Роль правовой культуры в жизни общества

В обыденных дискуссиях о проблеме правовой культуры зачастую можно столкнуться с высказывания о том, что правовая культура в России отсутствует, что правовая культура присуща только обществу с развитым правовым государством.

Согласиться с этим с позиции науки нельзя. Правовая культура, как уже отмечалось ранее, не есть нечто обособленное, она, являясь частью культуры в целом, органично переплетена с последней, и, следовательно, в той или иной степени присуща как обществу в целом, так и отдельным индивидам. Мои слова в данном случае подтверждает исследователь Ратинов А. Р. Он отмечает, что «ни в одном из многочисленных исследований разных возрастных групп, включая подростков, не было обнаружено ни одного испытуемого, который не имел бы определённых правовых представлений, оценочных отношений к явлениям правовой жизни и т. п.»

Ратинов так же пишет: «Усвоение правовых ценностей, правовых норм, стандартов правового поведения идёт в течение всей жизни. Даже в самом раннем возрасте человек „с молоком матери“ впитывает первые элементы правовой культуры. Он приобретает навыки и усваивает стандарты нормативного поведения, получает первые юридические представления из сказок, в ролевых играх приобретает понятия о функциях права и его представителей и постепенно формирует хотя и примитивную, детскую, но собственную картину правовой жизни. С возрастом, по мере расширения круга общения, усложнения деятельности и выполняемых ролей происходят интенсивное обогащение и развитие этой, равно как и иных, сфер сознания».

Таким образом, ни индивид, ни общество в целом не могут быть лишены правовой культуры. Но она может быть очень низкой.

Определив непременное наличие правовой культуры в жизни общества, следует обратиться к её роли в нём. В целом, роль правовой культуры общества мало чем отличается от роли культуры вообще. Интересней в этом плане обратиться к правовой культуре личности.

Так, в частности, существует мнение, что «вопреки обыденному представлению ни позитивные, ни негативные санкции сами по себе не в состоянии обеспечить выполнения должного и воздержания от запретного поведения, ибо между поведением и санкционированием нет механической связи типа „стимул — реакция“. Нужно иметь в виду относительно автономный характер ценностно-нормативной сферы личности, её конкретное содержание, характер усвоенных ценностей, норм, установок и ориентации, опосредовавших разные стороны социальной действительности, и в частности её правовую сферу. Поэтому действенность санкций зависит как от их объективного характера (значения), так и, в большей мере, от их субъективного смысла».

Иными словами исследования показывают, что тот или иной человек не совершает противоправных действий в большей степени не потому, что предвидит соответствующее наказание, а именно потому, что сам считает этот поступок недостойным, опасным, противоречащим жизненным принципам, системе ценностей и т. д. В этом, собственно, и проявляется относительно автономный характер ценностно-нормативной сферы личности.

Несколько похожая мысль высказывается А. И. Экимовым и Д. И. Луковской: «Всеобщее знание законов, как неоднократно отмечалось в социалистической правовой литературе, — это фикция… Нет, например, никакой надобности во всеобщем знании квалифицирующих признаков, отличающих кражу от ограбления или разбоя. Важно другое: чтобы каждый ясно осознавал недопустимость хищения личного, государственного или общественного имущества или посягательства на личность другого человека» Выходит, что правовая культура в деле регулирования социальных отношений и стимуляции правомерного поведения играет куда большую роль, нежели количество содержащихся в нормах права запретов или суровость наказания за их нарушение.

Для правомерного поведения в большинстве случаев достаточно усвоение индивидом социальных ценностей и общих правовых принципов.

Оценивая важную роль правовой культуры в регулировании социального поведения не трудно уяснить её роль в противодействии социальным недугам.

Очевидным становится, что если ставить целью, к примеру, снижение уровня преступности, неизбежно напрашивается вывод о необходимости, в первую очередь, повышения уровня правовой культуры, прививания уважения к социальным нормам и ценностям. (Следует отметить, что в последнее время активизировались сторонники ужесточения наказаний как метода борьбы с преступностью. Очередное подтверждение того, что подобный метод не имеет под собой научных оснований, содержится в приведённых выше цитатах. Кроме того, вопрос ужесточения наказаний — вопрос очень тонкий, лежащий в плоскости криминологии и других юридических наук (в том числе, должен рассматриваться и с позиции правовой культуры), но никак не в плоскости эмоциональных, обывательских оценок.)

Важно так же отметить роль правовой культуры в деле борьбы за субъективные права. Высокая правовая культура личности обуславливает нетерпимость к любым нарушениям законности и правопорядка вообще, в том числе, и к нарушению субъективных прав граждан.

Таким образом, правовая культура несёт на себе не только функцию аккумулирования и наследования правовых ценностей, но и, через субъективизацию правовых ценностей, сама по себе, наряду с нормами права, выступает важным регулятором социальных отношений.