненно отпечатано «К борьбе за дело Ленина – Сталина будьте готовы!»

Тем же громким и грозным призывом заканчивается любое письменное обращение Н.К. Крупской к пионерам. Например, объявление о конкурсе на лучшую сельскую библиотеку, в котором Н.К. Крупская также пишет, что пионеры «и все школьники вообще <…> сами кровно заинтересованы в этом деле. Они – помощники комсомола. Они могут сделать очень многое».[16] Кровная заинтересованность должна была привязывать ребёнка к данному делу и на физическом, и на моральном уровне, а не просто призывать. Даже если кто-нибудь начинал работать один, без помощи, это уже считалось хорошим началом дела. Возможно, так и должны были действовать поначалу образцовые подростки. Однако стоит ли говорить о том, какой большой груз ответственности ложился на детские плечи в результате таких требований. Таким образом, на одной чаше весов лежала привилегия приравнивания жизненного опыта детей к взрослым, а на другой – тяжесть должного спроса с детей также, как и с взрослых. В некотором смысле, по отношению к детям давление было даже большим, ведь они были «новым» поколением, которому вменялось в обязанность учить «старое» жизни по правилам «нового» государства.

Общественные задачи, требующие от детей активного участия, облегчались лишь некоторыми указаниями примеров того, как постепенно, но верно (в соответствии с идеологией) можно научиться необходимым качествам. Например, для того, чтобы успевать и учиться на «отлично», и помогать обществу, нужно было уметь правильно организовывать свой день. Так, в одной статье[17] рассказывается про двух девочек, одна из которых всё успевала, а другая не могла спланировать рационально свой день, любила «долго поваляться в постели, а вечером до полуночи увлекаться интересными книгами [как любой ребёнок – К.А.] и имела в табели успеваемости только двойки да тройки»[18]. Данная статья называется «Обходился же Тимур без няньки!». Но разве где-нибудь в повести А.П. Гайдара говорится о правильном распределении графика дня. В этом произведении посредством игры осуществляется помощь обществу и стране. Работа Тимура проходит наравне с естественным желанием ребёнка поиграть во взрослую жизнь. Указанная статья может служить примером противоречия требований и воплощения идеала в литературе. Как мы можем видеть, на образцового героя могли ссылаться, даже если он лишь косвенно имел отношение к материалу статьи (девочка-отличница из данного рассказа была тимуровцем).

Обращаясь к указанным газетным статьям, можно сформулировать следующие качества, необходимые образцовому пионеру согласно педагогической пропаганде: 1) патриотизм, заключающийся в любви ко всему нашему (нашей Родине, нашему вождю, нашей школе); 2) трудолюбие, выражающееся в любви к общему делу, умении планомерно организовывать свою работу, бороться за качество общественной, культурной, воспитательной работы, за качество учёбы и т.д.; 3) умение быть частью коллектива, проявляющееся в стремлении жить единым дружным коллективом и быть кровно привязанным к общественным делам; 4) сознательная дисциплинированность, т.е. умение оберегать пионерскую честь (быть честным, быть верным пионерской клятве), прилежность в учёбе. Здесь мы расположили эти качества по степени важности, далее самые значительные из них будут разобраны подробнее.

1. Патриотическое воспитание, занимало первое место по степени важности. Обращаясь к работе Катрионы Келли[19], можно сказать, что оно осуществлялось в самых активных формах. Учителя должны были в каждом предмете выделять именно то, что имело отношение к патриотическим темам. В начальных школах темы сочинений начали смещаться от общих тем о природе и сельской жизни к более открытым идеологическим темам, связанным с индустриализацией и другими элементами социалистического строительства. Ученики заучивали наизусть различные формулировки о своей стране, такие как: «Наша страна – Союз Советских Социалистических Республик, Наша страна – самая большая страна в мире; Здесь нет капиталистов и землевладельцев, и каждый работает на себя». С точки зрения идеологического и патриотического воспитания очень ценным был тот факт, что цитаты из Ленина и Сталина использовались для того, чтобы решить ключевые вопросы урока.

Политическое воспитание включало распространения идеи об интернационализме. Это было то качество, которое выделяло наше государство, как «братский союз народов», и должно было служить поводом для гордости своей Родиной детьми Страны Советов. Эпиграфом к обзорам на первых страницах журнала «Детская литература» служат такие фразы, как: «Интернационализм является основной идеей, проникающей работу комсомола. В этом его сила. В этом его мощь. Нужно, чтобы дух интернационализма витал всегда над комсомолом. Нужно, чтобы успехи и неудачи в борьбе пролетариата нашей страны связывались в сознании комсомольцев с успехами и неудачами международного движения»[20].

