Определение социального института

Все множество подходов можно разделить на следующие. Социальный институт представляет собой:

♦ ролевую систему, в которую включаются также нормы и статусы;

♦ совокупность обычаев, традиций и правил поведения;

♦ формальную и неформальную организации;

♦ совокупность норм и учреждений, регулирующих определенную сфе­ру общественных отношений;

♦ обособленный комплекс социальных действий.

Понимая социальные институты как совокупность норм и механизмов, регулирующих определенную сферу общественных отношений (семья, про­изводство, государство, образование, религия), социологи углубили наше представление о них как о столпах, или базовых элементах, на которых по­коится общество.

Роль социальных институтов в обществе сродни роли биологических ин­стинктов в природе. Известно, что животное приспосабливается к среде по­средством инстинктов — природных инструментов выживания, выкованных многомиллионной эволюцией. Они помогают ему бороться за существова­ние и удовлетворять важнейшие жизненные потребности. А человек в про­цессе эволюции растерял почти все свои инстинкты, а оставшиеся не очень-то помогают выжить в опасном и постоянно меняющемся окружении.

Роль инстинктов в человеческом обществе выполняют социальные инсти­туты — мощные инструменты, появившиеся в результате многотысячелет­ней культурной эволюции. Они тоже помогают бороться за существование и выживать, но не отдельному индивиду, а всему сообществу. Не удивитель­но, что институты появились не раньше и не позднее, чем возникла культу­ра. Оба этих устройства выполняют схожие функции — помогают человече­ству приспосабливаться к окружающей реальности.

Ученые часто определяют культуру как форму и результат приспособле­ния к окружающей среде. Культура есть сумма всех человеческих усилий, на­правленных на освоение окружающей среды и создание необходимых для этого материальных и нематериальных средств (Кеес Дж. Хамелинк). При­спосабливаясь к среде долгое историческое время, общество вырабатывает полезные инструменты — социальные институты —для решения множества задач и удовлетворения важнейших потребностей.

Социологи говорят, что типичные для данного общества институты от­ражают культурный облик общества. Институты так же непохожи друг на

друга, как и культуры. Скажем, институт брака у разных народов разный. Он покоится на оригинальных обрядах и церемониях, нормах и правилах пове­дения. В одной стране институт брака допускает то (например, многожен­ство), что в другой стране тот же институт запрещает. Правда, внутри сово­купности социальных институтов можно выделить подгруппу культурных институтов. Это вид частных социальных институтов. Например, когда мы говорим, что пресса, радио и телевидение стали «четвертой властью» в со­временном обществе, мы по существу обращается к ним, как к культурному институту.

Коммуникационные институты — часть культурных институтов. Они яв­ляются теми органами, через которые общество посредством социальных

структур производит и распространяет информацию, выраженную в символах. Причем сами эти институты — резуль­тат усилий общества, направленных на приспособление к окружающей среде. Коммуникационные институты явля­ются главным источником знаний о на­копленном опыте, выраженном в символах¹⁹.

В таком случае подвидом коммуникационных институтов являются биб­лиотеки, музеи, школы и университеты, телевидение, газеты, книгопечата­ние, радио, кино. Ведь все они выступают источником знаний о накоплен­ном в символической форме опыте. Компьютер и радиоприемник, киноте­атр и телевизор надо рассматривать не как институты, а как технические устройства передачи знаний, т.е. коммуникации. Совокупность всех техни­ческих устройств, включая здания, работников и фонды библиотек, музеев и школ, составляют инфраструктуру институциональной системы культуры.

Социальные институты помогают решать жизненно важные проблемы множеству людей, обращающихся к ним. Например, миллионы людей, влю­бившись, прибегают к помощи института брака и семьи, а заболев, — к ин­ститутам здравоохранения и т.д. Беспокоясь об установлении законного по­рядка в обществе, они создают государство, правительство, суды, полицию, адвокатуру и пр.

В то же время институты выступают как инструменты социального конт­роля, поскольку благодаря своему нормативному порядку стимулируют лю­дей к подчинению и дисциплине. Поэтому социальный институт понимает­ся как совокупность норм и образцов поведения.

На заре истории в человеческом стаде господствовал промискуитет — бес­порядочные половые отношения. Он грозил человеческому роду генетичес­ким вырождением. Постепенно их стали ограничивать запретами. Первый запрет — запрет на кровосмешение. Он запрещал половые отношения между кровными родственниками, скажем, матерью и сыном, братом и сестрой. По существу, таков первый и важнейший в истории вид социальных норм. Дру­гие нормы появились позже. Человечество училось выживать и приспосаб­ливаться к жизни, организуя отношения при помощи норм. Так у людей за­родился, может быть, самый ранний социальный институт — семьи и брака.

Хамелинк К.Дж. Культура в век электронных средств // Культуры — диалог народов мира. 1985. ^N- 4. С. 25.

ИНСТИНКТЫ И ИНСТИТУТЫ

Тесную связь между инстинктами и институтами подчеркивали многие социологи, антропологи, психологи и философы.

