Как предназначенный мне удел"

Несправедливость и грязь бросают они вослед одинокому; но,

брат мой, если хочешь ты быть звездою, ты должен светить им,

Несмотря ни на что!

И остерегайся добрых и праведных! Они любят распинать тех,

Кто изобретает для себя свою собственную добродетель, -- они

Ненавидят одинокого.

Остерегайся также святой простоты! Все для нее нечестиво,

Что не просто; она любит играть с огнем -- костров.

И остерегайся также приступов своей любви! Слишком скоро

Протягивает одинокий руку тому, кто с ним повстречается.

Иному ты должен подать не руку, а только лапу -- и я хочу,

Чтобы у твоей лапы были когти.

Но самым опасным врагом, которого ты можешь встретить,

Будешь всегда ты сам; ты сам подстерегаешь себя в пещерах и

Лесах.

Одинокий, ты идешь дорогою к самому себе! И твоя дорога

Идет впереди тебя самого и твоих семи дьяволов!

Ты будешь сам для себя и еретиком, и колдуном, и

Прорицателем, и глупцом, и скептиком, и нечестивцем, и злодеем.

Надо, чтобы ты сжег себя в своем собственном пламени: как

Же мог бы ты обновиться, не сделавшись сперва пеплом!

Одинокий, ты идешь путем созидающего: Бога хочешь ты себе

Создать из своих семи дьяволов!

Одинокий, ты идешь путем любящего: самого себя любишь ты и

Потому презираешь ты себя, как презирают только любящие.

Созидать хочет любящий, ибо он презирает! Что знает о

Любви тот, кто не должен был презирать именно то, что любил он!

Со своей любовью и своим созиданием иди в свое уединение,

Брат мой, и только позднее, прихрамывая, последует за тобой

Справедливость.

С моими слезами иди в свое уединение, брат мой. Я люблю

того, кто хочет созидать дальше самого себя и так погибает. --

Так говорил Заратустра.

О старых и молодых бабенках

Quot;Отчего крадешься ты так робко в сумерках, о Заратустра? И

Что прячешь ты бережно под своим плащом?

Не сокровище ли, подаренное тебе? Или новорожденное дитя

твое? Или теперь ты сам идешь по пути воров, ты, друг злых?" --

-- Поистине, брат мой! -- отвечал Заратустра. -- Это --

Сокровище, подаренное мне: это маленькая истина, что несу я.

Но она беспокойна, как малое дитя; и если бы я не зажимал

Ей рта, она кричала бы во все горло.

Когда сегодня я шел один своею дорогой, в час, когда

Солнце садится, мне повстречалась старушка и так говорила к

душе моей:

Quot;О многом уже говорил Заратустра даже нам, женщинам, но

Никогда не говорил он нам о женщине".

И я возразил ей: "О женщине надо говорить только

Мужчинам".

"И мне также ты можешь говорить о женщине, -- сказала она,

Я достаточно стара, чтобы тотчас все позабыть".

И я внял просьбе старушки и так говорил ей:

Все в женщине -- загадка, и все в женщине имеет одну

Разгадку: она называется беременностью.

Мужчина для женщины средство; целью бывает всегда ребенок.

Но что же женщина для мужчины?

Двух вещей хочет настоящий мужчина: опасности и игры.

Поэтому хочет он женщины как самой опасной игрушки.

Мужчина должен быть воспитан для войны, а женщина -- для

Отдохновения воина; все остальное -- глупость.

Слишком сладких плодов не любит воин. Поэтому любит он

Женщину; в самой сладкой женщине есть еще горькое.

Лучше мужчины понимает женщина детей, но мужчина больше

Ребенок, чем женщина.

В настоящем мужчине сокрыто дитя, которое хочет играть.

Ну-ка, женщины, найдите дитя в мужчине!

Пусть женщина будет игрушкой, чистой и лучистой, как

Алмаз, сияющей добродетелями еще не существующего мира.

Пусть луч звезды сияет в вашей любви! Пусть вашей надеждой

будет: "о, если бы мне родить сверхчеловека!"

Пусть в вашей любви будет храбрость! Своею любовью должны

Вы наступать на того, кто внушает вам страх.

Пусть в вашей любви будет ваша честь! Вообще женщина мало

Понимает в чести. Но пусть будет ваша честь в том, чтобы всегда

Больше любить, чем быть любимой, и никогда не быть второй.

Пусть мужчина боится женщины, когда она любит: ибо она