Е. Галас и М. Мид по этому поводу пишут: «От ребёнка ждут, что он будет интернализировать ценности общества, при этом постоянно находясь под контролем окружающих людей, с которыми его связывает любовь, доверие и уважение»[21].

2.Особое место среди качеств, необходимых каждому образцовому пионеру, занимало трудолюбие. Причём индивидуальный труд и коллективный были равны по значимости. Важность трудолюбия должна была, в первую очередь, быть обозначена перед ребёнком. Оно должно было достигаться за счёт жизненного оптимизма и энтузиазма. Труд трактовался как способ самореализации и саморазвития для правильной работы на благо Родины во имя любви к ней. Как сказано в работе Катрионы Келли[22], принцип труда в 1920-30-е годы станет мощным педагогическим оружием. Причём станет он таковым, как утверждалось идеологией, только, если труд в школах будет творческим и радостным, при этом свободным от каких-либо насильственных посягательств на личность и в то же время, хорошо спланированным и социально организованным. В этом последнем смысле, школа будет одной из форм образовательной коммуны, тесно органически связанной с окружающим миром. Старая форма дисциплины, которая сковывала всю жизнь школы и свободное развитие ребёнка, не может иметь места в школе труда. При этом сами процессы труда должны были научить ребёнка внутренней дисциплине, без которой рационально выполнить социальный заказ на коллективный труд было невозможно. Короче говоря, коллективный производительный труд и организация школьной жизни в целом должны были привести к воспитанию будущих граждан Советской республики.

Любовь к какому-либо делу должна была выражаться борьбой за качество выполняемой работы. По свидетельству некоторых историков детства, например, таких как, Леонтьева С.Г.[23], отношение к трудолюбию как к важному детскому качеству менялось. В 1920-е гг. трудолюбие характеризуется, главным образом, усердием в работе. «В конце 1920-х и в 1930-е годы заметно, как акцент смещается на социальные и идеологические характеристики труда: общеполезная работа в школе и вне школы, в Советах, профсоюзах, кооперации, трудовая дисциплина, коммунистическое отношение к труду»[24].

3. Умение быть частью коллективазанимало, как указано выше, третье место по степени важности. Кроме дружбы, товарищества, взаимопомощи и трудолюбия, не менее важным считалось понимание значимости общих целей, на пути к которым требовались, кроме прочего, мужество и стойкость. Историк Т.М. Смирнова пишет об этом как об общей задаче советской педагогики: «Государство ставило перед школьными учителями задачу развивать в детях умение “ставить общественные задачи” и “разрешать их коллективно”»[25].

4.Что касается дисциплинированности, то она включала в себя все обозначенные выше качества. В это понятие входили и прилежная учёба и верность Клятве пионеров. Исследователи советской педагогики 1920-1930-х гг. обобщают проблему дисциплины следующим образом: «Во-первых, это дисциплина сознательная, т.е. дисциплина, основанная на внутренней убеждённости воспитанников в необходимости следовать определённым правилам и требованиям в своём поведении, основанная на понимании смысла и значения этих требований; во-вторых, дисциплина инициативная, т.е. дисциплина не простого послушания, а дисциплина, связанная со стремлением как можно лучше выполнить полученное приказание, распоряжение, поручение и, даже более того, связанная с готовностью всегда выполнить свой долг, не ожидая распоряжения или напоминания, а проявляя инициативу; в-третьих, дисциплина твёрдая, т.е. дисциплина беспрекословного повиновения и подчинения руководителю, воспитателю, организатору; без этого дисциплины нет; в-четвертых, дисциплина организованная, т.е. дисциплина, побуждающая и приучающая к чёткой организации индивидуального труда и труда в коллективе (а также к организованности в игре и в быту); в-пятых, дисциплина товарищеская, т.е. основанная на взаимоуважении членов коллектива; в-шестых, дисциплина преодоления трудностей, побуждающая доводить всякое дело до конца, подчинять свое поведение высоким мотивам, побеждать мотивы низменного характера»[26]. Предполагалось, что использование советских дисциплинарных методов разовьёт следующие качества: идеологическая целеустремленность, чувство долга, выносливость, терпеливость, смелость, бескорыстность, самоотверженность, самоконтроль, гуманизм, энергичность, жизнерадостность, скромность и отзывчивость. Это ценные полезные качества для советского человека. Также предполагалось, что щедрость должна быть развита вместе с заботой о собственности. «Постоянно подчёркивается, что Коммунистическая партия культивирует “именно эти качества”. Оптимизм и жизнерадостность считаются “естественными чертами характера советского человека” и объясняются следующим образом: “Любовь к жизни, радость и бодрость, обретаемые в осмысленном творческом суде на благо Родины и в накоплении знаний, расширяющих кругозор и увеличивающих могущество человека, – таковы типические черты, характеризующие моральный облик советских людей»[27].