Институты можно назвать истребителями инстинктов. Последние чуть не привели человечество к трагедии еще при его зарождении. Неконтролируе­мые сексуальные отношения в предчеловеческом стаде могли стать причи­ной генетического вырождения. В отличие от стада животных так называе­мое предчеловеческое стадо, или локальная группа, было очень маленькой численности — не более 40-60 особей, а часто не превышало и 20. Переме­шивание крови в небольшой группе, без подпитки извне грозило физичес­ким вырождением. Первое табу человечества — запрет кровосмешения —яви­лось, пожалуй, днем рождения социального института как такового. Соци­альный институт начал свою жизнь с санкций, причем очень жестких. Санкции воплотились в разветвленную систему социального контроля, по­требовали наблюдающей инстанции (власть), системы ритуалов, поверий, традиций и множества производных запретов. Запрет на кровосмешение, который вывел человечество из тупика, послужил, таким образом, основой всех социальных и культурных институтов на Земле. Возможно, он и создал нашу культуру, поскольку в выросшем из его корней мощном стволе нашлось место для всех религий, культов, традиций.

Чтобы подняться над уровнем каннибализма и упорядочить половую жизнь, человечеству понадобилась религия с присущей ей практикой всевоз­можных запретов. Средством упорядочения сексуальных отношений, введе­ние запрета на инцест, на инстинктивное поедание себе подобных послужило самое древнейшее верование — тотемизм. Тотемизм способствовал преодо­лению каннибализма, который был присущ предкам человека (не только синантропам и неандертальцам, но и кроманьонцам). Под защитой тотема находились все члены племени, равно как и представители тех племен, с которыми происходил обмен женами. Ритуальное отождествление с живот­ным способствовало его приручению: скотоводство, по мнению А. Гелена, возникло из ритуала.

Первые институты налагали жесткие табу и ограничения, они требовали от примитивного человека аскезы, понятия о которой он совершенно не имел, соблюдения поста, воздержания, позже — святости. Формируется некая ду­ховная надстройка, которая не имеет ничего общего с инстинктивной при­родой человека, а, возможно, противоречит ей.

Наконец, люди начинают отождествлять себя с институтами, действуют от их имени': один считает, что государство — «это я», другой полагает, что он всего лишь винтик организационной машины, третий жертвует своей жиз­нью ради императора и Японии, бросая пылающий самолет на американский линкор, четвертый сдерживает естественное влечение, будучи убежден, что недостойное поведение нанесет вред корпоративному имиджу. Мы видим, как институты, скромно выглядывая из-за спины инстинктов, постепенно начинают прибирать их к рукам, а потом и вовсе вытесняют их на перифе­рию сознания и социального бытия.

Когда солдат жертвует всем ради знамени полка, верующий — ради своей церкви, артист — ради сцены, мы осознаем, что искусственное в человеке окончательно вытеснило естественное. В согласии с инстинктами человек

обязан в первую очередь думать о самосохранении и своем здоровье, быть эгоистом и убийцей. Но культурные нормы и социальные роли заставляют его вести себя противоположным образом. А нормы и роли — важнейшие элементы социального института.

Теории, которые изображают человека как подчиненное инстинктам су­щество, отображают не вечную природу человека, но нынешнюю ситуацию распада традиционных институтов семьи, религии, собственности, нрав­ственности. Когда общество впадает в хаос, духовную распущенность и ди­кость, социолог может сразу ставить диагноз: в таком обществе деградируют (распадаются, находятся в глубоком кризисе) социальные институты, зато

переживают подъем звериные инстин­кты (не животные, а именно звериные). Институты призваны обеспечивать со­циальный контроль в обществе, и если этого не происходит, наше поведение начинают контролировать более древ­ние пласты психики — инстинкты.

Животному проще: оно так устроено, что агрессия против представителей своего вида ограничивается малым чис­лом ситуаций (брачное соперничество, борьба за территорию, ранг в стае) и она редко ведет к истреблению противника. У человека нет врожденной системы сдержек и противовесов, он не знает предела в проявлении своих стремлений, в том числе и агрессивности²⁰. В обществе, где рушатся институты, заявляет о себе «атомарная агрессив­ность», приобретающая характер борьбы всех против всех. Ее нет в живот­ном мире, но мы приписываем животным те черты, которые характеризуют человека определенной эпохи.

По мнению А. Гелена, современному индивиду аскеза требуется даже больше, чем представителю традиционного общества, поскольку он самим образом жизни с пеленок приучен к муштре и самодисциплине. Они у него в крови и действуют, подобно инстинктам, автоматически. Если их разру­шить, то разрушается сам человек, его социальные скрепы. Нынешнему яппи, чиновнику или студенту нужно сдерживать одни влечения ради других, кон­тролировать свое поведение, что невозможно без стабильных институтов. Когда институты находятся в кризисе, право делается растяжимым, искус­ство нервным, религия сентиментальной, а «фигляры, дилетанты и безответ­ственные интеллектуалы с безоглядным безумием разрушают остатки духов­ного фундамента²¹.

Таким образом, институты дают стабильность нашей психике и даже ду­шевное здоровье зависит от прочности институтов — они защищают нас от себя самих. Они необходимы уже для того, чтобы у человека имелась иден­тичность: «Человек не знает, кем и чем он является, а потому он не может себя реализовывать непосредственно, он должен опосредовать себя инсти-

^ Gehlen A. Moral und Hypermoral. Eine pluralistische Ethik. Athenaum; Frankfurt a/M.; Bonn, 1969. P. 42-45. гуткевич A.M. Теория институтов А.Гелена. — www.philosophy.ru.

тутами»²². Даже человеческая личность определяется Геленом как «институт в единственном числе». Не сама по себе культура, с которой человек давно сроднился, подавляет и отчуждает его от биологической природы, а ее кри­зис ведет к примитивизации поведения, к варварству — прямым следствиям отказа от традиции, распада системы норм и правил. Человек и общество в целом очень дорого платят за распад социальных институтов.