VI. Взгляд писателей

Взгляд писателя был многогранным, широким и всеохватывающим, так как достойных авторов с глубокими и талантливыми рассуждениями и подходами к литературе для детей было более чем достаточно. Одним из них был знаменитый детский поэт С.Я. Маршак. Он рассуждал о детской литературе ещё на I съезде советских писателей СССР. Глубина, чёткость, понимание масштаба обозначенного явления – вот основные свойства его докладов. Однако и речи этого поэта не могли быть лишены громкой мысли о «детях-борцах», этого требовала установка политики и времени.

Писатель понимал, что любому ребёнку необходимо расширить и углубить своё мировоззрение с помощью детской литературы для достойного развития и реализации своей личности. Однако это развитие и эта реализация должны были проходить в соответствии с государственными, социальными и партийными целями: «Мы должны дать этому человеку [ребёнку – К.А.] мировоззрение борца и строителя, дать ему высокую культуру»[44]. По мнению С.Я. Маршака, школа не может осуществить интернациональное воспитание детей без помощи художественной книги.

Писатель, как и педагог-писатель, ставит на первое место художественность. Однако чтобы детское произведение считалось хорошим, автору следует присмотреться к тем качествам, которыми, по мнению С.Я. Маршака, обладает каждый ребёнок – воображению и открытости новым знаниям. Раннюю советскую «детскую беллетристику» писатель считает «покойником», хотя она и отвечала партийным социалистическим задачам.

С.Я. Маршак указывает на жанр повести, как на прекрасно подходящий советской детской литературе, на почве которого могут достойно работать лучшие из писателей того времени. «У нас есть и начало повести о детях. <…> У нас возникает своя школьная повесть. <…> Но пришла уже пора для рождения другой, новой книги. И героями в ней будут <…> нынешние дети, гораздо более счастливые, имеющие право и возможность жить законными интересами своего возраста»[45].

Художественно поданная полезная информация о счастливых детях, не требующая «поверхностной лакировки» – вот настоящая хорошая детская книга, по мнению С.Я. Маршака. К этим качествам ещё можно добавить культурный и идейный уровень, требующийся любому произведению.

В этом же разделе можно представить точки зрения других детских писателей. Например, Л.А. Кассиль писал о том, какие детские книжки необходимы нашей стране: «все такие, что прочтёшь – и станешь умнее, станешь знать больше, ещё крепче любить Родину, ещё злее ненавидеть её врагов»[46]. Так ли необходимо ребёнку последнее умение? По твердому убеждению того времени — да! Ненависть необходима даже ребёнку, по отношению, например, к классовым врагам, врагам государства и Родины. По свидетельству Ю.И. Дружникова, «установка на ненависть» действительно занимала одно из центральных мест в советской педагогике: «Нарком просвещения Анатолий Луначарский с трибуны Всероссийского съезда педагогов так разъяснял сущность задач большевистского воспитания: “Поскольку государство является военной диктатурой, в нём нельзя проводить гуманитарных начал, тех начал, которые являются основой нашей веры. Практиковать сейчас добро и человечность — предательство, нужно сначала с корнем вырвать врагов”. Пропаганда ненависти, направленной на классовых врагов, на родственников и соседей, и обучение бдительности, то есть постоянной подозрительности ко всем людям, включая отца и мать, стали фундаментом этой новой системы воспитания»[47]. И вследствие этой установки о такой необходимости ненависти так прямо и жёстко пишет детский писатель в журнале для детей младшего школьного возраста «Мурзилка». В этом взгляде на детскую книгу учитываются необходимость подачи полезной и новой информации, пробуждающей преданность Родине. Следовательно, и Л.А. Кассиль не упускал из виду детскую страсть к познанию.

М. Горький, также, как С.Я. Маршак, говорит о необходимости культурного воспитания маленьких советских граждан, и также, как А.С. Макаренко, – о необходимости развития их активности. Однако не менее важной задачей, выполнение которой необходимо для правильного становления детской личности, М. Горький считает помощь ребёнку в глубоком познании мира. Для жизни в настоящем необходимо отбросить идеалы капиталистического прошлого и обратить детское познание к реальному современному миру для того, чтобы ребёнок смог работать на достойное будущее страны. В соответствии с этой мыслью и надо было воспитывать детей «нового» поколения, и писать для них книги. «…Ознакомление детей с жизнью надобно начинать с рассказов о далёком прошлом, о начале трудовых процессов и организующей работе мысли. <…> Необходимо, чтоб